Белый пряник

В нашем совхозе жили удивительные люди. Казалось, бы ничем не приметные. Жили тихо, мирно, скромно. Ни в чьи раздоры не влезали, далеки были от сплетен. Никогда не повышали голоса, не то, что ругаться. Мне запомнились они добротой, красотой как внешней и душевной.
И еще у некоторых были свои прозвища. Самое удивительное долгое время я думала это их имена. Потому что в совхозе все так и их называли.
Недалеко жила бабушка, звали ее Актокаш, что означало «ак» - белый, «токаш» - пряник. Была неграмотная, разве что умела расписываться при получении пенсии. Даже не имела паспорта, только справку за подписью, что является членом колхоза, еще тогда председателя колхоза. А аул уже именовался совхозом и руководил директор. Сноха предлагала не раз получить паспорт, она все отказывалась. До того была скромна, стеснялась фотографироваться. И говорила – зачем мне паспорт – если я не выезжаю за пределы аула. Даже в магазин не ходила. Покупки совершали сноха и старшая внучка школьница. Мы дети обращались просто как «аже» - бабушка. Она жила с сыном и его семьей в маленьком доме из двух комнат, крыша была мазаная, как и пол глиняный, но так гладко вымазанный. Семья была многодетная. Три девочки и два мальчика. Сын светловолосый мужчина работал пастухом, имелся дефект одного глаза. Невестка красивая с белой кожей, с длинной темной косой лет тридцати трех.
Аже Актокаш, как все пожилые женщины аула покрывала голову белым или белый с цветастым платком, прикрывающий лоб до бровей, снизу закалывала булавкой под подбородком. Получалось как жаулык*. Это более простой вариант. Моя бабушка носила жаулык сплошной с прорезью вокруг лица, который вышивала бисером и длинный сзади (представьте фрак) до пяток. Шила сама. Носили жаулык не снимая, разве что при умывании и перед сном.
Актокаш дегенде Актокаш. Просто так прозвища не дают. Откуда все это знаю – я дружила с ее старшей внучкой. Часто забегала к ним играть. Внуки аже очень любили, постоянно обнимали – почти висели на ее шее, целовали.
Как-то раз в один из дней пришла к ее внучке позвать гулять. Застала, когда аже Актокаш расчесывала еще не высохшие тёмно-каштановые волосы. Возле белой выбеленной известью печки стоял таз с водой на одной из двух табуреток, деревянные табуретки обычно они, не только без всякого лака и краски. Как поняла недавно мыла голову. Вначале я ее не узнала, пока не подняла припущенную голову. Подумала, что за незнакомая тетя. А когда увидела, что эта бабушка моей подруги просто ахнула. Не поверила своим глазам. Какая красивая – белая длинная шея, белые покатые плечи, белые до кистей, пухлые руки. Аже Актокаш тогда была в длинном платье без рукавов, что обычно носят под одеждой или что – то вроде ночной рубашки. Не стала торопить подругу идти гулять, сидела и смотрела как бабушка плавно проводила гребнем по волосам, слегка закидывая голову то направо, то налево.
Когда попросила внучку подать платок, я предложила – даже не знаю как у меня это вышло – не надевать платок – сказала - вам так идет. Подруга меня тут же подхватила: «Давай аже, ты не будешь завязывать платок на голову. Я тебе давно говорила...». Но бабушка категорически отказалась. Тогда шутя внучка взяла платок и не стала отдавать. Аже не на шутку расстроилась – стала паниковать – вдруг кто – то зайдет – ее увидит не покрытой головой. Суетливо стала искать другой платок.
Зато это время я узрела правильные черты лица, красивый овал. Аже Актокаш была красивая. Даже загар, который обрамлял лицо начиная от бровей, проходя по скулам и под самый подбородок нисколько нее не портил.
Настоящую красоту испортить ничто не может! Ее можно только спрятать.
Своей не смышленой детской головой сделала открытие – не зря родители аже Актокаш дали такое имя. Это имя ей идет. Она такая же, как пряник с глазурью. Дома рассказала родителям о своем умозаключении. И какого же было мое разочарованье, когда родители сказали, что Актокаш это прозвище.

В нашем совхозе также жили девочки лет десяти – двенадцати смуглые. Одну звали Кампит, другую Шиколад. Как не смешно, опять-таки мы дети думали и в том числе и я, это их настоящие имена. Бывало, не раз вместе играли. Ходили в одну школу, только они посещали класс, где обучение велось на национальном языке. Они тоже были из многодетной семьи, жили небогато.
Прозвали Кампитом, не только другие дети, а даже сами ее близкие. Как поняла Кампит, была младшим ребенком и любя, балуя – сладкая, как «конфета» - кампит – что значит конфета.
Шиколад – по русский шоколад. У нее были пухлые щеки, высокая, с длинной косой. Так как она была еще «поджаристо» смуглой – тоже родные ее так прозвали – смуглая как «шоколад» - любя как понимаете шоколад не только темный, но и сладкий.

Хочу рассказать еще об одном человеке. Мужчина лет за шестьдесят. Летом захаживал к дедушке с бабушкой пить кумыс. У него отсутствовали обе ноги до колен. Челюсть свисала, поэтому он ее подвязывал белой широкой лентой, вроде из простыни. Протезов у него не было возможно из-за отсутствия суставов. Передвигался, опираясь на руки и на дощечки с ручкой, похожие на строительные терки. Штанины загибал под себя и еще поверх были подшиты брезентом или дерматином. Когда он шел за ним, оставался шлейф пыли. Человек был добрый, сильный духом, никогда не жаловался и сетовал на судьбу. С моим дедушкой много разговаривали, шутили. Из рассказов про войну стало понятно, что рядом с ним взорвалась немецкая граната. Вследствие чего получил такое увечье. Зимой ни разу его на улице не видела. Когда я просила моего деда – кто ему помогает зимой – сказал, что соседи. Чистят снег, приносят воду....
Жил один. В совхозе к нему относились с уважением.


*Жаулык -женский головной убор, которые женщины носили в преклонном возрасте. Практическая ценность жаулыка довольно очевидна: он защищал голову, особенно волосы, шею и грудь женщины от пыли, ветра, холода и жары, не давал волосам падать в казан во время готовки.