Всепрощение

Они встретились у дверей магазина. Хотели сделать вид, что снова не заметили друг друга, как обычно молча разойтись, но что-то их остановило, что-то их заставило шагнуть друг другу навстречу.
Один из них, чисто выбритый, одетый в неплохой, но уже отмеченный временем костюм, улыбнулся в знак приветствия.
– Коровин! Ну, здравствуй, Коровин! Сколько лет, сколько зим!
Второй, одетый попроще, да и не столь свеж лицом, в смысле, не брит, улыбнулся в ответ с кислинкой.
– Здравствуй, Петр Сергеевич, а чего так официально-то? Еще бы товарищ впереди вставил бы. Экая бы ностальгия по мозгам чмакнула.
– А мне, Николай, теперь до лампочки, как ко мне обращаются. Пусть хоть даже по детско – юношеской кличке. Не обиделся бы, по той же причине. Ностальгия. Ты помнишь, как меня в детстве кликали.
– Как не помнить, помню, однако в те времена ты спуску не давал тем, кто так к тебе обращался. Помню и со мною раза два махалки были. Навалял ты мне оба раза.
– Хе – хе! Эх, молодость! Как живешь-то нынче?
– А как мне жить-то? Доживаю! Возраст дожития, как модно сейчас говорить. Как ты? Как жена?
– Эх! По разу на неделе каждого месяца скорую помощь вызываем, и то ладно. Количество вызовов пока не увеличивается. А ты свою схоронил? Жаль Веру!
– Жаль! Так она сердце себе изорвала в клочья. Один только сын, сколько горя принес. Да и со мною, сам знаешь, не все ладно было.
– А я приходил на похороны. В сторонке постоял. Простился.
– Я видел.
– А чего не позвал?
– Думал сам подойдешь. Все как в тумане!!!
– Я и на могилку к ней заходил. Ты молодец! Все простенько, но чисто и аккуратно.
– А кому же еще этим заниматься? Сын уже лет пять не показывается.
– Ну, все равно ты молодец. Хоть и один живешь, а сохранился неплохо. Я перед тобою просто старик.
– Так в наше время каждый год за пять считать надо. Ты на полтора года старше меня, считай на семь с хвостиком. В магазин?
– Ну а куда же еще? Жена решила меня пышками побаловать. За яйцами послала.
– А я за хлебом.
– Слышь, Коль, а пойдем к нам? Жена может по рюмочке нальет, а там и чай под пышки. Пойдем!?
Второй немного помолчал, обдумывая предложение.
– Нет, Петь, не пойду. И водка, и пышки, уже не в радость. Да и беседа за столом удовольствие мне не доставит.
– Ну как знаешь!
Старики разбрелись по своим отделам в магазине. Домой шли каждый своей дорогой. А дома Николай за стаканом чая, и очередной дребеденью в виде сериала по телевизору, вспоминая о том, какой кусок из сердца его жены своей подлостью вырвал Петр, думал, может, настало время всепрощения. Может быть, прошел срок давности и такому человеческому проступку, как подлость? Жена бы одобрила их примирение.