Глава11. Кольцо

Надо признать, что о возможности их отравить никто из друзей всерьез не задумался. Думали они о подстроенной дуэли, о нападении из-за угла, даже о том, что их попросту арестуют за какую-нибудь очередную выходку, но о таком ходе думать им, мужчинам, было противно. Но именно отравление могло оказаться самым действенным и простым способом, посредством которого женщина могла расправиться с мужчинами. Если бы не Гримо, все могло кончиться совсем не радужно: Атос был совершенно уверен, что от яда миледи противоядия нет. Откуда у него появилась такая уверенность, он и сам не знал, но то, что он увидел в доме баронессы, ее коварство, огонь безумия в ее глазах – все это убеждало его, что эта женщина ничего не станет делать наполовину: она должна быть уверена в своей мести. При том, что от ее действий может достаться и совершенно посторонним людям, ее, по-видимому, нисколько не заботило.
Д’Артаньяна не меньше, чем миледи, занимало другое: откуда Гримо была знакома злополучная солонка, а точнее – монограмма на ней.  Объяснение оказалось простым - на днях Гримо зашел в лавку, чтобы купить тарелки: их стало не хватать, поскольку компания друзей в полном составе, а частенько и со слугами, постоянно крутилась в квартире у Атоса, оставаясь у него и на обед, и на ужин. По воле случая в лавке оказался и управляющий леди Винтер, который принес в качестве образца солонку с монограммой миледи, которую она хотела нанести на заказанный ею роскошный столовый сервиз. Точно такую же солонку, как и та, что явно по недосмотру миледи, сунули в корзину с пресловутой снедью. Солонка была необычной по форме: дельфин, танцующий на гребне волны, и запомнилась глазастому Гримо. Слуга быстро уловил связь между приключением хозяина и непонятно откуда появившейся корзиной, и бросился на поиски, коря себя за то, что принял эту посылку. К счастью, единственными жертвами оказались крысы, а ведь могли пострадать и совершенно непричастные к истории люди, если бы хозяин сплавил им эти кушанья. В общем: «Все хорошо, что хорошо кончается», как сказал Арамис, но ничего ведь еще не закончилось, как и предчувствовали друзья - миледи не из тех, кто способен остановиться в своих планах.
Так думали на улице Феру, но и на Королевской площади мысли о начавшемся противостоянии не покидали миледи Винтер.
Анна очень быстро поняла, что ее попытка отравления провалилась. Ее личный соглядатай принес ей новость: он видел Арамиса и Портоса в карауле у входа в Лувр. Впредь следовало действовать осторожнее и бить наверняка. Но главный сюрприз, и сюрприз весьма неприятный, ожидал ее у кардинала. Откуда он узнал о ее встрече с Атосом, миледи даже представить не могла, но, получая от него очередное поручение в Англию, она услышала: «Мадам, а теперь поговорим о ваших личных делах, которые мне представляются не менее неотложными, чем мои собственные». Анна присела в реверансе, но Ришелье кивком головы указал ей на кресло напротив. Поправил подсвечник так, чтобы видеть ее лицо в мельчайших деталях, и эти приготовления очень не понравились миледи: она собрала свою волю в кулак, а на лицо напустила свою самую надежную маску спокойствия и простодушной наивности.
- Миледи, я знаю, какие узы связывают вас с господином графом де Ла Фер, - без всякого предисловия объявил его преосвященство. – Мне также известно, что ныне он служит под именем Атоса. Не сомневаюсь, что выбором столь необычного имени он обязан вам, сударыня.
- Монсеньор, - миледи сжала руки в муфте, которую держала на коленях, - ваше высокопреосвященству, видимо, неизвестно, что этот человек негодяй и подлец, способный только ради своего тщеславия уничтожить репутацию невинной девушки.
- Миледи, меня не волнуют побудительные причины, по которым он поступал в своих владениях тем или иным образом. Надеюсь, действовал он в рамках своих полномочий. Но меня очень занимает его здоровье, и я желаю, я настойчиво вам это напоминаю, миледи, я желаю видеть его и его друзей в добром здравии. Надеюсь, вы меня поняли, миледи? Вы смелая женщина, мадам, но у меня тоже есть определенная граница, через которую мои друзья и доверенные лица не переступают. Если вы меня поняли правильно, тогда нас с вами впереди есть неотложные дела, которые я рассчитываю решить именно с вашей помощью. – Кардинал встал и обошел стол. Анна де Винтер поняла, что аудиенция окончена, и присела в поклоне, целуя кардинальский перстень на руке кардинала. Мгновение поколебавшись, Ришелье осенил ее крестным знамением, и когда она вышла, позвонил в колокольчик. Отворилась боковая дверца, и в кабинет стремительно вошел Рошфор.
- Ну, что там? – Ришелье вопросительно вскинул глаза на графа.
- Бэкингем готовит флот, - лаконично ответил Рошфор, и они оба склонились над огромной картой, занимавшей весь стол в углу кабинета.
                ****
Мушкетеры готовились в поход. Для них это прежде всего были непредвиденные траты, поскольку от казны им полагался лишь мушкет. Все остальное: лошадь для мушкетера и его слуги, оружие, латы, седла и прочая – все шло за счет самих воинов. Естественно, для молодых людей это было настоящей финансовой катастрофой, из которой они не знали, как выбраться. Больше всех волновался д’Артаньян, хотя ему в гвардии было проще всех. Портос был задумчив и крутил усы: верный признак того, что у него есть что-то на примете. Арамис был меланхоличен и строчил письмо за письмом. Атос, который еще не слишком хорошо себя чувствовал, старался поменьше выходить из дому, но совсем не потому, что опасался очередных козней миледи. Он заявил, что, сидя дома, он экономит: совершеннейшая ерунда, потому что то же вино Гримо тащил в удвоенных количествах ему на улицу Феру. После всех подсчетов Атос объявил, что ему на экипировку необходимо минимум две тысячи пистолей. Д”Артаньян не понял, почему так много, но Атос спокойно объяснил, что одна только лошадь может обойтись ему в тысячу.
- А Анхель? – осмелился предположить юноша.
- А Анхелем я не намерен рисковать, - объявил Атос. – Анхель не для превратностей войны, он слишком своеволен.
Гасконец только плечами пожал: продать лошадь, подаренную Бэкингемом и держаться за Анхеля!? Но он уже привык к причудам друга: иначе, как сентиментальностью это не объяснишь, а при всей видимой суровости Атоса друзья серьезно подозревали, что в ней много напускного.
Так или иначе, но проблема денег с каждым днем становилась все насущнее, и все чаще д’Артаньян думал, что придется пожертвовать кольцом, подаренным королевой. Но, как только он выступил с этой идеей, Атос заявил, что она несколько преждевременна, и для начала д’Артаньян пойдет играть на те деньги, что наберутся у друзей вскладчину. Однако, Портоса и Арамиса дома не оказалось, поэтому Атос и д’Артаньян вдвоем отправились играть на то, что удалось наскрести из остатков жалования.
Однако уже в самом кабачке Атос неожиданно заявил, что у него несчастливая звезда, он никогда не выигрывает, а потому играть будет д’Артаньян. Он новичок, у него легкая рука, а то, что он не верит в свою удачу, значения не имеет: из них двоих именно Атос – невезучий.
По тому, как живо Атос все организовал, как нашел ему партнеров по игре, д’Артаньян заподозрил, что план этот созрел у мушкетера не в последнюю минуту, и что он продумал все заранее. Вино, кости, карты – все появилось, как по мановению волшебной палочки. В этом кабачке Атоса знали, как азартного игрока, и зрителей набилось достаточно. Настроение у д’Артаньяна испортилось: он не любил азартных игр, природная осторожность и вынужденная нищета отрезвляли его лучше любого отеческого наставления, но Атос умел иногда быть змием-искусителем.
Короче, игра началась, и молодой человек понял, что противники его настроены решительно.
- Черт возьми, Атос, что вы им наобещали? – прошипел он на ухо мушкетеру.
- Отличную, захватывающую игру, - не моргнув глазом ответил Атос.
- А если я проиграю?
- Это исключено: вы наша последняя надежда. Если вы проиграете, у меня не останется вариантов: придется умереть не в бою, куда меня не допустят за отсутствием снаряжения, а в пьяной драке, которую мне придется затеять, или на дуэли с гвардейцами кардинала. Мы так давно с ними не дрались, что на такую дуэль они явятся всей ротой. Д’Артаньян, вы же не сможете поставить меня в такое положение, - Атос говорил совершенно невозмутимым тоном, только вздернутая бровь, да бесенята в глазах и выдавали его истинный настрой.
- Ну, у вас и шуточки! – д’Артаньян пожал плечами и сосредоточился на игре.
Первое время ему везло, и кости падали в его пользу, но ставки были невелики: его партнеры по игре не желали рисковать. Атос наблюдал за игрой, небрежно развалившись на скамье, закинув ногу на ногу и рассматривая стол через стеклянный стакан с хересом.
Несколько удачных ходов - и удача оставила юного гвардейца. Все, что он выиграл,  ушло к партнерам. Д’Артаньян бросил отчаянный взгляд на друга, и тот молча, глазами, указал ему на перстень королевы. Д’Артаньян зажмурился в отчаянии и, сняв перстень с пальца, предложил его, как залог против золота партнеров.
Атос, не спеша, ленивым движением взял кольцо, покрутил его, рассматривая со всех сторон, и предложил разделить на семь ставок по тысяче пистолей. Игроки не возражали, к тому же у Атоса был вид человека, понимающего толк в драгоценностях, поэтому игра возобновилась с былым азартом.  Ставки переходили от партнера к партнеру, золотая горка росла, и все, кто был в этот время в кабачке, побросали свои столы и сгрудились вокруг игроков. Д’Артаньян чувствовал, что задыхается, он не раз уже был готов плюнуть на все и бросить игру, но стоило ему поднять глаза на Атоса, как он в очередной раз выбрасывал кости. Удача окончательно отвернулась от друзей: шесть ставок были уже в руках партнеров, и лихорадочное нетерпение читалось и в блеске их глаз, и в судорожных движениях рук, тянущихся то к золоту, то к стаканчику с костями.
- Метать вам, Атос, - тихо проговорил молодой человек. – У меня руки трясутся. - Господа, - громко сказал он, - это - последний ход. Могу я просить господина Атоса сделать его? До сих пор он просто наблюдал за ходом игры, предоставляя мне всю полноту действий. Это не совсем по правилам.
- Мы согласны, - ответил шевалье, переглянувшись с товарищем. – Господин Атос – известный игрок. – Едва приметная ирония этих слов заставила Атоса чуть нахмурить брови, но он только подвинул стаканчик с костями к шевалье. Тот выбросил кости, после того как долго тряс их.
- Один, один, и… один! – провозгласил он, передавая стакан Атосу. Тот, не мешая кости, выбросил их на стол недрогнувшей рукой.
- Два, два, два! – воскликнул д’Артаньян с нескрываемым ликованием и замер, увидев лицо друга. Атос неестественно побледнел, застывшим взглядом он уставился на три кости, каждая из которых нахально отсвечивала гранью с двумя черными точками.
- Два! Как и тогда, - пробормотал он, вставая из-за стола. – Господа, извините, но я должен вас покинуть. Выигрыш остается у господина д’Артаньяна, – и, на ходу застегивая непослушными пальцами крючки камзола, он покинул кабачок. Д’Артаньян остался принимать поздравления, устраивать торжественный обед и радоваться тому, что кольцо остается у него вместе с выигранными пистолями на экипировку.