Моряк сошел на берег

Наш поезд подходит к небольшой станции. Cтоянка всего две минуты и проводник еще на подходе начинает открывать двери, поезд постепенно останавливается. Прямо перед нашим вагоном стоит Эдик, он в темных очках и сильно под шафе. Эдик, с которым мы расстались только вчера вечером, смотрит на нас неверующим взглядом, машет руками и начинает залезать в вагон, а мы втроем при этом уже выгружаемся на выход. Стоя на ступеньках, я пытаюсь как-то объясниться, но Эдик ничего не хочет слушать. Он уже наверху, в тамбуре. До меня долетают невнятные обрывки, что-то вроде «…следующая станция… два года… жена… дочка… твою мать, мать, мать…». Проводница кричит: «Отходим!», двери закрываются и поезд уходит. Нас трое: я и двое пограничников, мы познакомились в дороге. Стоим на неведомой доселе земле, ставим багаж на шпалы и начинаем соображать, как жить дальше.

А началось все три дня назад. Рано утром, вместе с двумя другими ребятами, Лехой и Эдиком, я выехал из воинской части по направлению своего дома. Служба закончилась. На перекладных мы добрались до морского порта в Холмске, затем на пароме шли ночь и к утру прибыли в Советскую гавань, город-порт на материке. Оттуда Лёха отправился домой во Владивосток, а мы с Эдиком на поезде продолжили движение вниз по карте. Ему под Хабаровск, мне в Иркутск. В поезде познакомились с двумя молодцами из погранвойск, ребята ехали тоже с Сахалина, только с северной части острова. Мы разговорились, дальше решили держаться вместе. Не доезжая несколько часов до Хабаровска, мой флотский товарищ, Эдик, сошел на своей станции. О, счастливчик! И был вечер, и было утро, день первый.

В Хабаровске на вокзале всем односложно отвечают: «Билетов нет». Мы к коменданту вокзала – а ему море по колено: «Ваши проездные документы, к сожалению, недействительны. Все вопросы к части, где вы служили. Ждите, – говорит, – Авось, как-нибудь уедете…».

Мы вышли подышать на воздух. Немного отошли от вокзала, к нам тут же подруливают шесть-семь рослых ребят в спортивных костюмах. Раздается знакомый вопрос: «Откуда?». Один из пограничников, который повыше, говорит им: «Братва, мы к другу приехали, сами не местные, то да се…». Смотрят эти чуваки на нас, соображают, один из них, по виду кореец, спрашивает: «Деньги есть?». Мы спокойно и уверенно отвечаем: «Не, братуха, нету, сами на мели. Нас обещали встретить…» – «Ладно, говорит, живите». Так закончился второй день.

Возвращаемся на вокзал. Билетов как не было, так и нет. Я озвучиваю парням идею: «Надо ехать к Эдику, одолжим у него денег на дорогу, и как-то найдем способ отсюда уехать». На последние деньги мы берем три билета. До станции, где живет Эдик, шесть часов на поезде. Время ночь, прыгаем в транспорт. Народу в общем вагоне немного, сразу ложимся спать. Утром в поезде очень спокойная и комфортная атмосфера. Все идет своим чередом. Пьем чай с пассажирами, слушаем дорожные разговоры. Начался день третий.

И вот мы стоим на железнодорожных путях. Поезд, на котором мы только что приехали, уносит пьяного в лоскуты Эдика в направлении его любимой женщины и дочки, первую из которых он не видел уже два года, а вторую видел только на фотографии. Здание станции небольшое, рядом с выходом две женщины-челночницы торгуют турецкой одеждой и китайскими игрушками. Спрашиваем у встречных людей, где живет Эдуард Стрельцов, он только что уволился из армии, мы его сослуживцы, в гости приехали. Одна тетка сказала.

Двигаемся с белыми сумками типа «майдан», разлинованными в тонкую синюю и красную полоску. Находим дом Эдика. Выходит женщина в халате, мы понимаем, что это матушка Эдика, и я вкратце излагаю нашу историю. Для убедительности достаем военные билеты. После моего рассказа мать Эдика приглашает нас в дом. Накормила нас с дороги. Мне очень запомнился ее домашний белый хлеб кирпичиком. Это незабываемо!

Мы решили излишне не накалять обстановку и пройтись по округе, осмотреть достопримечательности. Заодно взяли самое ценное, что у нас с собой было, чтобы попытаться выручить хоть какие-то деньги на обратную дорогу. У ребят в сумках было по фотоаппарату, а я вез домой сувениры, дары природы – три хвоста копченой горбуши и две банки красной икры. Пришли на станцию к челночницам. Объяснили, что это наше, «солдатское» имущество, фототехника у ребят была в коробках и с пленкой. Показали свои военные билеты, немного поторговались и тут же продали оба фотика, икру и рыбу.

Уж полночь близится, а Эдика все нет. В разговоре с его матушкой я осторожно затрагиваю тему денег. Она, недолго думая, приносит необходимую сумму. Мы спасены! Сразу же договариваемся с ребятами по приезде домой отправить деньги Эдику почтой.

Утром мы снова в Хабаровске. Ситуация та же, билетов нет. Весь вокзал забит дембельским составом, люди в нервном напряжении. Примерно каждый час осаждаем кассы и получаем отказ. Договариваемся меж собой дежурить на платформах по два человека, и один сторожит сумки. А путей там около десятка. Подходим к одному из поездов, без опознавательных знаков, спрашиваем у проводников: «Что за поезд?». Проводники отвечают, что это «Владивосток-Москва» и отправляют нас к начальнику поезда. Мы без особой надежды подходим к вагону начальника, спрашиваем, есть ли места и предлагаем все деньги, которые удалось выручить. Он без особых уговоров соглашается. Несемся как угорелые на второй этаж вокзала. Наш товарищ совсем измучился нас ждать и сначала ничего не понял, о чем мы ему толкуем. Хватай багаж, вокзал отходит! Отчетливо помню глаза остальных дембелей, которые стояли-сидели-лежали рядом: сообразили, что мы как-то нашли способ отсюда уехать. В их глазах была печаль и зависть.

Едем. В первые же полчаса понимаем, что поезд этот совершенное нечто, а именно – «дембельский поезд». Все вагоны гудят, начиная с Владивостока, где-то дерется стройбат, ракетчики кого-то разводят на бабло, пограничники в зеленых фуражках друг перед другом выпендриваются, все показывают татуировки, курят в вагонах, пьют без закуски, хвастают парадной формой с аксельбантами.

У нас же ситуация совершенно иная. Мы устали, мы совершенно трезвы и мы без денег. И, самое главное, нам давным-давно все это порядком надоело. Хочется домой, как это ни странно. И тут начинается легкое дуновение криминала. В наше купе, которое нам любезно определили возле туалета, начинают ломиться человек десять соседей из другого вагона. Поштурмовали они наш отсек, хотели нас вытащить в коридор вагона, – но мы так легко не дались. Эти пьяные рожи организовали себе перерыв и новую попойку. Вскоре к нам подселили мужика из гражданских, тоже через начальника поезда. Серьезный взрослый мужчина в очках. Сразу стало потише. Так мы и ехали по необъятной стране. Было всего два-три инцидента, когда случались неприятности во время выхода в туалет, но все обошлось небольшими потасовками. Через несколько дней пути ехать стало намного спокойнее, видно, у народа закончилась водка и деньги.

Так, всего в несколько дней, я добрался до славного города Иркутска. Вышел на родном вокзале, поезд делал здесь часовую стоянку. Как раз в это время чуваки из пьяной команды курили в соседнем, открытом насквозь, тамбуре. Проходя мимо, я остановился напротив, строго посмотрел на них. Поутихли как-то сразу, вникли в ситуацию, напряглись, когда увидели, что моряк сошел на берег. Вдохнул я полной грудью родной сибирский воздух, и двинулся домой. Впереди ждала целая жизнь.

#на флоте

Фото: Михаил Бажин ©