Эпопея со стиралками

Я жил на пятнадцатом этаже университетского общежития в комнате для троих человек. Учился я в медицинском вузе на втором курсе. Моими соседями были два хороших парня, Дима и Андрей, оба третьекурсники.
Дима был старостой этажа, потому что старался нравиться комендантше нашего корпуса, Галине Октаевне. Это было ему на руку, так как в будущем он надеялся по ее распоряжению получить в этом же общежитии комнату уже на период ординатуры.
Как-то раз в середине сентября я вернулся в общежитие после обычного учебного дня. Ничто не предвещало беды. Дима обратился ко мне, как только я переступил порог нашей комнаты, со словами:
- Нас выселяют.
Не сказать, что я испугался от неожиданности такого заявления, но удивить меня оно смогло.
Я спросил:
- Почему выселяют?
- Я виделся с Октаевной. Она сказала, что на нашем этаже будут делать ремонт.
Я выдохнул:
- Давно пора.
Это было правдой: тараканы были частыми гостями нашей комнаты, а санузел с ржавым краном и заплесневевшей плиткой явно требовал обновления.
- И когда начнут ремонт? Где мы будем жить, пока его будут делать?
- Завтра будет собрание на этаже, – ответил Дима. – Октаевна сама расскажет все подробности.
На следующий день к нам действительно поднялась Галина Октаевна, собрав у площадки перед лифтами всех жителей этажа. Галина Октаевна была женщиной чуть старше пятидесяти лет со спокойным и в то же время строгим характером. В общем, образцовый комендант.
Она сообщила нам примерно следующее:
- Через неделю вы начнете переселение. Девочки переселятся в соседний корпус, а мебель из их комнат поместят в наш тренажерный зал на первом этаже. Что касается мальчиков, то они переселятся на девятый этаж нашего же корпуса и сами перетащат туда свою мебель. Жить в новых комнатах вы будете месяца полтора или два.
Конечно, вся эта затея с переселением была весьма некстати: учиться было трудно, перетаскивать вещи было лень, но желание жить без тараканов все-таки подбадривало меня. Не вся мебель влезала в лифты, что-то приходилось таскать по лестнице. Никогда не забуду, как мы вчетвером (я, Дима, Андрей и еще один сосед с пятнадцатого этажа) застряли на лестничном пролете, перенося тяжелую Димыну кровать. Я тогда просто влепился в стену, и какой-то промежуток приходилось нести кровать, обтираясь об стену грудью и животом.
Когда мы наконец переселились, то столкнулись с проблемой: в комнате на девятом этаже, куда нас заселили, стояла стиральная машина, а у нас на пятнадцатом уже была своя стиралка, которую мы с уважением называли Маргаритой Леопольдовной. Устав общежития запрещал иметь в одной комнате больше одной стиралки (то же самое относилось и к утюгам, но это, впрочем, не мешало нам прятать два из трех утюгов в шкафу). Тем не менее Галина Октаевна в любой момент могла прийти к нам с проверкой, и наличие одной лишней стиралки она заметила бы куда быстрее, чем наличие двух лишних утюгов.
Сначала мы решили отдать нашу Маргариту Леопольдовну на хранение соседям, тоже переселившимся с одного этажа на другой.
Но новая стиралка преподнесла нам сюрприз.
Она не заканчивала стирку, не отжимала вещи и пускала лужи на пол. Чтобы достать вещи более-менее сухими, нужно было все время запускать машинку во второй раз, но уже в режиме отжима. Дима, который был мастером на все руки, не смог найти причину такого странного поведения прибора, как и дежурный сантехник, которого мы вызвали за бесплатно. Тратиться же на мастера по стиралкам мы, бедные студенты, у которых каждая копейка на счету, не хотели. Поэтому нам пришлось изменить первоначальное решение и все-таки перенести старую рабочую машинку в новую комнату. А неисправную стиралку мы оттащили на центр этажа, к лифтовой площадке, до лучших времен. Конечно, мы собирались поставить ее обратно после окончания ремонта.
И все пошло бы хорошо, если бы уже меньше, чем через неделю, новая стиралка не исчезла с лифтовой площадки. Было совершенно неясно, куда она делась. Но я и Дима, хотя и заметили пропажу, не обратили на нее должного внимания, мол, не наша стиралка – не наши проблемы. Андрей, казалось, пропажи даже не заметил.
…В начале ноября я вернулся в обжежитие после обычного учебного дня. И снова ничто не предвещало беды. Дима обратился ко мне, как только я переступил порог нашей комнаты, со словами:
- Октаевна спрашивала, где стиралка.
«Попались!» - я подумал.
- Она сказала, - продолжал Дима, - что ей звонил хозяин новой стиралки и просил отдать ее ему.
В древности тех послов, которые приносили дурные вести, убивали. Но убить Диму я не мог, ведь он помогал мне с поступлением в вуз, не раз спасал в учебных вопросах и был, повторюсь, мастером на все руки. Один наш несчастный чайник он чинил уже столько раз, что я сбился со счета.
- И что мы будем делать? – спросил я в растерянности.
- Сделаем вот как: спросим у всех наших соседей на девятом этаже, не забирали ли они себе стиралку с лифтовой площадки. Если это был кто-то из них, то мы спасены. Если нет, то, наверное, придется отдать этому хозяину Маргариту Леопольдовну.
Как я и ожидал, никто из соседей новую стиралку не крал. Идти спрашивать людей по другим этажам мне казалось бессмысленным. Галина Октаевна, когда мы встретились с ней в следующий раз, выдвинула наиболее вероятную версию:
- Это наши мусорщики вынесли, скорее всего. Они убирали лишние вещи, загромождающие этаж.
После этого она прочитала нам с Димой лекцию о том, как нехорошо своевольно распоряжаться чужими вещами.
Как бы то ни было, за грехи прошлого нам пришлось платить сполна. Ремонт подходил к завершению, и в конце ноября мы переселились обратно на пятнадцатый этаж почти в полном составе. Среди потерь были одно зеркало, которое разбилось на девятом этаже из-за ненадежного крепления к стене, один заварной чайничек, который мы разбили при переносе вещей обратно, и одна стиралка, которую нам пришлось оставить по собственной глупости.
Теперь о хорошем. Ремонт на пятнадцатом этаже был сделан отменный: коридор стал светлее, пропал вечный запах мусора, а вместо ужасной железной входной двери нам поставили обычную деревянную дверь, которую вышибить было проще, но зато выглядела она гораздо красивее. Нам залатали трещины в полу, поклеили новые обои и поставили новые шкафы. И – о чудо! – полностью отремонтировали санузел, поменяв там раковину, ванну и унитаз. В общем, не жизнь, а сказка. Оставалось загадкой, почему из всех шестнадцати этажей нашего корпуса ремонт сделали именно на нашем, предпоследнем пятнадцатом этаже. Как выяснилось позже, вовсе не из-за того, что Дима был любимым этажным старостой Галины Октаевны, а из-за того, что нашими соседями были люди из администрации общежития.
Еще во время ремонта Дима слетал домой на выходные и через неделю вернулся. В декабре судьба, видимо, решила вместо меня наказать его за то, что он приносил дурные вести от комендантши. Ему было плохо, он жаловался на сердце. Из-за своего болезненного состояния Дима начал пропускать занятия в вузе и однажды даже вызвал скорую в общежитие. ЭКГ, как ни странно, ничего страшного не показала. И все равно Дима чувствовал, как у него все сжимается в груди.
В один прекрасный декабрьский день Дима позвонил мне и сказал, что ложится в больницу. В дальнейшем из нашей переписки в соцсети я выяснил, что у него обнаружили пневмоторакс – дырку в плевре, покрывающей легкое, из-за которой воздух скапливался вокруг правого легкого и буквально давил на него, уменьшая его объем. Как потом шутил Дима, он около месяца дышал одним левым легким… Причину этого несчастья мой неунывающий сосед видел в тех самых полетах домой и обратно: перепады давления на разных высотах сыграли злую шутку с его плеврой.
В начале декабря Диму прооперировали, а ближе к середине месяца его уже выписали. Тут бы нам и надавить на жалость перед Галиной Октаевной и выпросить у нее вернуть нашу старую стиралку, которая так и осталась стоять на девятом этаже и за которой никакой хозяин так и не пришел. Но приближалась сессия, и Диме было некогда заниматься делами житейскими, так как ему нужно было успеть отработать все пропущенные занятия в вузе. Я же в одиночку боялся потерпеть неудачу: все-таки мне казалось, что комендантша с большей вероятностью прислушается к Диме, чем ко мне.
После фиаско со стиралками я задумался над несколькими вопросами. Во-первых, почему мы все-таки не скинулись на мастера по машинкам? Ведь скупой платит дважды! Во-вторых, почему мы просто не поменяли местами старую и новую стиралки, то есть почему не перетащили новую стиралку в комнату к тем соседям, у которых до поры до времени стояла Маргарита Леопольдовна, а вынесли ее на середину этажа? Ведь это было так нелогично!
Наступил Новый год, мы сдали сессию и разъехались по домам (я улетел, а Дима уехал на поезде, так как самолет был ему противопоказан). После возвращения в общежитие мы начали новый семестр с позитивным настроем на учебу, но все еще без стиралки.
И вот, в середине февраля, когда тянуть дальше уже не было смысла, мы вдвоем с Димой наконец зашли к Галине Октаевне с нашей дерзкой просьбой вернуть нажитое непосильным трудом имущество. И она согласилась на этот возврат, прочитав в последний раз лекцию о том, как нехорошо совершать необдуманные поступки.
С момента операции прошло уже чуть больше двух месяцев, и Диме уже можно было таскать тяжести. Где пропадал Андрей – неизвестно. Но мы с Димой и сами смогли организовать грандиозное возвращение старой подруги.
Таким образом, у меня возник третий вопрос: объявится ли когда-нибудь тот хозяин, которому принадлежала исчезнувшая стиралка? Существовал ли он вообще, или Галина Октаевна просто решила зачем-то нас проучить? Это так и осталось загадкой.
И пусть ею и остается. Не хочу, чтобы нашему любовному союзу с Маргаритой Леопольдовной что-либо угрожало!

P.S. Кстати, как только мы поставили машинку на ее прежнее место, на пороге комнаты внезапно появился Андрей. Он радостно крикнул:
- О, стиралка!
И как самый ярый защитник прав нашей Маргариты Леопольдовны закинул в нее первую партию грязной одежды.