Умирающий поселок

История, о которой будет мое повествование, одновременно грустная и поучительная.  Впрочем, она ничем не отличается от многих других, характерных для Дальнего Востока России истрий поселков, где добывались полезные ископаемые, в первую очередь золото.  Началась история полтораста лет назад, когда благовещенский купец Тетюхов, воспользовался тем, что царская монополия на добычу золота приказала долго жить, нанял работников и отправил их добывать для его кармана драгоценный металл в глухую тайгу Приамурья. Причем не абы куда, а воспользовался данными экспедиции горного инженера Аносова, с которыми он познакомился, дав кое-кому взятку.

Так в районе речки Херпучинка появились первые русские золотодобытчики.  Почему я написал русские, спросите вы, уважаемые читатели? Просто задолго до этого в этих местах добывали золото китайцы. Видимо, многие из них стали работать на Тетюхова, судя по тому, что до середины 50-х годов прошлого века китайские фанзы стояли на месте когда-то отдельного тетюховского прииска, носившего название «Седьмая линия».  С появлением в 30-е годы государственного прииска это стал отдельный микрорайон поселка Херпучи  (вообще-то громко сказано, но другого определения не нашел).
 
Если посмотреть из космоса на мою малую родину, поселок Херпучи (до административной реформы 60-х годов его называли прииск Херпучи, у многих моих земляков в метриках о рождении  так и написано), то он похож на гигантского спрута. Отчетливо видно тело его (центральная часть поселка с административными зданиями, школой, столовой, конторой, магазинами), от которой отходит четыре щупальца. Два этих щупальца  протянулись у основания уже невысокого в этом месте хребта, на котором есть пара отчетливых вершинок,  получивших  названия Дубовка (повыше) и Каланча, прямо в центре поселка.  Со временем эти щупальца-улицы получили названия Клубная (на ней стоял клуб), и Транспортная с конным двором.

Еще два щупальца, расходящиеся друг от друга и разделяющиеся протекающей между ними речкой, имеют свои маленькие щупальца-улицы.  Они появились на месте бывших приисков Тютюхова – Успенский и Седьмая линия.

Вообще рек и речушек в окрестностях  поселка хватает. Одна носит название Херпучинка, от неё и появилось название Херпучи вместо привычного в  первой половине ХХ века Главного стана, вторая – Верхний Хон, которую в пору моего детства называли Ё-моё.  Вот по руслам этих речек и добывалось золото.

В конце XIX века и до 30-х годов ХХ века добыча велась так называемым мускульным способом. Что он из себя представлял? Копались шурфы до золотоносного песка,  который ведрами извлекался на поверхность.  Затем этот песок высыпался в лоток, обычно деревянный, и в проточной воде промывался. Золото, как более тяжелое, оставалось на дне лотка, а песок уносила вода.  И так продолжалось много-много циклов.  Первые прииски представляли из себя всего несколько домов – контора, бараки-казармы для рабочих, дом поприличнее для управляющего, и рядом несколько шурфов, где и велась добыча золота. На небольшом участке было сразу несколько приисков, и принадлежали они нескольким хозяевам.  Среди владельцев приисков в районе Херпучей была княгиня Суворова-Рымнинская (родственница генералиссимуса Суворова) и барон Беренгейм.  По предварительным подсчетам, золота с 1870 года по 1900 год  было добыто в этих приисках  3 тонны 367 кг.  Золото добывалось вдали от рек, по которым возможно судоходство, и осуществлялось  транспортное снабжение приисков. Поэтому появилась на берегу одной из проток Амгуни Резиденция со всевозможными складскими помещениями, магазинами и прочими нужными объектами.

Потом в России свершилась Октябрьская революция, власть перешла в руки рабочих и крестьян,  была Гражданская война, интервенция, но она этих мест не коснулась.  Но в конце 20-х годов началось реальное преобразование России, стали возводиться в огромном количестве заводы и фабрики.  Оборудование для них закупалось за границей. А там самым ходовым российским товаром были хлеб, лес и золото. Так что золота стране требовалось много, поэтому и началась государственная его добыча уже механическим способом.  Для этого есть два способа: первый - добывать драгами, внутри которых золотоносная порода измельчается,  из неё  извлекается золото; второй способ - также размывать породу  мощной струей воды, и также извлекать золото.  Для работы драг и гидравлик требовалась энергия, поэтому в соседнем поселке Оглонги рядом с Резиденций (позже весь этот поселок стали называть Оглонгами) была построена электростанция. В окрестностях самих Херпучей были собраны две электрические драги. Одновременно стала создавать инфраструктура – строить жилые дома,  контору, школу, больницу, клуб, механические мастерские, лесопилку.  И к концу 30-х годов поселок приобрел те очертания, которые стали мне дороги, как родившемуся в послевоенном 1947 году.

В годы войны прииск не прекращал работать. Часть мужиков взяли в действующую армию и послали воевать, квалифицированные кадры драгеров, слесарей, инженеров получили бронь и продолжали работать, добывать для страны золото. Вместе с ними пришли на работу молодые ребята,  женщины,  девушки.  А после войны прииск стал развиваться, в середине 80-х годов был самым крупным в Хабаровском крае.  К прииску присоединили несколько участков вдали от Херпучей, на золотоносных речках и ручьях, которые разведали геологи.  В пору расцвета на прииске золото добывалось с помощью 8 драг и 6 гидравлик. В иные дни суточные съемки драгметалла доходили до 18 кг.  Работники прииска были очень уважаемыми людьми не только в поселках, они имели правительственные награды за доблестный труд.

«К своему столетнему юбилею Херпучи превратились в поселок, живописно разбросанный по долинам речки  с одноименным названием. С высоты хребтика, разрезающего поселок пополам во все стороны открывается обширная круговая панорама поселка и его окрестностей. За селом во все стороны встают горы, и к западу высокий Чульбатский хребет, с полосками туманов у вершины. Ближние склоны и  невысокие хребтики  все покрыты зеленью лесов.  Дома поселка деревянные, буроватые, некоторые под шиферными крышами.  Рядом тянутся розово-желтые поленницы двор и участки огородов с пышным укропом и картошкой.  Между домами проложены серые деревянные тротуарчики. Улицы, обычные пыльные дороги, местами разделяют травянистые поляны. В дневное время в поселке царит тишина, едва нарушаемая вялым стрекотом кузнечиков и тарахтением мотоцикла с коляской где-то вдалеке» – так живописно написал корреспондент одной из Хабаровских газет, приезжавших в это время.

Начало 90-х годов и распад Советского Союза самым негативным образом сказались на работе Херпучинского прииска.  Какое-то время он еще пытался сопротивляться обстоятельствам, но кризис неплатежей, огромная инфляция  привели к тому, что государство расплачивалось за сданное прииском золото через многие месяцы, когда инфляция съедали всю прибыль. Не было средств ни ремонтировать драги, ни расплачиваться с работниками прииска. Ситуация стала напоминать историю прииска столетней давности. К 1995 году на прииске, который был флагманом дражного флота,  остались работать только гидравлики.

Часть имущества прииска продавалась по бросовым ценам старательским артелям,  часть продавалась частным лицам. Драги разбирались на металлолом и растаскивались всеми  жителями поселка, сдавались приезжим перекупщикам за бесценок либо за предметы домашнего  обихода.  (Не здесь ли покупал металлолом для своего бизнеса будущий губернатор Хабаровского края Фургал?) Примерно в такое положение пришли гидравлики Херпучинского приискового управления.  В мехмастерских остались пустые цеха с немногими сохранившимися станками. 

Прииск прекратил свою работу, но не прекратили существовать поселки Херпучи,  Оглонги, Удинск, Октябрьский,  которые входили в сферу деятельности Херпучинского приискового управления.  Но время было безжалостно  к ним, и они постепенно приходили в упадок. Количество жителей в поселках  сократилось больше чем в два раза по сравнению с 80-ми годами.  Умерло градообразующее предприятие, и такая же участь ждет и поселки, если не придут новые инициативные люди и не начнут добычу полезных ископаемых  в новых экономических условиях. Разрушались дома и бараки в отдельных местах  поселков. В Херпучах особенно на так называемой Камчатке. 

Не лучшее положение было в Оглонгах.  Электростанция, которая была введена в эксплуатацию героическим трудом многих сотен людей, превратилась в развилины.  Намного сократился грузооборот в речном порту, опустели ангары складов. Ветшали и разрушались дома жителей поселка.

Развалилась система  централизованного торгового снабжения, которую заменили частники и установили очень высокие цены на все товары.  Прекратились регулярные рейсы самолетов и теплоходов,  жители поселков могли добираться на автотранспорте по разбитым дорогам из Хабаровска и на попутном речном транспорте по Амгуни.  Цены на проезд частные перевозчики установили очень высокие, и они оказались не по карману многим землякам, которые хотели бы побывать в родных местах.

В 90-е годы бывший Херпучинский прииск добывал золота на 1 работающего  в два с лишним раза меньше по сравнению со старательской артелью «Хабаровская» и  в полтора раза меньше, чем Кербинский прииск.  В 70-летию района добыча золота сократилась на 1094 кг, или почти в 2 раза. Золотодобывающая промышленность района имени Полины Осипенко переживала период упадка и застоя. Богатые золотые россыпи отработаны, а разведка новых месторождений из-за отсутствия средств велась слабо.  Сказались и низкие цены на драгметаллы на мировом рынке. И лишь после их повышения в 2000-е годы золотодобывающая промышленность района стала оживать. 

Однако несмотря на трудности жизни в северных поселка, они продолжают существовать, появлялись новые дома в разных местах поселков, люди старались сохранить то, что еще пока осталось от прежнего жилого фонда поселков.  Живет в каждом из них около 600-700 человек.  Стали застраиваться новыми домами улица Транспортная,  Успенская.  Возобновилось авиационное сообщение с Хабаровском и Николаевском-на-Амуре, но самолет летает всего один раз в неделю.  Продолжает функционировать больница,  школа с интернатом, в котором живут дети из Удинска и учатся все дети школьного возраста с Оглонгов и Херпучей.  В Оглонгах созданы условия для перегрузки руды с Албазинского золоторудного месторождения на самоходные баржи для доставки в Амурск на горно-химический комбинат.

На открытом в 1989 году Албазинском золоторудном месторождении началась промышленная добыча золота. Ранее много лет рассыпное золото в этих местах добывали по руслам рек, но со временем содержание золота уменьшалось, и добыча его в промышленных масштабах Херпучинским прииском была прекращена.  Но появление данных геологов о наличии рудного золота в горах привлекло в эти места солидных золотодобытчиков.

Добычей золота  стала заниматься одна из крупнейших компаний России ОАО «Полиметалл», которая стала добывать золото на Албазинском месторождении.  В настоящее время имеется карьер и флотационная фабрика мощностью 1,6 млн. тонн, где производится обогащение руды, которая затем доставляется на Амурский горно-металлургический комбинат в город Амурск. Руду круглогодично возят самосвалами за 100 км до речного порта в Оглонгах, а потом речными судами до Амурска в теплое время года.  Так что и Херпучи и Оглонги снова могут быть востребованы в добыче  драгоценных металлов, но уже в другом качестве.  Но пока во все это верится с трудом. Удел всех приисков в мире – постепенное умирание после исчерпания природных запасов драгоценных металлов, будь то золото, платина, серебро, другие полезные ископаемые. 

Сейчас многие сетуют на то, что поселки ждет такая судьба.  И часто задают вопрос – а была ли альтернатива такому освоению природных богатств не только Приамгунья, но и Дальнего Востока, Сибири.  И можно ответить, что  в конце XIX  века это была единственная возможность осваивать полезные ископаемые.   Это наша история, это наша страна.

А  приамгуньская земля по-прежнему богата разнообразными полезными ископаемыми. Но добыча их связана с огромными капитальными и финансовыми вложениями, не всегда возможными в постсоветской России,  в которой уровень промышленного производства  с 1991 года по 2000 год  упал на 48%. Но будем надеяться, что это временное явление и на Дальний Восток придет новое поколение людей.

Не раз в социальных сетях я доказывал своим землякам, которым нравилось их счастливое детство в наших поселках, что вахтовый способ добычи полезных ископаемых не только дешевле, но и экологичней. Да, жизнь в наших суровых местах закалила нас, многие состоялись как хорошие специалисты, но нынешнее молодое поколение совсем хилое, они просто не выживут на севере. Создавались приисковые поселки не от хорошей жизни, просто в те далекие 30-е годы другого способа не было. На прииске работало немало расскулаченных или репрессированных по пустяковым уголовным делам.  Но жили и приехавшие, которые работали  по найму за хорошие деньги. Но тогда государство не считалось с затратами, делало все, чтобы страна подготовилась к смертельной схватке с фашизмом.  К тому же при советской власти распределение доходов не имело таких перекосов, как в нынешней России, где кучка олигархов и вип-менеджеров государственных компаний жирует, а народ в огромном количестве бедствует.

Сейчас, когда я смотрю на фотографии из родных мест, которые выставляют в социальных сетях мои земляки, или живущие в поселках, или приезжающие погостить, у меня сердце кровью обливается.  Благоустроенный поселок, с широкими улицами, с ухоженными деревянными тротуарами и канавами, по которым стекала вода, и не стояла на дорогах, где не было луж, исчез, превратился в обычную деревню, не самую богатую.  Конечно, раньше более ухоженным был центр поселка, где в основном жила местная интеллигенция, которая следила и за заборами из штакетника, за тротуарами.  Сейчас же на нашей улице нет ничего,  обочины дорог заросли, канавы осыпались, от тротуаров нет и следа. Из пяти домов, ранее стоящих на нашей улице с одной стороны, остался лишь наш, и тот не жилой, использующихся под склад магазина напротив.

Да и на улице, идущей раньше параллельно нашей Центральной, которая в те годы называлась Школьной, осталось всего два дома, и даже не ведомо мне, живут ли там люди.  Один вроде  магазин. 

Сейчас более-менее ухоженной выглядит улица Транспортная, в конце которой располагается участковая больница.  Видны новые дома, на улицах хотя и нет тротуаров, но выглядят они ухоженными.  А вот Клубная улица умирает. С одной стороны, это даже к лучшему. Как стало известно в последние годы, река Херпучинка протекала через урановое месторождение, и поэтому заболеваемость раком среди жителей этой улицы была выше, чем в других районах поселка.

Вокруг поселка на всех бывших каменных отвалах растет лес. Он покрыл даже ранее голую Каланчу, которая как-то съежилась, стала ниже, и уже не высится на фоне центральной части поселка этаким памятником. Раньше с её вершины можно было увидеть весь поселок, а сейчас это вряд ли возможно.  Многие места не видно из-за густо растущего леса, который покрыл большую часть прежнего поселка. Раньше были хорошо видные отдельные районы поселка, но теперь их или уже нет, или остались лишь островки с отдельно стоящими домами.

Так что человек не сможет покорить природу, как бы не старался. Она всегда возьмет верх.  Я это хорошо знаю по публикациям Александр Кудрина из Чля в Николаевском районе. Она показал на фотографиях, во что превратились прииски Колчан, Михайловский.  Это просто кустарник среди тайги и редкие, еще не сгнившие артефакты от бывших домов золотодобытчиков. А прошло всего лет 50-70 с тех пор, как прииски закрылись, и народ разъехался. И назвать таких умерших в нижнем Амуре приисков можно с десяток.  Так что надо с этим смириться, жизнь продолжается.