Начало и конец

     1.
     Риад оглянулся по сторонам и, не увидев никого на тихой улице, помчался вприпрыжку, высоко подбрасывая папку с нотами. Какая-то сумасшедшая мелодия бурлила во всём теле и радостно вырывалась из горла;
     - Ля-ля-Айла, ля-ля Айла, ля-ля-ля!
     В жаркий ленивый послеобеденный час никто не выглянул в окно, чтобы посмотреть на юного влюблённого, который голосит во всю мощь молодых лёгких, прославляя неведомую Айлу. Возможно, лишь древние старушки  заулыбались в своих продавленных креслах, вспоминая весенние года. Риад до того увлёкся своей песней и полудиким танцем, что не заметил, как за ним притормозил автомобиль и мужской голос окликнул:
     - Риад! Сын! Риад!
     Наконец слова прорвались сквозь его бушующую радость, и он замер.
Из окна «Волги» на него, улыбаясь, смотрел отец.
     - Садись, вместе домой поедем.
     Риад опустился на заднее сиденье, радуясь, что до дому остался всего лишь квартал, и не надо будет объяснять отцу причину своих плясок посреди дороги.
     Однако отец догадался сам:
     - Влюбился, сынок?
     - Последний экзамен сдал!
     Отец скептически оглянулся:
     - Ну-ну… Хорошо, что последний, а то людям отдыхать мешаешь.
Риад даже самому себе не смог бы ответить, как и когда он влюбился в Айлу, студентку с параллельного курса. А сегодня он, наконец, осознал, что состояние бурлящей радости, восторга и счастья появлялось в нём не просто так, а тогда, когда на дальнем горизонте появлялась Айла. Когда же она появлялась на ближнем горизонте, его охватывали полное онемение тела и лёгкое помрачение рассудка.
Назвал вещи своими именами Алекс, друг Риада:
     - Слушай, а ты же не на шутку влюбился.
     - В кого? – глупо спросил Риад, пытаясь примерить на себя слово «влюбился».
     - Я сначала не мог понять, ведь эти три подружки как приклеенные везде вместе ходят. Потом понял – в Айлу, самую длинноногую из них.
     Риад удивлённо посмотрел на Алекса, а потом ещё глупее переспросил:
     - Влюбился, да? Это точно?
     - Ну, брат, ты даёшь! – засмеялся друг, - вечером встретимся, поговорим.
Алекс убежал домой, а Риад сел на скамейку в сквере и задумался. Неужели это и есть любовь? Когда невероятная фантастическая  музыка сама звучит в тебе, счастье расширяет грудь, а ноги, наполнившись какой-то сладкой слабостью, подкашиваются, когда Айла идёт по коридору… Пазл сложился. Он влюблён. В Айлу, это точно! Открытие окрылило парня, и он понёсся домой, перейдя в неистовый пляс на тихой родной улице.
     Отец больше не стал его расспрашивать ни в машине, ни за обедом.

     ***
     Риад не был «ботаником», хотя возможно и стал бы им, если бы не отец.
     У матери парня кроме семьи и детей было две страсти - Шекспир и оперная музыка. С самых первых дней замужества она мечтала стать счастливой матерью оперной звезды – певца, или певицы, или дирижёра, или, на худой конец, первой скрипки в оркестре. Однако её старший сын категорически отказался заниматься музыкой, предпочитая футбол и шахматы. Потом у него проявились недюжинные математические способности, он стал победителем нескольких всесоюзных школьных олимпиад и его пригласили учиться в интернате для особо одаренных детей при Московском Университете. Родители и порадовались и посокрушались одновременно, но согласились на его переезд, чтобы не ломать судьбу будущему великому математику. После его отъезда мать стала воплощать свою мечту во втором сыне, то есть в Риаде. Он не сопротивлялся, в музыкальную школу ходил с удовольствием, а особенно ему нравились концерты, когда он, сыграв какую-то пьесу на своей скрипочке, долго кланялся под аплодисменты восторженной публики, состоящей в основном из родителей и ближайших родственников юных исполнителей. Однажды Риада перед концертом увидел отец. Мальчик стоял в коридоре, готовый к выходу и поджидал маму, наводящую последние штрихи красоты перед зеркалом. На Риаде была белая сорочка с красным галстуком-бабочкой, чёрные шортики и чёрные лаковые туфельки с белыми носочками. Волосы аккуратно разделены боковым пробором и залакированы. Пай мальчик со скрипочкой. У отца округлились глаза, но он ничего не сказал перед концертом, зато после него, закрывшись с матерью в гостиной, о чём-то долго и возмущённо говорил с ней. Риад напрягал весь свой музыкальный слух, но смог разобрать лишь некоторые слова: я не позволю… это мужчина, а не…   талант… я сам займусь…
Он ничего не понял по сути разговора, но с того дня из его жизни исчезли шортики, галстуки-бабочки, лак на волосы, уступив место крутым джинсам, распахнутым сорочкам и какой-то немыслимой стрижке, которую ему сделал парикмахер отца. Отец стал возить его с собой в любое время года на дачу, приучая к мужским занятиям – пилить, строгать, мыть машину, разводить костёр, сажать деревья. Риаду нравились эти перемены, но ему было немного жаль маму, когда она после их возвращения с дачи, нежно брала его руки в свои, разглядывая появившиеся царапины, целовала их, потом мыла душистым мылом, смазывала кремом, повторяя при этом:
     - У мальчика талант, как ты этого не понимаешь! Он будет большим музыкантом,
     - Ничего страшного, музыкант тоже может быть нормальным мужчиной, - неизменно отмечал отец.
     Музыку и скрипку Риад бросать не собирался. Он был абсолютно доволен своей жизнью. В ней была музыка, была мужская дружба с отцом, нежность матери, друзья и поездки к брату. Но когда ему исполнилось пятнадцать лет, в жизни появился ещё один важный аспект. Отец, поздравляя его с днём рождения, протянул конверт.
     - Здесь билеты на самолёт. Ты с дядей летишь в Ленинград.
     - О, здорово! Там сейчас уже белые ночи, музеи, театры!
     = И это тоже, - сказал отец, странно посмотрев на него.
Когда через неделю они с дядей уже сидели в самолёте, тот рассказал Риаду об основной цели визита в северный город.
     - Понимаешь, парень, твой отец волнуется за тебя, он хочет, чтобы ты стал настоящим мужчиной. Он считает, что твоя музыка может тебя не туда завести.
     - Куда не туда? – удивился Риад.
     - Твой отец видит два варианта развития событий. Первый. Ты романтик, поэтому влюбиться можешь в любой момент и в кого угодно. Примешь первую страсть за любовь на все времена, захочешь жениться, пойдут дети, потом прозрение, развод, депрессия… В общем, проблемы…
     - Я не понял, почему развод, депрессия?
     - Дослушай, а потом будешь задавать вопросы.
     - Ладно, продолжай.
     - Второй вариант. Среди артистов много этих… - дядя замялся, - ну, этих самых…
     - Голубых что ли?
     - Ты продвинут, мужик. Правильно, их.
     - И отец боится, что я стану одним из них? Но я не хочу быть голубым!
     - А кто хочет? – философски заметил дядя. – Жизнь так складывается. И вот твой отец поручил мне познакомить тебя с другой стороной жизни, чтобы не прошёл ни первый, ни второй вариант.
     - Я ничего не понимаю, - растерянно протянул парень. – Что мы будем делать?
     - Знаешь, - решительно ответил дядя, - буду говорить прямо. Мы едем к девочкам, чтобы они научили тебя всему.
     - Каким девочкам? Чему всему? – Риад продолжал недоумевать.
     - Бог мой! К проституткам! Отец твой хочет, чтобы ты стал мужчиной во всех смыслах, - дядя, наконец, выдохнул и откинулся на спинку самолётного кресла.
     - А что у нас в городе нет проституток?
     - Есть, конечно, но они все знакомые, светить тебя не хочется, - ответил дядя и прикусил губу, поняв, что ляпнул лишнего.
     - Тебе знакомые или отцу?
     - Мне, естественно, - дядя взял тяжесть вины на себя. – А в Питере ещё и музеи есть, и театры, и концерты, и белые ночи…
     - И это тоже, - повторил Риад слова отца.

     - Ну, сын, как прошло твоё путешествие? – спросил  Риада отец, встречая их с дядей в аэропорту.
     - Спасибо, папа, хорошо. Тебе всё рассказать? – ответил парень, делая ударение на слове «всё» и глядя отцу в глаза. Тот сделал вид, что ничего не заметил.
     - Ну и прекрасно, я рад.
     Больше вопросов о поездке ни он, ни мать не задавали.
     После того лета Риад изменился. Он стал сдержан в эмоциях, немногословен и язвителен. И почему-то чувствовал себя трёхлеткой, которого до смерти напоили самогоном. Каждому овощу своё время…

     ***
     Риад окончил школу и поступил в консерваторию. К тому времени он хорошо ориентировался в закулисной жизни своего города, был искушён в плотской любви, начал зарабатывать деньги, но сердце его молчало. Он даже уверил себя, что любви нет на этом свете, и все красивые сказки про неё пишутся ради привлечения читателя и хорошего гонорара.
     А сегодня он вдруг понял, что всё, что происходило с ним в последнее время, оказывается, и есть любовь… или влюбленность… Удивительно, но он не мог сказать, что ему нравилось больше – сама Айла или тот внутренний полёт, который вызывало её присутствие.
     К вечеру позвонил Алекс.
     - Слушай друг, сегодня у нас встреча с тремя подружками на бульваре. В семь будь в нашем кафе, закажи что-нибудь лёгкое, а я подойду с ними.
     - С какими подружками?
     - Запоминай – Айла, Джейла и Шейла. Здорово имена подобрались, да?
     - Это с ней? – холодея, спросил Риад. – Я не смогу…
     - Ты псих? Я сегодня полдня старался ради тебя, уламывал их на свидание, а ты отказываешься?
     - Алекс, я правда не смогу… У меня ноги немеют, когда она близко, и голова плывёт. Я вообще могу умереть… Погибнуть… на заре жизни…
     - Риад! Не дури, в семь в кафе. Всё! – и друг  дал отбой.
В шесть часов Риад зашёл в кафе, заказал уютный столик на веранде под чинарой, цветы девушкам и оставил задаток.
     - Завтра расплачусь полностью, - сказал он знакомому официанту. – Алексу скажи, что я заболел и денег с него не бери. Но так… наедине, чтобы девушки не слышали…
     Официант кивнул и улыбнулся.
     Весь вечер Риад просидел на балконе, высматривая друга, будучи уверен, что тот обязательно зайдёт. Около полуночи он увидел на улице фигуру Алекса, направляющегося к его дому. Риад быстро спустился и уже в дверях подъезда столкнулся с ним.
     - Ты, сумасшедший! Я так тебя расписал – умница, красавец, комсомолец, а ты -  трус!
     - Тише, друг, давай во двор выйдем, здесь всё слышно.
     Во дворе Алекс протянул ему две фотокассеты.
     - Вот возьми, это я девчонок нащёлкал, для тебя старался. Айлу больше всего снимал, надеюсь, она не решила, что я запал на неё. Прояви и распечатай для всех. Я весь вечер был как на арене цирка, даже на пианино играл и пел вместе с ними.
     - Да? Там есть пианино?
     - Представь себе, нашлось. Хотя я его раньше тоже не замечал.
     - Алекс, спасибо тебе. Мне надо привыкнуть, всё так сразу… Я завтра сделаю фото и позвоню тебе.
     Фотографии получились действительно превосходные, Алекс умел выстраивать кадр. Несколько фото Айлы Риад сделал большого размера и оставил у себя. Остальные занёс другу. 
     - Слушай, какой я молодец, - воскликнул Алекс, перебирая карточки. – Может, мне фотографией заняться? Посмотри, как здорово! Сейчас девчонкам позвоню.
     - Джейлочка, привет! Дома не ругали за позднее возвращение? Ну и славно. Ваши фото готовы. Знаешь, супер получились! Сегодня будем ждать вас на том же месте в тот же час и в прежнем составе. Риад уже выздоровел, тоже будет… Что ты говоришь? Сегодня уже улетает? Ах, как жаль! Ну, тогда вдвоём приходите… Всё, лады, ждём.
     Алекс положил трубку и сказал, обращаясь к Риаду:
     - Айла сегодня с родителями улетает. Такой шанс упустил, чувак! А сегодня пойдешь в кафе?
     - Конечно, - сказал повеселевший Риад. – Надо же отметить окончание курса.

     Всё лето Риад рисовал. Сначала он долго смотрел на фотографии Айлы, любуясь ею. Потом попробовал изобразить её шариковой ручкой на тетрадном листочке в клетку, в конце концов, зашёл в магазин для художников, купил специальную бумагу, угольные карандаши и уже профессионально, как ему казалось, стал рисовать её портреты. С каждым новым рисунком она становилась всё более и более похожей и всё более прекрасной. Тонкое подвижное лицо, высокий лоб, изящный восточный нос с лёгкой горбинкой, пухлые детские губы, родинка над левой губой, копна густых волос… А глаза Риад прорисовывал в последнюю очередь. Длинные чёрные ресницы прикрывали их глубину, придавая взгляду таинственность и обещание… Однажды в его комнату неожиданно зашёл Алекс и Риад не успел спрятать рисунок. Друг внимательно и долго смотрел на портрет, потом задумчиво произнёс:
     - Я понял сейчас две вещи. Первая – красота действительно в глазах любящего.  Вторая – у тебя талант, дорогой! Что ты раньше не рисовал?
     Риад улыбнулся.
     - Повода не было.

     Первого сентября в понедельник начался последний учебный год в консерватории. Риад увидел в коридоре Алекса, болтающего с тремя подружками, и подошёл к ним.
     - С праздником знаний!
     Одна из девушек игриво воскликнула:
     - О, Риад! Друг Алекса, который сначала заболел, потом распечатал нам фотки, а затем устроил потрясающую вечеринку на бульваре!
     - Он самый, - улыбнулся Риад и посмотрел на Айлу. Но в этот момент она, отвернувшись, махала кому-то рукой. «Всё, - решил для себя парень. – До конца этой недели я признаюсь ей и… сделаю предложение!».
     На выходе из консерватории Риад увидел дядю.
     - Привет! Какими судьбами? Что ты тут делаешь?
     Дядя засмеялся:
     - Выполняю маленькое, но ответственное поручение.
     - И как?
     - Уже выполнил, всё нормально!  Пошли к вам, я страшно проголодался, вместе пообедаем.
     В пятницу, собрав всё своё мужество, смелость, храбрость и решительность, уняв дрожь в теле и слабость в ногах, Риад после занятий подошёл к Айле. Она ждала своих подружек на скамейке во дворе, и парень присел рядом.
     - Айла, я люблю тебя и прошу стать моей женой, - выпалил он  и посмотрел ей в лицо.
     От неожиданности девушка вздрогнула, потом надменно прищурилась, оглядела парня с головы до ног и с презрением произнесла:
     - Ты себя в зеркало видел? Нет? Иди посмотри внимательно, жених! Со свиным рылом да в калашный ряд! – она фыркнула, гордо поднялась, откинула на спину непослушные волосы и, не оборачиваясь, пошла к двери института.
     Как долго Риад просидел на скамейке, пережидая мучительную боль в груди, как долго он потом шёл домой, как долго поднимался по лестнице на третий этаж, – он не помнил. Отец уже был дома. Он позвал сына в гостиную, закрыл дверь и сказал.
     - Сын, я всё знаю про эту девушку.
     - Уже? – парень в изумлении поднял глаза. - Откуда?
     - Ты думаешь, такую кипу портретов можно скрыть в нашей маленькой квартире? – улыбнулся мужчина. – Дядя всё узнал про Айлу. Она из хорошей семьи. Если хочешь жениться, мы посватаем её. И, как говорится, совет да любовь!
     - Это уже не актуально, отец. Я рожей не вышел для их хорошей семьи. Тема закрыта.
     - Подожди, объясни толком, что произошло?
     - Ничего. Тема закрыта, все остались при своих, - с горечью произнёс парень и, чтобы скрыть слёзы, быстро вышел из комнаты.
     Он заперся в ванной и внимательно стал разглядывать в зеркале своё лицо. Нормальное лицо, не Ален Делон, но и ничего от свиного рыла. А усы, которые он отпустил за лето, так и вовсе роскошные… Да причём тут лицо! Причем тут зеркало! Он же ЛЮБИТ её! И будет любить всегда! И сможет сделать всё, чтобы она была счастлива. Это его девушка, почему же она не поняла этого? …Может ещё раз попробовать? Но невыносимая боль снова поднялась в груди, сжала горло, и парень отступил – нет, так нет!

                Будь так умна, как зла. Не размыкай
                Зажатых уст моей душевной боли.
                Не то страданья, хлынув через край,
                Заговорят внезапно поневоле.

                Хоть ты меня не любишь, обмани
                Меня поддельной, мнимою любовью.
                Кто доживает считанные дни,
                Ждет от врачей надежды на здоровье.

                Презреньем ты с ума меня сведешь
                И вынудишь молчание нарушить.
                А злоречивый свет любую ложь,
                Любой безумный бред готов подслушать.

                Чтоб избежать позорного клейма,
                Криви душой, а с виду будь пряма!
                В.Шекспир. Сонет 140

     2.
     В свои тридцать пять лет Риад занимал солидную должность в мэрии своего города – начальник Отдела музыкальных учреждений. Большим музыкантом он не стал. Принял участие в трёх-четырёх всесоюзных конкурсах, занял места, далёкие от начала списка призёров, и решил строить карьеру в административной сфере. И это получилось у него весьма неплохо. Сейчас у него был уютный кабинет, милая секретарша и власть решать многие музыкальные вопросы, в том числе и назначения на определённые должности. В тот майский день в его кабинет вошёл посетитель – высокий худой мужчина в дорогом светлом костюме, который висел на нём как банное полотенце на крючке. Он протянул руку и представился. Риад пригласил его сесть в кресло и сам устроился напротив.
     - Чем могу быть вам полезен?
     - Дело в том, что последние пять лет я служил советником в нашем посольстве в Египте. Естественно, моя семья жила со мной. Жена не работала, у нас были маленькие дети. В настоящее время меня перевели в министерство, - он назвал  должность, - и какой-то срок, думаю лет пять-шесть, мы будем жить здесь. Дети подросли, и жена хочет работать. Она окончила консерваторию, даже концертировала немного, но потом замужество и отъезд. Я пришёл к вам с просьбой. Я бы был вам признателен и весьма благодарен, если бы ей досталось какое-нибудь вакантное место директора музыкальной школы.
     - Скажите, у вашей жены есть какой-нибудь опыт работы на подобной должности?
     - Нет, я же сказал вам, мы долгое время жили за границей.
     - То есть, опыта работы у неё совсем нет?
     - Практически нет.
     - И вы предполагаете, что она справится?
     - Не боги горшки обжигают.
     - Насчёт горшков верно. Но мы говорим о детях и музыкальной школе.
     - Я же сказал вам, что моя благодарность будет соответствующей.
     - Это не моё дело, простите, а в МИДе так же назначают специалистов?
     - Это действительно не ваше дело, - жёстко ответил посетитель.
     - Согласен. Далее, мне необходимо поговорить с вашей женой, ведь это она хочет работать, не вы.
     - Она зайдёт к вам завтра. Если вам удобно, в одиннадцать часов.
     - Мне было бы удобней в девять утра, - Риад решил немного сбить спесь с дипломата.
     - Хорошо, остальное обсудим после интервью, - и посетитель вышел, слегка кивнув ему.
     - Ах, какая цаца, интервью! – разозлился Риад и вызвал секретаршу.
     - Завтра в девять придёт женщина, подержи её в приёмной минут двадцать-тридцать, без чая и кофе.
     Секретарша кивнула и вышла, а Риад сел за рабочий стол, почему-то недовольный собой.
     Утром в 9.00 он включил громкую связь:
     - Ко мне есть посетители?
     - Да, вас ожидают.
     - Пожалуйста, извинитесь. У меня неожиданное селекторное совещание. Думаю минут через пятнадцать-двадцать я освобожусь.
     Через двадцать пять минут Риад в третий раз закончил перебирать бумаги на столе и пригласил посетительницу, учтиво встав ей навстречу. В кабинет вошла женщина в ярком цветном костюме. Риад даже не успел разглядеть её, как у него неожиданно больно сжалась сердце, а по груди разлилось чувство тоски.
«Что за странность? Что со мной?» - подумал мужчина и внимательно посмотрел на посетительницу. Женщина была примерно его лет, среднего роста, с фигурой, расплывшейся то ли от изобильной еды, то ли от неподвижной жизни. Полные руки с дорогими кольцами на пальцах, длинные толстые ноги в босоножках на высоком каблуке, восточный нос с лёгкой горбинкой, заплывшие щёки, полные губы с родинкой над левой губой… Родинка! Над левой губой…
     - Айла? – воскликнул он поражённый её преображением. Женщина поняла его возглас по-другому.
     - Да, это я, -  кокетливо произнесла она, уверенная в неизгладимом впечатлении, которое произвела на прежнего воздыхателя.
Риад жестом пригласил её присесть, стараясь незаметно помассировать грудь под пиджаком, чтобы унять неожиданную боль. Айла подошла к креслу, слегка покачиваясь на каблуках и вызывая опасение за устойчивость грузной фигуры.
     - Здравствуй, Риад!  Я рада, что ты вспомнил меня, - медленно произнесла она, глядя прямо ему в глаза.
     - Здравствуй…те…
     - Почему так официально? Ведь когда-то…
     - Ваш муж сказал, что вы ищете работу.
     - Я не ищу, мне она нужна, и ты  решишь этот вопрос.
     - Директором школы не могу назначить, меня просто не поймут, даже за большие деньги. А если завучем?
     - А что должен делать завуч?
     - Судя по вопросу, с тем, что должен делать директор, вы знакомы, - съязвил Риад.
     - Хватит выкать, давай перейдём на ты.
     - Зачем?
     - Чтобы было проще договориться.
     - Хорошо. Завуч тебя устраивает? – медленно, подстраиваясь под её тон, спросил мужчина. -  Что делать, тебе объяснят более опытные товарищи. А о том, какие документы необходимы, расскажет моя секретарша.
     - Красивая девушка. Ты с ней спишь?
     - Твой вопрос переходит границы дозволенного.
     - Да, ладно. Помню, после моего отказа, ты переспал со всеми моими подругами. Они столько рассказывали о тебе. И я тогда решила, что правильно сделала, что послала тебя подальше – зачем мне бабник?
     - Кажется, ты не поняла ничего. Ни тогда, ни сейчас.
     - Что не поняла? Я ничего не потеряла – у меня муж дипломат, я упакована по всем статьям, хорошие дети, видела мир. А ты дорос только до этого кабинета. Даже музыкантом не стал.
Риад промолчал.
     - Итак, мы договорились – завуч?
     - Договорились. Я отдам все распоряжения, а ты принесёшь свои документы.
     - Сколько стоит должность директора, нам приблизительно сказали. А сколько должность завуча?
     - Тебе это не будет стоить ничего. Мой подарок, - Риад почему-то нехорошо ухмыльнулся.
     - Я поняла, никаких денег. Значит, другое, - Айла тяжело поднялась с кресла, поднялся и мужчина. Женщина медленно приблизилась к нему, встала почти вплотную, и начала не спеша расстёгивать блузку.
     - О-ля-ля!  - присвистнул  Риад, - ты хочешь расплатиться здесь и сейчас?
     - А чем это место хуже других? И зачем тянуть? Я не люблю быть в долгу, - она протянула руку к вороту его рубашки. Риад перехватил её и жёстко сказал:
     - Я благодарен тебе, что ты тогда отказала мне.
     - Благодарен? Почему?
     - Во-первых, потому что я мог бы сейчас оказаться на месте твоего мужа, которому жена наставляет рога.
     - А во-вторых? – зло произнесла женщина.
     - Ты себя в зеркало видела? Из калашного ряда да в свиное рыло!
     Айла резко выдернула руку, развернулась и пошла к выходу, покачиваясь на высоких каблуках. Риад распахнул перед ней дверь и сладким голосом сказал:
     - Ханум, подойдите к моей секретарше. Она вам скажет, какие документы необходимы. Приказ будет готов уже завтра. Желаю вам удачи на новом месте.
     Мужчина закрыл дверь, опустился в кресло и, потирая область сердца, пытался понять – как его тело среагировало раньше, чем он успел узнать Айлу? Среагировало точно так же, как много лет назад на скамейке во дворе консерватории – невыносимая боль поднялась в груди, сжала горло и тоской разлилась по телу… Любил ли он Айлу? Да, ту юную девушку, которую он сотни раз рисовал, проникая в её душу и думая, что понимает её… Он вспомнил мультфильм, который видел в детстве: там ведьма превращалась в красавицу, а потом снова становилась старой и страшной… Риад  засмеялся и боль неожиданно прошла.

                Мои глаза в тебя не влюблены, -
                Они твои пороки видят ясно.
                А сердце ни одной твоей вины
                Не видит и с глазами не согласно.

                Ушей твоя не услаждает речь.
                Твой голос, взор и рук твоих касанье,
                Прельщая, не могли меня увлечь
                На праздник слуха, зренья, осязанья.

                И все же внешним чувствам не дано -
                Ни всем пяти, ни каждому отдельно -
                Уверить сердце бедное одно,
                Что это рабство для него смертельно.

                В своем несчастье одному я рад,
                Что ты - мой грех и ты - мой вечный ад.
                В.Шекспир. Сонет 141

     3.
     Риад медленно двигался на своём громадном джипе в городской пробке, направляясь в детский сад за внуком. Два часа назад дочь попросила забрать его, так как у неё на работе случился какой-то аврал.
     - Папа, пожалуйста, забери Риада. Муж тоже не может, он в море. А вечером я сама заеду к вам за ним.
Когда родился этот мальчик, дочь спросила:
     - Папа, можно мы дадим ему твоё имя? Фамилию не получается, но мне так хочется, чтобы он в чём-то походил на тебя – ты такой красивый и умный, такой талантливый, и я очень люблю тебя.
     - За таланты?
     - Нет, просто люблю - ты мой папа.
     Естественно, Риад согласился. И этот мальчик стал его любимцем.
    
     Риад ждал внука в уютном дворике детского сада, приготовив киндер-сюрприз, который мальчик любил за смешные неожиданности внутри шоколадного яйца. Внук вышел из двери за руку с симпатичной  девочкой.
     - Дед, это моя невеста, знакомься. Её зовут Айла! – Риад поперхнулся, но, справившись, протянул девочке руку.
     - Ты очень красивая.
     - Меня назвали как бабушку, вон она идёт, - и малышка показала на дверь. Из неё выплывала грузная постаревшая Айла, давно перешагнувшая стокилограммовый рубеж.
     - Пока, детка, до завтра, мы спешим, - сказал Риад и, не желая встречаться с прошлым, взял внука за руку и быстро пошёл к машине. Но мальчик вырвался, подбежал к подружке, чмокнул её в щёчку и закричал на весь двор:
     - Чао-какао, Айла! Я тебя люблю! – потом, догнав деда, уверенно зашагал рядом. – Жаль, долго ждать, когда вырасту. А то бы мы сейчас женились.
У дверей автомобиля Риад-старший обнаружил у себя в руке киндер-сюрприз, который уже изрядно подтаял. Он протянул его внуку.
     - Ну, дед, как ты забыл про него? Теперь шоколад весь размажется. Это из-за Айлы? Знаешь, я тоже всё забываю, когда вижу её.
     По дороге домой мальчик осторожно разворачивал конфету, чтобы добраться до игрушки, а дед размышлял. «Через много лет его внук и её внучка внуки ходят в один и тот же детский сад. И именно его внук влюбляется в её внучку. И зовут их так же, как и их – Риад и Айла. Что это – случайность? Или это какой-то неведомый закон бытия – всё, что деды не сделали, внуки доделают?»
      Мысли мужчины прервал возглас мальчика:
     - Дед, смотри какая свинка! – он, наконец, освободил игрушку из яйца и протягивал ему.
     На ладони мальчика лежал маленький смешной поросёнок. Риад рассмеялся:
     - Со свиным рылом да в калашный ряд!
     - Что ты сказал, дед? Я ничего не понял.
     - И не надо понимать, дорогой! Это уже не твоя сказка.

                И долго мне, лишенному ума,
                Казался раем ад, а светом - тьма!
                В.Шекспир, из сонета 147