Труженик Тыла - Глава 14

К аннотации:
http://proza.ru/2020/07/25/1632
_______________

Лето 1944 года

Я не помню, в каком месяце это было, но в разгар лета. Ко мне на работу прибегает Маня, которая устроилась и работала в военно-медицинской Ленинградской академии в бюро пропусков. При этой академии был госпиталь. А всего  там было две академии: Ленинградская медицинская академия и Куйбышевская. Их соединили вместе и поместили в одной бывшей крепости  на границе нового города.

От Мани я услышал такую историю:
«Профессор Минс – хирург в госпитале, в котором я работаю в отделе пропусков,  пришел и сказал: - Мария Исааковна, а я сегодня оперировал вашего мужа.
Я говорю: - А он в армии же ведь.
- Его доставили на кукурузнике из Кушки, потому что его слишком много накормили перцем, а ему нельзя было. А так как у них другой пищи не было там, то перца клали очень много. И пришлось сделать резекцию желудка.»

Иосифа после этой операции списали совсем, дали белый билет и больше не брали в армию.

И в 1944 году летом Маня снова прибегает ко мне на работу. И говорит: - Все – кончай работу. Мы собираемся вечером уезжать в Москву.

А дело в том, что днем пришел Минс и спросил: - Мария Исааковна, вы москвичка?

Она сказала: - Да.

- Хотите в Москву уехать?

- Хотим, конечно.
 
Но дело в том, что во время войны даже в 1944 году все еще нужен был пропуск, хотя на самом деле на это смотрели сквозь пальцы. Но все же не стоило ездить без пропуска, а Минс как раз нас направил ехать вместе с эшелоном. И мы стали собираться.

Я сказал начальству, что уезжаю и все. Тогда мне было 15 лет, и я и подумать не мог о том, что мне когда-нибудь нужна будет справка для пенсии, что я Труженик тыла.

К вечеру мы собрались и поехали, попросив таджика – хозяина дома, чтобы он нас довез до Самсы. Он запряг свою лошадь, и мы поехали на Арбе до станции. Там нас посадили в вагон. В нем было мало народу. Вагон был частью целого эшелон, который вез обе академии  через Куйбышев, где они должны были разгрузиться, а потом ехать дальше до станции Фрязево, что на окружной железной дороге.

Когда мы отъехали от Самарканда, то попали на перевал – самую высшую точку железной дороги. На этом перевале, когда два паровоза тянули наш эшелон, и мы очень медленно поднимались, я улегся на вторую полку и заснул. Не знаю, сколько я проспал, но вдруг произошел толчок, и я упал, но это была не вся беда. Я держался за стопкран и во время падения дернул его, а очухавшись, закрыл, потому что воздух стал идти. Тут же прибежал кондуктор и спросил, кто нажал стопкран. Все молчали, и я тоже молчал. Хорошо, что я ничего не сломал, падая с полки. Вот это приключение было.

Потом мы доехали до Ташкента, где к нам другой паровоз подцепили, с ним мы приехали во Фрязево.

 Утро, рассвет, три-четыре часа. Лето все-таки. На станции Фрязево мы вышли, дождались электрички, которая шла через Мытищи. По ветке, которая от Мытищ уходит направо на Монино, мы доехали до Лосинки, где был наш дом.

Соседка удивилась, но дала нам ключ и стала вытаскивать у себя с какой-то антресоли посуду: тарелки, кастрюли - то, что она себе забрала, так как она не знала, приедем  ли мы вообще. Когда мы вошли в наш дом, там ничего не было. Мы разгрузили наши вещи.

Через некоторое время после нашего прибытия в Москву неожиданно приехал отец. Дело в том, что он был на северо-западном фронте, где-то в Прибалтике в городе Даугавпилс. Там стоял госпиталь, в котором он служил. Моему отцу тогда уже около 50 лет было, и обычно людей  такого возраста отправляли или в госпитале служить или где-то на хозяйственных работах, потому что бегать в атаку они уже не очень могли. Тем более он был контуженный. Он прилетел на самолете, а обратно он поедет поездом.

Отец нам рассказал о том, что однажды начальник госпиталя, проходя мимо, искал людей из Москвы.

И спросил отца: -  В Москве живешь?

Он говорит: - Да.

- Вот мне нужно, чтобы ты достал для нас писчую бумагу.

- Я попробую.

- Ну не важно. Пошли, сейчас самолет вылетает. Бумаги я тебе по дороге напишу. Полетим в Москву, и ты побудешь неделю там. Будет как бы отпуск у тебя. Достань бумагу и пуговицы.

Пуговицы были латунные. Они были закрашены зеленой краской во время войны тогда. Отец думал, куда обратиться.

В начале нашей улицы жил парень, который был моложе меня на год-два, его отец, бронь у него была что - ли, не знаю, по какому поводу он не был на фронте.

К нему то и обратился мой отец со словами: - Слушай, вот так и так.

Он отвечает: - Ты знаешь…  Вот на той стороне Осташковского шоссе через дорогу. Я вижу, выходит солдат рядовой в хорошей генеральской шинели такого цвета темно - серого. Спроси у него.

Утром на следующий день мой отец вышел и стоит, ждет там, на автобусной остановке. Автобусы там не ходили, но по этой дороге люди шли к станции, чтобы ехать в Москву. Через некоторое время мой отец увидел этого солдата, которому тоже было за 50, подошел к нему, сказал, что ему надо и показал свою увольнительную.

Они вместе пошли куда-то… Отец мне 15 летнему пацану подробностей не рассказывал. Они договорились там, чтобы ему выделили бумагу писчую и пуговицы. И отец пришел домой уже с рюкзаком, заполненным несколькими пачками бумаги и пуговицами. И в тот же вечер, я его проводил на Рижский вокзал. На Рижском вокзале подошел поезд как раз. И отец уехал на нем.

А мне надо было что-то искать. Или работать или учиться. И я решил, что мне надо хотя бы седьмой класс закончить. До войны я закончил 6. И тогда я смогу попасть в техникум или еще куда-нибудь. Я пошел в школу и увидел там учителя. Как раз учитель истории - моя любимая учительница.

И стал говорить с ней: - Вот так и так.

Она говорит: - Вы знаете. Вам вместе с ребятами, которые моложе вас, очень неудобно будет. Вы лучше найдите школу рабочей молодежи.

Что это такое я тогда не знал.

Она говорит: - А это просто школа рабочей молодежи. Ребята, которые переросли из-за войны, не учились или работают где-то и хотят закончить школу.

И я стал искать. Я не помню, каким образом. То ли в газете Вечерняя Москва, то ли еще где-то я нашел, что школа рабочей молодежи есть рядом со станцией метро Электрозаводская в сторону Семеновской. Номер школы был то ли 25, то ли 425. Я пришел туда со справкой, что я закончил 6 классов в старой школе, где я учился, и меня приняли. Там я отучился до 7 класса, который закончил в 1945 году.
В начале, когда я пошел в школу, то ходил в юношеский читальный зал в Ленинку. Библиотека имени Ленина со стороны улицы Фрунзе был такой полуподвальчик, в котором раздевалка была. И мы поднимались на второй этаж. Там был юношеский читательский зал. И туда ходили все дети до института. И я весь этот год приезжал туда после школы по вечерам. И еще по воскресеньям. Приезжал туда и мы сидели там учились или же просто болтали.
_______________
Листаем:
http://proza.ru/2020/07/26/1236