Три бодипозитивщицы и Индустрия Красоты, 2018

***

Собрались как-то пухлые бабоньки вместе и давай хором сетовать, что, дескать, поганый мир их угнетает. Одежу не шьют по размеру, стулья в кафе махонькие, лифты работают только грузовые, а главное, что на плакатах да журналах лица их, бабонек, позитивные не печатают.
И пошли бабоньки к Главному Г. в Индустрии Красоты. И молвили:

— Чего это в Индустрию Красоты берут только красивых? То есть, это — слишком красивых. Нет, не так. Модельно красивых, без метафор! А нас не берут? Мы хоть и пухлые, но тоже красивые. Позитивно красивые.
— Хорошо, — сказал Главный. — Вот вам модели «плюс». Вот вам нестандартные модели. Вот вам, держите всякого.
— Не-е-е-ет, — сказали бодипозитивщицы. — Это же прилизанная красота! Модельная! Их же в фотошопе обрабатывают. А нас — нет. Почему это на нас есть целлюлит, а на них нет? Давай за естественность! Давай за подмышки! Пусть естественность будет эталоном, а не эти сухие, подтянутые, выбритые курицы.
— Погодите-ка, — спросил Главный. — А вы, разве, не за равные права сражаетесь? Разве движение «бодипозитив» не было создано ради того, чтобы люди, которые от рождения не похожи на остальных, чувствовали себя не ущербными, а уникальными?
— Не, ну так-то да. Но мы ж тоже в журналы хотим. И надо быть очень уникальным, чтобы быть бодипозитивным, знаете ли. А то лезут недостаточно жирные, то есть, красивые, и недостаточно страшные, то есть, уникальные, к нам — и просят защиту. А зачем им защита, если они хоть немного да красивые?

— Погодите-ка, — задумался Главный Г. и почесал патриархальный затылок. — А разве нет в этом противоречия? То есть, если ты недостаточно страшный, то ты не входишь в движение бодипозитива. Но как тогда повысится твоя самооценка, если ты знаешь, что тебя приняли в «стройные» ряды бодипоизитива только потому, что ты страшный? Не лучше ли, чтобы каждый просто принимал себя таким, какой он есть? И толстая девушка, и худая девушка — каждая по-своему красива. По-своему, но не по стандартам моды, которые обусловлены не только вкусами толпы, но и развитием индустрии, легкой промышленности и показателями здоровья? Ведь модели, которые выглядят нездоровыми, будут пропагандировать своим появлением на страницах журналов нездоровый образ жизни среди подростков, которые еще недостаточно опытны для оттеночного восприятия. Люди разные, нужно смириться с этим. Да, факт того, что мы меряем окружение стандартами моды печален. Окружение ведь не глянцевый журнал на продажу. Даже фотографы, которые работают с «уникальными людьми», осознают их отличия и не ставят в один ряд с так называемыми «музами». Нам нужно измениться внутри, дело не во внешности, дело в воспитании и в том, как сложилась история, как развивалось человечество. Раньше полнота означала достаток, но с приходом изменений в пищевую промышленность и с приходом понимания, как работает наш организм, полнота перестала ассоциироваться с наличием денег в кошельке. Скорее, наоборот.
Навешивание новых ярлыков, вроде «бодипозитивщица», не меняет мир. Это просто замена одних ярлыков другими. Слово «толстый» само по себе не оскорбление, также, как и слово «худой». Однако, ожирение — это болезнь. Как и анорексия. Не надо создавать новые течения и говорить, что вы — лучше, ведь так вы уподобляетесь тому же, с чем и сражаетесь. Разве я не прав?

— Ну и Г. же ты! — сказали бабоньки и ушли, а пока шли — разговорились, да и поссорились. И разошлись они, каждая в свою сторону.
Одна стала моделью, так как слово «модель» не оскорбление, а лишь название профессии, и стала работать на себя.
Вторая стала натурщицой. Ибо художники любят телеса различные,высокого интереса формы. И замуж заодно вышла. Ну, нравилось ей дом держать да пирожки готовить. Хозяйство она завела.

А вот третья не пошла замуж, ибо замужество — это заговор патриархата.

И стала она радикальн_ой феминистк_ой.
И вернул_ась он_а через три года и три месяца к Главн_ому в Индустрии Красот_ы, и зарубил_а его (её) топор_иней.

Ибо любой радикализм — это насильственный способ решения проблем, предполагающий нарушение прав какой-либо социальной группы и препирательство её интересов в угоду собственным.

Конец.