Мы как ангелы

В третий год обучения в Саудовской Аравии Харун решил совершить хадж. Он уже два раза совершал хадж, но решил еще раз это сделать. Ему, как уже совершившему хадж, могли запретить в третий раз совершить хадж. Харун стал искать хитроумные уловки, которые помогли бы обойти этот запрет. Выход, как всегда, нашелся. Один из студентов сказал, что можно поехать на хадж вполне официально с разрешения и благословения университетского начальства. Можно было не только поехать в хадж, но и поработать в качестве переводчика.
Никаких дополнительных разрешений при этом не требовалось. Притом за работу давали зарплату. Питание было за счет министерства по делам хаджа. Харун узнал, как это можно сделать и к кому обратиться. Поговорил с другом, киргизом.
Пошли к тому человеку. Сказали, что из России и Киргизии приезжает много паломников, которые не знают арабского языка, поэтому они могли быть чрезвычайно полезными. Харун сказал, что он балкарец, его язык – балкарский и принадлежит к тюркской группе языков. Харуна внимательно выслушали, попросили написать заявление. Харун написал в заявлении, что хочет работать в качестве переводчика с арабского языка на русский язык и на язык своей национальности, балкарский язык. Особо указал, что его язык принадлежит к тюркской группе языков.
Харуну сказали, что сообщат, когда примут решение по заявлению. Дни тянулись за днями длинной, нескончаемой, чередой. Харун все это время с нетерпением ждал результатов. Наконец, в один из прекрасных дней сказали, что его заявление рассмотрели и приняли его на работу в качестве переводчика.
Харун на законных основаниях мог совершить хадж, не боясь, что могут запретить. Осталось только подождать приближения месяца зуль-хиджа, месяца, когда совершается хадж.
Незадолго до начала месяца зуль-хиджа по университету стали разноситься слухи, один другого ужаснее. Говорили, что во время хаджа могли быть совершены террористические акты в Мекке. Также говорили о том, что на территории университета могли совершить террористический акт.
По слухам, иранцы могли совершить теракты в Мекке. Иран  имел, как говорится, большой зуб на Саудовскую Аравию за то, что, она, по мнению Ирана, недостаточно эффективно распоряжается святынями мусульманского мира – Меккой и Мединой.
Да, к сожалению, и на обетованной земле, земле, которую Аллах возвеличил тем, что на ней зародилась религия ислам, последняя из ниспосланных людям религий, и там же родился пророк Мухаммед, последний из пророков и посланников, печать пророков, не всегда было спокойно.
Все студенты, намеревавшиеся совершить хадж, были сильно напуганы этим известием. Еще бы. Хадж остается хаджем, а жизнь - есть жизнь. Больше всех были напуганы студенты, которые не только хотели совершить хадж, но и должны были работать в качестве переводчиков. Естественно, они выбрали из двух возможных исходов один – жизнь. Лишь некоторые из них решили поехать.
В их числе оказались Харун и студент из Киргизии. Харун отнесся к этим слухам совершенно спокойно, как и подобает настоящим философам. Он сказал: «На все воля Аллаха. Что начертано в книгах наших судеб, то и сбудется. Чему быть, тому не миновать. Смерть нас везде найдет, где бы мы ни были. Если смерти суждено нас умертвить, она и в постели нас застигнет. Хоть сонными, хоть бодрствующими. Я ни за что здесь не останусь. На миру и смерть красна. Лучше умереть там и быть шахидом, чем умереть здесь, тем более что и здесь могут убить». Его друг, киргиз, тоже был того же мнения. Он тоже говорил, что не нужно бояться смерти.
Нужно было выехать заблаговременно, за несколько дней до начала хаджа. В один из дней Харун и его друг поехали в Мекку. Все переводчики должны были жить в управлении по делам хаджа. Харун и его друг поселились в одной из комнат на втором этаже.
Утром следующего дня переводчики пошли в столовую, располагавшуюся на первом этаже. Им сказали, что отныне и навсегда водители и переводчики не будут питаться в столовой. Они должны сами находить источники пропитания, и, вполне естественно, питаться за свой счет. Лекторы, они же шейхи, должны были питаться бесплатно.
До этого года переводчики и водители питались вместе с шейхами, читавшими лекции паломникам. Естественно, питание было организовано за счет министерства по делам хаджа. Но в этом году все было по-другому. Почему-то решили оптимизировать расходы на питание. То ли министерские начальники так решили, то ли это было повеление свыше, но такое случилось впервые. Харун в первый раз в своей жизни на своей шкуре познал, что такое оптимизация и насколько хорошо быть оптимизированным, то есть попавшим под оптимизацию.
Не все знают, что имеется в виду под новомодным заграничным словом «оптимизация». Сделаем соответствующие разъяснения.
Собственно, оптимизация – проведение комплекса организационно технических мероприятий, направленных на улучшение условий труда, на повышение производительности труда и уменьшение расходов благодаря этому комплексу мероприятий.
Почему-то на практике решают, что оптимизация сводится к уменьшению расходов, хотя уменьшение расходов само по себе является следствием этих мероприятий. Поэтому оптимизируют следующим образом: сокращают количество рабочих мест и (или) уменьшают сумму заработной платы. В целях оптимизации в министерстве по делам хаджа приняли решение не кормить водителей и переводчиков.
В России спустя двадцать четыре года после оптимизации в Саудовской Аравии решили последовать их хорошему примеру. Приняли решение об оптимизации сфер здравоохранения и просвещения. Закрыли больницы и школы в отдаленных маленьких деревеньках, уволили медперсонал и учителей. Дети из отдаленных деревень были вынуждены идти на учебу в те населенные пункты, где школы не закрывали. Это привело к катастрофическим последствиям как в медицине, так и в области образования. Что касается здравоохранения, коронавирус КОВИД-2019 показал, что не нужно оптимизировать здравоохранение. Нельзя экспериментировать на здоровье людей. Это может очень плохо кончиться. Неизвестно, к каким приведет коронавирус.
То, что нужно было за питание платить деньги, больно ударило по карманам студентов. Они рассчитывали на то, что подзаработают кое-какие деньги во время хаджа, а заодно и совершат хадж. Поэтому взяли с собой мало денег, думая, что питание будет бесплатным, как это было в предшествующие годы. Взяли денег с расчетом, что их хватит на кое-какие мелкие расходы и на дорогу.
Харун же, как человек предусмотрительный, «на всякий пожарный случай» взял с собой 800 риалов. Это примерно 215 долларов. Один доллар эквивалентен 3,75 риалам. По подсчетам Харуна, один риал в 1996 году равнялся 1600 рублям. Жестяная баночка сладкой воды типа «Шани» стоила один риал. Харун сказал самому себе: «Мало ли что может случиться. Лучше взять с собой много денег, чем страдать от их отсутствия». В связи с этим, Харун был готов к такому развороту событий.
Переводчикам пришлось без всякого на то промедления искать столовую (по-арабски матъГъам). Идти предстояло довольно-таки далеко. До столовой нужно было идти минут двадцать пять – тридцать. Сам обед занимал минут двадцать времени. Обратная дорога занимала столько же времени. В общем, на питание уходило около полутора часов.
Студенты, оставшиеся в Эр-Рияде, придя в себя от испуга перед терактами, которых не было и не должно было быть по определению, стали приезжать группами и поодиночке.
После приезда всех студентов началась работа.
Утром и вечером собирали всех студентов и делали перекличку. После переклички ставили задачи на день и подводили итоги. Для этих целей отвели одну комнату. В ней было пять – шесть столов и столько же стульев.
На перекличке в обязательном порядке должны были присутствовать все студенты, они же и переводчики. Переводчики должны были, никуда не отлучаясь, находиться в здании. Каждый из них был прикреплен к одному из шейхов – лекторов. Часам к одиннадцати к студентам подходили шейхи и брали с собой переводчиков. Шейхи и переводчики к началу полуденной молитвы приезжали в мечеть, куда ходили паломники той или иной страны. Шейх в качестве имама совершал намаз. После намаза он начинал читать лекцию о хадже, о его значении в жизни мусульманина, о том, как нужно совершать хадж. Харуну иногда казалось, что перед ним стоит лектор из общества «Знание» и рассказывает своими словами о трудных для понимания простого обывателя вещах. Переводчик должен был переводить паломникам все, что он говорил. Естественно, на свой язык. После лекции лектор и переводчик возвращались домой.
Все оставшееся время переводчики были свободны. В это время они выполняли обряды хаджа.
Как и бывает в подобных делах, был организован строгий учет и контроль.
Завели специальный журнал, журнал учета посещаемости переводчиков. В журнал записывались число, месяц, год, фамилия, имя, отчество переводчика, время прихода на работу и время ухода с работы.
Ответственным за контроль над студентами, куратором, назначили одного молодого человека лет двадцати - тридцати от роду. Он проводил перекличку, ставил задачи на день и подводил итоги дня.
Перекличка проводилась в восемь часов утра и в шесть часов вечера. Вся процедура переклички проходила минут десять – пятнадцать. Если переводчик не приходил в это время, его автоматически считали отсутствующим на работе, даже если он опоздал и пришел в восемь часов восемнадцать минут.
Переводчики после утреннего намаза ложились спать. Вставали в 7 часов. Затем, умывшись и приведя себя в порядок, шли в столовую, которая располагалась на достаточно большом удалении от них. Позавтракав, возвращались обратно.
Из-за того, что приходилось далеко идти, переводчики не успевали прийти к восьми часам. Вечером переводчики опять опаздывали. Можно было, конечно, пойти на ужин после шести часов, но столовая закрывалась в шесть часов.
Куратор устраивал переклички и всех опоздавших записывал, как отсутствовавших. Он все время ругал их, говорил, что если и дальше будет продолжаться такое, добьется того, чтобы из их зарплаты вычли деньги за эти дни. Переводчики объясняли причину опоздания, но куратор и слышать не хотел о них.
Находясь на перекличке, Харун вспоминал о том, как время от времени в институте проводили проверки посещаемости. Проверки проводил отдел кадров.
В те благословенные для Харуна времена начальником отдела кадров была Константинова Екатерина Меджидовна. Она была женщиной строгой, властной, принципиальной и справедливой.
Она самолично, не доверяя своим сотрудникам, стояла у входа в фойе института и записывала всех опоздавших. Она записывала опоздавших три раза в день: утром, в обед и вечером. Могла отмечать несколько дней подряд. Могла только один день. В эти дни все сотрудники института старались приходить и уходить вовремя. Никому не хотелось попадаться «на карандаш». Такие проверки устраивались не всегда и не каждый день. Через некоторое время все входило в свою, раз и навсегда устоявшуюся колею.
Однажды произошел анекдотический случай. В один из дней, описанных выше, Харун пошел на обед и вернулся с небольшим опозданием. Он шел вслед за начальником отдела кадров, в буквальном смысле слова дышал ей в затылок. Екатерина Меджидовна пересекла порог в тринадцать часов одну минуту, то есть опоздала на одну минуту. Как только она пересекла порог входной двери, повернулась на сто восемьдесят градусов, вытащила из сумки журнал учета посещаемости и ручку. Затем, не медля ни секунды, стала записывать опоздавших. Все было бы не так ужасно, если бы она сама не опоздала на одну минуту. Так как Харун шел за ней, словно приклеенный, опоздал на одну минуту и несколько секунд, то есть пересек финишную черту в тринадцать часов одну минуту и несколько секунд. Но она себя не записала, не записала, что опоздала. Кто из великих мира сего будет обвинять себя в смертных грехах? Кто из людей захочет заняться таким самоистязанием? Никто и никогда этого не сделает. Зато в список опоздавших попал Харун. Харун, конечно, мог запросто обогнать ее, будучи моложе, чем она, но он не стал этого делать из-за уважения к ней как к человеку, как к женщине. Он, как и подобает настоящему балкарскому джентльмену, пропустил даму вперед, за что и был наказан. И поделом. Собственно, проверки к чему-либо плохому не приводили. Проверки лишь на какое-то время приводили в чувство распустившихся сверх меры сотрудников.
После столь краткого, но необходимого, экскурса в историю вернемся к нашим переводчикам.
Дело принимало нешуточный оборот. Нужно было срочно найти выход из этого положения. Выход нашелся быстро. Журнал учета посещаемости все время находился в шкафу в комнате, в которой проводилась перекличка. Комната запиралась на ключ. Ключ находился у куратора. Комната не всегда запиралась. Переводчики заходили в комнату, брали журнал с полки и расписывались в нем. Естественно, это не могло бесконечно продолжаться.
В один из дней переводчиков застали на месте преступления. Разразился страшный скандал. Куратор кричал на них за то, что они так бессовестно поступают. Говорил, что примет по отношению к ним другие, более жесткие меры.
Харун, не проронив ни одного слова, стоял и выслушивал его упреки. В какой-то момент времени он не выдержал и громко, во всеуслышание, сказал: «Ангелы никогда не едят, не пьют, не проводят времени впустую, беспрекословно подчиняются Аллаху, выполняют все, что Он, Аллах повелевает им. Мы тоже, как и ангелы, не едим, не пьем, делаем все, что вы от нас требуете, повинуемся вам всегда и во всем. Что вам еще нужно от нас? Мы не успеваем прийти на перекличку в восемь часов, так как столовая находится очень далеко от нас». Затем замолк.
Когда Харун начинал говорить, в комнате воцарилось гробовое молчание. Это молчание продолжалось недолго. После первых же слов Харуна переводчики, не удержавшись, начали смеяться. Собственно, было над чем смеяться. В конце речи Харуна они так смеялись, что смех перешел в раскаты грома, волнами прокатывавшиеся по комнате.
Куратор недоуменно переводил взор то на Харуна, источника веселья, то на не в меру развеселившихся переводчиков. Он с каждой минутой все больше и больше мрачнел.
Наконец, он отпустил переводчиков. Выходя из комнаты, они благодарили Харуна за то, что заступился за них, за то, что высказался. Говорили, что у них очень мало денег. Некоторые из них держали пост, чтобы сэкономить деньги на еде. От такого поста, от недоедания, у них начинала кружиться голова.
Харун вернулся в комнату. Лег на кровать. Стал читать книгу. Разумеется, на арабском языке. Харун в любую поездку брал учебники и в свободное время занимался по ним. Время от времени посматривал на часы. Время медленно, но неуклонно, приближалось к одиннадцати часам. Харун уже подумывал о том, что пора идти на обед.
В одиннадцать часов по радио послышалось: «Водители и переводчики приглашаются на обед в столовую». Харун, не веря услышанному, пошел вниз, в столовую. Действительно, приглашались все, в том числе водители и переводчики.
Харун понял, что оптимизация, едва-едва начавшись, благополучно закончилась. Наступил крах оптимизации. Виновником этого был, конечно, он, Харун.
Придумавшие оптимизацию после слов Харуна поняли, что слишком далеко зашли с оптимизацией, поэтому приняли единственно правильное решение в создавшейся ситуации: позволили водителям и переводчикам питаться в столовой.
Водители и переводчики, как и раньше, стали питаться в столовой вместе с лекторами. Студенты горячо благодарили Харуна, говорили, что он спас их от голодной смерти.
С этого дня Харун все время питался в столовой. Бывали дни, когда он куда-то шел и не успевал на обед или ужин. Двери столовой были всегда открытыми, поэтому Харун никогда не оставался голодным.
Там же, в столовой, были стеллажи с книгами. Харун иногда просматривал книги и читал наиболее понравившиеся из них. Особенно ему понравились истории о пророках.
Так прошли сытые и благополучные во всех отношениях дни хаджа. Харун, как и все студенты, работал и совершал хадж.
В Саудовской Аравии Харуна все уважали, прислушивались к его словам и следовали его советам. Харун и до этого знал об этом, но после того, что произошло утром, убедился в том, что его слова имеют решающее значение.
Харун получил за работу зарплату – 1200 риалов, или 320 долларов.
Вернувшись из хаджа, Харун рассказал о своем приключении. Один из студентов при встрече просил Харуна: «Расскажи мне об ангелах». Харун рассказывал ему, а он со всем вниманием слушал его. Особенно ему нравилось, когда Харун доходил до места, где он себя уподоблял ангелам.
Приехав на родину, Харун рассказывал об этом случае всем пожелавшим слушать его приключения во время учебы в Саудовской Аравии. Рассказ понравился Мизиеву Махмуду. Он все время говорил: «Расскажи-ка, мой братишка – ангел, о том, как ты был ангелом». Харун рассказывал, а он смеялся. Наверное, представлял себе Харуна в образе ангела с крыльями, который не ел, не пил и делал все, что повелевали ему шейхи – лекторы.

Циканов Харун Асланович
3, 15, 16 апреля 2020 года