Рассказы о войне ветерана 366

                С Т У Д Е Р

     «Путь наш до Берлина, между прочим,
      был, друзья, не лёгок, и не скор,
      шли мы дни и ночи, трудно было очень,
      но баранку не бросал шофёр».
         Из песни военного шофёра.

 Военный водитель Александр Старостин впервые сел за руль «Студобеккера», или, как его называли солдаты, «Студера», в июне 1944 года. Тогда наш полк полностью «пересел» на новенькие американские автомобили «Студобеккеры» и «Доджи». «Студобеккер» красноармейца Старостина тянул за собой 76-миллиметровое орудие, а кузов всегда был загружен ящиками со снарядами, и на тех ящиках, во время переезда на новое место, сидели мы, солдаты и сержанты.

 Гвардии рядовой Старостин ухаживал за своим «Студером», как кавалерист ухаживает за своей лошадью. И специалист он был высокого класса. Он так умело маневрировал по фронтовому бездорожью, что до конца войны ни разу не заехал, ни в одну яму-воронку, оставленную взрывом бомбы, мины или снаряда. А эти воронки не всегда легко увидеть, переезды ведь чаще всего осуществлялись ночью. И ни разу не наехал  на  дерево во время ночных переездов по узким лесным дорогам, что не редко случалось у других водителей, особенно, во время первых дней их работы на этом автомобиле.
 
 Говорят, на земле очень мало автомобилистов, с которыми ни разу не произошло какое-нибудь ЧП на дороге. Произошло такое ЧП и у солдата Старостина. И происшествие то было совсем не маленькое, и случилось оно уже после войны, и не на какой-то там плохой дороге, а на отличном немецком автобане.
Прошло всего несколько дней мирного времени. Наш полк располагался не далеко от американской зоны оккупации. В одно солнечное утро, Старостина вызвали в штаб полка, где он получил приказ – срочно выехать в небольшой город, который занимали американцы. Там был какой-то груз, который надо ему перевезти, куда укажет сопровождающий его наш офицер. «Студобеккер» у Александра был всегда готов к любой дороге, был вымыт до блеска, что тоже повлияло на решение командования послать в американскую зону именно его.

 Через несколько минут «Студобеккер» Старостина катился по ровному, широкому, без перекрёстков и заметных поворотов, немецкому автобану. И захотелось военному водителю проехать, как потом он нам рассказывал – «с ветерком», что позволяли, как ему казалось, и дорога, и его машина. И он начал увеличивать скорость.  Машина мчалась, всё быстрее, водитель крепко держал руль, обогнал колонну английских «Шевроле», И, казалось, ничего плохого впереди не должно быть. Тем более, что проехав «с ветерком» несколько минут, он уже думал сбавить скорость и ехать спокойно, да и сворачивать с автобана уже скоро.

 Но в то самое время, когда он только хотел укрощать своего американца, его обогнал другой такой же «Студобеккер», только с не советскими номерами. И тут, как рассказывал потом своим однополчанам, «меня, будто какая муха укусила, и я погнался за этим «Студебеккером». На этой погоне он и попался. Александр не заметил, что чуточку съехал с бетонной дороги, всего только половиной переднего колеса. Но и этого хватило, чтобы при такой скорости, его автомобиль как бы споткнулся и, перевернувшись несколько раз, очутился на ровном поле метрах в двадцати от дороги.  И лежал он теперь на боку, почти вверх колёсами, вернее тем, что осталось от колёс.
 
 Кузов весь был разбитым о попавшиеся на пути камни, но кабина оказалась самой крепкой. Видимо, поэтому водитель остался целёхоньким, если не считать поцарапанные разбитым стеклом руки. И дверь кабины открылась без особого труда.  Кое-как вылез солдат из кабины, отошёл дрожащими ногами от своего искалеченного «Студебеккера», посмотрел на наго и, если бы умел, то заплакал бы. Все эти дни, как кончилась война, он только и думал о доме, о маме, о невесте Наташе, от которой вчера получил письмо.
 
 Что же я наделал? Это был первый вопрос, который задал себе Александр. Вторым вопросом был – сколько лет мне присудит Трибунал, если ещё оставит в живых. Однако, надо что-то делать. Залез бедный солдат снова в кабину машины, взял свой вещмешок и автомат. И даже промелькнула, совсем бы, казалось, неуместная в данной ситуации, искра радости, когда увидел, что его автомат цел и невредим. И пошёл солдат в сторону автобана ожидать проезжающие автомобили и доложить о себе первому, обратившего на него внимание, советскому офицеру или сержанту. Хорошо, не успел ещё заехать в американскую зону, до которой оставалось совсем немного.
 
 Не успел наш бедный солдат дойти до дороги, как увидел идущего ему навстречу американца. И как ни была забита его голова мыслями о своей дальнейшей судьбе, он узнал идущего навстречу человека, это лицо промелькнуло мимо тогда, в кабине обгоняющего его автомобиля. За первым помедленнее шагал другой американец, по форме – водитель, у которого на плече висел фотоаппарат. Этого ещё не хватало, подумал солдат, мало мне своих бед, а тут ещё эти поместят фотографии в газетах, ещё будет «прибавка» для Трибунала.
 
 Ещё подходя к Старостину, американец сказал несколько своих слов, и, определив, что  его не понимают, махнул рукой, приглашая его к перевёрнутой машине. Уж нет, подумал Александр, не удастся им меня сфотографировать, надо будет и автомат пущу в ход. Американец обошёл вокруг лежащего на «спине» «Студера», остановился против него и махнул рукой своему водителю. Тот снял с плеча фотоаппарат и сделал несколько снимков. Потом американцы поменялись местами, и снова защёлкал фотоаппарат.


 Иллюстрация с архива автора. На фото – военные водители:
Александр Старостин(справа), слева мл. сержант П. Красков,
в центре сержант В. Сурков)». Снимок сделан в мае 1945 года,
возле Берлина, через несколько дней после окончания войны.

   Окончание рассказа следует.