Вишня

(отрывок из будущей книги)

Я вишню не люблю. Даже не так. Я ее ненавижу. Когда муж привез на участок саженец вишни из Светлогорска, откопнул у мамы, сердце мое оборвалось.

Это было мое большое детское счастье. Я еще помнила очень живо своего родного отца, перед глазами стояла картина - он в военной форме лежит на кровати, что-то поет и перебирает струны гитары, мама примеряет мне новое, свежепошитое ночью платье. Казахстан, финский домик на четыре семьи. За стеной живет бабушка с дядькой и его семьей. Отец очень высокий, похожий на латыша или немца, блондин, крепкий, мужественный, но какой-то временный, что ли. Не помню сейчас никаких подробностей, но как-то он домой приходил набегами. А тут случилось счастье, как мне казалось. Мама была счастлива - после развода с моим родным Анатолием-весельчаком, она познакомилась и вышла замуж за скромного парня с таким же именем, но прямой противоположностью моему, развязанному. Серьезный, очень стеснительный, скромный. Вдовец. Жена его Нина умерла, родив сына.

И теперь мы ехали в Калинин (Тверь) втроем за Олегом, чтобы у него опять появилась мама. Ну и в Тамбов к новым бабушке и дедушке я, мама - к свекру со свекровью.

В те времена женщина с "прицепом" - не лучший подарок, но мама моя просто не могла не понравиться. Ее приняли в обоих домах как дочь, знакомили с соседями даже - хвастались, какая красавица жена у Анатолия. Ну, видимо, чтоб заткнуть рты на старте.

Олега нам не отдали. Очень плакали и просились родители умершей Нины не забирать у них единственное утешение и радость - внука.

В деревне Хорошавке под Тамбовом главным предметом гордости и любопытства для меня, маленькой девочки, был дед Иван. Еще в воздухе пахло порохом страшной войны, о ней говорили все и везде. А дед Иван - немногий кто вернулся домой живым после Курской дуги. Герой. Он горел в танке, но чудом выжил. Вернулся домой совершенно седым. Такой цвет волос называется на упаковке краски"скандинавский блондин". Пыталась дочь Тая его как-то в брюнета обернуть назад, но получился зеленый цвет. Дед страшно ругался до поры, пока цвет не смылся, и больше экспериментов не проводил.

Дед Иван сразу стал для меня символом хозяйственного, серьезного мужика, эдакого на все руки мастера. Он с раннего утра до ночи что-то стругал, забивал куда-то гвозди, чинил, лудил, паял, постоянно со всеми на повышенных тонах, постоянно недовольный, хмуро-печальный. И это казалось тогда настоящей мужской суровостью.

Главным достоянием деда был вишневый сад и пасека в нем. Он экипировался в космический наряд с сеткой, уходил в сад, а оттуда возвращался с угощением.

- Пап, а возьми внучку с собой, - новый мой отец несмело подсунул меня ближе к деду.
- Идем, идем, красавица, - Иван крепко сжал мою ручонку в своем огромном кулаке и повел в сад.
- Пап, пап... внучку, внучку... - нашептывал он по дороге раздраженно.

Приставил высокую лестницу к разлапистой вишне и пока мастерил к ведру веревку, я залезла довольно высоко.

- Куда ты, вот дура-то... - я испугалась не от слов, а от его выражения лица. Оно было очень злое. А дальше стало страшней, потому что ребенок такого ожидать просто не может от взрослых. Дед стал потряхивать лестницу из стороны в сторону. Раскачивать вроде как незаметно и не сильно, но я испугалась и уже приготовилась заплакать, потому что сойти вниз не получалось. А дед громким шепотом проворчал: "Попробуй только заори! Не плакать, сука!"

Я эту команду поняла на всю жизнь. Когда на меня орут, пугают, угрожают, орать я не могу. Я немею. Я никогда не крикну "Помогите!", у меня речь сама собой просто пропадает. И никогда при сильном не буду плакать. У меня плакать получается только с детьми.

То ли пчела, то ли оса ужалила меня прямо в губу, лестница в этот момент ходила ходуном в руках деда, я потеряла сознание и свалилась. От деда потом пошла по всей деревне за мной кличка "губошлеп". У меня просто большие губы. Сейчас это модно.

Пришла я в себя на пороге избы. Мама плакала и вытирала кровь, дед стоял рядом с сочувствующим видом и все повторял:"Ну как так она забралась, не заметил... вот дурак старый..." А в глазах я видела одно слово: "Молчать!"

И вот тогда я вспомнила, как новый папа мой Анатолий рассказывал про деда. Хорошо рассказывал, с придыханием. И просто сожалением о том, что могла, мол, судьба сложиться и по-другому, если бы не отец.

В деревню сразу после войны приехал собирать таланты Хор Пятницкого - дошел до них слух, что есть мальчик Анатолий, у которого голос соловья, не меньше. Отец очень-очень красиво поет. Даже иногда и сейчас, если попрошу его по случаю.

Дед не отпустил. Они приезжали трижды. Дед был человеком слова. Сказал "нет" - отрезал, хоть царь приезжай просить.Надо было строить дом, младшим детям нужна была нянька. Брат и сестра отца моего Анатолия до взрослых лет так и звали его - няня.

Младших своих дед любил, а отца так гнобил в детстве, что до самой смерти деда папа вспоминал о нем с любовью, смешанной со страхом.

Каждая девочка несет с собой до замужества образ отца и мужчины - тех, кто был в детстве примером, идолом.

Вот что мне было нести?! Нарисовался весельчак и гуляка блондин, захаживающий в гости к жене и дочери, грубый мужлан, мастер на все руки, сад, вишня, сука, ненависть к моему имени. Дед за все годы нашего знакомства не назвал меня по имени ни разу. Он писал часто письма и начинал их так: "Здравствуйте наши дорогие дети Анатолий, Екатерина, а также внуки Александр и Владимир. С горячим приветом"... и бла-бла-бла. А в конце письма приписочка: "Привет дочери передай, Катя".

И мама читала в своей версии, и мое имя добавляла туда, в верх письма, чтобы вместе со всеми. Хотя я давно умела читать.

- Мама, ну зачем ты меня так назвала - Наташшшша?! - плакала я.
-Это чтобы никто никогда не мог обидеть. Смотри, Наташка - это даже ласково, по-родному. И означает имя твое - роднаааая! А вот Танька, Олька, Валька - это же обидно как-то. А тут - Наташенька, Наташуля, Наташка, Наталллия! И я полюбила свое имя и не поменяла бы его ни на какое другое, потому что главный человек, который теперь мой ангел - мама самая лучшая мама.

Я ненавижу вишню. Я очень плакала, когда пришлось продать дом не потому, что было жалко дома. А потому что там росли черешни, а вишни я вырезала. Хотя потом кто-то одну подсадил, когда меня не было дома. Я ее просто терпела.

Иллюстрация моя