Ваза

Она шла по длинному абсолютно черному коридору. Ни пола, ни потолка, ни стен не было видно в этой кромешной тьме, и лишь где-то в далеке холодным голубым неоном брезжил свет. Шла она медленно, ощупью, пока перед её взором чётко не очертилась неоновая арка, за которой угадывался проход.

Лампы издавали давящий гудящий звук, от которого сердце начинало колотиться чаще, а ладони покрывались липкой влагой. Пройдя сквозь режущий неоновый свет, она оказалась в небольшом зале, залитым густой вязкой тьмой и лишь в центре его угадывались очертания стола, с нависшей над ним одинокой тусклой лампочкой. Свет её предательски дрожал, поэтому издалека невозможно было разглядеть, что стоит на столе.
Упорно вглядываясь во мрак комнаты и щурясь всё сильнее, она начала различать контуры вазы.

Достаточно большая, ей явно было место на полу, а не на столе, с тонким горлышком и "талией", если можно так сказать о вазе.
Но, что-то явно с ней было не так. Над горлышком начала угадываться крышка нелепо больших размеров, а сам воздух в комнате, как ей начало казаться, был наполнен вибрациями кого-то ещё, кто прятался во мраке.
От напряжения глаза ее слезились и разобрать становилось всё сложнее, что же всё-таки перед ней, но любопытство, смешанное со страхом, упорно, пусть и не увереными маленькими шажками, толкали её вперёд.

Теперь она совершенно чётко ощущала чье-то присутствие в комнате, и колючий холод попополз от макушки по позвоночнику. Её слух обострился, и сквозь неоновый гул она различала жалобное мычание и всхлипы.
Сделав ещё несколько шагов, она остановилась, не в силах сдвинуться с места. Страх дополз до основания её позвоночника и теперь шевелился там, в самом низу живота, клубком холодных скользких змей. Она не могла даже вскрикнуть или убежать, не могла сделать ничего от парализующего ужаса, ведь она наконец смогла разглядеть эту самую "вазу" .

Это была девушка, а вазой показалась она ей издалека потому, что у неё не было ни ног, ни рук. Она сидела в центре стола, туго затянутая в белый саван так, что он доходил до самого подбородка и если бы у неё и были руки и ноги, пошевелить ими всё равно бы не получилось.
Медленно поднимая притупленный страхом взгляд выше и выше, от бёдер "вазы" к талии, от талии к груди и плечами, до шеи и к подбородку, пока не разглядела, что рот её был крепко сшит очень ровными и изящными стежками.
В секунду она поняла, что то присутствие в комнате, что она почувствовала, было ощущением "вазы", это она жалобно стонала, сквозь плотно зашитый рот. "Ваза" всё видела и всё слышала, но не могла выразить, и когда она это поняла, её сознание переместилось в "вазу" - она стала ей, а себя уже видела со сторы. Видела, как та она стоит на пороге за неоновой аркой, видела, как цепенеет от страха, видела собственный ужас в своих же глазах и наконец поняла, что пыталась сказать ей "ваза", сквозь искуссно зашитый рот:
"Не оставляй меня здесь! Я живая, я вижу и чувствую, но ты не даёшь мне сказать. Ты держишь меня взаперти, хотя все, что тебе нужно, это проснуться и отпустить меня. Проснись!"

И перед тем самым мигом, чтобы проснуться, она опустила взгляд на стол, где сидело её связанное туловище и увидела крошечную музейную табличку, на которой было одно лишь слово "Муза".

Резко вскочив на кровати она несколько бесконечно долгих минут пыталась унять бешено колотившееся сердце, после чего взяла давно пылившийся под кроватью блокнот и ручку и записала этот сон.

06.07.2020