Калейдоскоп воспоминаний. мой путь, 9

                СОСЯ

     Как-то возвращаясь из института, я увидела в подъезде маленький газетный свёрток, который шевелился. В это время из подъезда выезжала машина, я едва успела выхватить свёрток буквально из-под колёс. Дома, развернув его, увидела маленькую кошечку, которая, как оказалось, даже не умела есть. Пришлось её выкармливать соской, которую она полюбила, всю жизнь играла с ней и поэтому получила имя Сося.
 
     Выросла она в красивую большую кошку с бурым покрывалом на спине и хвосте, расписанным чёрными полосками и точками, с такой же шапочкой, украшенной красивым симметричным узором. Всё остальное было снежно-белое. Когда на неё падал солнечный луч, блестящая шерсть её светилась, отражая его. Большие ясные янтарно-жёлтые глаза занимали половину мордашки. Если у неё что-нибудь болело или было холодно и грустно, она приходила ко мне на колени, брала своими маленькими передними зубками подушечку моего пальца и, посасывая её, блаженно засыпала.

     Из-за того, что рядом не было кошки, она не умела жевать, а всё засасывала, даже шнурки маминых ботиночек, от которых могла потом освободиться только с моей помощью. Радя тоже не могла в этом помочь, так как в это время у неё уже не было зубов. Пришлось нам учить Сосю жевать: брали какое-нибудь твёрдое лакомство и, держа его крепко в руках, заставляли по кусочку отгрызать. Научилась она давать лапку и служить, чем с успехом пользовалась для попрошайничества за обедом. Сидение на задних лапах стало её привычной позой. Получив плоский ломтик колбасы, она его брала, как белочка орешек, в передние лапки и, откусывала по кусочку. Играла она и в «ладушки»: когда служила, между лапками быстро проносили лакомство, она старалась его поймать, и получался хлопок.

     За брошенной пустышкой она мчалась так, что перекувыркивалась через голову! Потом стала приносить её в зубах по многу раз подряд. Если я кидала ей большую резиновую пробку, то она отбрасывала её передними лапами, как мяч в волейболе, сидя на задних лапах.

     Упрямство у Соси было истинно кошачье. Недалеко от наших окон стоял на улице ящик для мусора, поэтому к нам часто залетали мухи. Сося решила пополнить ими свой рацион, но мы знали, что их травят, поэтому решили натянуть на окно рыболовную сеть. Она мешала Сосе смотреть в окно, поэтому кошка останавливала мою руку, но я не обратила на это внимание. А зря: на следующий день Сося прогрызла отверстие в сетке и вылазила на карниз!.

        Удивительно, что Сося копировала меня. Когда я убирала пол, то двигала ногой мисочку, из которой она пила. И кошка стала делать то же лапой. Она ела всё, что я: печёные яблоки, творожную вертуту, тыквенную кашу.

     Приходя домой, я протягивала ей руки, а она, сидя на шкафу, протягивала мне свои белые передние лапки. Но стоило большого труда отучить её царапаться, я брала её лапки, гладила их и говорила: «Мягкие, хорошие лапки!». Наконец, она поняла и перестала выпускать когти. Шлёпнуть Сосю не удавалось: когда поднимали руку, она садилась на задние лапы и поднимала передние, готовая к обороне. Если мама сердилась и прогоняла Сосю, то кошка била маму по ботиночкам.

      Спала Сося в кухне, на двери с её стороны был крючок, которым она каждое утро «звонила», требуя, чтоб открыли дверь.
   
                БОЛЕЗНИ...

     Старшая Янусина дочка Таня душа в душу жила со своим мужем Лёней. У них родилась дочка Вика, хорошая девочка, которую любили не только родные, но и все окружающие. Она хорошо училась, поступила в Одесский педагогический институт.

     Однажды Вика подошла  к отцу со словами:

     - Папа, посмотри, что у меня с глазами.

     Перепуганные родные тут же с ней поехали в областную больницу, где врач сказал, что нужно сделать анализ крови, но что это смертельное заболевание. Узнав об этом, отец потерял сознание, его перенесли в палату и стали приводить в чувство. Когда он пришёл в себя, то рассказал следующее.

     - Стою я перед большой филёнчатой закрытой дверью. Вдруг слышу приятный мужской голос, баритон.
 
     - Поворачивай налево. Тебе ещё рано. Ты ещё нужен на земле. Иди!
 
     Налево иду вдоль забора, по другую сторону дороги — пропасть.  Потом я узнал этот забор в ограде второго христианского  кладбища. Вижу впереди слабый свет, который становится ярче по мере моего приближения. Открываю глаза — надо мной  потолок палаты, в которую меня принесли.

     Началась борьба за жизнь Вики. Таня с Лёней делали всё возможное, но, к сожалению,  болезнь победила. Родные были безутешны, они искали утешение в вере, читали книги различных духовных направлений, но рана не заживала. Мы все им глубоко сочувствовали.

     Ровно через девять месяцев у второй Янусиной дочери Светочки родился мальчик Витя. Таня с Лёней очень полюбили его, Таня стала ему крёстной матерью.

     Моя мама  была очень больным человеком, более тридцати лет страдала бронхиальной астмой со всеми сопутствующими осложнениями. Её и тётю Ниночку лечил частным образом хороший вдумчивый врач Георгий Георгиевич Зайцев, работавший на «скорой помощи». Был он молодой, и они называли его за глаза Юрочкой, что совсем не говорило об отсутствии уважения. Вскоре после моего возвращения из Киева с ФПК у нашей тёти Ниночки случился инфаркт миокарда. Лежала она дома, Георгий Георгиевич лечил её, а ухаживали мы с мамой, да помогала её племянница Зоя. К нашей общей радости тётя Ниночка постепенно выздоравливала, а её первый выход на прогулку был большим праздником для всех нас. Ничего не предвещало неприятностей, однако через год у тёти Ниночки случился инсульт и она умерла. Мы потеряли большого друга, чем очень огорчались.

     Тётю Лилю, маму Олечки, сбил троллейбус, и она попала в больницу. К счастью, её скоро выписали. Оля к этому времени окончила институт, вышла замуж и жила в Краснодаре с мужем и дочкой Светой. Она приехала и забрала маму к себе, продав мамину комнату женщине-риэлтору. Последняя сдавала комнату людям, которые постоянно менялись.  Из старых жильцов остались только Александра Андреевна с мужем Михаилом Ивановичем, оба старенькие, нуждавшиеся в помощи. Последние пару лет Михаил Иванович, как это часто бывает у немощных людей, боялся оставаться один и, только зная, что я дома, отпускал жену на базар.

     Когда в стране началась перестройка, тяжело заболела моя мама, лежала несколько месяцев и так ослабела, что не могла вставать с кровати. Отчаявшись, она решила голодать сорок дней. Я не перечила ей, чтоб не волновать, но понимала, что это не выход. К кому обратиться, что делать? Ведь у её постели побывали врачи почти всех специальностей! Как всегда в трудную минуту я обратилась за помощью к Богу: взяла акафист Божьей Матери и села молиться. Во время молитвы вспомнились слова Таисии Ивановны, ученицы пения Анастасии Васильевны, что у неё есть друг-хирург Андрей Алексеевич. Он считается лучшим диагностом города, кроме того, ему, как никому другому, удаётся поднимать тяжело больных стариков. Я решила обратиться к нему.

                АНДРЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ.

     Андрей Алексеевич, полный, среднего роста мужчина, войдя в комнату, прежде всего увидел меня. Он ужаснулся и внутренне возмутился моим поникшим видом. Фыркнув и сказав что-то нечленораздельное, повернулся к больной. После тщательного осмотра матери и скрупулёзного изучения результатов многочисленных анализов, он сказал ей:

      - Вы тяжело болели, но теперь уже не больны. Надо вставать.
 
       Затем, помолчав, добавил:

     - Надо помочь дочери, посмотрите на неё, ведь ей очень тяжело.

     Дав рекомендации, Андрей Алексеевич собрался уходить, но на пороге обернулся и сказал мне:

     - Нельзя так выглядеть, сделай с собой что-нибудь, перманент, что ли. И зайди ко мне, я тебя укреплю парой уколов. (Он всем говорил «ты»).

     Я поблагодарила его и обещала прийти, подумала, что, действительно,  за время болезни матери совсем забыла о себе.
 
     Мама стала подниматься и постепенно вышла из тяжёлого состояния. Мы были очень благодарны врачу, но мне, к сожалению, он помочь не смог: уколы вызвали аллергию. Мама потихоньку стала поправляться, даже взяла на себя многие домашние обязанности.
 
     Неожиданно маме опять стало плохо, я снова пригласила Андрея Алексеевича. Он приехал, дал новые назначения, а уходя пожаловался на боль в сердце. Потом оказалось, что это были дни Чернобыльской аварии. На работе у него обнаружили инфаркт и поместили в реанимацию. После перевода в общую палату, он через Таисию Ивановну попросил меня прийти к нему.

     Полная благодарности, я отправилась в больницу. Расспросив о здоровье матери и моём, Андрей Алексеевич попросил навещать его. Был летний отпуск, я могла выполнить его просьбу и, приходя в палату, всегда старалась развеять тяжёлую больничную обстановку добрым словом, шуткой. Все больные были рады мне, а однажды присутствовавший при моём приходе друг Андрея Алексеевича, сказал ему:

     - Эх, где мы были раньше, лет десять тому назад!

     Врач угрюмо промолчал. Я знала, что десять лет тому назад Андрей Алексеевич овдовел, а до этого долго и самоотверженно ухаживал за женой, пожертвовав докторской диссертацией. За эти годы Андрей Алексеевич не раз пытался создать новую семью, но не получалось, и он очень переживал одиночество. У единственного сына была семья, он жил отдельно, но в трудные моменты помогал отцу, как и другие родственники.

     Шло время, Андрей Алексеевич выздоравливал, его вскоре перевели в санаторий на реабилитацию. Однажды он попросил меня прийти к нему. В разговоре сказал, что всё его счастье — во мне.

- Нет, - ответила я. — Ваше счастье в здоровье, Вы должны сделать всё, чтобы выздороветь.
 
     Меня поразили слова Андрея Алексеевича и заставили впервые задуматься над своим отношением к нему. Я была моложе на пятнадцать лет, уважала его как человека с большим житейским опытом, участвовавшего в войне, была благодарна и ценила как прекрасного врача, с радостью училась у него. Мне было жаль его, одинокого, больного диабетом.

     Удивляло только, что в беседе часто фразу, начатую одним из нас, оканчивал другой, была какая-то интеллектуальная близость.

     Умом бывают люди схожи:
     Преграды в пониманьи нет.
     Бывают речи их похожи,
     А вот любви меж ними нет.
           И только души нас венчают,
           Они дают нам счастья свет.
           Коль чакры три соединяют,
           Любви тогда преграды нет!              (Л.Н.)

     Но ведь любовь зиждется не только на интеллектуальной, а и на сексуальной, сердечной общности, на способности к эстетическому восприятию, к творчеству. Увы, у меня с Андреем Алексеевичем не было этой общности. Как и многие советские врачи он был ярым атеистом. Поняла я, что не люблю Андрея Алексеевича, решила пореже с ним встречаться, постепенно отойти.

     И снится мне удивительный сон, будто я с ним на его даче. Чей-то чёткий мужской голос говорит мне:

     - После рождения дочери ты никогда в жизни не улыбнёшься.

     Проснулась я с ужасом, в холодном поту. Сон ещё больше утвердил моё решение.

     Ссылаясь на нездоровье матери, что, к сожалению, было правдой, я больше не ездила в санаторий, но заметила, что вдруг среди работы вспоминала о враче, приходили мысли о том, чтоб его навестить. Я понимала, что это не мои мысли, отбрасывала их, чтоб они не задерживались в ауре.
 
     Андрей Алексеевич вернулся домой. В свой первый выход из дому он купил пластинку с записью песен в исполнении Анны Герман. По телефону попросил меня зайти и подарил мне пластинку со словами:

     - Я знаю, что ты любишь музыку. Первая песня — тебе.
Это была «Белая черёмуха». Я поблагодарила, мы вместе прослушали всю запись. Но больше всего мне понравилась песня о маме, он это заметил и огорчился. Провожая меня, Андрей Алексеевич сказал:

     - Приходи ко мне сегодня на ночь.

     Для меня это было как гром среди ясного неба. Непроизвольно вырвалось:
     - Как же можно так сказать, Андрей Алексеевич!

     Он очень смутился, покраснел, а я поторопилась уйти.

     Мой летний отпуск кончился, я работала, ухаживала за мамой и не виделась с Андреем Алексеевичем. Вскоре Таисия Ивановна сказала мне, что у него инсульт, мы вместе пошли его навестить. С большим трудом, преодолевая нарушение речи, он попросил меня приходить ставить ему банки, чтоб облегчить дыхание. Могла ли я отказать? Приходя, я видела, как трудно ухаживать сыну и родственникам, было ясно, что теперь врач не сможет жить один. Сын стал настаивать на объединении, но у Андрея Алексеевича были нелады с невесткой, он отказывался. Волнения вызвали повторный инсульт, Андрея Алексеевича увезли в больницу, где он скоро умер.
 
     Узнав о его смерти, я сорок дней читала акафист об усопших, чтоб помочь его душе, обряды выполнили родственники. И снится мне, будто Андрей Алексеевич спускается к морю и, проходя мимо, хватает меня за руку и тянет с собой. Я вырываю руку со словами:

     - Нет, это не естественно!

     Он уходит.

     Шло время, я в суете жизни стала забывать об Андрее Алексеевиче. И вдруг по пути с работы домой будто игла пронзила мне сердце, я ярко вспомнила его. Не раз являлись мысли о поездке на его могилу. Это удивляло меня, но я знала, что мысли развоплощённых людей сильнее, чем живых.

     Да, подумала я, верно сказано в Агни Йоге: «Страшен путь не изжитых чувств. Мучительно трудно изживать их в Мире Надземном. Легче очиститься ещё на Земле. Незнающему мешает невежество».

     Для помощи душе Андрея Алексеевича я опять подала на сорокоуст о упокоении, молилась о нём.
 
     И снится мне сон, что работаю в медицинском научно-исследовательском институте, пишу работу о мозговых процессах под руководством известного профессора, в котором узнаю Андрея Алексеевича. Неожиданно он уходит из института на практическую работу, где пользуется огромным уважением медиков, они его буквально носят на руках.

     А я возмущаюсь: он бросил руководство моей работой, очень важной для здоровья людей. И тут вижу эфирную трубу, соединяющую его и мою головы, понимаю, что установлена мысленная связь, успокаиваюсь, сажусь за работу и… просыпаюсь.
 
Впоследствии знающие люди объяснили мне, что я увидела картинку своего будущего воплощения.
 
     Потом я вспомнила, что в книге Рамачараки «Основы миросозерцания индийских йогов» пишется, что ясновидение бывает двух видов:
    
     1) посыл астрального тела (как  узнал Фалес Аргивянин имя равви Изроэля: «Я, Фалес Аргивянин, напряг свою волю и сразу перенёсся в сферу символов и первоначальных звуков и, узнав всё, что было нужно, в тот же миг вернулся обратно ( Балкис, царица Савская. А.В.Теодориди Из дневника)».
   
     2) соединительная эфирная «труба».

     Как-то я очень заболела непонятно чем. Утром, просыпаясь, услышала слова, дважды сказанные чётким мужским голосом:

     - Андрей просил позвонить ему на Вселенную!
 
     Я вскочила, окончательно проснулась и только тогда сообразила, что Андрей Алексеевич умер пятнадцать лет тому назад и что позвонить по телефону на Вселенную невозможно. Я села на постели, и вдруг перед моим мысленным взором ярко всплыли все  встречи с Андреем Алексеевичем.
 
     Я ничего не поняла, помолилась о его душе, в горячей молитве попросила Высших и Светлых объяснить, в чём дело. В эту же ночь снится мне Анастасия Васильевна в белом одеянии, которая говорит:

     - Он держит тебя на своём уровне.

     - О Боже, совсем как у Анны Герман: «Мы память, мы память, мы долгая память друг друга!» - подумала я.

     И  поняла я, что это мешает его душе подниматься выше, а мне причиняет болезнь. Помолившись о нём, подала на сорокоуст в четыре церкви, чтоб душа, наконец, освободилась, а сама села писать обо всём, так как мне было сказано, что, когда я пишу, то очищаюсь.

Недомогание прошло,  я выздоровела, а появившийся рассказ назвала «О, память чувства».
                ЦЕЛИТЕЛИ

Вскоре после смерти Андрея Алексеевича пришлось мне делать небольшую операцию, но  под общим наркозом. Вспоминаю, что сначала я попала в чёрную трубу, через которую вылетела в светлое пространство. Здесь я увидела Николая Константиновича Рериха, мы стали с ним беседовать. Помню, что на прощание он мне что-то значительное сказал, что я считала нужным запомнить.

     Но в это время меня потянуло опять в чёрную трубу… и я открыла глаза. Сразу попыталась вспомнить его слова, но, к сожалению, не смогла, хотя образ Н.К.Рериха остался ясно в памяти (как на картине С.Н.Рериха).  Как же я удивилась, когда впоследствии прочла о чёрной трубе в рассказах людей, испытавших клиническую смерть!

     Через некоторое время у меня опять начались приступы жёлчно-каменной болезни, во время которых «включались» поджелудочная  железа и сердце, я теряла сознание. Я опять попала в больницу, мама приходила ко мне  ежедневно. Двенадцать дней я ничего не ела кроме разбавленного морковного сока и настоя шиповника, да пила воду. Кормили меня «капельницами»,  готовили к операции. Была я самой тяжёлой в палате, больные ко мне относились с трогательной заботой.

     Впоследствии я написала миниатюру «Искры радости». В ней вспомнила, как в больницу в Вербное Воскресенье мама принесла мне веточки освящённой вербы, которые я тут же поставила в воду. В конце дня, когда разошлись посетители и палату проветрили, все почувствовали тонкий свежий сладковатый аромат. Стали думать, откуда он. Это пахла верба! Лица больных радостно просияли. На следующий день больные рассказывали всем об этом чуде.

     На тринадцатый день у меня неожиданно вышли камни. Я смотрела на зелёные, как фаланги мизинца, кусочки и не сообразила их собрать и показать врачу. Когда я ему рассказала, он меня послал на УЗИ, которое обнаружило чистый жёлчный пузырь! Похудела я так, что не только туфли, но и шляпа оказались велики. Когда я после этого пришла в аудиторию читать лекцию, студенты меня встретили аплодисментами, чем очень  меня смутили.

     Но я очень ослабела. Занятия были на шестом этаже, поднимались мы в лифте, а спускаться нужно было «ножками». И тут я обнаружила, что спускаться по лестнице могу только боком со ступеньки на ступеньку. Звонок, по лестнице — лавина студентов. Я переждала перемену, а потом стала «боковым ходом» спускаться. Но нужно было как-то прийти в норму. И вспомнила я тут недавно прочитанное упражнение Цигун для стариков, у которых болят колени: нужно стать между двумя стульями (сиденьями к себе) и, опираясь на сиденья ладонями,  стараться присесть на пятки ягодицами. Приседать не нанасилуя, а сколько получается! Стала делать ежедневно утром и вечером, и через неделю я уже сбегала по лестнице вместе со студентами! Заболевание, во время захваченное, быстро пошло на поправку, но упражнение я продолжала делать.
 
     В борьбе с жёлчно-каменной болезнью я познакомилась со многими людьми, страдавшими этим заболеванием.

     В нашем институте была преподавательница математики Гайя Ивановна Помельникова, которая тоже мучилась от камней в жёлчном пузыре. Однажды она рассказала мне, что её приятельница избавилась от них в Минске у одной травницы. Мы решили поехать туда. Травница дала всем, приехавшим к ней, вечером выпить раствор трав, а утром мы выпили оливковое масло. Но оказалось, что «Одесские камни» от этого не выходят! Гайе Ивановне всё-таки полегчало, а мне, к сожалению, нет.

     Во время этой поездки мы сблизились и подружились, Гайя Ивановна иногда заходила к нам домой, познакомилась с мамой. Даже когда она ушла из института, мы поддерживали отношения.
 
  К сожалению, через некоторое время опять возобновились приступы жёлчно-каменной болезни с шоковым состоянием, врачи настаивали на операции. УЗИ показало, что жёлчный пузырь опять полон камней. Но тогда операция была невозможна: ведь нужно было ухаживать за мамой, которая была ещё очень слаба, да и кто поможет мне в больнице? Родственники помочь нам  не могли, сбережений у нас не было, а в это время ещё перестали давать зарплату, о чём я маме не говорила, чтоб её не волновать.

      Но настал день, когда мне не на что было купить хлеба. И тут меня выручили... воробьи. Мы подкармливали их на окне. Наблюдая за ними, я описала интересные случаи их жизни и, собрав в «Этюды о воробьях», отнесла в редакцию газеты. О гонораре я, конечно, не думала, но в этот день пошла в редакцию. Полученных денег хватило как раз на один хлеб! А на следующий день нам выдали зарплату. Так воробьишки нас подкормили!

     Я поделилась своими переживаниями с друзьями-соседями в квартире напротив нашей. Валя, жена Володи,  работавшая на телеграфе, рассказала, что у её сослуживца, молодого парня Анатолия, проявились способности исцелять болезни.

     История была такая: на телеграфе арендовал комнату экстрасенс, который обучал группу людей. Анатолий смеялся над ними, а экстрасенс, посмотрев, сказал о наличии у него экстрасенсорных способностей. Однако Анатолий продолжал смеяться. Вскоре смертельно заболел его брат-близнец, медицина помочь не смогла, и тогда Анатолий обратился к экстрасенсу за помощью. Тот ответил, что лечить будет не он, а сам Анатолий. Брат был спасён, а Анатолий начал с тех пор лечить людей. Валя предложила мне обратиться к нему, я с радостью согласилась.
 
     Анатолий подробно расспросил о всех лекарствах, которые мне помогали. Незадолго до этого был создан препарат Уролесан, который мне достала Таисия Ивановна, спасибо ей, от изобретателя. Им я некоторое время держалась. Анатолий предупредил, что камни выйдут, а потом могут опять образоваться, что я знала по собственному опыту. Сказал принимать Уролесан, а он будет работать над  их выведением. Приказал сделать УЗИ. Через десять дней Анатолий послал меня сделать повторно УЗИ. Оно показало отсутствие камней в жёлчном пузыре! Врач, делавшая УЗИ, стала спрашивать, чем я лечилась, взяла адрес Анатолия и посылала к нему многих больных, которым он помогал.

     Сразу расскажу ещё об одной целительнице, к которой я обратилась уже после перестройки. Это была Галина Григорьевна, которая приезжала из украинской деревни, она многим помогла, но мне не смогла.
    
          Дай тебе, милая, света,
          Сил и побольше Любви,
          Чтобы, всем этим согрета,
          Выше взлететь смогла ты!
     Чтобы всё горе, печали,
     Что на себя ты взяла,
     Быстро тебя оставляли,
     Дай тебе Боже Добра!
          Дай тебе счастия тоже
          В деле мирском наших дней.
          И помоги Ты, о Боже,
          Миссию выполнить ей!                (Л.Н.)

У  Галины Григорьевны сын погиб в автокатастрофе, она очень переживала. И пришли мне тогда стихи.

     Ты не плачь об ушедшем, ведь ушёл он легко,
     Если б дольше он жил, то страдал бы ещё.
     Может, больше грешил бы, может, хуже бы стал,
     Не таким бы он светлым от Земли улетал.
          Ты пошли ему силы, чтоб взлетел высоко,
          Пожелай ему радость, чтоб летел он легко,
          Чтоб ничто не мешало в дороге ему,
          Чтоб поближе попал он в небеса ко Творцу.
     Ты подумай о нём и забудь о себе,
     Сразу высохнут слёзы в твоей бедной душе.
     Бог тебе здесь поможет, даст и сил, и удач
     Не хлещи ты ушедших дождём слёз и не плачь!     (Л.Н.)
               
                ТАТЬЯНА НИКОЛАЕВНА ЧЕЛАБЧИ.

     В 1993 году А. Азарьев, иногда посещавший музыкальные собрания, познакомил маму и меня с Татьяной Николаевной Челабчи. Татьяна Николаевна, впредь я буду называть её Таней,  родилась в 1949 году. Она необычайно интересный человек.
 
     Училась Таня и окончила физическую школу, потом подала документы в ОГУ на физмат, но не добрала 0,5 балла. Поэтому поступила на германо-романский факультет, который окончила и получила первый диплом. Во время учёбы одновременно поступила на физический факультет, заинтересовалась физикой низких температур и окончила академию холода (2ой диплом).

     Работала она в одном из научно-исследовательских институтов военно-промышленного комплекса и в институте низких температур «Криогенмаш» научным сотрудником. Интересовалась голографией, работала в этой области.

     Семейная жизнь у Танечки не удалась, пришлось развестись, она сама поднимала сына Колю, который окончил Одесскую консерваторию по классу скрипки. После смерти отца на её руках оказалась ещё и мать, о которой она заботилась до её смерти.
    
     Материальные трудности заставили Танечку работать не только по специальности. В процессе работы главным бухгалтером понадобились знания по бухгалтерии и юридические знания, поэтому она окончила  заочно институт народного хозяйства (3 диплом).

     Работала в школе, преподавала французский и греческий язык и литературу.

      Танечка обожает А.С.Пушкина, сама пишет стихи. Многие из них посвящает любимым детям и внукам.  Сейчас она некоторые из них поместила в Стихи. ру.
Как-то она с сыном зашли к нам, и моя мама рассказала им сказку «Человек», которая произвела на мальчика такое впечатление, что он её вспоминает даже сейчас, будучи уже отцом семейства. К сожалению, я не запомнила автора этой сказки, только помню, что он был русским писателем. Мечтал Коля записать мамины сказки на магнитофон, но маме это оказалось трудно. После перестройки сын с женой и двумя детьми уехал в Америку.
   
     В молодости Таня увлекалась альпинизмом. Также как и мы, она любит животных, у неё всегда есть собака или кошка. Раньше были волнистые попугайчики и рыбки.
 
     В детстве у Танечки было заболевание крови. Все уже потеряли надежду, думали, что она умрёт. Однако Господь решил иначе, она выжила, но, к сожалению, болеет всю жизнь.
 
     Таня глубоко верующий человек, увлекается православием. Приведу одно из её стихотворений.

            СЛОВО К БОГУ,  ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИНЫ СЕРДЦА.

    О Боже мой, Господи! Благословенный мой!               
    Даруй мне в жизни этой просто остаться собой.               
    Прости моего обидчика, клеветника прости,             
    Господи, как же тяжко камень такой нести!               
        Господи мой, Боже! Ты милосерден ко всем               
        Дай нам, Боже, терпение жить средь таких перемен.                .       Благослови правительство и президента прости               
        Господи, как же тяжко камень такой нести!    
     Господи, милосердный! Ты прогони мою грусть               
     Ты ведь всегда со мною, и я ничего не боюсь.               
     Останови злые руки и заодно их прости,               
     Господи, как же тяжко камень такой нести!               
          Господи, Боже мой! Милостивый Отец!               
          Дай моему народу одуматься, наконец,               
          Дай нам тепла раскаяния, искренних слёз души.
          Дай нам поплакать, Господи, в светлой Твоей тиши!
     Дай мне, милый Господи, войти в твой град золотой               
     «С прозрачными воротами и яркою звездой»               
     Дай к волу прикоснуться и поглядеть на орла,               
     Зарыться в львиную гриву и вспомнить где я жила!           (Т.Ч.)
               
     Уже выйдя на пенсию, Татьяна Николаевна,  окончила заочно психологический факультет харьковского университета и получила диплом психолога. Широко образованная, она и сейчас интересуется  новейшими достижениями науки и техники. Дружба с ней у меня продолжается.
 
     От Тани мы узнали, что в Одессе есть антропософское общество, которое она      какое-то время посещала, и развила там тонкое видение.  Мы подробно расспросили о работе этого общества.  Собирались они во дворце студентов, проводили медитацию, а затем читали и обсуждали работы Рудольфа Штейнера.
 
     У Танечки обнаружились способности целителя, она помогала Наталье Адамовне, больной нашей соседке на первом этаже, я попросила её помочь  и моей маме. Она стала приходить к нам регулярно, помогла маме, а потом мне и нашим друзьям, сослуживцам и соседям, одну из них она избавила от диабета.

     Будучи по национальности гречанкой, она ездила в Грецию которую обожает, о чём написала в стихотворении.
                О, Греция моя! Не скрою
                На древнем Понте милый дом,
                Но кровью, словом и крестом
                Навеки связана с тобою.                (Т.Ч.)

    Танечка участвовала в создании греческой общины. Ей вскоре предстояло уехать в Грецию, и она дала нам координаты своего учителя Николая Александровича. Через некоторое время маме опять стало плохо. Я вызвала психиатра, но его лечение не помогло. Вот тогда я вынуждена была обратиться к Николаю Александровичу. Он согласился приехать к матери. В разговоре я упомянула Андрея Алексеевича, на что он сказал :
   
- У вас с ним плохая карма, поэтому он не помог Вам со здоровьем, и Вы не хотели быть с ним .

     Я очень удивилась: ведь ни о чём я ему не рассказывала.

     Николай Александрович помог нам, мама поднялась, её можно было опять оставлять одну.

    Помог он и Гайе Ивановне. У неё были двое детей: старшая дочь и сын. У дочери была уже своя семья, а сын жил с родителями. Дочь, с которой была очень близка Гайя Ивановна, заболела онкологией, операцию было поздно делать, Гайя Ивановна  очень переживала.  Мы ей рассказали о Николае Александровиче, и она обратилась к нему. Он помог дочери прожить ещё несколько лет.

                ЛЮБИМЫЕ КОШКИ.

     Раденька недолго прожила с нами после ухода бабушки. Она заболела, и как я ни старалась её вылечить, умерла, о чём мы очень горевали.
 
     Вскоре после ухода Ради заболела и Сося. Она таяла на глазах, но, когда я приходила домой, встречала меня, шатаясь на ослабевших лапках, и мурлыкала так, что слышно было через дверь. Ни бесчисленные уколы, ни разные лекарства и процедуры не смогли побороть неизвестную болезнь. Она умерла у меня на руках, полная доверия к нам, людям, оказавшимся такими беспомощными!

     Мы с соседями всегда старались подкормить дворовых кошек. Среди них была одна, которая изобрела ритуал, не связанный с едой. Когда я поднималась на второй этаж, она взбегала на следующий марш, чтобы оказаться на уровне моего лица. Там она обтиралась о перила и мурлыкала, а если я протягивала руку, то поднималась на задние лапы и «гладилась» о ладонь. Называла я её Мушкой, так как на белой щёчке у неё было тёмное пятнышко, как ставили себе раньше мушки кокетливые аристократки. Взять её я не могла, у нас были Радя и Сося,  и Мушка несколько лет прожила во дворе.
 
     На первом этаже под нами жила Наталья Адамовна, давнишняя знакомая бабушки Людмилы. Она очень любила музыку и собирала пластинки с классической музыкой. Как-то она пожаловалась, что её одолевают мыши. Я ей посоветовала взять Мушку, которая избавила её от мышей и родила ей любимую кошечку Масю. Мушка ревновала Наталью Адамовну и била её по руке, когда она гладила Масю. Однако, когда пришло время Масе рожать, Мушка, как повивальная бабка помогала ей.
 
Когда умерла Мася, а вскоре затем и Наталья Адамовна, Мушка, уже старенькая, оказалась опять во дворе и очень заболела.
.   
Вот тогда и приснилось мне, что умершая Сося привела ко мне Мушку. После этого мы взяли Мушку и с большим трудом выходили. Осложнялось всё тем, что каждая лечебная процедура была для неё стрессом.

     Мушка была очень красивая: маленькая, квадратная, изящная, с белым треугольником на мордочке и белой манишкой. Особенно поражали необычного цвета бирюзово-голубые глаза. Шапочка, попонка и хвост - тёплого коричневого цвета с тёмными разводами, а брюшко рыжее. Шерсть короткая, пушистая и густая. На голове и шее – удивительный рисунок. Как бы сознавая свою красоту, она всегда была полна достоинства. Далеко не все могли погладить её — часто раздавалось грозное рычание, совершенно неожиданное у такой маленькой кошки. Зато  мурлыканье у Мушки было замечательное, это была прекрасная живая музыка, за что друзья называли её «музыкальной шкатулочкой»!

     И ещё она лечила нас: точно определяла, где болит, укладывалась, мурлыкая,  на это место, после чего наступало облегчение.

     А потом  наша семья ещё пополнилась. Появился весной во дворе грязно-белый большой гладкошерстный кот, мы с соседями его подкармливали, а когда настали холода, он заболел. Я решила его подлечить, когда принесла  впервые домой, он сразу нашёл приготовленное ему место и блаженно растянулся на нём. Это место он любил и ночью спал там. Но однажды, просыпаясь, в полусне, я увидела у себя в ногах большого леопарда, который не то охранял, не то сторожил меня. Почему-то стало очень страшно, я открыла глаза и с радостью обнаружила взятого кота, ночью тихонько пробравшегося на кровать.

 Ветеринар определил у него воспаление лёгких. Мы вылечили его и, чтоб укрепить, стали давать  витамины, от которых у него проявилась окраска.   Через несколько дней он превратился в очень красивого кота. Гладкая густая шерсть приобрела цвет  «беж» с тёмными пятнами на мордочке, спине и боках. Каждая шерстинка (ость) на конце стала сероватой, поэтому против света кот казался окружённым голубым сиянием.  Хвост стал серым в тёмных кольцах, на конце чёрным. На пальцах передних лап появились белые пятна. Когда, играя, он прятался за штору, то обязательно выставлял оттуда свои белые «носочки». Голову «накрыл» расписной капюшон с чётким симметричным тёмным рисунком, из которого неожиданно смотрели ясные светло-голубые глаза. В темноте они сверкали красными рубиновыми огнями.

    И тут мне приснилось, что у него мама была сиамской породы и дала ему свой капюшон. Поэтому назвали кота Симом. Потом специалисты из кошачьего клуба определили породу – «Американский жёсткошерстный», создана она на базе сиамской. 

     Приручить Сима нам помогла Мушка. Если он упрямился или начинал сердиться, она наполнялась раздражением, с рычанием бросалась к нему и шлёпала своей маленькой лапкой с выпущенными когтями по его большому бедру. При этом наш огромный Сим сразу обмякал и успокаивался.
 
     Когда началась весна, Сим запел «серенады» бархатным баритоном силой на три двора. Любил он большую трёхцветную кошку. Поскольку «серенады» были ночью, то они мешали спать соседям, и один из них решил убить кота. Друзья отняли Сима, а я помчалась с ним к ветеринару, который сказал, что единственный выход — кастрировать его.

    Долго мы колебались, поили Сима разными лекарствами, но в конце концов пришлось согласиться на операцию, которую кот очень тяжело пережил. Когда Симу полегчало, он стал чуждаться нас, часами сидел на подоконнике, глядя в окно своей любимой кошки. Увидев её, начинал тихонько петь, а мы – горевать.
    
     Постепенно интерес Сима от двора переместился в комнату: мы стали замечать, что он внимательно наблюдает за нами. Однажды во время кормления Сим повернулся за рукой с лакомством. Я, шутя, напела вальс, и кот «станцевал» его: трижды повернувшись, поднялся на задние лапы за лакомством. Так же, как Мушка, Сим оказался очень способным к дрессировке. Оба они давали лапу, взлетали и спускались с лестницы. Но у Мушки был номер. недоступный Симу из-за его величины. Спускаясь с лестницы, кошка на каждой ступеньке делала поворот, поэтому и «музыка» была для неё другая: «крутится, вертится шар голубой». И знали они свою «музыку» отлично, я как-то ошиблась, напела Симу песню Мушки и увидела круглые, удивленные его глаза.

     К этому времени я прочла в книге Лобсанга Рампы, что кошки — телепаты. Если при дрессировке Сим не понимал, что нужно сделать, я не настаивала, а старалась мысленно представить желаемую картину. Дрессировка нравилась Симу и сблизила его с нами.
 
     Была у Сима одна необъяснимая особенность: когда я молилась, он обязательно укладывался за мной и лежал до окончания молитвы. Это было всегда, как будто он что-то чувствовал.
 
     Мама говорила, что любит собак, а не кошек. Теперь же она стала к этому добавлять:

     - Но Симочку очень люблю!

     В это время я познакомилась с Марией Адамовной, которая была активным членом Одесского общества защиты животных. Именно она привела к нам домой фотокорреспондента, который сфотографировал, а потом показал по телевизору «фокусы» Сима и Мушки.

     Мария Адамовна была талантливой преподавательницей музыки, работала в музыкальной школе. Жила она в подвале соседнего дома в коммунальной квартире. После выхода на пенсию стала собирать, лечить и выхаживать изувеченных кошек. Жила она бедно, почти всю пенсию тратила на животных.
     В квартире были недовольны наличием кошек, приютов для животных тогда ещё в Одессе не было. Сосед ей предложил обменять комнату на его дачу, где был отдельный домик. Она с радостью согласилась. Но  Мария Адамовна была неопытной, сосед её обманул: домик оказался непригодным для жилья, без фундамента. Дальнейшая судьба её оказалась трагической, она скоро умерла.
 
                ЮЛИЯ ПЕТРОВНА

     Была у тёти Ниночки подруга Юлия Петровна, с которой она пела в хоре. Дочь регента православной церкви, Юлия Петровна, прекрасно знала православную службу и, так как у неё был хороший голос, всю жизнь пела в церковном хоре. Родители её погибли на Ленинградском фронте, когда она была ещё девочкой, воспитывала её тётя, единственная родная и любящая душа. Вместе с ней  Юлия оказалась в Ленинградской блокаде. Тётя жалела племянницу и не раз тайком подкладывала ей кусочки из своей скудной пайки. В холода Юля с тётей спали в обнимку, чтоб было теплее.

     После гибели родителей Юлия особенно остро воспринимала ужасы войны и блокады. Однажды она на улице разговаривала со знакомыми, вдруг раздался свист снаряда, и вместо её собеседников образовалась глубокая воронка, а её отбросило и ударило о землю. Но самым ужасным потрясением для неё оказалось проснуться в объятиях умершей тёти. Переживания эти оставили след на всю жизнь, и Юлии Петровне периодически приходилось подлечиваться у невропатолога.

    После снятия блокады Юлия Петровна переехала в Одессу, где жили друзья её отца,  Они помогли получить ей в коммунальной квартире крохотную комнатку, в которой Юлия Петровна прожила всю жизнь. Потом она окончила курсы секретарей-машинисток и поступила на работу, где её ценили за добросовестность и, особенно, за безупречную грамотность. Личная жизнь у неё не удалась, хотя Юля была интересная, весёлая, имела много друзей.
 
     Часто Юлия Петровна приходила к тёте Ниночке, которая подкармливала её, подсказывала, когда следует обратиться к врачу. Иногда они играли в «подкидного дурака». Мы все очень жалели Юлию Петровну и хорошо относились к ней. Ни на чьи похороны она не могла ходить и, хотя очень любила тётю Ниночку, не пришла и на её похороны. Долгое время мы её не видели, но через несколько лет, когда распалась страна, неожиданно Юлия Петровна появилась у нас и обратилась ко мне с просьбой:
- Мила, помоги мне дожить до пенсии!

     К счастью, тогда нам уже платили зарплату, и я могла ей помочь. А пенсия у неё была такая, что после оплаты коммунальных услуг оставшейся суммы не хватало даже на ежедневный хлеб. Был у  Юлии Петровны маленький котёнок, ласковая кошечка Малышка, которую она называла своей последней радостью.
 
     Вскоре Юлия Петровна заболела, я пошла её навестить. В бедной комнате был страшный беспорядок: она уже не вставала, из её опухших ног сочилась жидкость. Рядом с ней на кровати лежал серо-белый котёнок.

     Я помогала ей, приносила еду, старалась убрать. Как-то мне приснилось, что Юлия Петровна, молодая и здоровая, выходит из дому на улицу и оглядывается вокруг с радостным удивлением. А всё вокруг залито желто-золотистым рассеянным светом. Проснувшись, я подумала, что она, видать, скоро умрёт. Так и случилось, в один из очередных визитов я застала её мёртвой. На ней лежала Малышка.  Я не могла бросить котёнка зимой на улице и взяла к нам, надеясь потом куда - нибудь пристроить.  Так у нас оказались аж три кошки!

     Как-то мне  приснился сон. В степи вижу прямоугольную делянку, на которой растут кусты. Вдруг над каждым из них вижу прозрачный человеческий силуэт. И слышу: «Селения усопших». Много лет прошло с тех пор, я никак не понимала этот сон. Лишь совсем недавно, в «Тайноведении» Рудольфа Штейнера я прочла, что умершие кроме очищения и подготовки к новому воплощению работают в духовном мире, совершенствуя в основном растения. Думаю, что это объясняет сон.
               
                ГОРЕСТИ.

     В 1995    году приснился мне интересный сон. Тьма космическая, ни огонька, ни искорки. Вдруг очень далеко появляется светящаяся белая точка. Она приближается, становится ярче, вокруг неё – сияние. По мере дальнейшего приближения видно, что это не одна, а три светящихся точки. От средней исходит белый луч, который приближается и останавливается передо мной. Я вижу белый светящийся круг, вокруг которого – вращающийся обод из красных, жёлтых и золотых искр, которые отлетают от него.

     Картина яркая, красочная. Стоит закрыть глаза, и она опять всплывает. Попыталась зарисовать.

     Спрашивала всех, никто не мог объяснить. Сама не могла в книжках ничего найти.
 
    Лишь в 2014 году на выставке моих рисунков в помещении ассоциации «Мир  через культуру» ясновидящая сказала, что это — Солнечный Дух.

     Солнечное дитя,
     Чистый прекрасный Дух,
     Как я люблю тебя,
     Радость дающий друг!
     Светлого счастья мечта,
     Силы, Любви Красота!           (Л.Н.)

     Теперь я думаю, что это была помощь перед грядущими тяжкими испытаниями.

     Через полгода мама упала и поломала шейку бедра. Состояние её здоровья было такое, что об операции нечего было и говорить. К счастью, перелом был без смещения, травматолог сделал ей «сапожок» и она, пролежав положенное время, начала понемногу вставать.
 
     Врачу, лечившему маму, Георгию Георгиевичу, я не сказала о мамином переломе, так как денег заплатить за визит у нас не было, зарплату не давали, но он, узнав об этом у знакомых, сам  пришёл и сказал:

     - Своих больных я не бросаю!

     Он даже приносил лекарства, научил меня правильно делать уколы и другие процедуры, так как платить сёстрам было нечем.
 
     Хотя мама начала вставать, но из-за бронхиальной астмы длительное лежание привело к воспалению лёгких. Положение было тяжёлое, уколы не рассасывались, а очень болели. И тогда я опять попросила  помощи у  Николая Александровича. Жил он далеко, но приехал, поработал и сказал обратиться к его ученице Светлане Константиновне, которая живёт недалеко от нас.

     Когда она пришла и подержала руку над местами уколов, то на следующее утро опухоли  уменьшились вдвое. Мало этого, она отказалась брать деньги за визит, чем меня очень огорчила
.
     - Но ведь я не смогу Вас больше пригласить! Почему Вы не хотите брать деньги? - спросила я.

     - Потому что я живу лучше вас, - ответила она.

     Благодаря её помощи маме стало легче, опухоли рассосались, и мама поднялась.
Как-то Светлана Константиновна сидела у нас и вдруг среди разговора спрашивает:

     - А что это за книга, - при этом она указала на толстую книгу в середине стопки книг на табуретке. - На неё падает тонкий голубой луч от образа Серафима Саровского.
 
     Это оказалась книга Н.К. Рериха «Семь великих тайн космоса».
               
Мама уже несколько дней ходила, и вдруг у неё произошёл инсульт, она опять слегла! Спасибо, на работе мне пошли навстречу и сделали такое расписание, что    можно было между парами сбегать домой к маме перестелить, накормить её, выполнить необходимые  процедуры. Началась борьба с новой болезнью, тяжело было очень, я буквально падала с ног.
 
     Однажды, возвращаясь с работы, я поймала себя на мысли, что не хочу идти домой. С ужасом отогнала эту мысль и тут вспомнила недавно прочитанную в «Огоньке» статью о враче Сытине. Он излечивает от тяжких недугов с помощью «напевов», которые используются для самовнушения. На просьбу журналиста привести пример «напева» он ответил отказом, так как они составляются индивидуально для каждого больного, но рассказал случай из своей жизни.
 
     После двенадцатичасового контакта с тяжело больными врач очень устал и, идя домой, подумал:
     - Что я несу домой любимым молодой жене и ребенку?

     По дороге был сквер, присев на скамейку, он сказал себе, что является опорой и защитой семьи, несёт домой любовь, спокойствие и радость. Я не ручаюсь за точность приведённых слов, но смысл их был таков. Отошла от него усталость, пришли силы и бодрость.

     Вспомнив статью, я подумала, что тоже являюсь опорой своей маленькой семьи, несу домой любовь, надежду на жизнь, защиту и спокойствие. Не заметив, что сказала это вслух, я вызвала удивление прохожих. Повторив мысль ещё раз, ощутила прилив сил, уверенность и тепло любви. Конечно, сказалось и моё знакомство с Раджа Йогой. Я мысленно поблагодарила Сытина и Того, Кто помог мне вовремя вспомнить статью, пришла домой и спокойно продолжила выполнять свои обязанности.
Вскоре по Божьей Милости мама поднялась.

 Фиалки, которые перестали цвести во время её болезни, покрылись пышными цветами, а Симочка, как оголтелый, носился с бумажкой по комнате.