И совсем незнакомая прабабушка

   А об этой прабабушке – маме папиного папы, - мы не знаем совсем ничего! Мы не знаем даже её фамилию. Дело в том, что фамилия дедушки – Плетухин – не его фамилия, а его прозвище. Так его прозвали за то, что он плёл хорошо разные истории. Случайно ему выдали документ на это деревенское прозвище, и он с ним прошёл по недолгой своей жизни (1908-1943). Когда  я спросила бабушку Маню(вдову этого дедушки, маму папы), как была фамилия деда, она сказала: Дмитриев. Но родственники наши любили шутить, -  особенно касаемо  данных наших предков. Так что я совсем не уверена, что фамилия этой прабабушки в замужестве была Дмитриева!

  Единственное, что можно сказать наверняка, - это то, что эта прабабушка жила в деревне Холм Лихославльского района Тверской области. В годы В.О.В. фашисты обошли эту деревню стороной, благодаря чему в хозяйстве сохранилась коза (козы?). Бабушка родила отца в Калинине (Твери) 6 августа 1941 года, под бомбёжкой. Почти сразу она вместе с сыном уехала к свекрови, в эту самую деревню. Там папу выкормили молоком козы, так как у бабушки, родившей первого и единственного ребёнка в 37 лет, под бомбёжкой, молока не  было.

  Можно так же сказать, что там (в деревне Холм) прабабушка и умерла где-то в во второй половине 1953 - первой половине 1954 годов. Я это знаю, потому что папа рассказывал, что бабушка умерла, когда ему было 12 лет. Она почувствовала приближение смерти недели за две, и с этого времени легла на печку – и уже не вставала. Очень хотела видеть внучка Витю (нашего папу), но он почему-то так к ней и не приехал.

  Вообще, он ничего не рассказывал про эту бабушку, как будто никогда и не ездил к ней в деревню - даже на лето! Один раз, впрочем, они ехали с бабой Маней куда-то на электричке, когда папе было 4 года (1945 год); электричка была так переполнена, что бабушка, втолкнув маленького сына, сама осталась снаружи... Так папа и уехал - один! Хорошо, что ему встретилась добрая женщина, обратившая внимание на одинокого маленького пассажира. И совсем замечательно, что папа уже твёрдо выучил их калининский адрес. А бабушка уже и не чаяла увидеть сынка, когда в дверь постучала незнакомая женщина, державшая за руку её Витю... Может, эта электричка и шла как раз в Лихославль и, может быть, до школы папу всё же возили к бабушке? Но никаких воспоминаний - и никаких навыков! - деревенской жизни - в папе не было. Он был чисто городским интеллигентным мальчиком. Нет, он мог помочь матери наколоть дрова, - поскольку у них до 1960-х, наверное, было в доме печное отопление, но - не больше... С первого класса бабушка отправляла папу на лето в лагерь. Больше всего фотографий лагеря в деревне Протасово. Может быть, в деревне было слишком голодно ещё тогда в эти первые послевоенные годы... Папа про голод ничего не говорил и, вероятно, его не испытывал.

  И про эту бабушку ничего не говорил и, похоже, никаких чувств к ней не испытывал. Гораздо с большей теплотой он говорил о тётке Анне (жене бабушкиного брата, Анне Ивановне Страковской). Он, наверное, не помнил её, потому что она умерла, когда ему было три-четыре года, знал со слов матери... Но эта тётка явно любила его и называла "нашим сеньором де Карабасом", - в том смысле, что ему совсем ничего не осталась от гигантского наследия предков... Даже кота...

  У прабабушки же, кроме сына Михаила (нашего деда), были ещё дети. Но сколько их было, как их звали, - не ведаем. Видимо, у деда было по крайней мере две сестры. Одна вышла замуж за некоего Михалёва. От неё был бабушки Манин племянник Василий Михалёв. У другой был муж Пётр и дочка Екатерина (на 14 лет старше папы). Эта Екатерина Петровна в замужестве стала Огневой, жила в Калининграде (Западном).