Очень приятно, миф!

Аэропорт был одним из самых любимых мест Алекса. Но ему нечасто выпадал повод побыть в шумном зале среди разномастных туристов и бизнесменов, готовящихся к вылету. Именно поэтому он устроился работать сюда охранником.

Алексу был отведен скромный уголок в одном из залов регистрации, откуда было видно почти всё помещение. Предел мечтаний созерцателя.

Работа была нетрудная. Хотя Алекс получил полноценную подготовку, за прошедшие полгода он не заметил ни одного нарушения. Порой парень в униформе чувствовал, что сидит в своем уголке чисто символически. С другой стороны, что-то подсказывало ему, что за последние сто лет «Новейший кодекс Бонго» полностью обновил менталитет людей в стране, так что охранять уже ничего не надо. Алекс был уверен в этом, но не мог объяснить, почему.

За огромным окном взошло летнее солнце, предвещая знойный воскресный день. Вереницы людей змеились к стойкам регистрации. На сиденьях повсюду копошились иностранцы. Кто-то ковырялся в своих сумках, кто-то возился с детьми, а кто-то громко кашлял и вытирал нос платком. Парень лет четырнадцати увлеченно рубился за игровым автоматом, пытаясь добыть себе мягкую игрушку.

— Жизнь во всём многообразии, — удовлетворенно вздохнул Алекс.

Он потянулся было к своим кроссвордам, но тут в зал вошел солидный молодой человек с кожаным кейсом в руке. По виду — типичный суперагент из кинофильма. Алекс оживился, вылез из своего уголка и осторожно подкрался к нему сзади, пока тот оглядывался в поисках нужного окошка.

— Гражданин!

— А? Что такое? — Агент обернулся и увидел Алекса прямо перед собой. Его зрачки выросли.

— Пройдемте на досмотр.

— Я был на досмотре.

— Да ну? А я вас не помню, — Алекс протянул было руку к кейсу, но агент проворно увернулся. — Что везете?

— Да всё как обычно: спички, бензин, контрабандные драгметаллы... Да, еще карманный пулемет и бутылку воды.

Туристы начали с опаской оглядываться.

— Воду придется сдать в багаж, — Алекс едва сдерживал улыбку.

— Это еще почему?

— По кочану, гражданин.

Агент возмутился:

— Я интеллигентный человек! Я что, не могу пронести в самолет запрещенные предметы? Что не так, месье-мадам?

Глаза Алекса загорелись. Он наклонился к шпиону и прошептал:

— Ах ты... светило науки! Да я тебя по гостям затаскаю! Пряниками забросаю! В ванне с чаем утоплю!

Виктор больше не мог это продолжать и от души рассмеялся.

— Ну, здравствуй, дружище.

 * * *

— Значит, ты уже полгода здесь свои порядки наводишь?

— Да нечего тут наводить, — ответил Алекс. — Просто сижу, смотрю.

— Зачем тебе это?

— Я же романтик. Люблю наблюдать за людьми. Исследовать тайну жизни. Меня это вдохновляет на размышления.

Виктор скривил губы:

— Да, я вряд ли когда-нибудь пойму это.

— А что тут понимать?

— Видишь ли, я человек действия. Я хочу менять мир. Хочу делать его лучше. Хочу решать проблемы. И я могу понять наблюдение, только если оно преследует конкретную цель. Например, у меня есть гипотеза и я ставлю опыт, чтобы ее проверить.

— Ну это понятно.

— А ты для чего наблюдаешь?

Алекс почесал голову:

— Как тебе сказать... У меня наоборот. Я наблюдаю, чтобы в результате наблюдений найти мысль, какую-то зацепку, которая наведет меня на цель.

— Проще говоря, у тебя нет цели.

— Я ее ищу. А ты, я смотрю, уже нашел? — Алекс кивнул в сторону кейса.

Виктор расплылся в коварной улыбке:

— Да. Я лечу на конференцию в кампус. У меня есть один грандиозный проект.

— Снова какой-нибудь трактат о рациональном мышлении?

— Лучше! — Виктор раскрыл кейс, достал пачку бумаг и протянул Алексу.

Титульный лист гласил: «Система опознания вымыслов в информационной культуре».

— Что это?

— Это наука, сынок. — Виктор задрал подбородок. — Математическая модель! Она позволит раз и навсегда отфильтровать из литературы все сказки и мифы. Глупостям и суевериям всех времен придет конец.

— Ты серьезно? — Алекс с недоверием оглянулся на товарища. — Цифры какие-то. Как ты с помощью цифр будешь анализировать буквы?

— Ничего ты не понимаешь. Математическая модель — это начало интеллекта! На основе одних данных она может предсказывать другие. Обнаруживать закономерности, которых мы не видим.

— То есть ты считаешь, что можно судить о людях на основании их сходства с мифами? Но ведь миф может быть каким угодно. И любая истина может быть похожа на такой миф.

— А это вообще не проблема. Важно лишь подать на вход модели достаточный объем сбалансированных данных, и она тут же обучится как следует. Различия правды и вымысла она будет учитывать, а сходства — нет.

Алекс задумчиво посмотрел в окно на взлетающий самолет:

— Ты всерьез думаешь, что можно определить вымысел, сверяясь с ограниченным человеческим опытом? Что, если в прошлом происходило то, чего не бывает сейчас?

— Да не в этом дело. Смотри. — Виктор развел руками. — Когда человек описывает реального персонажа, он приводит известные факты, в которых обычно трудно проследить какой-либо строгий порядок.

— Почему?

— Потому что жизнь — штука сложная и запутанная. С человеком происходит множество странных и непредсказуемых событий. Его биография звучит как скучная и унылая проза.

— Так.

— А похождения вымышленного персонажа происходят из разума автора. Автор подчиняется ходу своих мыслей и с их помощью рождает своего героя.

— И что?

— Самая сенсация в том, что характер мышления фантазеров всех времен и народов имеет сходства! Их идеи льются как стихи. Ход их мыслей более-менее предсказуем и полон разных закономерностей. Из одной мысли вытекает другая, а из той третья. И вот эти закономерности отслеживает моя модель.

— Хм, умно. А можешь показать какой-нибудь пример?

Виктор замялся:

— Ну... Вообще эта модель лучше всего работает в вычислительной технике. А я с собой ничего не взял. Только распечатку расчетов для двух примеров. Но там сплошные цифры.

— Ну начинается, — Алекс демонстративно закатил глаза. — А комиссии ты что покажешь? Цифры?

— Нет, в кампусе есть вся необходимая техника. Если хочешь — полетели со мной, сам всё увидишь.

Виктор улыбнулся, зная, что поставил товарища в тупик.

— Отмазался, да? — Алекс показал ехидную ухмылку. — Ну-ну.

И тут в зале раздался пронзительный детский крик.

 * * *

— Так, что происходит?

Алекс моментально среагировал на шум и через пять секунд уже находился возле игрового автомата, где стояли двое детей. Одного из них Алекс уже видел: несколько минут назад этот пацан увлеченно ворочал краном, пытаясь добыть себе плюшевый трофей из кучи. Сейчас же на его лице было написано негодование.

Кричал мальчик поменьше, лет двенадцати.

— Что случилось? — Алекс наклонился к нему.

— Джефф меня ударил! — Мальчик указал пальцем на старшего товарища.

Охранник грозно обернулся на хулигана:

— В чём дело?

Джефф отступил на два шага и решительно указал на свою жертву:

— Он мои деньги проиграл! Я теперь позавтракать не могу!

— Так, пойдемте-ка оба сюда, — Алекс ухватил обоих мальчишек за руки и усадил на сиденья в ближайшем ряду. — Рассказывайте по порядку, кто вы и что случилось.

В это время подошел Виктор и сел неподалеку, ожидая, пока друг освободится.

Джефф перебил товарища, едва открывшего рот:

— Значит, так... Я Джефф, а вот этот мелкий — Арти.

— Сам ты мелкий!

— Цыц! — Джефф грозно поднял мясистый кулак. — Я местный, у меня здесь работает тетя и иногда берет меня с собой, чтобы я дома не скучал. А вот он, видимо, тут недавно. — Джефф кивнул на товарища.

— Я скоро улетаю, — Арти робко поднял глаза на охранника.

— Один?

— Нет, с папой.

— А где твой папа? — Алекс оглядел зал кругом.

— Он отошел и скоро вернется.

— Гм-гм, — отозвался Джефф. — Так вот. Тётя дала мне немного денег, и я решил сыграть вон в том автомате.

— Погоди, — Алекс нахмурился, — ты же сказал, что это деньги на завтрак.

— Ну да, а что?

— Тебе дали на еду, а ты пошел и проиграл?

— Ой, — Джефф отмахнулся, — эти булочки с маком у меня уже из ушей лезут. И я решил, что лучше останусь без булки, но попытаю счастья.

— Игрок, однако, — донесся голос из-за его спины.

Джефф обернулся на Виктора:

— Что?

— Ты знаешь вероятность выигрыша в таких автоматах? Они устроены таким образом, чтобы кран ничего не хватал как следует. Из него всё вываливается. Наверное, ты и сам видел.

— Да ну? — ядовито ухмыльнулся Джефф. — Я видел, как выигрывали.

— Господа, — вмешался Алекс, — мне кажется, мы ушли от темы конфликта.

Джефф обернулся на Алекса. В его глазах читалась легкая неуверенность.

— Ты знаешь, что бить людей нельзя? — с расстановкой спросил Алекс.

Арти с надеждой посмотрел на своего заступника.

— Глупости какие. — Джефф снова усмехнулся, но слегка отклонился назад, чтобы держать дистанцию. — В этом мире выживают сильнейшие. Да и этот шкет вполне заслужил свой подзатыльник. — Он кивнул на Арти.

— Я серьезно. За такие дела людей за решетку сажают, чтобы не мешали жить другим.

— А я тут при чём? Мне можно, формально я еще карапуз.

— Вот оно что? — Алекс довольно сложил руки. — А ты в курсе, что карапузов воспитывают взрослые?

В глазах Джеффа засверкал ужас: кажется, он догадался, что его приперли к стенке.

— Кому тебя воспитывать: мне или тете? А? Чего молчишь?

Тут вмешался Виктор:

— Дружище, оставь этого дуралея в покое. Он уже сделал выводы и больше не будет.

— Не оставлю до тех пор, пока Арти не улетит отсюда вместе с отцом. Кстати, — Алекс обернулся к Арти, — что-то он долго не возвращается. Ты видишь его?

Арти развернулся, сделал несколько шагов в сторону зала и начал рассматривать народ, опираясь на спинку сиденья. Его дыхание становилось всё громче, глаза бегали всё быстрее, и в них нарастала тревога.

— Я... не могу его найти. Он куда-то пропал.

 * * *

Алекс сидел в своем углу и торопливо перебирал документы, сложенные в комоде большой стопкой.

— Фух, вот она.

— Что ты делаешь? — спросил Виктор.

— Нужно разыскать отца Арти. А я забыл, что полагается по инструкции.

— Да просто берешь микрофон и говоришь.

— Нет у меня микрофона. Тут написано, что я обязан установить его личность и занести в систему. После этого программа сама всё объявит.

— Но тогда тебе нужно знать его имя, верно?

 * * *

— Арти, как зовут твоего отца?

Алекс наклонился к мальчику, чтобы быть на одном уровне с ним.

— В смысле как зовут? Папа.

Где-то сзади фыркнул Джефф. Похоже, он всё слышал.

— А по паспорту?

— Я… не знаю. Никогда не думал об этом. А зачем?

— Чтобы подать объявление, мне нужно знать его имя. По-другому не получится.

— Как не получится? Но я ничего не знаю! Как же мне быть?

Алекс обернулся на стоявшего рядом Виктора. Тот разочарованно развел руками.

— Хорошо, — Алекс вернулся к ошарашенному мальчику. — Будем импровизировать. Мне нужны приметы.

Арти озадаченно поморгал:

— Ну, сегодня утром нам дорогу перебежала черная кошка…

— Нет, — Алекс умиленно заулыбался. — Я говорю о приметах твоего отца. Как он выглядит? Во что он одет? Какого он роста? Ты помнишь?

— Ну, он очень добрый. Хороший. Высокий, намного выше меня.

— А одежда?

— Белая. Сияющая, как снег.

— А лицо?

— Лицо тоже светится.

Алекс с недоумением оглянулся на Виктора. Тот стоял с блокнотом и поспешно записывал, слегка высунув язык от усердия.

— Ничего не понимаю. Разве такие люди бывают?

— Бывают! Мой папа такой.

— Ну хорошо. Папа высокий, одет в белый костюм, у него светлое лицо.

— Да.

— Но таких людей у нас здесь много. А есть что-то еще? Какие-то характерные отличия от других людей?

— Характерные? Ну я уже сказал, что у него добрый характер. Он людей лечит.

— Ага, работает врачом.

— Трогает их, и они потом уходят здоровыми и сияющими.

— Сияющими?..

— Арти, — вмешался Джефф, — а у него случайно над головой ничего не светится?

Арти удивленно обернулся:

— Как ты узнал?

— Так, что здесь происходит? — воскликнул Алекс. — Ничего не понимаю. Это какая-то игра?

Джефф деловито встал и неспешно подошел, перехватывая инициативу:

— Да что тут понимать? Его батя — типичный ангелочек. Из какой-нибудь глупой книжки. Хорошенький, добренький, весь светится и творит чудеса. Верно говорю?

— Ну, похоже.

Джефф снисходительно наклонился к товарищу:

— А ты знаешь, что никаких ангелочков не бывает, а?

Арти дрогнул и слегка побледнел.

— Ну всё, господа! — заключил Джефф, выпрямившись. — Я его раскусил. Он сирота!

С этими словами он засунул руки в карманы шорт.

На его лице читалось удовлетворение.

— Неправда! — запротестовал Арти. — У меня есть папа, и я его жду!

— Да? И когда же он придет? Почему его не видно?

— Он обязательно придет, и очень скоро! Просто он задерживается. Но он придет, вот увидишь!

— А тебе не кажется легкомысленным оставлять маленького мальчика одного в аэропорту?

Алекс подавил непроизвольный смешок: Джефф находился в таком же положении, но его это не смущало.

Виктор оглянулся на Арти, ожидая новой информации. Грифель его карандаша покоился на пустой строчке блокнота.

— Нет, не кажется. Папа очень давно готовился к этому перелету и всё продумал. У него есть план! Он знает, что делает! Надо просто подождать.

— Испытание веры. Ага. На самом деле он всё знает, да?

— Да, он очень умный! Он отвечает людям еще до того, как они закончат говорить! Он... как будто знает будущее.

— А вот это он знал?!

С этими словами Джефф подскочил к Арти и с размаху ударил его в лицо кулаком. Бедный мальчик вскрикнул, податливо рухнул на пол, закрыл лицо руками и захныкал.

— Ты что делаешь, мерзавец?! — Алекс резко подскочил к хулигану. — Сам схлопотать захотел?

— А что вы мне сделаете? — нахально ответил Джефф, невозмутимо глядя в глаза заступнику. — Я шепну куда надо, и вас мигом уволят.

— Слушай сюда, негодник! Тебе понравится, если тебе так врежут?

— Нет, — Джефф на всякий случай оглянулся на кисти рук Алекса. — А какая разница?

— А если над твоим папой будут смеяться? — подал голос Арти.

— Моим папой? Ха! — Джефф демонстративно поднял правую руку и напряг бицепс. — Вот мой папа. Он дает мне силы. А твой папа сидит в твоей глупой башке и не вылезает из нее!

— Вот он вернется и задаст тебе! Вот увидишь! Всю жизнь потом будешь хромать!

— Он мне задаст. Ага. А как же он может мне задать, если он добряк?

— Он всё может! Вообще всё!

— Нетушки, он мне всё простит как миленький! И позволит лупить тебя сколько угодно.

— Нет...

— Да! И в этом проблема вашей дурацкой доброты: вы все слабые и беспомощные, ничтожества. А выживают сильнейшие! Такие, как я. Пора бы и тебе это усвоить.

Виктор подошел к Алексу и наклонился к его уху:

— Дружище, я должен тебе кое-что сказать. Пойдем, объясню.

Алекс обернулся в сторону мальчишек и бросил грозный взгляд на маленького уголовника:

— Так, Джефф! Стой здесь, чтобы я тебя видел. Если еще хоть что-нибудь такое выкинешь — пеняй на себя.

 * * *

— Что случилось?

Виктор открыл кейс и молча перебирал свои бумаги.

— Ну?

— Погоди, мне надо проверить расчеты.

Алекс вздохнул. Около минуты он стоял над душой у занятого товарища и всем своим видом выражал нетерпение.

— Вот. — Виктор наконец вынырнул из кипы бумаг и протянул листок, исписанный цифрами и расчетами.

— Что это?

— Правдоподобие 29,2%.

— Ну и?

— У большинства реальных более 83%.

— Так, а теперь то же самое по порядку и человеческим языком.

Виктор достал платок и вытер пот со лба:

— Согласно моей модели, отец Арти очень неправдоподобен. Скорее всего, его не существует.

— Погоди... — Алекс начал вглядываться в цифры, но быстро запутался и замотал головой. — Ты это вывел из цифр? Как это возможно?

— Я записал элементы истории Арти и привел их к понятной для модели математической форме, а дальше сделал несколько простых расчетов. 29,2%. Я пересчитал. Увы! Похоже, Джефф был прав.

— Нет, погоди. Я не верю! Тут определенно где-то ошибка. Или в расчетах, или во входных данных, или... в самой сути модели.

— Исключено.

— Думаю, Борис сказал бы, что тут нет логической связи. Ты не находишь?

— А она тут и не нужна. Это математика. Строгие расчеты, точная оценка, проверенная классификация. Возможно, модель еще не настроена как следует...

— Вот видишь!

— ...но я бы не стал на это полагаться. Ты пойми, дружище, — Виктор добродушно улыбнулся, — когда человеку очень хочется во что-то верить, он старательно выискивает подтверждения своей правоты, хватается за них изо всех сил и решительно игнорирует любую информацию в пользу обратного. Этот феномен давно исследован.

— Ну допустим, а к чему это?

— Ты подвержен этому эффекту прямо сейчас. Я не знаю, почему. Может быть, ты всерьез поверил Арти. Или просто сочувствуешь ему. Но наука говорит обратное...

— ПАПА!

Детский вопль радости волной разнесся по всему залу.

Алекс и Виктор одновременно обернулись. Арти бежал навстречу солидному мужчине лет сорока пяти с рыжей бородой, одетого в клетчатую рубашку и серые летние брюки. Мужчина распростер свои объятия, схватил подбежавшего мальчишку и заботливо поднял его к себе на плечо.

Алекс начал искать глазами Джеффа, но того и след простыл.

— Погодите, погодите! Это что такое? — Виктор не верил своим глазам. — Кто это?

— Похоже, Арти всё-таки дождался.

— Это его отец? Невозможно! 29,2% — это вообще без шансов!

Виктор снова нырнул в свой кейс и судорожно перебирал бумаги, задыхаясь и бормоча: «Ошибка, где ошибка?»

— Да успокойся, дружище.

— Может быть, всё-таки в модели?

— Знаешь, минуту назад я бы еще поспорил с твоей моделью. Но сейчас я смотрю на эту парочку и думаю: нет никакой ошибки. Ты всё посчитал правильно.

— Правильно?

— Да. Это действительно вымышленный персонаж.

 * * *

— Папа, где ты пропадал так долго? Я уже начал волноваться, что ты улетел без меня.

— Что ты? Да разве я бросил бы тебя одного? Ни за что на свете. Ты лучше скажи мне: почему ты сам ушел? Я же просил тебя ждать вот на этом сидении. Я вернулся, а тебя нет.

— Я... меня один знакомый позвал поиграть вон в ту штуку. За его счет. И я пошел за ним.

— Ммм. А как его зовут? Познакомишь меня с ним?

— Его Джеффом зовут. Вон он... из-за угла выглядывает.

Арти указал пальцем на Джеффа, затаившегося на выходе из темного коридора. Джефф испуганно дернулся и нырнул в темноту.

— Понятно. Это он тебя ударил?

— Да...

— Вот негодник. А теперь небось боится, что я его накажу?

— Да, я ему сказал, что ты его проучишь, когда придешь.

— Теперь он не подойдет к нам на пушечный выстрел...

— Ну и пускай. Он плохой.

— Арти, ты пойми, — вздохнул мужчина, — он ведь не просто так плохой. Возможно, он когда-то отчаянно хотел быть хорошим и послушным мальчиком. Но что-то отравило его жизнь, и теперь он боится, что доброта его погубит. Ему только и остается быть грубым и жестоким.

— Да?

— Возможно, он никогда не знал родительской любви и решил, что ему никто не поможет, кроме него самого. Теперь он живет этой мыслью и уверен, что по-другому никак не выжить.

— Верно, он и мне пытался это объяснить. Но откуда ты знаешь?

— Это элементарно, сынок. У него на лице всё читается, как в книге. Каждая мысль, каждый страх...

Арти вздохнул:

— Когда-нибудь я тоже так научусь.

— Обязательно. Но я думаю, что твоему приятелю просто не хватает родительской любви, заботы и направления по жизни. Вот только теперь он меня боится как огня и не подпустит к себе.

— Но он плохой! Он не достоин!

— Не достоин? Арти, вспомни себя пять лет назад.

Арти ахнул и медленно съежился.

— Ты портил всем жизнь. Весь приют тебя ненавидел. Разве ты был достоин тогда? Думаешь, я тебя взял за красивые глаза и хороший характер?

Арти молчал, но его лицо стало малиновым.

— Тебе остро недоставало родительской любви, и всё твое существо беззвучно кричало об этом. А сейчас всё так изменилось, что ты уже и не помнишь прежнего.

— Прости меня, пап... Я и вправду всё забыл.

— Ничего, всё хорошо.

— Как же теперь помочь Джеффу? Он так и останется сиротой?

— В этот раз, наверное, стоит оставить его в покое. Наш самолет скоро. Не волнуйся, я обязательно что-нибудь придумаю в следующий раз. Он не пропадет.

Арти вытер глаз рукой:

— Спасибо, пап. Ты самый лучший.

 * * *

— Как вымышленный? — Виктор не верил своим ушам.

— Ну ты же сам посчитал. И я тебе верю.

— Издеваешься, да? А это тогда кто?

Виктор указал пальцем на мужчину, в объятиях которого утонул Арти.

— Это отец мальчика.

— Если он вымышленный, то почему я... мы его видим?

— Он настоящий.

— А кто вымышленный?

— Вымышленный тот, кого ты загрузил в свою модель.

— Да что за фокусы? Я запутался.

В голосе ученого ощущалась неподдельная тревога и досада.

— Успокойся, дружище, — Алекс положил руку на плечо товарища. — Мы имеем дело с двумя разными персонажами. Один из них — герой рассказов Арти. А другой, настоящий, стоит вон там.

— Их двое?

— Нет, не двое. Один вымышленный, ты в этом уже убедился. А настоящий, видимо, послужил для него прообразом.

— Но... Но если он прообраз, то его тоже не может быть!

— А ты посмотри внимательно на свой список, а потом на него.

Виктор достал блокнот:

— Так. «Сияющие белые одежды»... И бледно-серый костюм. «Светящееся лицо»... Не вижу. «Свет над головой»... А этот не светится. «Исцеляющая аура»...

— Видишь вон того бедолагу, что сморкается в платок? Он сидит почти вплотную к нашему герою и что-то не спешит выздоравливать.

— Получается... Между двумя героями нет вообще никакого соответствия?

— Может, не совсем, но отличия явно есть.

— То есть я всё это время анализировал какую-то ерунду?

— Да. Похоже, что тебе реально удалось разоблачить вымысел. Но отцу Арти это никак не помешало объявиться, потому что он совсем другой.

— Выходит, Арти нам всё наврал... Но почему? Зачем ему обманывать нас, в его-то положении?

— Этого я пока не знаю. — Алекс с облегчением вздохнул. — Пойдем, спросим?

 * * *

— Папа, а вот еще двое моих знакомых.

— Да я смотрю, у тебя тут полно друзей! Доброго дня, господа.

— Познакомьтесь, это мой папа!

— Ян Инкертон, — мужчина протянул крепкую руку Виктору.

— Виктор Рассел.

Было как-то неловко пожимать руку мифическому персонажу.

— Ян, — доктор повернулся к Алексу.

Алекс на секунду замешкался и едва пришел в себя:

— Ааа... Алекс Вошер.

— Ты чего, дружище? — шепнул Виктор, слегка толкнув его плечом.

— Знаешь, мне на секунду показалось, что я его знаю... Как будто виделись очень давно. Или вообще в другой жизни. Не понимаю...

— Алекс меня защищал, — подал голос Арти. — И помогал мне искать тебя.

— Вот оно что! Похвально, благодарю. И как, нашли?

Ян с добродушным любопытством смотрел на новых знакомых.

Алекс сжал губы и бросил взгляд на товарища.

— Тут такое дело... — начал Виктор. — Я разработал аналитическую систему для обнаружения вымыслов. Мы спросили Арти о ваших приметах. И эта система заключила... что вас не существует. Смешно, правда?

Виктор давил из себя смешки, ощущая, что сейчас самое время посмеяться над собой. Ему было неловко за свои выводы.

— Ну, это неудивительно, — обнадежил его Ян. — Понимаете, этот юный выдумщик около семи лет провел в приюте и уже почти отчаялся обрести семью. А теперь ни на минуту от меня не отходит. Очень привязался. И всем рассказывает про меня разные небылицы. Всё-то я знаю, всё умею... В общем, изображает меня эдаким волшебником. Да, Арти?

Арти виновато улыбнулся и потупил взгляд:

— Теперь это уже не важно... Я держу папу за руку, а остальное не имеет значения.

Ян указал пальцем на багаж Виктора:

— А можно полистать ваши труды? Мне нравится эта идея.

Виктор приоткрыл кейс, достал свою распечатку и протянул Яну.

Доктор бегло перебрал ее так, как будто это была пачка денег и он их аккуратно пересчитывал.

Внезапно объявили о грядущем завершении посадки на один из рейсов.

— Да, чуть не забыл, — спохватился Ян. — Скоро и наша посадка.

— А куда вы летите, если не секрет? — поинтересовался Алекс.

Ян посмотрел на него, а затем повернулся к сыну:

— Арти, куда мы летим?

— В небо! — Арти подбросил руки вверх.

— Значит, в небо.

— А город?

— Ооо... — романтично протянул Ян. — Самый лучший город на свете. Будь моя воля, всех бы туда переселил. Но не все хотят! — Он развел руками. — В этом году покажу его хотя бы Арти. Раз уж он от меня ни на шаг не отходит.

Доктор весело подмигнул сыну.

— Позвольте, — Виктор потянулся за своим трактатом, но не решался взять его.

— Пожалуйста, — Ян охотно вернул распечатку. — Очень интересная работа, мне понравилось. Наконец-то умные люди наведут порядок в нашей культуре.

— Вот в этом я уже не уверен... Вы же видели, что моя модель оказалась совершенно бесполезна.

— Это потому что меня не может быть? Глупости, не берите в голову. Она прекрасно разоблачает мифы и легенды.

— Это да, но она не дает никаких знаний. Мне удалось разоблачить миф, но вы же не миф?

— Само собой... Понимаете, Виктор, — Ян слегка наклонился вперед, — это ведь не только Арти такой выдумщик. Люди всех времен и народов склонны воспевать тех, кому они безмерно благодарны. Не зная, как еще выразить свою признательность, они принимаются сочинять. Со временем точные документальные хроники теряются и пропадают, но весть о героях остается в народном сознании нетленной — в виде разных мифов и легенд.

— Так.

— Вот эти-то легенды и нуждаются в детальном разборе! Даже если легендарный герой спустя века придет на землю и явит себя как есть, люди и дальше будут верить небылицам про него. Они уже привыкли, и едва ли что-то способно их переубедить. Вот в этом деле вы и можете преуспеть. А были эти герои на самом деле или нет — это уже не ваша забота.

— Может быть, и так.

Виктор понял, что его изначальный скептический замысел безнадежно сорван.

— Очень вас прошу, — продолжал Ян, — не бросайте это дело. Мир нуждается в ваших трудах. Кто знает, что о вас будут говорить потомки лет через двести? Какие заслуги вам припишут? Какие легенды сочинят?

Ян посмотрел в окно, где виднелся аэродром. Очередной самолет делал плавный разворот.

— «Одним словом он низлагал царства и повергал твердыни в прах. От речи в его свитке произошел великий пожар. Пламя охватило всю землю, и кто потушит его?»

Алекс приподнял брови. Ему была знакома подобная манера изложения.

— Самое смешное, — заключил Ян, — когда какой-нибудь умник, анализируя эти легенды, возьмет и спросит о вас: а был ли мальчик?

Виктор пребывал в замешательстве. Словно какая-то важная мысль всё не дозревала.

Ян мягко улыбнулся, и его лицо едва заметно просияло:

— Я верю в вас, Виктор. Покажите им.

 * * *

Самолет поднялся в воздух и начал плавно уменьшаться, пока маленькой точкой не растворился в небесной синеве.

— Они меня приглашали. Вот письмо, — Виктор протянул товарищу листок.

— «Будем рады вашим новым достижениям во славу рационализма». Серьезно?

— Да. Я столько лет трудился в их интересах, доказывал что-то, настаивал, изобретал разные правила в свою пользу... Я хотел им понравиться, чтобы они меня оценили.

— Ну это да. Приятно, когда тебя уважают.

— Не в этот раз.

— Почему?

— Я вот подумал и понял: они всё это время льстили мне, а я поддавался. Гнул свою научную мысль в их направлении. Вот и сейчас: пришел с этой своей работой, а она не дает желаемых результатов. Я всё думаю об этом, и мне прямо сейчас хочется всё порвать, бросить в урну и пойти домой.

— Да ну, перестань. Хорошая же работа.

— Но они будут разочарованы. Они ждут скептика! Весь кампус затаился в ожидании, когда я их приятно удивлю.

— Слушай, а у них есть какие-то оппоненты? Инакомыслящие, способные возразить?

— Хм... Да была парочка, но они какие-то хилые. Куда им против рациональной мысли?

— Тогда ты можешь стать третьим.

Лицо Виктора расплылось в коварной, почти злодейской ухмылке.

Он молча пожал товарищу руку, взял свой кейс и бодрым шагом пошел регистрироваться.

 * * *

Алекс вернулся в свой уголок и посмотрел на незаконченный кроссворд. Он пытался перечитать вопросы, но бессмысленные буквы упорно не желали складываться в слова.

Сквозь клетку кроссворда задумчивый романтик увидел свое детство: как он был на приеме у доктора Инкертона. Как над головой у врача ярко горел светильник. Как он слушал легкие ребенка, мерил температуру, давал указания...

Интуиция же настойчиво подсказывала: тот самый огонь, о котором спустя века весь мир будет слагать легенды, начнется завтра.

С маленькой искры в кампусе.


6 июля 2020 г.
Оригинал: https://vk.com/@andrew_ortega-ochen-priyatno-mif