IX глава

        Близилась полночь. Шум голосов на берегу стих, изредка доносились только едва слышные мелодичные напевы. Девушки пускали по воде венки, сплетенные загодя. Еремей шёл осторожно, крадучись углубляясь в лесную чащу. Он едва различал тропинку, свет от трёх лун почти не проникал сквозь густую крону деревьев. «И куда меня понесло» удивлялся он сам себе, «темень хоть глаз коли». Прихваченная в попыхах свеча едва ли помогла бы, к тому же ветер порывами снующий между веток мог без усилий её задуть, поэтому Еремей осторожно, почти на ощупь шагал вперёд. Через пару минут глаза привыкли, и он стал различать силуэты деревьев, кустов и разнотравья. Папоротник отыскал не сразу, пришлось долго вглядываться в ночную мглу, всё дальше уходя от заставы. Теперь казалось, что и небо над головой прояснилось, маня каким-то чарующим светом. Странные чувства овладевали им, наряду со страхом, в душе теснились любопытство и приходящее только наедине с собой чувство отрешённости и единения с природой, когда весь лес, каждое деревце, каждый куст и травинка общались на понятном языке. Душа замирала в предчувствии чего-то грандиозного, в то же время, холодея от таящегося за каждым кустом страха. Кроме свечи Еремей прихватил с собой кусок лучины, которую зажигали от священного огня, чтобы провести обережный круг, способный защитить от всякой нечисти. По поверью ещё полагалось положить на землю, под куст папоротника чистую белую ткань, но ничего, кроме рушника, которым он несколько раз на дню вытирался, не нашёл и решил, что обойдётся без него.
   По реке одна за другой поплыли огневицы (маленькие «лодочки», изготавливаемые, чаще всего из деревянных дощечек). В центр такой лодочки ставится свеча, а вокруг из травы и листьев делается «оградка», чтобы ветер случайно не погасил пламя, их запускают пары, в этот момент парень с девушкой загадывают желание), наполняя водную гладь сиянием отгоняющим ночной полумрак. Пустили их конечно много раньше, и течение несло огневицы всё дальше, завораживая окрестности неярким мерцающим свечением.
   Любопытство толкало вперёд. Он точно не знал, как это делается, как должен выглядеть куст папоротника, на котором мог бы появиться этот таинственный цветок. Еремей вертел головой, размышляя: «или под берёзой вдоль тропинки, или по другую сторону от неё», продвигаясь глубже в лес, «а может и вообще не здесь, и всё это выдумки, а я просто теряю время»? И в какой-то момент, немного отрешившись, он, повернув голову вправо и увидел роскошные заросли папоротника. Наконец, он определился, и начал приготовления. 
   Варя, весь вечер искала Еремея, после того, как они прыгнули через костер, и прогулялись по берегу, он куда-то подевался. Все вокруг веселились, девушки играли в ручеёк, горелки и водили хороводы. Парни, кто не нашёл себе спутницу, бродили по берегу, возможно втайне надеясь встретить русалку, на которых, кстати сказать, вполне могли набрести в камышовых зарослях. Они существа не опасные, но и не безобидные, порой коварные и хитрые, хотя, временами случалось им быть благосклонными к юным воинам. Радогор стоял в окружении шумной компании парней, под красноречивыми взглядами девушек, наблюдавшими за ним с нескольких сторон. Парень был хорош собой, широкоплечий, высокий, голубоглазый, с густой русой шевелюрой. Да и бойцом был отменным, что не раз доказывал на различных турнирах и в нескольких стычках с реальным противником на порубежье. Но его сердце, как ни старались красавицы, с разных волостей, пока не поддавалось их колдовским чарам. Мало кто догадывался, что его душа давно была очарована кареглазой красавицей Рогнедой (дающая изобилие). Они встретились несколько лет назад, совершенно случайно, когда отряд возглавляемый сотником Мечиславом стоял неделю походным лагерем неподалёку от соседней заставы с укрытым в ней маленьким градом именуемым Зарин. Молодые воины набирались опыта в таких мероприятиях, они учились ратному делу вдали от привычной обстановки, пищу и воду приходилось добывать и готовить самостоятельно. Укрываться от непогоды, стирать одежду, искать место для ночлега, изучать следы и повадки животных, и многое другое, чего не доводилось делать на заставе. Радогор приметил веселую девчушку у колодца, когда пришёл за водой. Она общалась с подружками, стоя неподалёку. Девушки что-то весело обсуждали, то звонко, и увлечённо, поддаваясь накатившим эмоциям, то спокойно, временами переходя на шёпот, и центром внимания была стройная девчушка, с вьющимися тёмно русыми волосами, ниспадавшими почти до пояса и озорным взглядом карих глаз. Как и все она была одета в белый льняной сарафан, расшитый яркими, красными обережными узорами, и голубыми цветами. Совершенно случайно их взгляды встретились, и произошло что-то, что трудно описать словами, это чувство напоминало яркую вспышку где-то в области сердца, охватившую, казалось, не только всё его тело, но и ближайшие окрестности. От неожиданности впервые в жизни Радогор растерялся и не знал, что сказать. Ему казалось, что прошло очень много времени, и нужно хотя бы поприветствовать девушек, но вместо слов в голове была какая-то мешанина из букв и не связанных между собой фраз. Подружки Рогнеды тоже заметили возникшее замешательство, и затянувшуюся паузу в их беседе, и одна из них поприветствовала остолбеневшего Радогора.
- Доброго дня красавицы, - с трудом взяв себя в руки, проронил он. - Я с дальней заставы, наш отряд стоит тут неподалёку походным лагерем.
- И тебе доброго дня молодец. А мы здешние, - ответила Рогнеда и улыбнулась. Её голос звучал очень нежно и мелодично, как весенний ручеёк, трогая каждым словом встревоженное сердце молодого воина.
- Я Радогор. – ответил парень.
- А я Рогнеда, - ответила девушка, - это мои подружки – Дарина и Сияна.
Те особые флюиды от прикосновения светлых душ друг к другу, витавшие в воздухе, было видно неопытным взором. Подружки Рогнеды озадаченно переглядываясь, наблюдая за чудом рождения светлого чувства взаимной любви.
- Рад знакомству, - улыбнулся в ответ Радогор, - меня в лагере ждут с водой, надо поспешать. Свидимся ещё, - и ушёл, унося в душе новое неизведанное чувство, разволновавшее молодое сердце.
Они ещё не раз потом виделись, и их встречи переросли в трепетную дружбу, но мало кто даже из друзей Радогора знал об этом. С тех пор, он будто сиял изнутри и жил надеждами новой встречи, изредка посылая сизаря с весточкой.
   Еремей тем временем очертив обережный круг, стал там, где предполагал появление цветка. Казалось, будто лес так же, как и он сам замер в ожидании чуда, и в один миг, вдруг в небеса ударил яркий луч света, как раз в том месте где стоял Еремей, буквально в полушаге от него. Луч сиял одно мгновенье, как кратковременная вспышка молнии, и в тот же миг погас, оставив на листе папоротника ярко-белый мерцающий разными оттенками радуги, сгусток энергии похожий по виду на цветок. Рука Еремея дернулась сама, успев опередить троих незнакомцев, появившихся из ниоткуда.
- Снова ты, - прорычал один из них.
В этот миг по руке прокатилась волна неведомой, новой силы, наполняя тело растекающимся всюду теплом. Удара Еремей не заметил, то ли от царившей в лесу темноты, то ли от созерцания происходящих с ним перемен. Он отлетел назад, кубарем, перевернувшись через голову, хлопнувшись спиной на тропинку. Очутившись на земле, Еремей наконец пришел в себя, начав соображать рационально. В лесу, кроме него был кто-то ещё, и этот кто-то с ним уже встречался. Еремей приготовился к бою, вглядываясь в сумрак ночного леса. Когда он поднялся, то оказался в окружении пятерых темных фигур, на голову выше него.
- Отдай. - Снова прозвучал тот же скрипучий голос. Незнакомец повернулся и в тусклом свете стал виден знакомый профиль лисьей морды.
- Чего отдать? - Не понял Еремей.
- То, что сейчас взял.
- Я ничего у вас не брал.
- Цветок.
- У меня его нет.
- Не хочет по хорошему, - проскрипел другой, - заберём силой.
И не сговариваясь тёмные фигуры кинулись на Еремея. Кто-то обхватил его сзади, сцепив ладони на груди, так, чтобы парень не смог двигать руками. Его ноги болтались, не доставая до земли каких-нибудь пару сантиметров. Другой из теней, подошел ближе, но не успел ничего сделать, так, как Еремей влепил ему, что было сил ногой по нижней челюсти.
- Я разорву его, - выкрикнул другой и кинулся в атаку.
Освободиться от захвата не было времени и не хватало сил, но в этот миг, все лазутчики замерли, как по команде.
- Снова нарушаете границы междумирья, - услышал Еремей знакомый голос, и на поляне появился, волхв Будимир. Мороки начали переговариваться между собой на своём языке.
- Нет, - перебил их Будимир, - я вмешиваться не стану, в отличие от вас я соблюдаю законы чести. Да и свои бы не поняли, вот ежели бы у вас тут была армия - другое дело, а так, думаю ребята с вами и без меня справятся.
Только теперь Еремей увидел подошедшего Ратибора и Варю с посохом в руках, подошедшую с противоположной стороны.
- Теперь можно и начать, - дал добро на бой Будимир, и в тот же миг поляна оживилась, превратившись в поле ожесточенной схватки. Еремей резко дернулся, ударив пяткой в голень державшего его морока, следом двинул назад локтем, пытаясь освободиться. Варя и Ратибор, тем временем вступили в бой, взяв на себя по одному лазутчику. Ратибор действовал всё в той же манере, решительно, агрессивно. Варя же напротив, предпочитала обороняться, отбиваясь от нападавшего на неё противника. Она двигалась мягко, по кошачьи, всё время ускользая от атаки, и в нужный момент наносила точный удар, отключающий противника надолго. Еремею удалось освободиться как раз в тот момент, когда последний из мороков рванул вперёд, нанося удар. Чудом увернувшись, скручивая корпус парень ударил противника ногой в колено. Морок отлетел назад и в его руке отразив лунный свет блеснул нож. Он взмахнул рукой и мешком рухнул на землю, не успев метнуть своё смертоносное оружие.
-Так я и знал, - прозвучал ещё один знакомый голос, - ну не могут они по честному.
Рядом с Будимиром стоял Радогор, обезвредивший последнего из мороков яблоком, со всей силы запустив его в голову лазутчика.
- Слово честь им не знакомо, - заметил Будимир, - возвращайтесь на заставу, а я покуда отправлю гостей восвояси.
- Я думал, что пропал, - сказал Еремей, когда ребята двинулись в обратный путь.
- Ты чего ж это смолчал? А ежели бы сгинул, - укорял его Радогор.
- Хотел цветок папоротника найти.
- Эх ты, да разве его сыщешь, - усмехнулся Ратибор.
- Я сперва тоже не верил, но нашёл.
- Ну и где он?
- Не знаю, когда я его сорвал, он будто пропал.
- Так может его и не было вовсе?
- Не знаю, но я его видел и сорвал.
- Так куда же он делся? – Не унимался Ратибор.
- Может выронил? - вмешалась в разговор Варя.
Еремей пожал плечом, - может.
- Не выронил, - снова раздался голос волхва. – Цвет папоротника–это особый энергетический сгусток, открывается он не всякому и взять его не каждый способен.
- Так значит он…
- Он теперь часть тебя, - продолжил за парня Будимир. - А забрать его, мороки могли, только лишив жизни, сразу, не мешкая, пока эта сила не стала частью тебя, теперь уж поздно и они это знают.
Вот потому я и снарядил ребят в дорогу, как только прочел твой замысел, ну и сам поспешил следом.
По мере приближения к лагерю становилось светлее от сторожевых горящих факелов. Празднество завершилось и гости, и хозяева заставы разошлись располагаться на ночлег, только дозорные были на своём посту.
- Кто такие? - выкрикнул навстречу выходившим из леса ребятам страж.
- Свои Микита, задержались мы маленько.
- А -а-а, ты Радогор? Все уж на заставе третий сон глядят.
- И они сейчас догонят, - ответил за ребят Будимир, шедший следом за ребятами.
- Доброго здравия тебе многорукий, - склонил голову дружинник, приветствуя волхва.
- И тебе Микита, - бодрости духа, да зоркого глаза в дозоре.
Каждый из воинов знал репутацию волхва Будимира, и о том, что его напутствие действовало как заговор, благословение или оберег, знал не по наслышке, и что будет так как он сказал. И Микита не сомкнул в эту ночь глаз, пребывая в бодрости, зорко окоёмил простор далеко за пределами заставы.