Дед Кузьма

- Кузьма Иванович, прошу вас зайти в управление!- председатель быстро поднялся на крыльцо конторы.
Кузьма понял: это не к добру. И какого лиха понесло его этой дорогой? Его в деревне все Кузьмой звали, ну, ещё дед. Если называли по отчеству, знать, быть беде. И вот сейчас строгий голос председателя колхоза не предвещал ничего хорошего. Зашли в кабинет.
- Ты, садись, Кузьма Иванович.
Дед снял шапку.
- Не, я постою.
- Итак, ты у меня просился на работу. Учитывая твой возраст, я тебе разрешил присматривать за телятами в загоне. Работа нетрудная - проверять загон, чтобы телята не разбежались. И что я узнаю сегодня? Телята по лесу бегают, загон не закрыт, а тебя под кустом еле разбудили.
- Да не спал я, Николай Николаевич! Вот ей Бог! Даже бабы могут подтвердить. Ехали с фермы - я сидел. Нюрка еще, Марфина девка, надо мной смеялись: "Ты бы, дед, ещё тулуп надел, сидишь в шапке и валенках - лето на дворе". Глупая девка, не понимает.Я вот недавно по телевизору видел в пустыне в каких шапках и халатах тёплых ходят, а там жара какая.
- Ты мне зубы не заговаривай! - Председатель стукнул кулаком по столу. - Почему телят распустил?
- Так, говорю - не виноват я. Это всё ОНИ, - и дед загадочно показал вверх, подошёл ближе и заговорил шёпотом. - Сашка привёз "зелёнку" телятам. Они дружно ели. Надо было им убегать от такой травы? И вдруг они, эти...
- Хватит врать! Просто за Сашкой ворота не закрыл. Уходи с глаз моих долой. Видеть тебя не хочу.
Кузьма вышел из конторы, понуро опустив голову. "Да, нехорошо получилось. Хотел помочь, хоть какая польза от меня была".
- Кузя, ты чего руками размахался? -навстречу шла соседка Марфа.
- Да, вот, думаю, - Кузьма хитро прищурился, - председатель премию выписал, куда бы её спрятать, чтоб моя Алёна не нашла.
- Ох, врёшь! За что тебе премия?
- Ты, Марфа, никому не говори. Это секрет. Скоро мою фотографию в газете пропечатают. Вот так-то. А ты Кузя, Кузя! - дед засеменил дальше.
Домой не хотелось, и он отправился по аллее с именами погибших односельчан, которая находилась недалеко от конторы. Сел на скамейку. Здесь было тихо, и лишь пение птиц нарушало тишину. Кругом цвели цветы (школьники постарались). Гроздья сирени опустили свои голубоватые шапки, их запах дурманил. Кузьма скрутил две папиросы, прикурил, одну положил на постамент, вторую закурил.
- Ну, здоров ребята! Я уже могу вас так называть. Я стал старше даже тех, кто в 41-м мне в отцы годился. Я понимаю, что вас здесь нет,, раскидало ваши могилки по всей земле. Один я вернулся в село с проклятой той войны. Пришёл домой, - почитай, всё село собралось. Бабы голосят, про своих спрашивают. Подошла тётка Лиза, я её не сразу узнал. Была красивая, статная женщина, а передо мной стояла сгорбленная старуха в чёрном. Спрашивает: "Кузьма, моих ребят не видел? Не едут домой? И самого нет. Я их каждый день жду, выхожу на дорогу встречать". Так и умерла она зимой на дороге, ведущей в село. Не углядели бабы за ней. Вот на стеле все её мужчины рядышком записаны - муж и три сына. Здесь и ты, мой друг Илья, записан. Вместе бежали на фронт, боялись, что не успеем повоевать. Шустрый ты малый был! - Кузьма глубоко вздохнул, закашлялся.- Нам с тобой тогда по шестнадцать было. Война ушла далеко. И только благодаря смекалке твоей нас нигде не остановили, и попали мы в разведроту. Соврали, конечно, что уже 18, хотя могли и поверить деревенским крепким парням.
Кузьма после войны ни разу, как фронтовик, не выступал, хотя звали на 9 мая в район. Ни разу не надел свои награды, а у него их много.Считал себя виноватым, что один остался живой, не мог глядеть вдовам в глаза. Потом его прекратили звать и как-то забыли. Покурив, попрощался.
- Прощайте, товарищи, скоро и я к вам приду, недолго осталось.
Когда он подошёл к дому, у калитки его ждала Алёна.
- И где тебя носило? И какие это деньги тебе председатель дал?
- Да ты что, старая, какие деньги? Нет ничего, - Кузьма рассмеялся. - Это я нарочно Марфе сказал, чтоб не приставала.
- Ну, брехун! Всю жизнь, что с тобой живу, всё врёшь. Вот, погоди, попадёт тебе за твоё враньё. Пошли уж обедать.
- Да если хочешь знать, если бы я не соврал тогда с Ильёй в 43-м году, сколько мне годков, не успел бы повоевать, тебя спасти.
Сидя за столом, Алёна спросила:
- И всё-таки, куда ты ходил? Я же волновалась, обед, а тебя нет и нет.
- Да к памятнику я ходил, с ребятами покурил.Илью вспомнил, я его часто вспоминаю. Так и стоит перед глазами раненый, держит меня за руку, просит не уходить, мамку всё звал. Так на руках у меня и умер. Тяжело мне, Алёна. - Кузьма вышел из-за стола,- пойду полежу.
Но полежать Кузьме не пришлось. В дверь вошёл курьер председателя.
- Николай Николаевич велел Кузьме в контору придти, с района начальство понаехало, участковый с "мигалками" их привёз.
- Передай председателю, не может он придти, болеет - Алёна захлопнула перед курьером дверь. Через полчаса перед домом Кузьмы остановилась председательская "Волга".
- Извините, конечно, но председатель велел доставить Кузьму Ивановича хоть живого, хоть мёртвого.
Дед, кряхтя, поднялся с кровати.
- Ну, что ж, я готов. Забирайте.
- Ты, Кузьма Иванович, переоденься, я на улице подожду.
- Точно, бабка, посадят за телят. Давай рубаху новую, галифе доставай, да собери с собой в узелок, хлеба, сальца положи и "четвёрочку". Я знаю, у тебя есть.
- Ты, старый,что, очумел - в тюрьму водку?
- Это ты не понимаешь. Может хорошего человека встречу там, сядем, выпьем. Да не жалей, может никогда больше не увидимся. Тяжело одной будет - обратись к Николаю Николаевичу. Он хотя и строгий, но поможет, я знаю.
Машина увезла Кузьму.
Алёна села возле дома на лавочку. Она не плакала, она никогда не плакала.В немецком лагере, куда попала в 1942-м году во время войны, не разрешали плакать детям. Били, кормили плохо, брали кровь для своих солдат. Дети умирали сотнями. Их увозили, сжигали в печах.До сей поры этот запах Алёну преследовал, особенно, когда она волновалась. Такая участь и её, наверное, бы не миновала. Последний раз у неё взяли кровь, она потеряла сознание. Очнулась от грохота боя. И как в тумане:
- Здесь девчонка в лохмотьях зарыта, - и молодой солдат нёс её на руках.Пришла в себя в госпитале. На шее заметила солдатский медальон с адресом.Так она попала в это село. Мать Кузьмы выходила её. Когда Кузьма вернулся с войны, то они поженились. Но детей Господь не дал. Видимо, лагерная жизнь дала о себе знать.
Вечерело. Вот и коров с поля гонят.Яркий диск солнца медленно опускался за лес. От реки потянуло прохладой, розовый туман окутал прибрежные кусты.
- Эх, Кузьма, Кузьма, где ты? Завтра схожу узнаю.
Да вот знакомая фигура показалась за поворотом. Идёт, качается со стороны в сторону, песни поёт.
- Кузьма, лихоманка тебя забери, где ты был?
- Алёна, праздник у меня сегодня. Герой у тебя Кузьма.
Дед лихо стал по стойке "смирно", приложил руку к кепке.
- Посмотри,- разжал ладонь. На ней лежал орден Красной Звезды.