Валент. Глава 18. Кошмарные сны, кошмарная реально

— ...Иди сюда, мерзкая маленькая гиена, покажи мне, каковы на вкус оборотни, — негромкий вкрадчивый голос заставил подскочить на травяном тюфячке, столько в нем было повелительной страсти.
 
— Ах?! — Валент тревожно огляделась, но вокруг нее была только темнота фургона.
Она подняла голову — высоко над головой сияли звезды, а по телу леденящей рекой разливался смертельный холод, как будто она провалилась в глубокий колодец...

...Здесь сыро, пахнет застарелой плесенью, подгнившими бревнами и протухшей водой, а еще здесь тесно и страшно, с жутким равнодушием смотрят мертвые глаза местных обитателей. Колодец набит трупами, а Валент оказалась в самой середине свалки...

— ...А-а! — вырвался сдавленный крик из внезапно пересохшего горла.
Она рванулась вперед, отбрасывая от себя окоченевшие тела. Их скрюченные конечности, покрытые засохшими язвами, ломались под ее руками с громким сухим треском, застывшие навсегда лица страшно разевали рты, теряя челюсти, помутневшие глазные яблоки с хлюпаньем выкатывались из продавленных глазниц и долго дергались на ниточках нервов — мертвецы не отпускали ее, цеплялись ледяными пальцами, тянули вниз, в самую гущу перемешанных останков. Ни к чему ей вылезать, ведь совсем скоро она пополнит их ряды, так может, нечего напрасно сопротивляться? Валент молотила руками, отпихивалась ногами, раскидывала тяжелые, как бревна тела и лезла наверх.
— Аха-ха-хах!
Вместо крика вырвался смех гиены, перед глазами стремительно завихрился переход — появлялся длинный черный тоннель, куда она обычно отлетала, когда вырывалась наружу тварь, засевшая в ее организме.
Клесс пыталась вытеснить ее сознание, металась внутри, хохотала и выла, скребла когтями по оголенным нервам, но усилием воли Валент прогнала ее обратно.
Пусть не лезет. Ей не нужна ее помощь, со своими проблемами она привыкла сама справляться, и все же, смех высокого златокудрого красавца в вальяжной тунике наводил ужас на ее сердечко, заставляя его заполошно прыгать по всей грудной клетке.
Красавец ждал, когда Валент выберется и знал, что ей не уйти. Он протягивал ей в помощь свои ладони, но с пальцев капала на землю свежая кровь его очередной жертвы, он улыбался, показывая окрашенные в красный цвет зубы...

— ...Ах! — потные руки вцепились в жесткий матрасик.
Сон. Опять. Когда же это кончится?!

...Он невозможно красив, этот парень. Свет Большой Луны заливает его ярким желтым светом и безупречно-прекрасное мускулистое тело сияет в золотом ореоле. Он встряхивает головой, разбрызгивая рубиновые капли с волос, а его улыбка на лице, перемазанном кровью, пугает до дрожи в ногах.
Валент хотела бы убежать, но не может сдвинуться с места, не может ни шевельнуться, ни повернуть назад, и оторвать взгляд от него тоже не в силах. И парень знает, что она не убежит, не оглянется, придет.
Мягкий золотой свет Луны создает вокруг его тела ореол, словно он сам светится, словно он — молодой бог-Защитник, спустившийся на своей ослепительной колеснице на землю из Высшей Небесной сферы, чтобы принести людям радость и счастье, но Валент уже знала, что это не так.
Златокудрый красавец с кровожадной улыбкой ненавидит людей, трупы в колодце — это все его рук дело, и ее саму он тоже ненавидит самой лютой ненавистью. Он ждет ее, чтобы разорвать на части, насладиться ее болью и смертью — она это знала, но повернуть назад не могла.
Оторвав ноги от шаткой поверхности, Валент сделала шаг вперед и неожиданно сорвалась, покатилась вниз — оказывается она забралась на самую вершину зловещего холма и теперь, оступившись, снова скатывается туда, откуда выбралась — в хлюпающие недра зловонных останков...

— ...А-ах!
Снова сон. Сердце колотилось и металось, сбивая дыхание. Валент вытерла ладонью пот со лба...

...Она же вся в крови! Девушка судорожно провела рукой по лицу — с пальцев слетели горячие капли; дотронулась до волос — запуталась в липких колтунах. Сухое горло разорвалось в беззвучном крике, но с губ не слетело ни единого звука. Она была нема!
Вокруг нее только кромешная темнота — она слепа! Но нет! Просто все пространство загородила собой фигура этого страшного парня, его огромные глаза, бездонно-синие, как само небо, приблизились к ее лицу, крепкие руки, перевитые мышцами, больно схватили за плечи, холодное мраморное тело навалилось могильной плитой. В ноздри Валент полез гнилостный сладковатый запах, вызывая тошноту и странное онемение во всех конечностях.
Бесполезно сопротивляться, кричать, просить, его не тронут девичьи мольбы, под беспощадными руками Валент трепетала, как осенний листок на ветру, только мотала головой, прогоняя запах, острый, как лезвие кинжала, едкий, впитывающийся в каждую пору.
Злорадно усмехаясь, красавец вонзил в нее ядовитое жало, проткнув насквозь, как беспомощное насекомое, и разорвал ей все внутренности, выпуская наружу кровь!..

— ...А-а-а-а! А-а-а-а! — Валент утонула в собственном визге, лупила руками воздух, скатываясь с тюфячка на доски телеги, замахивалась копьем и отползала назад, подальше от кровавого мучителя.
— Тихо! Тише, госпожа моя, — прошептал рядом с ней чей-то голос. — Выпей вот это, станет легче.
Об зубы стукнулся край фляжки, и Валент непроизвольно глотнула горькую жидкость. Большая часть пролилась мимо, побежала по подбородку, закапала на рубашку, но сколько бы там не попало ее в организм — она все-таки принесла успокоение. Удушающий страх пропал, перестали дрожать руки, сердце билось все еще тревожно, но возвратилось на свое место, а не носилось по всем частям тела, прояснилась голова, возвращая девушку в реальность.
Это был сон.
Тот же самый жуткий кошмар, который повторялся каждую ночь, с тех пор, как она вернулась с первого маршрута, и от которого не удавалось избавиться никакими средствами.
Ее разбудил Кумар — молчаливый охранник обоза со смешными жгутиками из волос. Какое счастье, что они в повозке вдвоем, иначе все сочли бы ее припадочной. Только бы Маварий не узнал.

— Выпей еще, — протянул ей фляжку Кумар.
Девушка сделала еще несколько глотков и вернула посудину. Что это за настой? Горький, но он ей помог справиться с ожившими снами.
— Извини, — буркнула она, вытирая рот тыльной стороной руки.
Испуганно отдернув, она посмотрела на ладонь — крови нет, провела по волосам — никаких колтунов, волосы рассыпались непослушными прядями.
Это был сон. Просто дурацкий сон!
Стараясь делать это незаметно, Валент перевела дух.
— Не извиняйся, госпожа, — мягко улыбнулся Кумар.
— Не зови меня госпожой, я никакая не госпожа, — покосилась на него Валент. — У меня к тебе будет одна просьба… — она замялась.
— Приказывай, госпожа моя, — почтительно качнул волосами парень, но дожидаться ее слов не стал. — Ты можешь на меня положиться, мастер Маварий от меня ничего не узнает.
Несколько минут Валент соображала, как он догадался о ее просьбе, мысли что ли читает? Но потом решительно и упрямо тряхнула головой.
— Это просто сны, понятно? — она твердо взглянула на Кумара. — Сны снятся всем, и о моих кошмарах необязательно докладывать.
— Понял, госпожа моя, — длинные жгутики еще раз встрепенулись и перед носом девушки появилась плошка с кашей и кусок хлеба.
Есть совсем не хотелось, но эти жуткие видения вызывали у Валент слабость, а именно сейчас ей необходимо поддержать свой организм. Она на работе! Маварий рассчитывает на нее, как на ученицу Лексигора — на ее ловкость, умение владеть оружием, способность ориентироваться на местности — здесь некому вытирать ей слезы и сопли, она должна собраться. Учителю не придется краснеть за нее! Валент благодарно кивнула парню и запихнула в себя несколько ложек каши.
— Теперь я подежурю, — она отобрала у Кумара поводья и села на край повозки. — А ты иди, отдыхай.
Свежий осенний ветер разогнал последние остатки жуткого сновидения и теперь ночные ужасы казались не такими уж страшными.
Вторая сущность вроде тоже успокоилась, во всяком случае, Валент не чувствовала ее беспокойства, а мрачный тоннель, куда Клесс любила ее отталкивать, не вставал больше перед глазами.
Девушка напрягла мышцы и затем расслабила, разгоняя кровь по онемевшему организму.
Теперь ей было неудобно перед Кумаром за глупую истерику. Вот стыдобища! Он может принять ее за слабую изнеженную девочку, сбежавшую из дома за приключениями. Вон он сидит, как обычно спокоен и непроницаем, не поймешь, о чем думает.
 
— Моя очередь, — настойчиво напомнила девушка. — Ты можешь поспать.
Длинные жгутики черных волос на мгновенье пропустили взгляд блестящих черных глаз, но тут же снова скрыли. Кумар не стал ей отвечать и в фургон не полез, остался сидеть рядом.
Не хочет, не надо!
Какой-то он непонятный, весь из себя загадочный, неразговорчивый и вообще, странный. Проявляет ненужную почтительность, и, вроде, как бы, заботится, но в то же время хранит дистанцию — ничего лишнего: ни слов, ни движений. С Ольсо было проще, они с ним были врагами, оба это знали и не стесняли себя в выражениях взаимной неприязни, а здесь…
Валент посмотрела украдкой на руку в серебристых колечках кольчуги и отвернулась.

Над лесом повис огромный желтый диск ночного светила, задевая собой верхушки деревьев, он благосклонно показывал дорогу путникам, освещал место охоты зверью. Его сестра, Сапфировая Луна, помогала, как могла из своей непостижимой высоты, добавляя синих оттенков в основной темно-желтый фон ночи — лес, раскрашенный светом двух спутников, казался таинственным, словно невидимый мастер разлил краски на холсте нового рисунка и любовался их потеками.

— Это не просто сны, — тихий голос сбоку заставил девушку вынырнуть из размышлений о красоте мира.
Нарушенная тишина вдруг заволновалась налетевшим порывом ветра.
Валент поежилась.
— Что же тогда? — она требовательно смотрела на черные жгутики, закрывающие лицо парня.
Кумар не ответил, сосредоточенно вглядывался вдаль, туда, где сходились высоко над дорогой верхушки елей, и молчал.
 
Наконец, Валент надоело ждать ответа, она отвернулась и снова углубилась в созерцание ночи. Внутренние часы гиены подсказывали, что скоро рассветет, хотя в глуши лесной чащи пока не было заметно просветления, разве что слегка побледнел Большой Желтый среди сияющих звезд.
На сереющее небо медленно наползали облака, затягивая яркое ночное светило в пуховое одеяло, заметно потемнело и первые капли мелкого осеннего дождя готовились упасть на ковер опавших листьев. Пахнуло сыростью, прелыми листьями, влажным мехом дикого зверя, далекими громовыми разрядами, необычными и редкими осенью — чуткий нос не уловил опасности.
 
Валент нахохлилась, глядя на хвост лошадки, бегущей легким шагом. Удивительно, как оказались выносливы эти лошади! Сколько уже едет обоз, но кони вроде бы не испытывают особой усталости, не сбавляют скорости, не переходят на шаг и не упрямятся, бегут легкой рысью, словно внутри у них работает особый двигатель. Конечно, иногда их распрягали, когда караван приближался к какой-нибудь реке, тогда их вдоволь поили, купали и чистили, но это было всего лишь два или три раза — все остальное время они тянули повозки. Может, Маварий нашел на нескончаемых просторах Империи особо-выносливую породу? Ведь он где только не был.

Валент втянула напоенный влагой воздух и сморщила нос: издалека вдруг резко потянуло ненавистным тревожащим запахом возбуждения — у такого запаха свой особенный рисунок, его не перепутаешь ни с каким другим, от него дерет и щекочет в носу, щиплет краешки ноздрей, от него хочется чесаться, словно все тело натерли перцем.
Девушка непроизвольно передернула плечами.
— Там кто-то есть, — она махнула рукой, обозначая направление.
Ни слова не спрашивая, Кумар передал ей поводья и спрыгнул с передка повозки. Обоз остановился.
Фургоны развернули боком к дороге, чтобы случайная стрела не задела коней, лучники выступили вперед и таращили глаза в темноту, наготове держались мечники и копейщики — мастера ближнего боя, но целей пока не было видно.
Рядом с Валент сверкал меч рыжего Берка, Кахха натягивал тетиву своего лука в первом ряду охраны. Больше Валент никого не знала из своих попутчиков.
Кумар куда-то делся, а куда именно, девушка не стала заморачиваться: странный он какой-то — весь в себе. Лучше быть одной.

— Никого там нет, что-то из нас никто ничего не заметил, — проворчал упитанный мечник. — Видать пацану привиделось.
— Ничего не привиделось! — шепотом огрызнулась девушка. — Там засада, на дороге! И я тебе не пацан!
— Ох-ох-ох! — насмешливо заухмылялся Берк. — Придется разочаровать тебя, мальчик! Хоть ты и ловок, как бес какой-нибудь, но для мужчины маловат и жидковат. Нарасти-ка немного мяса на свои куриные косточки…
— Я девушка! — сердито перебила Валент.
Могучий рыжий воин проглотил конец ехидной фразы и уставился ошеломленно, позабыв про оружие, что случалось с ним крайне редко, а если уж быть честными до конца, то никогда такого не случалось, чтобы рыжий Берк выронил свой меч, но, правда, он быстро овладел собой, перехватил рукоять покрепче и поудобней. Словам тощего взъерошенного, как мокрый воробей, мальчишки он поверить никак не мог и то и дело, вольно или невольно поворачивал голову. Девчонка?! Охранник?!
— Ну и Маварий! — тихонько шептал он в бороду. — Ну и цыплят набрал себе!
Валент сделала вид, что бурчание ее нисколько не касается, подняла голову, внимая капелькам дождя и снова уловила запах.
— Они на деревьях! — толкнула она ближайшего лучника, и его тетива тут же запела, выпуская стрелу в верхушки елей.
— Цельтесь выше! — скомандовал Маварий.
Гудящие стрелы скрылись в темноте — среди ветвей послышались сдавленные стоны:
— Эхх!
— Хахх!
— Ухх!
Бой закончился, даже не начавшись.
Кахха, Берк и еще один мечник Шамисс выволокли на дорогу из покрова спасительных теней сосен троих оборванных мужчин, заросших длинными патлами и неимоверно грязных. Все трое были брошены на колени перед Маварием. Мечники держали оружие наготове, но пойманные разбойники не оказали никакого сопротивления.
— Тьфу ты! — презрительно сплюнул в траву Шамисс. — Даже драться не могут, а лезут грабить!
— Не убивайте, господа бароны! — взмолился мужичонка.
Из всех троих он был самым старшим, тощ, как скелет, обтянутый кожей, с ногами, замотанными в тряпки, вместо хоть какой-нибудь обуви. Второй мужчина, с застрявшей в плече стрелой, злобно сверкал глазами — уж он-то точно не собирался просить пощады и жалел только, что не успел сбежать. Третий был самым молодым и самым испуганным, он жался к старшему и не поднимал головы. Ее поднял Берк, схватив парнишку за космы — в глазах у того заплескался смертельный ужас.

Работники архитектора запалили несколько факелов, в их неровном свете изможденность и худоба трех пойманных разбойников особенно бросалась в глаза, затравленный взгляд, лохмотья вместо одежды — сердце Валент облилось кровью — это рабы!
Она шагнула вперед — не допустить расправы над беспомощными крестьянами, но чья-то рука остановила ее, задержала. Валент не оглянулась — на полянке происходило что-то ужасное: не так она представляла себе свой первый бой!
Шамисс держал острие меча на шее у коренастого и злого разбойника, Маварий допрашивал.
— Никто нас не подсылал! — с дерзким вызовом отвечал мужчина. — Мы не знали, что караван Имперский, оголодали совсем — вот и хотели слегка разжиться харчами.
Меч рыжего Берка развязал язык тощему мужичонке, с ногами в тряпках:
— Решили сбежать от своего барона — уж больно лютует, да выдали добрые (слово «добрые» он выделил особо) люди, барон нас и продал на рудник, — он снова склонил голову.
— Так вы — беглые?! — сурово выспрашивал Маварий. — Каторжники?!
Как официальный представитель власти, архитектор мог и даже был обязан вершить суд над преступниками, пойманными на дорогах, а также в отдаленных провинциях и в приграничной зоне Империи.
Но Валент ничего об этом не знала, она не узнавала добродушного архитектора, друга семьи, веселого учителя своего названного брата — перед ней стоял карающий меч Императора — настолько беспощадным стало выражение его лица, неумолимым взгляд.
Она снова рванулась туда, где происходила расправа над беглыми каторжанами, и снова кто-то удержал ее, обхватив плечи.
— Куда ж вы лезете на Имперский караван, если от первого удара посыпались на землю, как яблоки?
— А ты пожил бы с месяц на одной траве да ягодах! — вскинулся коренастый.
Насмешливый Шамисс надавил острием меча на горло дерзкому каторжнику и тот захлебнулся словами, забулькал кровью изо рта.

— Идем, госпожа.
Бесстрастный голос Кумара вернул девушку к жизни, только вот, ноги у нее совсем не шли, парню пришлось чуть ли не волоком тащить ее прочь от места казни.
— Отпустите их! — звонкий крик улетел в небо подстреленной птицей. — Немедленно!
Беглый крестьянин кулем свалился Маварию под ноги, Шамисс вытер окровавленный клинок о его одежду.
— А-а-а! — взвыла девушка, и, если бы ее не держали надежные руки, тоже свалилась бы замертво.
Маварий бросил в их сторону недовольный взгляд — еще истерик тут не хватало!
— Уведи ее, Кумар, — распорядился он. — И позаботься о лошадях.

Валент оглянулась на оставшихся двоих крестьян, покорно склонивших головы перед неизбежным. Нет! Не может она позволить просто так зарезать людей — они не свиньи, чтобы заколоть их, когда они даже не оказывают сопротивления! Однако, Кумар не дал ей этого сделать, он закрыл ей рот ладонью и потащил волоком в темноту, к обозу. Два сдавленных стона за спиной вырвали из зажатого рта хриплый вой.
Колдун убрал ладонь.
— Тише, госпожа.
— Убийца! — звенело негодование в голосе, оно же сверкало в яростном взгляде, но из глаз не пролилось ни слезинки, они метали молнии в Кумара. — И он еще хотел жениться на мне! Злобный развратный старикашка! Да лучше я сама подохну на рудниках, но его ноги больше не будет в нашем доме, и пусть ищет себе другого ученика, потому что Ксанто пойдет на его уроки только через мой труп! Жаль, я связана договором и не могу уйти из его отряда палачей прямо сейчас — ни минуты здесь бы не осталась! Отпусти меня, прихвостень! — шипела она на Кумара, как разъяренная кошка. — Вы здесь все такие крутые — на раз справились с беглыми рабами! Где им было тягаться с вами, обессиленным и голодным — небось, они не ели несколько дней, а вы обжираетесь мясом! Да что ты вообще знаешь о рабстве?!
Что было сил она пнула ногу в высоком сапоге, но выражения взгляда колдуна не поняла: как и прежде он оставался непроницаем, на ее пинок колдун не обратил внимания.
— Подержи ее за сбрую, госпожа, — невозмутимый Кумар, оказывается притащил ее к первой повозке. — И, если можно, пожалуйста, помолчи — они не любят процедуру и боятся.
— Кто? — не поняла Валент и невольно проявила интерес. — Что за процедура? Что ты собираешься сделать?
Она вцепилась в кожаные ремешки на голове лошади одной рукой, второй поглаживала жесткую шерсть на морде.
— Они должны отдохнуть, — как обычно, загадочно произнес Кумар и умолк, скрывая лицо за своими жгутиками из волос.
Про себя Валент прокляла всех демонов: каждого по отдельности, и всех, вместе взятых за то, что послали ей в попутчики колдуна. Клещами слова не вытянешь!
 
Кумар перебрал на поясе свои мешочки, с которыми никогда не расставлся и зачерпнул в одном из них.
— Держи крепче, госпожа.
Его рука ухватила повод с другой стороны, ладонь второй руки он прижал к ноздрям испуганного животного, Валент повисла на своей стороне.
Конь недовольно заржал и попытался взвиться на дыбы, но уже через мгновение успокоился, перестал дергаться и водить ушами, только фиолетовый глаз недобро смотрел на мучителей.
Под воздействием снадобья усталость его прошла, напряженные мышцы расслабились, пот на боках стремительно высох — конь нетерпеливо топнул копытом, натягивая поводья.
Кумар похлопал его по нервной шее и повел Валент к следующей повозке. Процедура повторилась.
С третьим и четвертым конем девушка уже знала, где держать, где ослабить, где подтянуть, кони отдохнули за ничтожно короткое время и обоз был готов двигаться дальше.
Так вот куда Кумар уходил на каждой стоянке! Колдун затянул тесьму на мешочке и опустил длинную полу жилета сверху.
— Теперь, госпожа, нужно вернуться в повозку.
Клубок нервов, в который скрутился организм девушки хотел того же, поэтому она не возразила и подумала, что ей бы тоже не помешало чудодейственное лошадиное снадобье, придающее силы.
Воспоминания о беглых каторжниках не выходили из головы, переворачивало все внутренности — она не должна была позволять Кумару увести себя с полянки, надо было продырявить копьем этого кровожадного Шамисса, и Мавария вместе с ним. Ненависть к архитектору все больше и больше ее поглощала, ужасно хотелось развернуться и пойти обратно в Зентал, пусть даже и пешком, открыть глаза учителю на его друга.
Легкий на помине Маварий дожидался их возле повозки.

— Напугалась, Валентсия? Подойди сюда, — архитектор распахнул любящие объятия, он снова был добродушным другом семьи. — Послушай меня, девочка, я должен был объяснить тебе с самого начала… Ты много не понимаешь…

Никто не смог удержать рот Валент на замке:
— Я вам не девочка! Я бывшая рабыня!..
Тут же рот ей зажала ладонь, пахнущая конским потом.
— Здесь не место вспоминать об этом, госпожа! — черные глаза из-под длинных жгутиков заглядывали прямо в душу, и они были тревожными...