Жарким июлем о лютой зиме

Северо-Западный фронт. Новгородская область.
Старая Русса, Демянский «котел», Рамушево–«горлышко из кувшина»,
1942-1943гг.

...Потихоньку, помаленьку зима обязала уйти осень 1941 года в разряд воспоминаний. Наступила достаточно суровая пора для солдата. Но в строгости снежного преобладания есть своя чарующая военная прелесть. В холодное время года особо не забалуешь. Жестко регламентированная жизнь становится сверхрациональной. Лирика, ахи вздохи, наслаждения – побоку. Если забудешься, напомнит о себе бодрящее пощипывание мороза на лице, от которого на щеках  у здорового человека появляется румянец. У измождённого от голода дохляка-заморыша от стужи в одночасье прихватывает буквально все конечности. Никакая дополнительная одёжка, прихваченная с гражданки, не поможет. Зубьями заклацаешь, сразу вспомнишь, куда и зачем шёл. Движения по тропкам и дорогам осуществляются исключительно по необходимости, строго по приказу. Между снегоотвалами не встретишь вольношатающиеся фигуры.
Зима заставляет ценить тепло, делая любое мало-мальски окрышованное жилище гораздо уютнее. Приходя в теплынь с мороза, ощущаешь, как горят уши. На сердце становится душевно и приятно. Живой, пока, и то славненько. Острее чувствуется прелесть истопленного очага – буржуйки. Когда за окном воет вьюга и укутывает притаившуюся природу белым покрывалом, так и хочется затаиться в своей норе, наблюдая лишь со стороны за необузданной стихией. Каждый хотел, чтобы личную персону эта заваруха не касалась.
Ледяное солнце висело невысоко над заболоченным лесом. Холоднющие лучи даже не достигали белого покрывала полей, растворяясь среди мерцающих снежинок, бесконечно вываливающихся из облаков молочного цвета. В искрящейся, едва сероватой дымке ветер пронизывал насквозь, обжигал-полосовал вдоль и поперёк, сверху донизу словно пламенем. Чего тут было гадать – собиралась непогодь. Но пока ещё снег по-прежнему блестел чешуйками, укалывал ниспадающими льдинками незащищённые участки тела: лицо, руки, даже глаза. Пороша радовала фундаментальной основательностью. В подобных случаях нет сил смотреть, только бы укрыться, отвернуть голову в затишье поднятого суконного воротника шинели.
Метель началась внезапно. Подул холоднющий простуженый ветер, налетели свинцовые тучи, пошел мелкий, колюче-хлёсткий снег. Но скоро ещё больше похолодало и мороз превратил мягкие снежинки в острые иглы, которые зловеще вонзаясь в лицо, казалось, проникали до самых костей, стараясь начисто сорвать кожу со щек. Ветер завопил дурными голосами, видимость упала практически до нуля. Спешащие по делам воины в мгновение ока попрятались по местам прикормленной дислокации.
Непогодь забушевала в ночи, как раненый зверь. Рыдающая в разнообразные мотивы противная на слух музыка шипенья, визгов, свиста, воя неприятно била по ушам. Голос непогоды проникал в любые щели, где ютились люди, наполнял реальным морозом ожесточённую человечью сущность. Снег бился за пологами плащ-палаток, пытаясь проникнуть внутрь земляных нор и, только попав за угол, медленно опадал, освобождаясь от объятий холодного ветра. Тем, кто внутри было раздражающе-муторно, неприятно, мерзко на душе. Но намного хуже приходилось тем, кто был в это время снаружи - часовым. Но те на два часа могли и смухлевать: ломали хвойные ветки, устилали под намётами снег и в обнимку с мосинками укладывались навзничь. Через пять минут терпения струя мягкого одеяла укрывала с головой – парилка несусветная. Можно было даже отоспаться вдоволь, что и делали некоторые, когда начальники упивались до чёртиков местной самогонкой.
Бешеная пурга хлопала снаружи незакреплёнными вещами, трясла ветвями деревьев, ухала-ахала в стволах пушек и минометных подствольниках, иногда смолкала на мгновенье, чтобы дать место следующему порыву ветра. Со звуками был явный перебор – словно канонада била в перепонки. Было понятно, что к утру так навьет сугробы у тропинок, что не проскользнуть, не пройти. По направлениям движения – зимникам, по лесным опушкам, по луговинам носились круговороты из снежной пыли. Все дороги заметало в мгновение ока и ничего не видно кроме вихревого снежного тумана. Невозможно вдохнуть воздух из-за того, что рот и нос в мгновение ока забивались снегом. В такие времена на воле трудно устоять на ногах. Вся округа растворилась в зловещих бело-серых полутонах. Круговерть.
Понятно, что метель вообще очень суровая стихия, но беспощадное к человеку природное явление как никогда способствовало объединению сил. Вьюга, тьма, холод, коловращение скрадывали бытовой шум, звуки войны, движения, перемещения личного состава. Однозначно, высшие силы перед неизвестностью примиряли людей с зимой, заставляли считаться с могучими природными силами. Кто ж возражал, приходилось считаться...