Валент. Глава 16. Дома

Волосы высокого красавца обрамляли лицо золотистыми кудрями, поджарое стройное тело дразнило обнаженной кожей — одет он был лишь в короткую тунику, скрепленную застежкой на одном плече.
Он насмешливо и пристально смотрел на Валент сверху вниз и взгляд его продирал до самого позвоночника. Мужчина был огромен, он возвышался над малюсенькой девушкой высоченным утесом, горой, и Валент понимала, что ей ни за что его не победить, но все же доставала свое копье, расправляла его легким и привычным движением руки. Теперь ей нужно было метнуть свое оружие так сильно, как только она сможет, чтобы попасть в жизненно значимую точку на прекрасном теле своего врага.
Валент знала, что не сможет его убить, и он это знал, поэтому смотрел на нее с такой пренебрежительной насмешкой.
Сильный размах рукой — отчаянный бросок!
Кажется, она вывернула себе плечо — копье ударилось острым зазубренным кончиком прямо в зону солнечного сплетения, туда, где начинали бугриться четкие рельефные кубики… и сломалось, отскочило, переломилось пополам, даже царапины не оставило.
 
Валент проследила взглядом полет обломков и тут, с ужасом, заметила, что парень стоит на холме из трупов — вот почему он такой высокий!
Смеясь, он месил мертвецов ногами, как месят винную ягоду в широких кадушках, когда нужно отжать много сока.
Да он весь в крови!
Ноги, руки, рельефные квадратики на животе — все заляпано красными пятнами, даже шея и щеки, капельки крови стекали с кончиков кудрей и вызывающе ползли по могучей груди.
Он презирал Валент, ведь она принадлежала ему, он мог обладать ею, когда только пожелает.
Легкое мановение окровавленной ладони — и непреодолимая сила толкнула девушку прямо к подножию отвратительного холма — ей предстояло подняться на его вершину. Забраться на холм можно было только наступая на мертвецов, на растерзанные тела девушек, юношей, младенцев, цепляться руками за их вывороченные ребра, но это еще не самое страшное, что ожидало ее наверху — ужаснее всего было то, что Валент предстояло соединиться с окровавленным красавцем.
Ни о какой любви речи не шло — это была жертва, и девушка понимала, что ее ждет: сначала он будет терзать ее тело, как когда-то Панталик, безжалостно и хладнокровно, а потом она умрет — никто из людей не может выдержать жестоких прикосновений прекрасного неземного создания.

Мертвые тела жалостливо смотрели на нее застывшими глазами, из них стекала мутная розовая сукровица, словно им все еще было больно, они плакали над ее несчастной судьбой, и громом раздался в ушах Валент тихий торжествующий смех, когда она занесла ногу над посиневшим маленьким трупиком…

                * * *

— А-а-а! — девушка кубарем скатилась с кровати, стряхивала несуществующую кровь с одежды, рукавом ночной рубашки, вытирала лицо.
— Валент! — в комнату ворвался Ксанто и кинулся к названной сестре. — Ты чего?! Снова кошмары, да?!
— Что такое?! Что?! — Лексигор вбежал в распахнутую дверь.
Его дети сидели под черным проемом окна, прямо посреди призрачно-серебристой Лунной дорожки, пробежавшей по всей комнате. Силуэты их напоминали два темных комочка, большой и маленький.
— Мастер, ей опять приснились кошмары! — возмущался большой черный комок.
Комочек своей маленькой старшей сестры он бережно прижимал к груди.
Сестренка легко поместилась в его объятиях, и он слышал, как колотится у нее сердце.
Утешая ее, Ксанто чувствовал себя взрослым и сильным — уж он-то не испугался бы какого-то жалкого кошмарика, поэтому они ему и не снились.
— Тихо, тихо, Валент, иди ко мне.
Наставник отнял у него сестру и теперь она судорожно вздыхала где-то, под его бородой, постепенно переставая дрожать и всхлипывать. Ксанто молча страдал рядом, сверкая белками на темном лице.
— Все в порядке, — девушка отстранилась от наставника, устыдившись своей слабости, вытерла слезы и снова села на пол.
Ксанто плюхнулся рядом и немедленно потянулся обнять ее.
— Я в порядке! — Валент отстранила от себя его руки и отодвинулась. — Извините, что разбудила.
— Ясно, ясно, мы поняли, — кивнул Лексигор. — Ты в порядке. Ну что ж… Ксанто, отправляйся к себе в постель, если собираешься завтра вовремя попасть к своему учителю, а ты, Валентсия, пойдем со мной.
Наставник вышел из комнаты, дети потянулись за ним.
Ксанто и не подумал ложиться спать: во-первых, спать он вовсе не хотел, во-вторых, не мог он допустить, чтобы какой-то важный разговор состоялся без него — интересно же!
В кухне Лексигор зажег настенные светильники. На столе появилось припрятанное на ночь блюдо с остатками вчерашних пирогов и холодная курица. Разговор предстоял долгий, на голодный желудок лучше его не начинать.
В очаге весело затрещали сухие дрова и вскоре булькающий кофейник полыхнул на столе горячими боками. Наставник поставил кружку перед взъерошенной и хмурой воспитанницей, приемный сын ожидал того же самого напитка, даже протянул к кофейнику загребущие руки, но Лексигор подвинул к нему высокий стакан с молоком и выразительно посмотрел.
Да ладно, ладно, Ксанто был согласен и на молоко, просто уж очень хотелось попробовать пока что запрещенный напиток. Крепкие зубы быстро перемололи два пирога и принялись за третий, а Валент все еще хмурилась и смотрела куда-то в угол, хотя там, кроме веника ничего не было. Ксанто ждал, когда же начнется важный разговор, но наставник тоже помалкивал, словно и не собирался заводить никакие беседы.
Ксанто посмотрел на них в недоумении. Что вообще происходит? Сколько они так собираются сидеть? Мальчишка не возражал против еды, даже против молока, но ведь не только за поздним ужином (ранним завтраком) наставник их сюда привел — хотелось бы уже услышать, что именно он собрался сказать Валент, да и пойти растянуться под одеялом. Последний пирожок, четвертый по счету, жевался с трудом, а глаза так и норовили закрыться, наверное, ему не нужно было плевать на слова учителя — спать-то хочется.
— Наелся, Ксанто? — Лексигор спрятал улыбку в бороде. — Может, теперь пойдешь в постель?
— Нет, — парнишка мотнул головой, прогоняя сон. — Я с вами посижу.
Еще чего, в постель! Он уйдет, а здесь начнется самое интересное. Через пять минут он перестал обращать внимание на происходящее вокруг него, уложил на стол руки, пристроился щекой в ладонях и засопел.
Валент невольно улыбнулась, глядя на него, а после перевела взгляд на наставника. Она готова была его выслушать, но принимать решение будет сама, впрочем, она уже приняла его, но вряд ли оно понравится ее наставнику.
Лексигор постарался придать голосу больше мягкости, ведь ему придется говорить жесткие вещи.
— Ты беспокоишь меня, Валентсия.
Это была самая легкая часть из всего, что хотел сказать Лексигор, поэтому она прошла, как по маслу, а вот дальше он слегка запнулся.
Ему не нравилась тема, которую он сам же и собирался поднять — это не то, чтобы бесило, но немного сбивало с ритма — слишком уж тяжелым должен был получиться разговор.
— Я был неправ, когда согласился с твоими доводами… — опять он потерял нужную нить, а ведь готовился к такой беседе, самому себе объяснял все понятно и доходчиво. Почему же своей приемной дочери он не может все втолковать, чтобы получилось предельно ясно?
Дочь по-прежнему не поднимала на него глаз и хмурилась в угол. Что там она такого увидела? Лексигор тоже туда посмотрел: кухарка оставила там веник и совок с мусором — ничего особенного, на что можно было бы так пристально смотреть. Наставник собрался с мыслями:
— Мне кажется, ты так и не оправилась полностью, после того как…
Голова дочери дернулась.
— … появилась в моем доме. А маршрут — это предельная нагрузка даже для сильных мужчин…
Валент вздохнула и перевела взгляд на черную кудрявую макушку.
Опять.
Опять эти разговоры о том, как она слаба. Учитель не знает о ней ничего, не знает ее самую страшную тайну, да и остальные секреты, что камнем лежат на сердце, она не может рассказать ему. Никому не может рассказать о том, как она нечиста — в ней живет чудовище! Возможно, и учитель, и Ксанто находятся в опасности рядом с ней, потому что она не вольна в смене облика, Клесс сама решает, когда ей выходить, поэтому лучше Валент быть подальше от любимых людей — на маршруте. Плохо то, что ко всему этому неподъемному грузу на ее плечах добавились кошмары. Кто такой этот красивый парень, который издевается над ней? Все четыре ночи, что провела дома, в своей постели, с тех пор, как вернулась из Грифлиона она боролась с ним во сне, а он только смеялся и от этого было так страшно! Появившись в доме Лексигора, она испортила всем жизнь, они страдают из-за нее, думают, она больна, жалеют, переживают и Валент не хотела платить черной неблагодарностью за все их добро.
«Не дай, Защитник! — молилась она каждый вечер и каждое утро. — Убереги меня от этой напасти! Выгони из меня эту тварь, не допусти, чтобы я навредила учителю и Ксанто!»
Молитвы приносили временное успокоение, Валент засыпала, но, стоило благодати сна опустить полог над ее кроватью, как она вскакивала, зажимая рот обеими руками, стараясь не закричать во весь голос: ей казалось, что ее тело покрывается короткой жесткой шерстью, изо рта дурно воняет псиной, что она утратила способность говорить человеческим языком.
Девушка вытирала холодный пот и долго успокаивала скачущее сердце — она дома, в своей постели, ничего не случилось. Валент снова ложилась и полночи металась на простынях, как на раскаленной сковородке, прежде чем забыться в тревожном сне, а под утро приходил высокий синеглазый красавец и призывал ее к себе, на вершину холма из трупов.
Что сейчас ей сказать наставнику? Какими словами объяснить, что не в ее силах избавиться от твари? Что вся жизнь ее полетела коту под хвост из-за второй сущности, что не было такого дня, когда она не проклинала бы свою судьбу. Вряд ли наставник стерпит в доме оборотня, поэтому Валент держала губы на замке, и нечего ей было ответить Лексигору...

                * * *

— ...И что, неужели никто не напал на вас за всю дорогу?! — кипятился Ксанто. — Даже в лесу?! И вы не встретили ни одного разбойника?! И магов не встретили?! Да они везде кишмя кишат, а вы не встретили?!
— Нет, — Валент виновато пожала плечами. — Я приняла груз в условленном месте и доставила по месту назначения… Без всяких происшествий… Представляете, мастер, словом «груз» Коллегия может обозначить что угодно! — старательно уходила она от скользкой темы.
Наставник молчал, внимательно вглядываясь в исхудавшее лицо приемной дочери, отмечая черные круги под лихорадочно блестевшими глазами, кивал, как бы соглашаясь с ее объяснениями, поднимал брови, делая вид, что так же удивлен скудной терминологией Коллегии лоцманов. За бородой не было заметно улыбается он или нет.
Валент изо всех сил старалась сделать свой рассказ правдоподобным, но чувствовала, что наставник без этого прекрасно знает, каково пришлось ей в дороге. Кажется, он знал и про Ольсо, и не ждал от нее никаких историй о злоключениях.
Их жаждал Ксанто.
Названный брат был страшно разочарован, обижен, раздасадован, он хотел послушать о погонях, битвах, хотел восхищаться сестрой, гордиться ее ловкостью и неустрашимой храбростью, а выходило, что нечем гордиться! Он уже успел расписать ее в ярких, жизнеутверждающих красках своему учителю-архитектору, а получается, что только зря сотрясал воздух!
— Через наш лес все обозы нанимают по четыре охранника! — возмущенный Ксанто даже вскочил со стула. — Я-то это хорошо знаю — мне мастер Маварий, знаешь сколько всего понарассказывал об этих лесах! Там повсюду ходят банды головорезов, и беглые каторжники (Лексигор перевел заинтересованный взгляд на приемного сына), а за ними целые отряды ловцов из тайных отделов! А сколько магов и колдунов прячется в лесах! Это мы всего не знаем, а там война на войне идет!  Так что ты все врешь! — уличил ее мальчишка в возбуждении и в праведном гневе, бегая по кухне. — Не могло такого быть, чтобы вы прошли спокойно!

Кухарка Сармина поспешно села на скамейку возле светильника и принялась что-то взбивать в большой плошке. Лучше не попадаться под ноги этому непоседе — собьет еще, а у нее и так все колени болят, в пояснице стреляет — не в том возрасте уже, чтобы прыгать-то, по всей кухне от него.
— Ксанто, Ксанто, — улыбка наставника оказалась припрятанной под усами. — Ты нас уже напугал. Неужели в нашем лесу все так плохо?
— Ха! — парнишка усмехнулся с превосходством более опытного из всех их троих. — Это я еще не все вам рассказал! Мастер Маварий собирается на север строить новую крепость, так у него в обозе будет целый отряд лучников! (Лексигор напрягся) И мастера мечей! И два мага! — выкладывая подробности, воспитанник зацепился восторженным взглядом за вертикальную морщинку между бровей наставника и убавил пыл. — Мастер Маварий ищет себе ученика на объект, поработать в полях, — с надеждой смотрел Ксанто.
Валент была благодарна брату, за такой резкий переход к другой теме и спокойно принялась за суп из морских ракушек, не опасаясь дальнейших распросов. Сармина готовила ракушки лучше, чем любой Имперский повар в Азранне.
— Надеюсь, он скоро найдет его, — пожелал другу удачи Лексигор. — Ты ведь не собирался вместе с ним уехать? Ну и чудесно, — ответа он дожидаться не стал.
Воспитанник молчаливым укором возвышался над столом. К своей тарелке не собирался притрагиваться.
— Ксанто, — Лексигор отложил ложку в сторону. — Если Маварий берет собой столько охраны, значит едет на самую границу, в самую горячую зону, где идут постоянные стычки с кочевыми племенами. В таких местах строительство идет под градом стрел и камней, под огнем. Неопытного человека могут убить и чужие, и свои. Мы с тобой уже не один раз говорили об этом: вряд ли твой учитель будет рад такому помощнику, за которым придется присматривать, как за маленьким.
— И ему нужен еще один охранник! — выпалил мальчишка, взглянув на Валент.
— Я сам поговорю с Маварием, — вдруг успокоился наставник. — Милая, что с твоей рукой?
Девушка чуть не подавилась мягкой ракушкой, она надеялась, что наставник не заметит.
— Оступилась в тумане, нога соскользнула, а внизу был овраг, — кратко обрисовала она ситуацию, и это была чистая правда. — Но в Грифлионе меня осмотрел лекарь, и я побывала там на празднике Урожая, — похвасталась она. — Там в одной забегаловке готовят такое блюдо!...
Она принялась описывать Грифлион, его чудесные фонтаны и статуи, уютные узенькие улочки и гладкие камни на мостовых, и еще как умеют его жители устраивать замечательные праздники, когда душа ликует и поет…
От опасной темы они ушли, спасибо брату, теперь можно и рассказать о городе, о празднике…

                * * *

Разбуженная Сармина посмотрела в окошко своей комнатки. Только начинает светать, а эти уже бегают по всему дому — не спят. Никакого покоя. Ей было слышно, как тихо басит хозяин, внушает что-то своим детям.
Женщина перевернулась было на другой бок, но передумала дальше спать. Раз проснулась, нечего валяться — дел по дому невпроворот, зато будет делать их, не торопясь, да и на рынок успеет раньше остальных, а может и пирог какой испечет для Валент. Уж больно худа, а вернулась из своей поездки — вообще, страшно смотреть. И не спит по всем ночам — Сармине слышно, как скрипят половицы в ее комнате. Девчонку показать бы какой бабке-лекарке, да отпоить полынным отваром с душицей: он и аппетит прибавляет, и успокоит нервы — да только кто же станет ее слушать?
Кухарка посмотрела с большим неодобрением на спящего за столом мальчика, на хозяина, на упрямо сдвинутые брови его дочери и принялась замешивать тесто на хлеб, бормоча что-то про себя.
 
В ее время дети и пикнуть не смели поперек слов отца, а нынче им слишком много воли дают. Где это видано, чтобы молодая девушка ходила с обозами по всей Империи наравне с мужчинами? Неделями жила неизвестно где! У какого демона в заднице? (Наедине сама с собой Сармина в выражениях не стеснялась) Чего там он (Лексигор) ей внушает? Да ее видно, что нездорова, небось спала на голой земле — все внутренности проморозила. Они теперь ничего не боятся, а подсказать некому, как это опасно, особенно для девушки, потому что все скажется потом, когда придет время рожать ребеночка.
— Миленькие мои, — втолковывала она бадье с тестом, долбя его рукой. — Да кто же в здравом уме на такой женится? Да кто знает, что там, на этих дорогах-то происходит? Да разве ж нормальный отец отпустил бы дочь? Это разве дочери должны деньги-то в дом приносить? А сам-то? И ведь не старик еще! Захотел бы, так любая самостоятельная женщина за радость почла бы ступить сюда хозяйкой. И детки были бы обихожены, и девочка выкинула бы из головы свои фантазии бродить за караванами по трактам — занялась бы шитьем, да прялкой, а уж мальчик, пусть бы его учился, глядишь и выучится на какого-нибудь мастера, все не сам камни-то будет ворочать. Да и самому-то нужна женщина: ходит один, как есть демон из Нижних Пределов — весь оброс, не хуже какого лесного бродяги, и штаны все внизу пообтрепались, а он и не замечает, а была бы женщина в доме, так давно бы уж поставила аккуратные латочки. Эх… мужчина-то хороший, а вот тебе судьба!..

Сармина сокрушенно вздохнула, стукнула по тесту в последний раз, накрыла бадейку стареньким шерстяным платком, выпрямила натруженную спину, потерев одеревеневшую поясницу и наткнулась на два зачарованных взгляда. Хозяин с его дочкой внимали ей и хлопали глазами.
О как! И не заметила, как вслух заговорила. А все потому, что сердце все изболелось за этих безнадзорных! Ничего-ничего! Услышали? Тем лучше для них. Кто им еще-то, правду-матушку в глаза скажет?
— Кхгкхм, — откашлялся Лексигор. — Сармина, а ты не рано все это затеяла? Поспала бы еще.
— С вами поспишь! — хмыкнула кухарка. — Некогда мне бока отлеживать, скоро уж молочник придет, на рынок надо сбегать за свежей рыбой, пока все не расхватали, а там уж и вовсе не до сна. А вот девочке-то надо поспать, — она провела загрубевшей ладонью по взъерошенным волосам Валент. — Глядеть невозможно — одни глаза! Прямо вся бледная, прозрачная стала — чисто призрак!
Хмурая Валент подняла голову.
— Да-да, пожалуй, ты права, — поспешно кивнул Лексигор. — Валентсия, сегодня у нас не получилось с тобой разговора, но мы к нему еще вернемся. Не подавай пока заявку, отдохни.
— Уже, — вздохнула девушка.
— Что уже?
— Вчера подала заявку, — ответила непокорная дочь и кинулась в наступление. — Я не больная!
— Милая, никто и не говорит, что ты больная!..
— Ее на ферму бы отправить, к моей сестре — через месяц не узнали бы! А то, что это — за кружкой не видать!
— Я не буду сидеть на шее ни у кого! И для чего же я тогда сдавала экзамен, проходила испытания?!
— Милая, но твои кошмары каждую ночь!.. А как же твоя рука?.. Тебе надо восстановить силы!..
— Успеешь еще наработаться! И не спорь с отцом, молода еще!
— А замуж я не пойду, не надейтесь! — звонко и высоко взметнулся отчаянный голос.
— Успокойся, успокойся, милая! Что ты! — Лексигор испугался такого порыва и кинулся обнимать взвинченную воспитанницу. — Никто тебя ни к чему не приневолит. Успокойся.
Ну как с ней разговаривать? Если любое слово она вот так воспринимает? Это вам не Ксанто, на которого только посмотришь — и бунт подавлен, а как быть с приемной дочерью? Тут каждый нерв как струна натянут! Наставник знал только одно — в разговорах с Валентсией голос повышать нельзя.
— Сармина, кажется, там уже стучит молочник!
— Нету там никакого молочника! — резко осадила хозяина кухарка. — Рано ему еще. А девчонку загубите этими маршрутами! Разве ж для нее эта работа?! Кто только Вас надоумил?! Эх!.. — она внезапно промокнула глаза кончиком фартука. — Пойду, хоть рыбки свеженькой ей принесу, голубке моей!
Нос Валент внезапно утонул в мягкой груди Сармины.
— И уж я прослежу, чтобы ты все съела, поняла, детка?
Девушка поспешно закивала.
— А то соглашайся, — ласково уговаривала пожилая кухарка. — У меня сестра живет в Заболочье — благодать, а не деревня! Отъелась бы там на вольном воздухе, парного молока бы вволю напилась и думать забыла про страхи свои!
— Заболочье? — дрогнувшие губы онемели, произнося давно забытое слово. — Нет!
Обиженная Сармина выпустила ее из рук.
Она к ней со всей душой… Не хотите — не надо, дело ваше. Кто она здесь? Прислуга, и больше ничего. И что такого страшного она предложила? Чего так вскидываться-то? Ох ты, убереги, Защитник, не иначе девкой бесы играют!..