Мистический рассказ Обречённый

Ромка вздрогнул и открыл глаза. Уставился в дисплей электронного будильника с лупатыми красными цифрами. Будильник показывал 2-42. Ромка приподнял голову с подушки, продолжая пялиться на цифры и пытаясь сообразить, сколько это времени, это утро, день или ночь. Не соображалось. Ромкина голова снова упала на подушку, глаза закрылись. Внутри отупевшей башки кто-то начал кумекать вяло и нелогично. "Если 42 разделить пополам, то получится "очко". и что? "Очко" - по-любому хорошо. Но делить-то надо 2-42, а это уже далеко не "очко". А на хрена мне получать "очко" из цифр на будильнике. Будильник показывает время, а не играет в пасьянс. Причём здесь пасьянс? Я же в "очко" играю, там главное 21. Бред! Ни с кем я не играю. Просто будильник показывает 2-42 и это... глубокая ночь". Как только Ромка разгадал тайну трёх цифр на будильнике, сознание стало выходить из ступора и расставлять всё по местам. Ромка вспомнил, что где-то около часа ночи он нестерпимо захотел спать. Просто опрокидывался. Для него это было раннее время, обычно раньше трёх он не ложился. Ромка сел, свесив ноги с кровати. Ощутил прохладу пола под голыми пятками и окончательно пришёл в себя. Получается, дрых-то он всего минут сорок, а потом... Горячая волна страха окатила его. Ромка даже подскочил и снова опустился на кровать. Он вспомнил, кто-то подошёл к нему сбоку и сказал: "Ты обречён". Точно-точно. Так и сказал, только не сказал, а скорее произнёс грустно-повествовательно, и не "Ты обречён", а "Тыобречён", именно так в одно слово. Ромка поглядел с опаской в ту сторону, откуда подошёл Некто  и произнёс злополучную фразочку. Ромка удивился на себя, что приходится преодолевать страх, как будто он боялся увидеть этого Некта. Конечно, там никого не было. Что за хрень? Что со мной? Ромка забрался в постель, закрыл глаза. Надо спать! Только не засыпалось. Всё время казалось, что Некто стоит рядом и сейчас произнесёт... Ромка начал вспоминать, а этот посетивший его Некто был мужик или тётка? Он пытался вспомнить мужским или женским голосом была произнесена не дававшая ему теперь покоя фразочка. Бесполезно. Он не помнил. Просто был голос и всё.

Ромка так и не смог заснуть, поднялся весь разбитый и начал собираться на работу. Голос с фразочкой всё время присутствовал рядом. На работе в груде повседневных дел и суматохе Ромка немного подзабыл ночной кошмар. Он твёрдо решил никому не рассказывать, хотя подмывало, когда после работы тянули с ребятами пивосик и ржали ни о чём.

Вечер, телевизор, игрушки в интернете, немного чатов со знакомыми девчонками о том, о сём... Ближе к двум ночи начало подло свербить в мозгу: "Сейчас завалюсь, а он опять придёт и скажет... Ладно, поторчу ещё, чтобы бухнуться и с концами". Поторчал. Но страх, выключить свет, лечь и уснуть не проходил. Ромка обругал себя последними словами и решительно выключил лампу. Темнота окружила его. Ромка зажмурился что есть мочи, уткнул нос в подушку, натянул одеяло так, что почти скрылся под ним с головой. Через какое-то время Ромка ясно ощутил спиной, что Некто стоит сзади и смотрит. Да что ж это делается?! Ромка в бешенстве сбросил одеяло резко повернулся туда, где стоял Некто. Ни-ко-го. "А, что ты хотел? - спросил он у себя. - Чтобы там кто-то был? Фигня это все, спи!" Дрема мягко  окутала его.

"Тыобречён". Ромка открыл испуганный левый глаз, завращал им в темноте. Опять, он услышал опять. Так явно, так грустно, как первый раз. Ромка до жути боялся развернуться на спину, физически ощущая присутствие Некта рядом. Надо срочно выбраться из темноты. Он протянул руку к выключателю настольной лампы и не нашёл его, вернее не нашёл и самой лампы. Всё, приплыли! Некто спиз... его законную лампу. Специально, чтобы ему было страшнее в потемках. Ромка убрал руку назад под одеяло. Стоит там за спиной, пялится, сейчас ещё возьмёт и потрогает его за спину своими длинными костлявыми пальцами. Ромка напрягся в ожидании фатального прикосновения Некта. Да елы-палы! Чёрт, чёрт! Он же сам переставил лампу на другую сторону, чтобы было светлее, когда чатился вчера в сети. Ромка с остервенением  скинул одеяло, угрюмо посмотрел на обнаруженную лампу, включил. В спальне никого не было. "Ну вот. Я схожу с ума, - грустно подумал он. - И все из-за какого-то голоса... Стоп... А голос-то был, был хренов голосок, слышался мне голосюшка из-под туда, из небытия..." Ромка ещё долго, наверное, продолжал бы стонать по поводу голоса, предсказывающего ему, что он обречён, но он бывший пионер и атеист по сути решил покончить со своими предрассудками раз и навсегда. Ромка больно-пребольно ущипнул себя за задницу и залез под ледяной душ. Сон с потусторонними голосами, сняло как рукой и Ромка уже не заснул. Разбитый поперся на работу.

Теперь каждый вечер, предшествующий ночи, когда полагалось спать, превратился для Ромки в пытку. О том, что сегодня опять явится Некто и произнесет "Тыобречён", Ромка начинал думать часов с десяти вечера. И Некто приходил в разные часы ночи или под утро. Ромка так и не мог с уверенностью сказать, Некто был мужчиной или женщиной. Он был мерзкой падлой, это Ромка знал твёрдо. Падла мучал его, издевался, преследовал наваждениям. Ромка ненавидел его и себя заодно. От бессонных ночей он превратился в какого-то хмыря с зелёной обрезавшейся рожей и нестабильным характером. От Ромки постепенно отшатнулись сотрудники, кого он так или иначе покрыл, в смысле грубо, матом. Ребята, которые числились в друзьях еще худо-бедно околачивались рядом, хотя Ромка засекал их недоуменные переглядывания. Это злило его невыносимо. Он обижался, демонстративно уходил, не отвечал на звонки. В глубине души Ромка понимал, что катится в тартарары. Но что было делать? Как и кому открыться? Так размышлял Ромка в один нервозный предсонный час. "Ну, хорошо, расскажу я, допустим, Максу. Он вроде самый сочуствующий и кошек чёрных боится, всегда за пуговку у меня на рубахе хватается, если кошка дорогу перебежит. Короче, есть подозрение, что Макс поймёт. И что? Наверняка сочтёт меня чокнутым... Стой, стой! Чокнутая в нашей компашке до сего момента была Ташка-Наташка. А с какой стати, её вдруг в чокнутые зачислили? Ну-ка вспоминай! Качай Рома, качай! Ага, вспомнил. Ташка с какими-то пацанами-уфологами, кажется, закорешилась. Помню, как начала нам чушь про полтергейсты всяческие впаривать. Мы ещё оборжали её со всех сторон. А она продолжала енто дело. Стала тусоваться с теми ребятами-сталкерами конкретно, даже на какие-то сборища с ними ездила, в какие-то там аномальные зоны мызгала, за привидениями гонялась. Ясно! Вот кому я пожалюсь, поплачусь, так сказать". Ромка вздохнул с облегчением. Настроение у него приподнялось. Замаячил просвет в чёрном гнетущем до этого будущем. Ура!

Ромка скользнул взглядом по циферблату, на него таращились 22-49. В принципе не так уж и поздно, хотя, конечно, поздновато, но палец уже листал контакты. На вскидку не получилось, да и не могло получиться. Ромка не помнил, когда общался с Ташкой по телефону. Странно, но поиск не дал нужного результата ни на "Т", ни на "Н". Неужели удалил контакт? Во идиотина! Ромка отложил телефон. "Ташка, конечно, чокнутая, но удалять её из контактов... не надо... было...  - рассуждал расстроенный  Ромка сам с собой. - Стоп! Чокнутая! Ташка у меня на "Ч". Ромка схватил телефон. Контакты. Поиск. Чок... Есть! Вот она Ташечка, чокнутая моя! Чок-Чок-Чок.

Ташка ответила усталым, но не сонным голосом.
- Спишь? - задал Ромка идиотский вопрос.
- Нууу...
- Слушай, Таш, помощь нужна.
- Нууу...
- Сейчас.
- Чего?!
- Таш, очень надо.
- Ладно, приезжай.
- Ты не поняла. Мне нужна помощь на дому, на моем дому... в смысле у меня дома...
- Офигел, ночь, куда на дому?
- Таш, дело срочное. Такси за мой счёт. Хочешь я вызову?
- Не-не-не... Пошёл ты... Ночь, поздно, до завтра, пока...
- Таш, не клади трубу. Кажется, у меня барабашка завёлся...
- Ух ты ж! Жди, лечу!
- Приборчик там какой-никакой захвати.
- Не умничай, конечно захвачу.

Ташка появилась на пороге с неимоверно любопытной мордочкой. Чуть ли не отпихнула Ромку с прохода, стремительно прошла в спальню и окинула её буквально взглядом бывалого сыщика. Затем ощупала Ромку подозрительными глазками.
- Рассказывай.
Ромка поведал ей про Некта с его пречудесной фразочкой. Ташка слушала очень внимательно. Это понравилось Ромке, он не пожалел, что обратился к Ташке. Воспринимала она всю эту хрень достаточно адекватно, не насмехалась и не поясничала.
- Короче, план такой, - сказала она серьёзно, когда выслушала Ромкины излияния до конца. - Ставим аппаратуру и наблюдаем.
Она посмотрела прямо на Ромку сквозь очки, и он почему-то смутился, только и смог угукнуть.
- Не боись, Ромыч! Словим мы его или её, как пить дать словим.
Где-то с полчаса они возились с какими-то приборчиками, проводочками, загогулинками. Наконец Ташка сказала, что все готово. Они захватили монитор и спрятались в самом тёмном месте прихожей. Там было тесно и они прижалась друг к другу очень близко. Ташка, похоже, не замечала этой близости. Желание прихватить барабашку за задницу целиком захватило её. Совсем другое дело Ромка. Он ощутил тепло Ташкиного тела, когда она вынужденно прижалась к нему. А ещё запах её волос. Они пахли антоновскими яблоками, насыщенно спело, по-осеннему. Почему антоновскими? Он понятия не имел, как пахнет настоящая антоновка, даже не знал, как выглядит этот давно исчезнувший сорт яблок. Но это было красиво - её волосы пахли антоновкой. Здорово!

Что-то затрещало и зацокало. Ташка вперилась в монитор.
- Что там? - спросил он шёпотом.
Ташка легонько шлепнула его ладошкой по губам, заткнись, мол. Она потыкала указательным пальцем в левый верхний угол монитора. Ромка пригляделся, но не увидел там ничего, пустота и муть. Он нетерпеливо пихнул Ташку в бок, пытаясь выяснить, что там.
- Показалось, - услышал он в ответ.
Ни фига себе показалось, он чуть не уделался. Продолжили наблюдение. Не увидели ничего, хотя бы отдалённо напоминающее чьё - либо постороннее присутствие. Тела занемели после двухчасового сидения в скрюченном положении.
- Больше не могу, - сказала Ташка охрипшим голосом.
Она непроизвольно выгнулась, стараясь размять затекшие мышцы спины. И тут Ромка не удержался. Он обнял непривычно худенькое тельце Ташки, прятвшееся под объёмным свитером размера на три больше её настоящего. Она обвила руки вокруг его шеи, и Ромка поймал её губы своими. Он был не уверен и осторожничал, но Ташка не отпихнула его, не смазала по наглой роже, наоборот, вся как-то подалась к нему. Тогда Ромка жадно впился в её нежные тёплые губы. А Ташка-то была не промах! Она лизнула жаркие Ромкины губы кончиком тонкого змееподобного язычка и засунула его глубоко Ромке в рот. Вот это был финт! А что же он до сих пор-то... что же он дурак не рассмотрел такую классную девчонку раньше?
Они целовались долго и сладострастно, пока Ташка не отпихнула Ромку и не выскочила из-под одежды, свалившейся на них с вешалки.
- Мне пора, Ромыч. Прости.
- Таш, - голос его сделался предательски хриплым, - пошли в спальню... чего мы тут...
Ромка потянул её за руку слишком настойчиво, даже грубо. Он едва терпел и хотел, очень хотел всё сразу и прямо сейчас.
- Там же он, - прошептала Ташка и сделала страшные глаза.
- Кто? - не понял сразу Ромка.
- Ну, этот, "Тыобречен"...
- Да пошёл он на фик! Пошли, Ташечка, люблю тебя... ты такая, такая... Хочу!
Ромка подхватил Ташку на руки и понёс в спальню. Она не сопротивлялась.

Ромка проснулся без пятнадцати четыре утра. Едва светало. Ташкина головка мирно покоилась у него на руке. Его захлестнула необычайная нежность к девушке, которую он так долго игнорировал, даже своеобразно измывался над ней заодно с другими ребятами. Ромка вдруг подумал, что Некто сегодня не приходил, и проснулся он совсем не от его безликого голоса, а просто так. Сам по себе проснулся. "А ведь я действительно обречён, - подумал он и нежно погладил волосы, пахнущие антоновкой. - Обречён на вечную любовь к самой единственной". Он аккуратно вытащил руку из-под Ташкиной головки. Тихонечко встал и пошёл на кухню. Ему хотелось посидеть одному, покумекать обо всем, что произошло. На душе было светло, а на сердце радость. Ээх! Хорошо!
- Тыобречён.
Ромка даже не сразу понял.
- Тыобречён, - повторил бесцветный голос.
Ромка медленно встал и как в тумане побрел в спальню.

Ташка сидела в позе Будды на постели. Одета она была во что-то очень пышное и красное, режущее своей неправдоподобной яркостью глаза. Её вообще-то тёмные волосы были сейчас белыми или седыми? Глаза поблескивали зелёными огоньками. Ромка онемел. Он указал пальцем на кухню, издав неопределённое мычание.
- Понятно, понятно, - сказала та, что была Ташкой. - Ты обречён?
Это был голос Некта и этим Некто была его Ташка?!!
- Иди сюда и ляжь... или ляг... Как правильно? - обратилась она к Ромке.

Ромка хотел сказать, чтобы она шла на хрен, но не смог почему-то шевельнуть языком. Он покорно пошёл к кровати и лёг рядом с Ташкой на спину. Она резво вскочила сверху, наклонилась над ним, провела несколько раз седыми волосами по Ромкиному лицу, склонилась ещё ниже и вцепилась в Ромку взглядом. Ужас сковал Ромку окончательно. Глаза Некта были чёрны и бездонны. Просто мертвая пустота и бесконечная темень, уходящая куда-то глубоко-глубоко. Эта чёрная бездна пугала до умопомрачения и одновременно притягивала. Ромка всё смотрел и смотрел в эту прорву и не мог отвести взгляд. Это было настоящее колдовство. Сердце Ромки готово было разорваться от ужаса.
- Таш... Нат... - промямлил он. - Я... Ты... Мы... Не надо...
- Ты!     Обречён! - сказала ведьма, разделяя слова.
Какой-то частичкой своего безвольного мозга Ромка вдруг вспомнил, что уже утро, вообще-то уже рассвело. Спасибо незабвенному Дмитрию Анатольевичу за этот, казалось бы, никому не нужный час с летним, или зимним, или всё же летним временем. А вот и нужный оказался часок-то, птахи проснулись, запели гимн наступающему дню, а значит...
- Петух... - прохрипел Ромка.
- Что петух, какой на хрен петух? - разозлилась бывшая Ташка. - Спятил что ли? Вот, блин, слабак!
- Петух прокуку... - Ромку заклинило. Он тщетно пытался вспомнить, как петух поёт рассвет, и тогда после третьего раза вся нечесть распознаётся по своим норам.
- Началось в колхозе утро, хочешь сказать, - злобно усмехнулась ведьма. - Это всё сказки гениального  Николая Василь...
Ведьма вдруг заткнулась на полуслове и устремила взгляд на Ромкину шею. Ромка даже предположить не мог, что её так привлекло. На шее обозначилась голубая жилка. От диких переживаний она вздулась и часто пульсировала, толкая по артерии кровь, свежую, молодую, горячую кровь. Вот, что усекла ведьма. Она хищно улыбнулась. Изо рта у неё вылезла ужасно вёрткая змея, которая в свою очередь выпустила тонкое жало и ощупало Ромкины губы. Он попытался отвернуться от мерзости, но ведьма крепко держала его своей властью. Ромка только хрипел. Ему не удалось запугать ведьму петухом. Это был конец. "Я - обречён" - подумал он грустно и безнадёжно.
- Пасть открой, - велела  ведьма и ткнулась языком-змеей Ромке в рот. - Открой свою вонючую пасть, я сказала. Ночью тебя не надо было уговаривать.
Ромка ужаснулся. Эта мразь ползала у него во рту, когда он млел от Ташкиных французских поцелуев. Ведьма зажала ему нос пальцами, стало нечем дышать и Ромка раскрыл рот, ловя воздух. Змея ринулась к нему внутрь, Ромка почувствовал, как её жало коснулось маленького язычка. Это было невыносимо, на грани обморока. Ромка взвыл. "Help me!" - вспомнил он призыв о помощи из какой-то дурацкой компьютерной игры. Ведьма отвратительно захохотала и шепнула ему в ухо: "Молитвы надо учить на такие случаи," Отче наш... ", например. Ты знаешь, помогает".

Она опять посмотрела на него могильной чернотой, потом резко наклонилась и вонзила острые зубы в ту самую жилку на шее. Кровь брызнула из ранки. Ведьма припала к ней и начала с жадностью поглощать тягучую солоноватую влагу.

Утолив желание, ведьма откинулась на подушки, утерла окровавленный рот красным рукавом шифонового платья и затихала в блаженстве, изредка причмокивая губами.
- Ну, вот и всё, Ромыч, а ты, дурашка, боялся. Любовь...петух...кукареку...

Ведьма опять приняла облик чокнутой девчонки Ташки с хрупким, невзрачным тельцем под широченным свитером-оверсайз и наивным чудоковатым взглядом голубых глаз. Она презрительно осмотрела место своей забавы. Ромка с застывшим лицом голубоватого оттенка спокойно лежал на кровати с неестественно вывернутой шеей, на которой красовался огромный фиолетовый синяк. Ташка чмокнула губами, сплюнула сгусток крови и вышла вон. В прихожей девушка задержалась перед зеркалом. Отражения там не было. А и не надо, Ташка и так знала, что она смотрится прекрасно. Ещё бы после такого сытного завтрака!

Ташка раскинула руки, весело рассмеялась и закружилась на месте. У неё было отпадное настроение.
- Таак... Кто там у нас следующий? - произнесла она певучим голосом, доставая из кармана джинс маленькую записную книжечку. - А следующий по списочку у нас Максик, а потом красавчик Стасик... Ой, а Стасиков-то у нас двое, кто же первый? Ага. Стасик Г.   А потом Стасик Б. Ну и отличненько! Жили-были Стасик Г. и Стасик Б.... Проклятье! Не хочет сочиняться! Хрен с ними со Стасиками, придурки!
Ташка погладила себя по голове.
- Не злись, Ташечка, не надо. У нас на очереди Максик. Максик, иди к мамочке! Тыобречён...