Обитель надежды для неприкаяных душ

...Дуду понимал, что рискует, но другого выхода у него не было. "У вас есть два дня, чтобы все обдумать и собрать вещи, - сказал он детям. – В воскресенье я заказываю два такси. Те, кто хочет покинуть наш дом, могут отсюда уехать".

- Я был уверен, что они этого не сделают, но все равно не находил себе места. Две ночи не спал, - вспоминает директор детского дома "Неве-Хана" Дуду Вегер. – Такси прибыли точно в назначенное время. Никто из детей к воротам не вышел. С этого дня я больше никогда не слышал от них этих слов: "Все равно я отсюда убегу!"
Теперь о том, как он попал в Кирьят-Гат.

- После свадьбы мы с женой несколько лет прожили в киббуце на юге, - вспоминает Дуду, - там царил такой социалистический дух... Дети большую часть времени проводили отдельно от родителей – даже спали в специально отведенном для них доме. Это нас и сломало: мы с женой хотели сами воспитывать своих детей, и уехали из киббуца в Кирьят-Гат, где я – к тому времени обладатель двух ученых степеней -  устроился на работу в местный детский дом. С тех пор я  "Неве-Хана" не покидал. Что же касается воспитанников, то для них нет страшнее наказания, чем покинуть это место. К счастью, подообное случается крайне редко. Дети знают, где проходит "красная линия", после перехода которой пребывание в "Неве-Хана" становится невозможным: это наркотики, сексуальное насилие и насилие вообще.

...Самое место, скорее, напоминает территорию летнего лагеря, чем детского дома. Невысокие, украшенные рисунками домики, ухоженные палисаднички, детские площадки с деревянными качелями. Слева – небольшой зоопарк. К нему примыкает кафе, расположенное под тенистым навесом. Чуть поодаль большая спортивная площадка.  И очень много зелени.

Своим появлением, а позднее и частью названия местная обитель обязана Хане Ульман, репатриировавшейся из Германии в начале прошлого века. Хана привезла с собой идею теплого еврейского дома семейного типа для сирот: подобный существовал в ту пору в Берлине и назывался "Ахава" ("Любовь"). Но только спустя годы, уже будучи пенсионеркой, Хана смогла осуществить свою мечту, которая послужила моделью для создания подобных домов по всему Израилю.

Замечу, что в Израиле решение об изъятии ребенка из семьи и определении его в детский дом принимается лишь в самом крайнем случае: когда родители не в состоянии его воспитывать (тяжело больны, принимают наркотики, пребывают в полной нищете или издеваются над своими чадами). Иногда они сами обращаются с соответствующей просьбой в социальную службу, но чаще о запущенных детях социальные работники узнают от посторонних – соседей, прохожих, учителей, участковых инспекторов.
Иные прибывают в детский дом с тяжелой душевной травмой и даже со следами побоев. Кое-кто в свои восемь-девять лет даже не умеет читать и писать. Для таких детей детский дом становится единственным местом, где они получают элементарные навыки, которые обычный ребенок приобретает в семье. И потому здесь уделяется самое пристальное внимание любой мелочи, даже если речь идет о простейшей вешалке для одежды: все должно выглядеть как в обычном израильском доме, а не казенном заведении.

- Дети любят "Неве-Ханан", им здесь очень хорошо, - говорит мне Дуду и, помолчав, добавляет. – Но все равно детский дом никогда не заменит им семьи. Каждому ребенку хочется, чтобы у него были мать и отец. И все же для тех, у кого их нет, "Неве-Хана" – лучшее решение. Ведь иные дети попадают к нам прямо с улицы.
Я замечаю, что мой собеседник старательно избегает слова "интернат", называя "Неве-Хана" домом.

 - У нас не тюрьма, не какой-нибудь закрытый интернат, - подчеркивает он, - а обычный дом, из которого дети по утрам отправляются в школу и куда могут приводить после занятий друзей из города, или ходить к ним в гости. Единственное условие: они должны сообщить взрослым о своих планах. Так, как это происходит в обычной семье.

...Дуду вспоминает, что в свое время в "Неве Хана" привозили даже малышей двух-трех лет от роду.

- Однажды нам доставили из одной семьи сразу троих детей, - вспоминает Дуду. – Старшей девочке было шесть лет, а ее младшим брату и сестренке – три и два годика. Малышей мы определили в детский сад, а старшую девочку в школу. Утром я стал свидетелем душераздирающей сцены. Зайдя в группу, малыши вцепились в руку старшей сестры и расплакались. А она, как мама, обнимала их, гладила по голове, что-то шептала, пока те не успокоились. После этого я повел ее в школу, но едва мы вышли за ворота, как девочка из "мамы" на глазах превратилась в испуганного ребенка и вцепилась в мою руку. В тот день мне пришлось просидеть с ней все уроки – она не отпускала меня от себя ни на шаг, не желая оставаться в классе с незнакомыми ребятами. С тех пор прошло тридцать лет. Сестры выросли, вышли замуж,  воспитывают своих детей. Но самое интересное: обе теперь работают у нас инструкторами.

...Для каждого, кто живет в "Неве-Хана", детский дом становится его семьей, и, как в любой нормальной семье, ребенок получает здесь все, в чем нуждается, начиная от элементарных вещей - до кружков и поездок за границу.  Дети живут по двое в комнате, а для занятий и игр у них есть общий просторный салон. Каждое утро  воспитательница готовит для них завтрак и отправляет в одну из школ, расположенных в Киръят-Гате. После занятий встречает, кормит обедом, после чего дети выполняют домашнее задание и расходятся по кружкам. Старшеклассники с четырех дня и до семи вечера рабатают в местной пекарне.

- Когда приходит время идти в армию, воспитанники "Неве Хана" приезжают сюда на выходные, а мы поддерживаем связи с их командирами, совместно решая возникающие проблемы, - рассказывает мне Дуду. - Для тех, кто хочет после армии учиться, мы создали специальный фонд, из которого выплачиваем им стипендии, - продолжает Дуду.

– По возможности мы стараемся помочь и тем, кто решил открыть свое дело. Например, одному из ребят оплачивали в течение нескольких месяцев бензин для машины, чтобы он имел возможность немного заработать и встать на ноги. Мы не обязываем воспитанников возвращать нам деньги, - подчеркивает Дуду. - Другое дело, если они сами впоследствии решают хоть чем-нибудь помочь дому, в котором выросли. Например, один из наших воспитанников после армии некоторое время работал к нас инструктором, а потом решил выучиться на бухгалтера. Курсы были дорогостоящие, но мы их оплатили. К тому времени парень женился, у него появились дети. И вот как-то он пришел ко мне и сказал: "К сожалению, я не могу вернуть вам то, что вы потратили на мою учебу, но мне хочется хоть чем-то помочь детскому дому. Я решил взять в свою семью на воспитание одного из мальчиков, у которого нет родителей". Мы дали ему такую возможность: сначала подросток проводил в приемной семьей выходные, но постепенно стал ее полноценным членом, по сути – четвертым ребенком. В армию его провожал уже не наш детский дом, а его новая семья.

...Я спрашиваю Дуду об источниках финансирования детского дома.

- В свое время было принято решение, после которого детские учреждения, подобные нашему, приобрели самостоятельный статус: министерство социального обеспечения заключают с ними договор, направляя туда детей, которые по тем или иным причинам, не могут находиться в семье, и переводит средства на их содержание.  Министерство ргулярно устраивает проверки в детских домах, направляя туда инспекторов, которые беседуют с каждым воспитанником и сотрудником с глазу на глаз для получения объективной картины.

...Впрочем, как утверждает Дуду, государственные дотации покрывают не более 70 процентов всех расходов на содержание воспитанников (на каждого ребенка в месяц уходит восемь тысяч шекелей), оставшиеся 30 процентов детскому дому приходится восполнять за счет частных пожертвований и собственных доходов. 

...Похоже, что "Неве-Ханан" – место не религиозное. За полдня пребывания на его территории я не увидела ни одного человека в кипе.

- Да, это так, - подтверждает мое предположение директор детского дома. - Сам я человек нерелигиозный, и не хочу, чтобы в будущем кто-то смог оказать влияние на наших воспитанников по причине их неосведомленности в вопросах еврейской религии, а потому мы знакомим их с нашей историей и традициями, однако, они свободно могут выезжать в Шабат и заниматься своими обычными делами. Если когда-нибудь кто-то из них захочет стать религиозным, это будет его осознанный выбор, не навязанный извне. За тридцать лет, на моей памяти был всего один подобный случай.
Мы постоянно принимаем у себя добровольцев из Германии и США, среди которых много неевреев, - продолжает Дуду. - Нам важно, чтобы дети знали, что, кроме евреев, в мире существуют представители других национальностей, познакомились с их обычаями, культурой. По этой же причине мы отвели специальные помещения для смешанных групп продленного дня, куда ежедневно прибывают дети из Кирьят-Гата и Рахата, живущие в семье, но испытывающие проблемы с учебой и в общении со взрослыми и сверстниками. Сразу после школы они приходят сюда, обедают, делают уроки, играют на площадке или занимаются в кружках. Наши гости находятся здесь до семи вечера, после чего отправляются домой. Мы проверяем, каковы их успехи в школе, как они ведут себя дома.

В каждой смешанной группе – 16 человек, восемь детей из еврейских семей, и восемь из арабских и бедуинских. Затевая этот проект под названием "Тропинка к миру", мы сомневались в том, что родители нас поддержат, но, как оказалось, напрасно. Проект работает фантастически. По сути, нам удалось создать маленькую модель, прекрасно демонстрирующую, что представители разных культур и национальностей прекрасно могут ладить друг с другом, несмотря на все противоречия.

...Слова директора детского дома подтверждает социальный работник Алькернаиу Басем из Рахата, который впервые пришел в "Неве Хана" еще подростком, а теперь и сам работает здесь уже шестой год.

- Когда дети из еврейских и бедуинских семей встречаются здесь в первый раз, они еще полны предубеждений по отношению друг к другу, - говорит мне Алькернаиу. – Но это у них быстро проходит. Особенно после того, как мы, с согласия родителей, начинаем водить детей из Кирьят-Гата в гости к их сверстникам, живущим в Рахате, знакомим их с дедуинскими обычаями. Теперь если кто-то из группы после школы здесь не появляется, все сразу начинают беспокоиться, спрашивать: "Что с ним случилось?", звонят ему домой.

...Самым важным из всех проектов "Неве Хана" Дуду считает проект "Хесед" ("Благотворительность") и объясняет - почему.

- Мне кажется, самое главное – это научить наших воспитанников что-то делать для других, ничего не требуя взамен. В работе нашего "Благотворительного комитета" ("Ваадат Хесед") участвуют дети старшего возраста, которые берут под свою опеку нуждающиеся семьи из Кирьят-Гата и привозит им в конце недели ящик с продуктами, купленными на деньги, вырученные от сдачи бутылок и заработанные своим трудом. При этом семьи не знакомы со своими добровольными помощниками: дети просто оставляют ящик с продуктами на порогах их домов и сразу уходят.

Наши младшие воспитанники тоже занимаются благотворительностью: встают до начала занятий, в шесть утра, чтобы успеть приготовить 150 упаковок с завтраком для детей из бедных семей, которые наша машина развозит в школы Кирьят-Гата. Я считаю, что человек, который учится что-то отдавать другим, тем самым воспитывает и себя: он никогда не будет глух к чужим проблемам. И не только по отношению к людям, но и ко всему живому, - добавляет Дуду. - После того, как мы обзавелись собственным зоопаркам, и дети начали ухаживать за нашими питомцами, случаи издевательства над животными очень быстро сошли на нет.

...Мы направляемся, тем временем, в пекарню "Еладудас", которая является предметом гордости всех обитателей "Неве-Хана". Пекарня появилась здесь десять лет назад (через год к ней добавится еще и небольшая шоколадная фабрика "Шоколадудас"): здесь работают старшие воспитанники детского дома. Что же касается заработной платы, то ее решили начислять по возрасту воспитанника. К примеру, если ему 12 лет, он получает 12 шекелей в час. Достигшие же совершеннолетия получают обычную "взрослую" зарплату.

- Как вообще возникла эта идея – выстроить собственную пекарню? – начинает Дуду. – Я рассуждал так: многие дети попадают к нам из семей, годами живущих на пособии, где взрослые не работали ни дня. И надо что-то сделать для того, чтобы наши воспитанники поняли, насколько важен труд в жизни любого человека. Благотворительности мы их и так постоянно учим, а труду? Единственное, чего я опасался: захотят ли дети работать в пекарне, когда у них под боком столько увлекательных мест: конеферма, зоопарк, спортивная и игровая площадки. И мы пошли на хитрость, создав искусственный ажиотаж вокруг открывающейся пекарни: мол, "мест мало, не всякого возьмем" и так далее. И тут же все наши дети захотели работать именно там.

Итак, в добровольцах нужды не было. Но нам предстояло теперь не менее важное: научиться печь качественный хлеб и найти людей, готовых его покупать. Я привез из Германии и Швецарии лучших специалистов по выпечке хлеба, которые научили нас разным премудростям. Потом договорился с руководством компании "Интель" о том, что они будут покупать наш хлеб. Вслед за "Интелем" продукцией "Еладудаса" заинтересовалась компания "Эль-Аль", заказавшая у нас печенье для бизнес-класса, и пошло-поехало. Потом пришла еще одна идея: приглашать в "Неве-Хана" организованные группы туристов, путешествующие по югу страны: показывать им зоопарк, угощать своей выпечкой, рассказывать об истории детского дома. Люди охотно покупали потом у нас хлеб и печенье. И более того, среди этих путешественников нашлись люди, живущие за границей, которые впоследствии стали друзъями детского дома и пожертвовали для него деньги. Ну а пекарня за десять лет настолько разрослась, что мы теперь выпекаем каждый месяц по пять тысяч хлебов. А дети усвоили главное правило - нельзя опаздывать на работу; научились пользоваться рабочей карточкой, отмечающей начало и конец смены; поняли, что всякий труд оплачивается.

...Пользуясь образовавшейся паузой, я спрашиваю Дуду о том, как проходят в "Неве-Хана" выходные.

- Подобный вопрос мне задали лет 15 назад, и вот что из этого вышло, - начинает Дуду. - Обычно дети, у которых есть родственники, отправляются накануне Шабата к ним. Но не у всех воспитанников есть такая возможность. Мы стараемся подыскать для них приемные семьи, готовые взять к себе ребенка на выходные и обеспечить ему хороший отдых. Но и такие не всегда находятся. Так что часть детей проводит выходные в "Неве Хана". Пятнадцать лет назад здесь побывал состоятельный еврей, живущий в Берлине, который рос без родителей. Он очень впечатлился тем, что здесь увидел, а в конце меня спросил: "Дуду, а куда вы отправляете на выходные детей, у которых нет семьи, и в том числе - приемной?" – "Оставляем их здесь". – "Это плохо", - покачал головой наш гость и пожертвовал детскому дому 180 тысяч долларов на приобретение старого здания в Рош-Пине, которое мы отремонтировали, превратив в уютную виллу на 20 мест с красивым садом, и регулярно возим туда на выходные наших воспитанников, не имеющих семьи. 

...Навстречу попадается девочка лет тринадцати, виновато улыбается, прячет глаза. Дуду сокрушенно качает головой и говорит ей: "Ты меня очень расстроила. Подумай, стоит ли себя разрушать?"

Когда девочка уходит, он рассказывает мне ее историю:

- Она мечтала сыграть роль в спектакле нашего театра, который собирался на гастроли в Германию, но была для этого слишком мала. И все равно продолжала ходить на все спектакли, знала наизусть все роли, так что в конце концов своего добилась: получила роль главной героини и должны была поехать в театром на очередные гастроли в Германию. И вдруг вчера подходит ко мне и заявляет, что отказывается играть в спектакле. Ничего удивительного: подобное происходит с ней не первый раз. Девочка не верит в себя, в собственный успех и обрубает все для себя в самый последний момент. Когда человек не дает себе шанса сделать шаг вперед, я называю это саморазрушением. Я с детьми всегда говорю начистоту, и они на меня не обижаются, потому что знают: я все равно их люблю. Кроме того, я всегда здесь, уже тридцать лет бессменный директор "Неве Хана". Иной раз принимаю даже детей тех, кто сам у нас когда-то ходил в воспитанниках...

Кстати, вспомнил сейчас еще одну историю, - продолжает Дуду. – Однажды ко мне пришли репатрианты и сказали: "Мы оставляем сына у вас, потому что не в состоянии с ним справиться".

Парень действительно был непростой. Он тут такие вещи поначалу вытворял – живую птицу в морозильник засовывал! При этом проявлял невероятные способности к живописи и музыке - просто на уровне гениальности. Когда он подрос, мы подыскали ему в центре страны приемную семью и отправили учиться в тель-авивскую школу исскуств "Тельма Елин". Потом он пошел в армию, очень хорошо себя там проявил, даже закончил офицерские курсы. Демобилизовавшись, отправился путешествовать в Америку. Возвращается и сразу ко мне: "Дуду, я хочу учиться в Лос-Анджелесе. Нашел там лучший университет и даже сдал экзамены. Представляешь, меня туда приняли!". – "Я за тебя очень рад!" – "Погоди радоваться, учеба стоит больших денег, которых у меня нет. 120 тысяч долларов". – "Извини, но это слишком большая сумма, наш фонд не потянет..." – "И все равно я туда поеду! Начну учиться, а дальше как получится". Его настойчивость произвела на меня такое впечатление, что я поехал к друзьям нашего детского дома в Швейцарию и попросил у них помощи. Выслушав его историю, они согласились оплатить ему учебу". Но это еще не конец истории. Через несколько лет парень позвонил мне и попросил прилететь в Лос-Анджелес на церемонию по случаю окончания им университета. Я отправился в Америку и только там узнал, что наш воспитанник – лучший из всего выпуска, и знаменитая студия "Уолт Дисней" собирается делать фильм по его дипломной работе: настолько интересные образы ему удалось в этой работе создать. На церемонии в университете парень подвел меня к декану факультета и представил: "Это Дуду, директор нашего детского дома, где я воспитывался".  Я потом спросил его: "Неужели нужно было всем рассказывать, что ты вырос не в семье, а в детском доме?", на что он мне ответил: "Я уже достаточно сильный, чтобы этого не скрывать". Что еще рассказать про этого парня? Он и сейчас живет и работает в Лос-Анджелесе, очень преуспел. Когда приезжает в Израиль, всегда приходит к нам и рассказывает свою историю нашим воспитанникам, убеждая их в том, чтобы они верили в себя и свои силы. А здесь, - Дуду указывает мне на одну из стен своего кабинета, - висят его первые рисунки, которые я храню все эти годы.

...Я замечаю прикрепленную к доске объявлений невероятно толстую пачку рукописных листочков, разукрашенных цветами и птичками. Поймав мой взгляд, Дуду улыбается:

- Дети очень ревностно относятся к своим поздравлениям, которые пишут мне ко всем праздникам, и постоянно проверяют: на месте ли они?   
Я задаю ему последний вопрос. "Что это дает лично мне?" – переспрашивает Дуду. Задумывается на мгновение и с улыбкой отвечает: "Наверное то, что благодаря работе в детском доме я и сам в какой-то степени продолжаю оставаться ребенком даже в свои 56 лет, когда у меня у самого уже трое внуков..."

хххх

Ко всему сказанному мне остается добавить несколько цифр, полученных из министерства социального обеспечения в ответ на мой запрос:
В 2009 году в Израиле насчитывалось 57 специальных заведений, где проживали 900 детей, не имеющих семьи, либо отобранных у родителей, не способных проявлять о них заботу. В числе вышеуказанных заведений: закрытые специнтернаты; альтернативные интернаты, где юным правонарушителям дается шанс реалибилироваться без содержания их под стражей; общежития открытого типа и хостели. В прошлом году под присмотром частных организаций, выигравших соответствующий конкурс министерства соцобеспечения и получающих от него финансовую поддержку, воспитывались 1600 подростков.  В нынешнем году бюджет министерства соцобеспечения, предназначенных для аналогичных целей составляет 106 миллионов шекелей.

Что же касается "Неве-Хана", то здесь постоянно проживают 70 воспитанников (треть из них составляют выходцы из СНГ, треть – выходцы из Эфиопии и треть – уроженцы Израиля). Кроме того, в смешанных группах продленного дня ежедневно находятся 50 подростков из Кирьят-Гата и Рахата. Штат детского дома "Неве Хана" состоит из 55 сотрудников, которым помогают полтора десятка добровольцев из других стран.