Беги, сынок, беги

Роман Петрович вскрикнул и проснулся. Опять приснилась война. В последнее время война снилась часто и мама.Снилось, что мама уходит от него по полю с ромашками, а кругом рвутся снаряды. Ему страшно, и он кричит, зовёт её. Мама не оглядывается...
Родителей своих он помнит плохо. Лицо матери, как ни пытался, не мог представить. Помнит только руки отца, когда он подкидывал его вверх. Мама суетливо бегала рядом: "Не урони!". Отец всегда подхватывал его и говорил: "Мужик растёт!"
Потом началась война. Он не совсем ещё понимал, почему плакали женщины. Ему тоже хотелось плакать. Отец обнял на прощание: "Не забывай, ты - мужчина, остаёшься за старшего". А этому "мужчине" и было-то лет пять, не больше. Наступили тёмные времена. Люди ходили хмурыми. Не было слышно ни песен, ни смеха, даже дети притихли и как-то сразу повзрослели.
С приходом немцев начался переполох. Стали выгонять из домов, собирать всех на площади. О не мог вспомнить, о чём там говорили, только их построили в колонну и повели к станции.
- Мама, мы к папе идём? - спросил тогда Рома. Папа работал на станции и один раз брал его туда.
В ответ мама тихо заплакала и прижала его к себе: "К папе, сынок".
Ярко светило солнце, подсолнухи качали золотыми головками на ветру в палисадниках. Было тепло и весело. Он бил прутиком по придорожной траве. Непонятно было, почему все невесёлые, и плачет мама, ведь они идут к папе.
На станции громко играла музыка, раздавались немецкие команды, лаяли собаки. Он ещё теснее прижался к матери. Увиденная картина запомнилась ему на всю жизнь.
Народу было много. Колонны с жителями подходили со всей округи, окружённые немцами с автоматами и собаками. Подогнали вагоны. В толпе раздался ропот: "В Германию, в Германию отправляют..."
Началась погрузка. Такого никто не ожидал.Подходя к вагону, у матерей начали отбирать детей. Женщин - в вагон, детей - в сторону. Видно решили, что дети будут мешать матерям работать.
Поднялся крик. Женщины цепляются за детей, дети плачут, их с силой отбирают, грузят на соседнюю платформу. У одной женщины немец вырвал грудного ребёнка и ударил об стену вагона. Раздался душераздирающий крик. Фашист опустил на её голову приклад - она упала. Так, без сознания, её и кинули в вагон. Началась сильная паника, раздались выстрелы.
Мама крепко держала его за руку, и когда толпа прижала их к вагону, мама сказала: "Я тебя очень люблю, но ты должен найти папу. Лезь под вагон и беги, что есть сил туда, где мы сидели, когда были у папы на станции, он там тебя ждёт". "А ты?" - спросил мальчуган. "А я тут буду ждать вас", - толкнула его под вагон: "Беги, сынок, беги!"
Вспоминает, что бежал, как мог быстрее под вагонами, чтобы скорее увидеть папу и сказать, что мама ждёт. Вот таким способом мама спасла его.
До того места, которое указывала мама, не добежал. Прилетели самолёты, началась бомбёжка. Забрался в какую-то нору, прижал руки к ушам, забылся или потерял сознание от страха -  не помнит. Пришёл в себя от разговора:
- Тише, тут кто-то есть. Погляди, пацан. Это, наверное, со станции. Ты что тут делаешь?
А он онемел от страха. Ничего не мог сказать, только плакал.
Его нашли разведчики.
Мальчуган ничего не помнил и долго не мог говорить. Только со временем в детском доме его смогли вылечить, и он начал кое-что вспоминать.
Фамилию и имя дали в детском доме, а вот отчество дали солдата, который его нашёл. Повзрослев, хотел найти родителей, солдата, спасшего его. Но сколько таких судеб по стране разбросало! Да и маленький он был, мало что помнил.
От этих воспоминаний у Романа Петровича заболело сердце. Здоровье начало подводить. Он встал, пошёл на кухню за лекарством. Проходя прихожую, услышал музыку в комнате внука, там раздавался до боли знакомый марш.
Внук не пускал в свою комнату никого, да и Роман Петрович понимал - дело молодое, они сейчас "продвинутые", как говорят.
А сейчас дверь была открыта, и он зашёл.
Всё, что он увидел, повергло в шок. На стенах комнаты - фашистская символика, портреты Гитлера. Внук сидел перед компьютером, смотрел марш эсэсовцев. Звучала музыка, как тогда, на станции. Внук махал руками в такт марша.
Роман Петрович обхватил голову руками, в глазах потемнело.Он стал медленно, по стене опускаться на пол. В ушах звучали крики женщин, детей, лай собак, немецкие команды и голос мамы: "Беги, сынок, беги!"