Наташа. 2. Перед свадьбой

В избе деда, с утра прибранной, дым коромыслом. Гости, приехавшие из дальнего Маганска на свадьбу Наташи, вернувшиеся с базара соседи, уже с красными не от мороза, а от наваренной бабкой Анисьей сивухи, лицами, - все двигались, что-то говорили. И тесной казалась большая комната, колыхались задеваемые крупными телами занавески на окнах, на дверях, ведущих в комнату Наташи и на кухню.
Вбежала подруга Наташи хакасска в длинном светлом пальто, расшитом шелковыми синими  и желтыми нитками. Над рыжим лисьим воротником раскинулись ей узкие глаза, быстро обежавшие комнату. Она спросила Наташу и тот час выскользнула в сени, будто испарилась.
Мужик, скосив шею и глаза, рассказывал соседу:
- Что мне нравится в них — никогда у них денег не было. Жили весело в землянке всю жизнь, пока Наталья не осталась на руках. У у деда Матвея добрые руки и умная голова, мог бы жить в хоромах. А вишь — пусто: лавки, стол да сундук… Натку вот такой помню. Бегала тоненькая, светлая, будто не от умершей земной матери, а от ангела родилась.
- Да, - отвечал сосед. - Не хохотушка, не вертушка, впору царевой женой быть. Приданного много, оттого и денег нет у стариков.
- Не из Маганска ли будешь? - спрашивал маленькую широкоскулую бабу рыжий мужик с кустиками редких волос на голове, соединенных у основания корней болячками, с бородой такой редкой, что можно пересчитать все волосинки.
- Из Маганска.
- Что ж, ты, сибирячка, такая маленькая и костистая?
- А мы, сибиряки, все морозом пришиблены. Маленькие, крепкие и о земли сильные, - улыбнулась она сухо…
- А хотите, вам что-то расскажу? - забасил сидевший рядом с рябой здоровой бабой поджарый мужик, которому были слышны все разговоры длинными, расширенными книзу, торчащими ушами:
- В одну деревню цирк приехал. Ну, цирк — это заведение такое, где на руках ходят, подковы гнут и висят на канатах вниз головой. Собаки там еще дре...дречи — не выговорю. Так вот. Цирк давал представление и вся деревня собралась. А напоследок вышел силач, мужик-гора,как кузнец здоровый, одетый, как мужик в бане, только кое-что прикрыто. И пояс на нем кованый, золотом горел. И говорит: «Кто меня победит, тот получит всю выручку за сегоднейшее представление». Все не шелохнутся. Только одна баба толкнула мужика локтем, поднялась, говорит «Пойду я, пожалуй.» Муж хватает её за юбку, тянет назад, а разве удержишь бабу за юбку, ежели ей шлея под хвост?
Ну и вышла она, подошла к силачу и, просто так, взяла его за золоченый пояс, попробовать — крепок ли, и без натуги сломила пополам. Народ закричал. А циркач испужался, да и отдал ей сразу мешок денег. Все радуются. А муж ейный, хилый да маленький, поглядел, какая его баба сильная, страшно ему стало. Он сермячок в руки — и айда в избу, вещички собрал и подался в соседнее село к родне.
Баба приходит домой — мужа нет. Она за ним. Да, бац, ему в ноги: «Вернись, мол, не покидай.» И деньги принесла. А мужик: «Нет, да и весь сказ. Я ведь пьяным, бывало приду, бью тебя. А теперь знаю, сколь силы в тебе. Хлопнешь по макушке, как муху прибьешь.» Так и не вернулся…
Возвратились  базара дед с Наташей. За ними все входили и входили погреться и поговорить еще люди. Скрипели половицы, лавки. Казалось и стены начинали поскрипывать от людности и шума в избе.
Наташа прошла в свою комнату. Перед зеркалом примеряла обновы, вглядывалась в свои полыхающие синим глаза. Покачала головой задумчиво ми села за прясельницу. Не привыкла без дела, да так и думается легче.
- Удивляюсь своей легкости, - вспомнила она прыгающего на базаре старичка. Ах, как хорошо, когда легко на сердце…
Зашел в комнату Хасан, сделал три медленных шага. Остановился. Поскрипела половица под ним, переступил на другую. Смотрит, как вертится веретено в хрупких Наташиных пальчиках. Молчит.
- Нельзя сюда. Что тебе? - испуганно говорит Наташа. А в глазах слезы. Обиды или радости — как разобраться Хасану.
- Завтра свадьба у тебя. Если парень любит девушку, то крадет её со свадьбы в свой дом. И в ту же ночь родители её должны придти туда и договориться об их свадьбе. И через месяц — свадьба.
Хасан говорил шепотом и взял Наташину руку в свою горячую: «Я украду тебя завтра ночью с этой свадьбы.»
Вырвала Наташа свою руку, глаза опустила.
- Ты сирота и я сирота. Я не обижу тебя и любить буду. И в церкви венчаться будем, я ведь крещенный, совсем как русский.
Бросила Наташа веретено, подняла глаза:
- Хасан, завтра моя свадьба!
Отступил Хасан на три шага, вытянулся, как тигр, выследивший добычу, крикнул что-то гортанно и исчез.
Бабка Анисья заглянула: сидит Наташа, крутит веретено, наклонилась вперед, Будто вслушивается в чьи-то слова. Заглянул дед Матвей: Чем-то внученька перед свадьбой занимается, назавтра жених заявиться… НЕ одна судьба на всех, а на каждого своя. Вот и Наташа уедет в чужой дом, свои беды переживет, к другим чуткость проявит. Да и приходит ли с обручальным колечком одна любовь и радость, как у них с Анисьей.