кулему и кузему

 Кулему работал далеко от дома. Каждую ночь, ровно в 12, он выключал  будильник, выбирался из-под кучи тряпок, одевал свои тапочки и шел на кухню. Ставил на огонь чайник, умывался, протирал пыль с глиняной фигурки на алтаре, изображавшей какого-то пророка в белом платье с золотой каймой, молился, завтракал, одевал свой грязненький комбинезон непонятного цвета и шел на работу.
 Ноги сами вели его сквозь ночную тьму. Через несколько часов он приходил на работу и брался за лопату. Имя его в переводе с латинского означало «разгребающий тьму». Когда его работа подходила к концу, вставало солнце.
 Кулему так же долго шел домой и радовался своей работе.
«Вот вышла к подъезду старушка, чтобы погреться на солнышке…. Это я сделал!» - думал Кулему. «Вот дети играют в песочнице, а их мамы наблюдают за ними, не отрываясь от телефонов. Мамы одели детишкам панамы от солнца, - это я сделал. А вот собачка греет свой животик, лежа на асфальте у магазина, - это я сделал.»
 В свой домик из картона и тряпок Кулему возвращался уже к вечеру, мылся в тазике и ложился спать.
 Ночью, и он знал об этом, из норки выползала серая мышка, забиралась к нему на подушку, то есть на свернутую подкладкой наружу куртку, и тыкалась мокрым носиком в его лицо и шею. Своими суетливыми лапками она распутывала колтуны у него на макушке и засыпала рядышком, чтобы исчезнуть с первым звонком старого железного будильника.
 Его родной брат Кузему, «Ведущий к свету», в это время еще активно проповедовал, идя домой, в свою аккуратную келью. Кузему вставал с первыми лучами солнца.
Он омывался, одевал чистый балахон, смахивал пыль с фигурки какого-то глиняного бога с лопатой, молился, выпивал стакан чистой воды, одевал на пояс золотой меч, поправлял под повязкой на лбу свои золотые локоны, брал в руку крест и шел к людям. Как правило, его уже ждали.
  Закончив работу с людьми, Кузему возвращался домой в сопровождении своих избранный учеников, омывал руки и садился за трапезу. Потихоньку голос учителя становился все тише и тише, речь текла мудрее и медленней, ученики начинали «клевать носом», наконец и сам он засыпал, когда в коридоре уже слышались шаги Кулему.
  И все же оба брата жили в одном и том же месте, но в разное время, которое каждый год, с 31 декабря по первое января, ровно в 12, сливалось в одно мгновение.
 В преддверии этой ночи Кулему рисовал для мамы рождественскую открытку. Цветные карандаши помогали ему снова увидеть и старушку, и собачку, и песочницу и все, что он пережил за весь предыдущий год. Закончив рисовать, Кулему одевал свой парадный черный костюм с белой рубашкой, папино польское пальто, причесывался, клал в карман открытку и яблоко в чистом платочке и выходил в распускающуюся ночь. Он уже почти совсем собрался, когда обнаружил в кармане мышку.
 -Возьми меня с собой, Кулему! – жалобно запищала мышка.
 -Даже не думай, мышка, мама тебя испугается.
 -  А я не буду ей показываться! Я буду смотреть в дырочку, проеденную молью на твоем кармане. Мне просто очень хочется хоть раз увидеть елку и попробовать пирога.
Кулему стало жалко мышку, и он взял ее с собой.
 Кузему готовился не менее тщательно.  Ближайшим ученикам он дал  очень важные для них послушания и не позволил провожать его до кельи. Прихожанки усердно приводили в порядок его костюм. Сам он уселся за отчет. На маленьком ватманском клочке, сложенном книжечкой всемеро, постепенно проявились старушка, молодые мамы с ребятишками, собачка и все те, кому он помог за этот год прийти к свету. Потом он переоделся в чистое, одел меч и алый шерстяной плащ, взял от послушников бархатную коробочку с самодельным крестиком, помолился и вышел в наступающую тьму.
 Ноги сами вели братьев сквозь вьюгу… Нужно было только представить себе крыльцо родного дома в мельчайших подробностях.
 Первым на пороге под новогодним венком, как обычно, оказался Кулему. Мама приняла его пальто, открытку, яблоко и проводила к камину. Следом она приняла подарок и меч младшего сына. Подарочный крестик она повесила на специальную полочку над алтарем, на которой уже красовались 11 предыдущих.
 Сколько они помнили, на праздник мама всегда одевала свой любимый черный балахон со звездами, а волосы укладывала в грандиозный пучок вокруг своей пресвятой головы.
 Папа, как всегда, в своей неизменной клетчатой рубашке и в старой овчиной жилетке,  качался в кресле у камина с книжкой, что-то отмечая карандашом на полях.
 В углу сверкала елка.
 Потом мама всех усадила за стол и внесла шарлотку с 12 горящими свечками. Хорошо помолившись, вся семья задула свечи и приступала к еде и чаю.
 Дети наперебой рассказывали маме о своих приключениях в минувшем году.
 - Я разгреб тьму, - говорил Кулему, -  и старушка вышла погреться.
 - А я говорил с ней, - перебивал Кузему, - и причастил ее. Теперь она хорошо спит, теперь он ходит! Она идет к свету…
 - А я обогрел собачку, которую покормила старушка, и осветил ее внука! – волновался Кулему.
 - А я раздал прихожанам всех ее щенков! – не унимался брат.
 Мама довольно кивала, ахала, умильно всплескивала руками и подкладывала детям еще пирожка. К утру их голоса становились все громче и громче, и тогда отец закуривал свою костяную трубку, и все вокруг покрывалось клубами густого белого дыма.
 Братья горячо попрощались с родителями и засуетились в прихожей. И тут Кулему достал из кармана свою серую мышку:
 - А у меня вот что есть!
 Тот час серая мышка превратилась в красивую, одетую в темно-синее трикотажное платье до пола.
 -Здравствуйте, братья, - сказала она, - Спасибо тебе, Кулему, что ты взял меня на праздник! Знайте же, что я ваша сводная сестра, а мама моя – Луна, которую я обожаю. И еще хочу сказать вам самое главное…
 Мышка хотела рассказать им о том, что на самом деле оба они живут в одном и том же доме, только в разное время, но Луна позвала ее, она расправила свое платье и улетела.
 Братья обнялись и пошли каждый в свою сторону.
               
                КОЗЯВА
 - Проснись, проснись, проснись! – верещала Козява, дергая Кузему за его золотые локоны. Он открыл глаза и обнаружил на своей подушке микроскопическую Козяву.
 - Открой мне зефир! – нисколько не смутившись, продолжала она.
Там, на кухне, под алтарем, лежала коробка зефира, которую преподнесли молодые прихожанки. Кузему постился и зефир оставил Богу. «Вот он, Бог!» - подумал Кузему и открыл зефир. Козява была такая маленькая, что наелась одной только крошечкой сладкого и запила ее капелькой святой воды.
 Уходя на работу, Кузему положил в спичечный коробок ватный диск, крошку зефира, скраешку капнул водички и посадил туда Козяву.
 - Не вылезай оттуда, а то тебя украдут тараканы! – велел учитель и вышел из дома.
 Когда он вернулся, Козява в истерике билась в коробок и страшно ругалась. «Какая маленькая, и какая сердитая!» - удивился Кузему и открыл коробочку. Вредная Козява моментально исчезла в мышиной норке. Кузему долго не мог успокоиться, и, когда наступил вечер, тихонько прокрался на кухню. Там вовсю веселилась Козява, катаясь на тараканах, ловко перепрыгивая с красного на черного, и снова на красного. Кузему включил свет, тараканы разбежались, а Козява пребольно шлепнулась на пол и горько заплакала. Он взял ее на руки,  успокоил, положил рядом с собой на подушку и, наконец, уснул. Наутро уже снова трепала его за волосы.
 Кузему накормил ее и снова спрятал в коробку. Туда же он положил конопляное семечко, а второе семечко  вставил себе в ухо. Теперь он мог слышать все, что твориться с Козявой, и пошел проповедывать.
 Но поработать ему в этот день так и не удалось. Уже через 40 минут, прямо посреди его пламенной речи, в эфире раздался ее противный писклявый голос:
 -Кузему, Куземуууу! Мне скучно! Я хочу писать! Какать! Гулять! Кататься с горки! Спаси меня! Я умираю…
Кузему остановил священнодейство и сказал:
 - Извините, у меня дома ребенок.
 И вернулся домой. На самом деле Козява не писала и не какала, потому что была феей, хоть и очень капризной. Кузему выгулял ребенка. Поиграл с ней, накормил, почитал ей библию и уложил в коробок спать. Внизу коробка он проделал дырочку и положил его на салфетку.
 - Писай в дырочку! – наставительно сказал Кузему и поцеловал коробок.
Затем он уселся за письмо. «Дорогой брат! Не мог бы ты немного посидеть с ребенком! Она мешает мне работать и очень любит зефир. Во имя Отца, и Мамы, и святого духа. Аминь.» Письмо положил в конверт, конверт на зефир, зефир на алтарь, и лег спать.
 Утром Кулему прочел письмо. Письмо сложил обратно в конверт, открыл коробочку и увидел Козяву. Козява сладко потянулась, вскочила, поправила волосы, одела свою коронку и выпрыгнула из коробка. «А где Кузему?» - спросила она, и Кулему показал ей на фигурку брата.
 Козява подошла к статуэтке и начала ее сильно раскачивать:
 - Проснись, проснись. Проснись!   
Кулему успел подхватить статуэтку за метр от пола и поставил на место. Козяву же посадил обратно в коробок и написал на нем одно только слово: НЕТ. Оделся и пошел на работу.
                МИР
 В эту ночь по пути на работу Кулему потерял свою пуговицу. Не простую пуговицу. Медную, с дубовым листочком. Бушлат лесника, который ему выдали, был ему бесконечно дорог. Пуговица отскочила в кучу осенних листьев в декабре-месяце. Сначала он искал ее в перчатках, но было темно, Кулему почти ничего не видел и снял перчатки. Через полчаса у него замерзли руки и очень захотелось спать. Он зарылся в листья, решив немного покемарить и снова взяться за поиски, но замерз и уснул навсегда.
 В этот день Кузему проснулся в полной темноте от того, что на алтаре трезвонил будильник Кулему. Кузему выключил будильник и начал нервничать. Солнце все не всходило. Кузему одел меч, привязал к поясу коробок с Козявой, завернулся в теплый плащ и отправился на поиски брата. Ноги сами вели его. Он вспоминал огромные византийские глаза, худую мускулистую фигуру, грязные ботинки брата и его тихий голос. Когда Кузему поравнялся с той самой кучей листьев, Козява уже расковыряла дырочку, выбралась из коробка и начала карабкаться по золотой окантовке одежды Учителя, чтобы пропищать ему на ухо что-то совсем уже обидное, но порыв ледяного ветра снес ее в сторону листьев. Кузему все-таки любил Козяву и сразу это почувствовал. Он кинулся в осеннюю кучу и нашарил в ней окоченевшего брата. Кузему взял его на руки, заплакал и растворился вместе с Кулему. Во сне ему привиделся отчий дом, огромная шарлотка с горящими свечками, и все самые близкие люди за круглым столом. Ближе к папе очень прямо сидела Серая мышка с крестиком на шее, и Козява. Напротив мама и Кулему. Кулему широко улыбался. Козява болтала под столом ногами в белых гольфиках и жадно смотрела на сладкий пирог. Мама сделала ей замечание, она перестала болтать ногами и стала качаться на стуле. Кузему сосредоточился на ее пышном кукольном платье и крошечных пальчиках, унизанных пластмассовыми колечками. В полумраке изумительно мигали лампочки на ее серебристой коронке.  За окном великолепно и торжественно сияла полная Луна. Потом папа закурил и все погрузилось в белый кустистый туман.
 Вот вы, наверное, часто просыпаетесь утром от того, что слышите скрежет лопат. Это потому, что теперь люди сами вынуждены и тьму разгребать, и к свету идти.