Охотник

   

        Герой моего рассказа, Василий Силовой,  нормальный деревенский пацан, чемпион школы и призер районных соревнований по стрельбе. Учился он в школе неплохо, ежедневно помогая по хозяйству не только дома, но и деду по сложившемуся  крестьянскому укладу. Дед жил на краю деревни в небольшом обветшалом домишке с большим подворьем, некогда полным домашнего скота и птицы. После смерти Лукерьи Ильиничны, любимой «бабуленции», как ее звал Вася, живность пошла под нож, а вырученные средства на памятник от продажи мяса с бывшего подворья. Памятник старик воздвиг на местном кладбище, наказав родным похоронить его в свой час рядом с Лушей, с которой прожил без малого полвека,  и с грустью добавил, поглаживая глянец мрамора с фотографией  улыбающейся красивой, пожилой женщины: «Жди, супружница.  К Господу всегда очередь, но только он знает, кто за кем».

      Стайка и курятник опустели, стало непривычно тихо, только ветерок посвистывал в расщелинах между почерневших от времени бревен, да сновали неуемные мыши, таская по зернышку овес от кормушки Астры, крупной пегой кобылы с большой гривой и широкой грудью. Астру дед не посмел тронуть, хотя на базаре татары предлагали за нее хорошую цену. Во-первых, сын, был не только охотник, но и пахарем деревенских огородов, ставя весной кобылу в плуг. Во-вторых, съездили в район в ветеринарную клинику, после чего лошадь понесла в свой последний срок. Всю обратную дорогу Васин батя пытался растолковать отцу об искусственном оплодотворении, на что старик посмеивался в прокуренные усы: «Все думал от чего на свете столько китайцев?! А тут вона как, раз и мамка готова. Но-о, пошла родимая!». Телега резво покатилась с горки  к полноводному ручью.
     Ручей шириной метра два, не более,  впадал в небольшое  озеро, по берегам заросшее молодым лесом,  в котором дед и видел  просеку, оставленную лосем. Он  рассказал об этом внуку, еще и, показав у самой воды кучу, облепленную мухами. 
      Вася с того времени мечтал лишь об одном, завалить медведя или лося, чтобы об этом написали  в местной газете «Северное сияние», которую он обязательно подсунет Насте 1 сентября. За лето она из девчушки превратилась в девушку, заставляя замирать мальчишечьи сердца при одном появлении в местном клубе или магазине.
         Каждый день Василий бывал у деда, который невесть где простыл.  Поил его настоем целебных трав, которые мать готовила для свекра вместе с обязательным борщом или ухой, наказывая при этом проветривать избу и убираться в загоне у Астры, которая все чаще стала прикладываться из-за тяжелой в животе ноши.  Окучивая картошку или ухаживая за стариком и его кобылой, Вася думал лишь об охоте на лося, который облюбовал небольшое озеро  за деревней. А тут еще и школьный приятель Сеня, постоянно подливал масло в огонь, рассказывая другу о том, что Настю родители отправили отдыхать на море к тетке.  Ее там видела сеструха с каким – то хахалем городским, то ли турком, а может армянином, коих в Анапе полно. На что Вася сжимал кулаки и бубнил под нос: «Ничего, ничего скоро обо мне все узнаете". -  Но о мечте никому рассказывал, все чаще задерживаясь у деда. Старик тронутый вниманием и заботой внука охотно  отвечал на вопросы о  премудростях охоты. Вскоре он поправился и собрался на пасеку: «Давай Васек, командуй тут за хозяина. Воды больше давай кобыле, и пастись води на луг к ручью, а то залежалась. Ведь ей скоро жеребиться, силы нужны».

     Утром спозаранку тронулись, когда белесый туман распластался по лугам, а солнце лениво всходило, будоража счастливых птиц, разносивших веселое щебетание и пение на всю округу. Дед, всхрапывая спал в телеге, застланной  свежескошенной, но уже сухой и душистой травой, а Вася мысленно выстраивал план  предстоящей охоты: «Карабин отец забрал с собой, ружье на пасеке всегда.  Остается дедовское ружье. С ковра то он его снял и убрал в кладовку, когда указ вышел держать оружие в металлических ящиках под замком. Ящика никакого в кладовой нет, остается ларь, где хранятся рыбацкие снасти и охотничья утварь.  Двухстоволка, конечно батина ровесница, но надежная, ее и применим. Она точно в кладовке, на замок  никогда не закрывается». Пасека от деревни была километров в трех. Астра шла медленно, переступая сильными ногами в зеленой траве.  Лучи солнца начали пробиваться через густую листву деревьев, выхватывая в лучах золотистых пчел. Одна жужжа, присела на край  кепки, надвинутой на нос, и дед проснулся: «Васек тормози, пройдусь. Здесь по прямой недалече, грибов на жаревню погляжу!»

     Обратную дорогу Василий не давал Астре расслабиться, подгоняя ее, и скоро они уже были дома. Мать ушла к утренней дойке на ферму, поэтому он без лишних расспросов переоделся в отцовский камуфляж, бросил в вещь мешок фляжку с колодезной водой, краюху хлеба и шмат сала с чесноком.   Цвет формы  болотистого леса надежно  скрывал охотника, а тощий вещмешок служил в засаде подстилкой под грудь. Напоив кобылу, и дав ей  овса, тронулись  за ружьем и патронажем, которые действительно покоились в старинном сундуке. Быстро собрав ружье, а этому внука дед научил еще в восьмом классе, Вася завернул его брезент и положил под траву в телегу, предварительно зарядив  пулями. Из  рассказов старших он знал, что первый выстрел должен быть удачным и убойным, иначе раненное животное начнет уходить по кустам,  и второй выстрел, как  промах обеспечен, поэтому стрелять надо только пулями в шею, а если с дерева, то в позвоночник, метрах с пятидесяти. Ближе просто лось не подпустит, даже с наветренной стороны.  Сегодня Василий четко представлял место, где он произведет тот самый убойный выстрел. Пока дед болел, внук ходил в лес, забирался  на раздвоенную старую березу и наблюдал  из густой листвы за пробитой  тропой, пока наконец не увидел лося. Судя по отросткам на мощных рогах и их диаметру, как объяснял отец на наглядном пособии, висевшем в прихожей,  в окулярах бинокля стоял крупный, старый самец, крутя горбатой мордой и втягивая широкими ноздрями озерный воздух.   
     Мысли в голове молодого охотника постоянно кружились вокруг единственной цели  - взять этого лося, не задумываясь о последствиях для его семьи отстрела сохатого без лицензии.  Отец неохотно брал сына на охоту. Мать всякий раз закатывала скандал, как только речь заходила об их увлечении. Она мечтала лишь об одном, чтобы Василий выучился на доктора, жил в городе в благоустроенной квартире, а не месил деревенскую грязь, да кормил комаров, превращаясь в обычного мужика - «как все», для которого одна радость по выходным, поскорее смыться из дома  на охоту или рыбалку, где выпивка, как самой собой разумеющаяся.
 - Ничего маманя, настряпаешь вот котлет из лосятины, набьешь ледник в погребе, да холодильник мясом и тушенкой, вот тогда и поймешь, где проще жить в твоем городе с его ценами и фальсификатами, да  сурагатом  или в деревне, где все экологически чистое и свое! – Астра водила ушами, слушая задорные возгласы  извозчика, и встряхивала гривой.

     Впереди показался ручей. Хорошим течением несло темную воду по извилистому руслу вдоль огромной поляны с густой травой. Повернув голову налево, рассматривая место для выпаса кобылы, которую он решил выпрячь и стреножить на том берегу ручья, Василий встал в свой немалый рост, натянув при этом машинально  вожжину на себя.  Узда с левой стороны привычно сжала губы кобылы. Она исполнила команду и шагнула в изгиб ручья, поворачивающим по крутой дуге вправо. На той стороне глинистый берег был круче,  ноги Астры соскользнули, она толкнулась из-за всех сил задними, пытаясь выбраться, но лишь развернулась, переступив передними, съезжающими в омут, и встала против течения, погрузившись по самую шею в воду. Телега мгновенно накренилась, вырвала из хомута оглоблю и легла на бок. Вася полетел на берег, больно ударившись головой о кованый обруч телеги. Несчастное животное  билось в воде, пытаясь выбраться на берег, но безуспешно. Ноги погружались взвесь ила, песка и глины на дне. Астра начала захлебываться, заржала и встала, задрав голову. Грива колыхалась по течению, придавая картине перед глазами совсем удручающий характер.
 - Блин, вот тебе и поохотился, покорив мамку, Настену и районную газету, чудак на букву «М». Дед теперь на порог не пустит,  отец вообще прибьет! Что делать, что делать?! –   Лошадь молчала, косясь  испуганными глазами на парня, который бегал по берегу, не зная, что и предпринять. По торчащей из воды морде, было ясно, что самой ей не выбраться теперь, хоть все вожжи оборви. – Сначала выпрягу, а там поглядим! – Василий, скинув с себя одежду, полез в воду, тотчас погрузившись до подбородка. Пришлось неоднократно нырять, чтобы освободить оглоблю.  Вторая, из-за неудачного маневра, болталась в воде. Наконец, справившись с узлом в хомуте, выпряг Астру, и нырнул еще раз, чтобы выяснить, на сколько ноги лошади увязли в глине. В темной воде не видно ни зги. Убедившись в том, что относительно глубоко, выбрался на берег. Дрожа от холода и охватившего волнения,  в отчаянии обхватил голову руками и начал с силой растирать, мокрую, густую шевелюру, словно пытаясь стереть картину случившегося: «Она же, блин, не трактор, тут домкрат не поможет!» - И тут  осенило, он вскочил, вытер о траву окровавленные руки. Голова была разбита, и тонкая струйка крови медленно стекала по шее на потемневшую майку. Быстро одевшись,  помчался вдоль ручья. Метрах в трехстах, урчал трактор. Василий знал, что именно там начинаются покосы Дмитрия Ивановича, местного фермера  и его родни. Дмитрий Иванович, Сенькин отец, был простым агрономом до 90-х. С началом приватизации стал фермером благодаря другому агроному, приятелю по институту,  впоследствии ставшим  главой района, а позже и Губернатором. Дела потому и шли в гору. Счет в банке пополнялся, льготные кредиты и субсидии получал исправно, а неурожай и падеж скота,  покрывали страховые компании по одному звонку из областной администрации.

    Сеня, несмотря на положение отца был на покосе один без наемных работников. Трактор он не глушил, в тайге этого не делают никогда, закон. Неожиданное появление из-за кустов друга скорее обрадовало, чем удивило: "Ты помочь, или так с пробежки?!"
 - Дело срочное, Арсений! – Едва отдышавшись, Василий присел на корточки.
 - А куда, так спешим, неужели медведицу с медвежатами встретил?  Вон, вся башка в крови и шея тоже!  Дядька говорил, что бродит тут в окрестностях!
 - Хуже, кобылу утопил! Трактор дашь? Иначе кабздец мне, сам понимаешь! – Пока Сеня бинтовал пробитую голову друга, тот рассказал о происшествии у ручья.
 - Васек, ты видно  сильно ушибся. Астра же на снастях. Давай, на той же скорости, что сюда, но только в деревню, за подмогой. Помнишь, как у бабы Вали коровку на веревках с того омута вытаскивали?!
 - Нет, деревня не прокатит. Там пара алкашей, сейчас. Остальные либо по вахтам, либо у твоего отца вкалывают на заготовке кормов. Планшет отдам с новыми играми за аренду трактора. Нужен то  всего на час!
 - А «Грант треф» у тебя скачен или с лицензией?- Приятель хитро прищурился, завязывая бинт.
 - Конечно, без базара, в лучшем виде! По рукам?
 - По рукам, только планшет мне не нужен. Мне папаня крутой ноутбук на день рождения подогнал. Трактор бери, я литовкой помашу. Задание отца должно быть выполнено качественно и в срок. Хоть он и капиталист, но на своем покосе использует только мой наемный труд, мужиков пока не привлекает. Медом со мной рассчитаешься! Да и Астру вашу жалко. Смотреть, как ты ее угробишь, выше моих сил.
     Отцепив сенокосилку и обняв друга, Василий выехал к месту происшествия на полной скорости. Кобыла так и стояла в воде, задрав голову, лишь изредка  опуская и сглатывая воду. В ее глазах стояли слезы.
 - Через десять минут будешь свободна, не плачь! Коллега по крестьянской жизни, мигом освободит, лучше погляди, какие тут колеса здоровые, им любая глина нипочем! – Скинув с себя верхнюю одежду и захватив из телеги топор, Вася спустился в ручей и стал нащупывать ногой край ямы, в которой оказалась Астра. Дно было ровным и твердым, а потом резко обрывалась в аккурат под задранной вверх мордой.
 - Так, - начал вслух рассуждать молодой хозяин, словно хотел успокоить несчастную, - если подведу под тебя осину или березу и закреплю через хомут, а два конца веревок выведу по бокам, сделав петли, которые одену на прицепное устройство этого железного друга, то смогу приподнять тебя. Передние ноги освободятся от глины,  начнешь усиленно перебирать ими и окажешься на твердом дне, а дальше всем телом и вперед! Без телеги у тебя, милая, все получится!  С Богом, как говорила моя бабуленция! – И Вася рванул из ручья, в сторону заросшего молодым лесом и кустарником болото за подходящим деревом для операции спасения.
Кобыла стояла спокойно, лишь водила ушами, пока он возился с березой толщиной в руку. Аккуратно, чтобы не задеть под темной водой омута большой живот лошади, завел  отесанное на берегу деревцо, за передними ногами, вставил в хомут закрепив по его обрубленной верхушке и комелю на морские узлы. Веревки вожжей с обеих сторон выбрал из течения, которые  распластались змеями по воде, и связал в узел. Вылез на берег и, поторапливаясь, как был в мокрых трусах, так и полез в трактор. Сдав на  задней скорости с берега, Василий, развернувшись в полоборота, чтобы хорошо видеть медленно приближающуюся голову Астры, начал потихоньку двигаться по дну, умело управляя сильной машиной. Остановившись почти на краю ямы, которая едва была различима и  только по цвету воды. Если за колесом она отдавала чаем, то у морды кобылы темнела, превращаясь  в чифир, который они раз с Сеней пробовали. Угощал расписной в татуировках калымщик, когда ребята работали на практике, ремонтируя школу.
      Закрепив петлю на прицепное устройство трактора, Вася нашарил под левым колесом трещину в грунте, которой раньше не было. Он  бросился в кабину и помалу начал выбирать веревки, отжимая рычаг управления гидравликой в положение «вверх», отчего прицепное устройство начало подниматься, прижимая березу к телу Астры. Лошадь заржала и рванула вперед. Вася успел включить первую скорость, подтягивая кобылу, и как только она уже почти повисла на бревне, зажатом под передними ногами, выдернула копыта из вязкого грунта и сделала первый шаг на твердую почву дна, оно обвалилось из-за образовавшейся трещины.

    Пришлось начинать сначала. Идти на болото, рубить новую березку, лезть в омут и заводить под вытянутые до предела задние ноги. Астра, как в растяжке стояла на обсыпавшемся грунте, потому что задние ноги,  так и остались погруженными в глину омута. Хребет оголился, голова, которой она крутила от боли, уже была над водой, и веер брызг от гривы, словно капли дождя, барабанил по  Васиной спине,  ручью и летел радугой до самого берега.
 - Терпи, дорогуша, ради будущего своего дитяти потерпи! – Молодой хозяин снова спешил в трактор, который собрался перегнать сзади к  холке несчастной лошади. Подогнав трактор к краю ручья, памятуя о прошлой ошибке, Вася снова нажал рычаг в положение «вверх».  Василий дал на пониженной передаче вперед, один конец бревна поднялся, ударив кобылу в живот, а второй немного опустился вниз. От резкой боли она рванула, выдернув ноги из глины. Трактор начал сдавать назад, но Астра уже, упершись передними ногами, натужено пошла сама по твердому грунту, и как только веревки натянулись до предела, она встала тяжело дыша. Затащить железного спасателя  в бурлящую от борьбы грязную воду омута было ей не под силу. Вася выпрыгнул из кабины, схватил валяющейся на берегу топор и начал рубить сыромятной кожи веревки.  Лошадь храпела, ее глаза налились кровью, и как только последняя вожжина осталась на волоске, Астра приподнялась, чтобы стать на дыбы и рванула к берегу, что есть силы, обрывая эту последнюю нить, как конец ее мучениям.  Старый лось с дистанции выстрела наблюдал за происходящим, а потом покачав горбатой мордой, словно в знак одобрения, тоже направился в  тенистый лес подальше от этих странных людей...
    Через час, на удивление старухам, сидевшим на лавочках вдоль утопающих в зелени палисадниках, сначала по пыльной дороге хорошей рысью шла пегая кобыла соседей, таща за собой пустые вожжи, а потом проехал на тракторе и сын Агафоновны, буксируя на прицепе телегу.
    Вечером, когда  яркий диск красного солнца в оранжевом ореоле, режущим до боли глаза, садился за лес, промчался на мотоцикле  Василий с радостной для отца и деда новостью: «Астра принесла красивого жеребчика в яблочках».