Битва железных старцев

Дело было в 1903 г. Однажды молодой монашек Илиодор, слушатель Петербургской духовной академии, зашёл в кабинет инспектора академии архимандрита Феофана и увидел там невысокого тщедушного мужика лет тридцати пяти, одетого в дурно пахнущее рваньё. Это был тогда ещё малоизвестный старец Григорий Распутин. Так впервые встретились два будущих заклятых друга, чья вражда породила один из самых знаменитых мифов в мировой истории.

Знакомство это было шапочное. В 1905 г. Илиодор закончил обучение, и его распределили преподавателем в Ярославскую семинарию. Там он сразу же организовал отделение Союза русского народа (Черной сотни) и развил столь бурную деятельность, воюя с «непатриотичными» семинаристами, что власти поспешили закрыть семинарию от греха подальше.

Илиодора призвал к себе в Почаевскую лавру волынский архиепископ Антоний, но очень скоро они разошлись во взглядах, и в феврале 1908 г. строптивого монаха пригласил в Царицын саратовский епископ Гермоген.

Там Илиодор организовал сбор средств, на которые выстроил Свято-Духов мужской монастырь. Одновременно монах вёл борьбу против «жидов и революционеров», обличая в потакании им всех подряд — купцов, дворян, промышленников, чиновников и даже саратовского губернатора графа С.С. Татищева.

Раздосадованный губернатор обратился за защитой к П.А. Столыпину. Всесильный премьер-министр распорядился разобраться с Илиодором Священному Синоду. В марте 1909 г. монаха известили, что он переводится в Минск.

Илиодор пришёл в ужас — этот город населяли преимущественно евреи, поляки и литовцы. Черносотенцу там быстро пришёл бы конец. За защитой монах поспешил в столицу к Феофану, который к тому времени уже стал ректором духовной академии. Однако тот, хотя и был уже епископом, не имел сил противостоять Столыпину. Казалось, что Илиодор попал в капкан собственного энтузиазма. Но опальному монаху повезло — в кабинете Феофана он вновь случайно встретил Распутина.

К тому времени Григорий Ефимович уже успел сделать карьеру и был фаворитом царской семьи. Взлётом своим старец был обязан Феофану, который ввёл его в дом дяди царя — Николая Николаевича-младшего, а тот представил Распутина царице. Отмечу, что Александра Фёдоровна приветила Григория как святого человека лишь потом, когда он уже был фаворитом и открылось, что Распутин единственный способен излечивать больного гемофилией царевича Алексея.

При встрече Илиодор стал плакаться на свои бедствия, и всегда отзывчивый на чужую беду Распутин взялся ему помочь. Старец организовал тайную встречу монаха с царицей в доме фрейлины Анны Вырубовой. Александра Фёдоровна попеняла Илиодору за конфликт с саратовским губернатором и велела возвращаться в Царицын. На следующий день Николай II отменил им же недавно подписанный указ о переводе Илиодора в Минск и милостиво повелел: «Разрешаю иеромонаху Илиодору возвратиться в Царицын на испытание в последний раз». Столыпину осталось лишь бессильно скрежетать зубами.

Осенью того же 1909 г. Распутин в сопровождении епископа Гермогена и Илиодора навестил Царицын. Принимали их с таким великолепием, что сразу после торжеств фаворит отправил императорской чете телеграмму: «Миленькие папа и мама! Здеся беда, прямо беда, за мною тышшы бегают. А Илиодорушке нужно метру…» Митра — головной убор, который во время богослужения надевают архиереи, архимандриты и особо отличившиеся священники. Последним право ношения митры даётся в качестве награды. Распутин просил для Илиодора не награды, а нового сана. Григорий Ефимович был искренен в своей дружбе. Монах же втайне был преисполнен зависти. И скоро зависть эта принесла свои плоды.

В конце ноября 1909 г. прямо из Царицына Распутин вместе с Илиодором поехали на родину старца в село Покровское. По дороге Григорий Ефимович много рассказывал о себе и был откровенен. А уже в самом Покровском в подтверждение своих рассказов показал монаху письма от царицы и царских детей. Уловив в послании царицы компрометирующий смысл (царица писала о том, что во время молитвы чувствует на себе руки Распутина), Илиодор украл шесть писем, включая письма от царских детей. Посетил монах и «местного священника, отозвавшегося о Распутине как о мерзавце и развратнике, который “петербургских дур… в баню водит голыми”, так что жена их потом “за косы вытаскивает”»*.
_____________________________
* Амальрик А. Распутин. — М.: Слово/Slovo, 1992.

5 сентября 1911 г. в Киеве застрелили Столыпина. Илиодор немедля воспрянул духом и начал издавать черносотенную газету «Гром и молния». Его непосредственный начальник архиепископ Гермоген повёл борьбу за чистоту церкви: выступив против введения корпорации диаконисс. Чин этот ряд иерархов пытались учредить специально для Елизаветы Фёдоровны — вдовы в.к. Сергея Александровича и родной сестры Александры Фёдоровны. Елизавета была настоятельницей Марфо-Мариинской обители без чина, и именно её хотели сделать диакониссой. Т.е. архиепископ открыто выступил против императорской фамилии.

Как на грех, именно в тот год Александра рассорилась с Елизаветой, и Николай II поддержал Гермогена. Был на его стороне и Распутин, утверждавший, что «архиереи делают диаконисс для того, чтобы завести у себя в покоях бардаки». Реакцией на это стало негласное образование в Москве антиниколаевской партии Романовых во главе с Елизаветой Фёдоровной. Главным объектом ненависти для них стал Распутин.

Тем временем Илиодор не выдержал и донёс Гермогену о «результатах» своей поездки в Покровское, предъявив в доказательство украденные письма. Человек вспыльчивый и высоконравственный, Гермоген без проверки фактов доверился доносчику и вознамерился изгнать Распутина из дворца.

***

Было решено заманить Григория Ефимовича в Ярославское подворье — резиденцию архиепископа Гермогена, «обличить его, запереть его в угловую комнату, никого до него не допускать… подавать в комнату пищу и даже горшок»**. Гермоген же намеревался пасть в ноги императору и молить его о высылке развратника.
____________________________
** Шляхов А. Распутин. Три демона последнего святого. — М.: Астрель, Времена 2, АСТ, ВКТ, 2010.

Была сформирована группа захвата, в которую помимо архиепископа и Илиодора вошли: юродивый Митя Козельский (его место при дворе занял Распутин), публицист И.А. Родионов (в наши дни ему приписывают авторство «Тихого Дона»), трое священников — Ледовский, Сошественский и Стефан Твердынский — и купец Чернышёв.

16 декабря 1912 г. Илиодор привёз Распутина на Ярославское подворье. Едва старец вошёл в покои архиепископа, «Митя с диким криком: “А-а-а! Ты безбожник, ты много мамок обидел! Ты много нянек обидел! Ты с царицею живёшь! Подлец ты!” — начал хватать “старца” за член. “Старец” очень испугался, губы у него запеклись, он, пятясь назад к дверям, сгибался дугою… Наконец… он дрожащим голосом произнёс: “Нет, ты — безбожник! Ты безбожник!”»*** Гермоген в епитрахили**** и с крестом в руках набросился на Распутина с воплем:
_________________________
*** Илиодор, бывш. иер. (Сергей Труфанов). Святой Чорт (Записки о Распутине). — Пермь: Интер-ОМНИС-Пермь, 1991 г.
**** Епитрахиль — принадлежность священнического облачения в православии. Представляет собою длинную ленту, огибающую шею и обоими концами спускающуюся по груди. Без епитрахили ни иерарх, ни тем более священник не может священнодействовать.

— Говори, бесов сын… правду ли про тебя говорил отец Илиодор?

Перепуганный Григорий во всем «сознался», и тогда Гермоген отволок его в церковь, стал бить крестом по голове и провозгласил:

— Диавол! Именем Божиим запрещаю тебе прикасаться к женскому полу! Запрещаю тебе входить в царский дом и иметь дело с царицей… Святая церковь своими молитвами, благословениями, подвигами вынянчила великую святыню народную — самодержавие царей. А теперь ты, гад, рубишь, разбиваешь наши священные сосуды — носителей самодержавной власти!

Гермоген был искренен в своём порыве. В 1918 г. его назначили епископом Тобольским. «Когда царская семья находилась в заточении в Тобольске, он пытался что-то для Государя сделать. Большевики с ним расправились жестоко — его привязали к колесу парохода и пустили машину в ход: лопастями колеса его измочалило…»

Распутину удалось вырваться и сбежать от своих мучителей. А на следующий день старец приехал к Илиодору, предлагал мир и просил примирить его с Гермогеном. Григорий убеждал: «Папа и мама шума боятся… пожалей папу и маму, ведь они тебя так любят». Гермоген согласился принять Распутина, но когда тот вошёл в покои архиепископа, его встретил неприлично выставленный зад иерарха. Старец бежал, как ошпаренный.

И разразился скандал. «Заговорщики с удовольствием давали интервью газетам, обвиняли Священный Синод, делали недвусмысленные намеки, затрагивавшие царя и царицу. И конечно же, на все лады честили Григория Распутина…»*****
_____________________________
***** Шляхов А. Распутин. Три демона последнего святого. — М.: Астрель, Времена 2, АСТ, ВКТ, 2010.

Обо всем было доложено Александре Фёдоровне. Последовала расправа. Гермогена, лишив всех почестей, сослали в Жировицкий монастырь Гродненской епархии; Илиодора отправили во Флорищеву пустынь Владимирской епархии в число братии; изгнали из столицы Митю Козельского.

Именно этот скандал и обратил внимание общества к личности Распутина. По мнению ряда исследователей, в те дни российские масоны приняли решение использовать личность старца для публичной компрометации императорской семьи. С теми же намерениями стали действовать и московские Романовы во главе с обиженной Елизаветой Фёдоровной. Машина клеветы завертелась.

С января 1912 г. пошла лавина газетных статей о безнравственной жизни Распутина. Впоследствии ни одна из них не нашла доказательного подтверждения. Император приказал прекратить травлю, чем вызвал обратную реакцию — приказ сочли подтверждением обвинений.

В ответ фракция октябристов, возглавляемая масоном А.И. Гучковым, тут же внесла в Думу запрос министру внутренних дел: «известно ли ему, что российской прессе запрещено писать о Распутине… и если известно, то какие меры приняты им к восстановлению порядка — возвращению печати обещанных ей свобод».

Тем временем ссыльный Илиодор во Флорищевой пустыни стал распространять копии украденных им писем. Письма разошлись по всей империи, обсуждались и осуждались. Ссыльный же попросил Синод о расстрижении, уехал как Сергей Труфолев к себе в станицу Мариинскую на Дону и в октябре 1913 г. собрал там кружок обиженных на Распутина женщин — обижала их молва о развратнике.

Был составлен заговор. Заговорщики решили поймать Гришку и кастрировать его. Впрочем, старцу обо всём донесли, и заговор провалился. Однако среди «обиженных» была некая сифилитичка с отпавшим носом Хиония Кузьминична Гусева. Она решила довести дело до конца в одиночку. Илиодор тайно благословил несчастную на «подвиг».

«29 июня 1914 г. в Покровском, как и во всём православном мире, праздновался день Верховных первоапостолов Петра и Павла. Празднично одетый Григорий Распутин шёл по улице родного села, как вдруг к нему подскочила неизвестная ему женщина и, не говоря ни слова, с размаху всадила ему в живот кинжал».

Распутин выжил, более того, старец заявил полиции:

— Я думаю, что она была подослана убить меня Илиодором Труфановым.

Едва узнав о покушении на Распутина, Труфанов переоделся в женское платье и бежал в Норвегию. Там он сразу сел за письменный стол и с помощью А.М. Горького написал книгу «Святой чорт», из которой мир по сей день черпает клевету «о развратной» жизни старца Григория.