Сахара. Глава 4

- Я уйду завтра ночью. – сказала Сахара шепотом.

От этих слов Сафина упала на колени и, зарывшись в цветном платье своей сестры, принялась плакать, отрицательно качая головой, что означало «нет» на ее языке жестов. Весь этот плачь был постоянно повторявшимся словом «нет», которым Сафина пыталась остановить свою сестру. Сахара тоже начала плакать и, невольно подумала о том, заперла ли Сафина дверь, когда входила, ведь меньше всего ей сейчас было нужно, чтобы кто-то это увидел.

Дав своей сестре немного поплакать, Сахара тоже опустилась на колени так, что их лица оказались друг напротив друга. Она аккуратно положила ладони на щеки своей сестры и нежно стерла большими пальцами остатки ее слез. Глаза Сафины были полны печали и отчаяния, так же, как и у Сахары, но решение уже было принято и, упертую старшую сестру уже ничто не могло переубедить.

- Я люблю тебя… - прошептала Сахара младшей сестре, поцеловав ее в щеку. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я обещаю, что ты будешь счастлива. Я знаю, что ты захочешь обо всем рассказать отцу или Лазизе, но я прошу тебя этого не делать, иначе, я больше никогда с тобой не заговорю, а потом, когда они ослабят контроль за мной, я все равно уйду, но с тяжелым сердцем. Ты этого хочешь?

Сафина сделала жесты, означавшие: «Я не хочу, чтобы ты ушла». Но Сахара только еще крепче обняла сваю младшую сестру. Она прижала ее к себе так сильно, что на секунду испугалась, не задушит ли ее этим. Их сестринская любовь была прекрасна и чиста. Каждая из них была готова на все ради другой, поэтому Сахара шептала в ухо своей сестре успокаивающие слова. Но это никак не помогало. Сафина все равно продолжала плакать, а затем, встав на ноги и отойдя от Сахары, сказала жестом: «Если ты уйдешь, я себя пораню!». Конечно, жест, использованный ей, означал «ранить», но Сахара поняла, что ее сестра имела ввиду и, застыв в изумлении, не могла вымолвить ни слова.

Весь мир, само время, казалось, остановилось, для того, чтобы эти девочки могли решить, кто из них станет жертвой, в угоду счастья другой. Они смотрели друг на друга, не отводя взгляда. Напряжение между ними стало настолько высоким, что, казалось, его можно потрогать руками. Сафина понимала, что, если с ней что-нибудь случится, то Сахаре больше некого будет спасать и незачем сбегать из отеческого дома. Сейчас мысли толкали ее на границу пропасти отчаяния, ее останавливало лишь осознание любви своей сестры. Сахара встала с колен и, подойдя к Сафине, посмотрела в ее заплаканные и отчаявшиеся глаза. Во взгляде Сахары тоже было столько отчаяния, столько понимания и жалости, что Сафина, невольно протянула к сестре руки, чтобы обнять ее, но, внезапно, ее щеку обожгла ладонь. Старшая сестра дала ей сильную пощечину, настолько сильную, что она не устояла на ногах и упала на колени. Слезы из глаз полились с новой силой, и она со страхом взглянула на Сахару.

- Не смей. – тихо и зло говорила Сахара. – Не смей никогда говорить такое. Твоя жизнь – это самое святое, что у тебя есть. Твоя мать, отдала свою жизнь ради тебя, а ты сейчас бросаешься такими словами? Больше никогда не смей так говорить, поняла?

Сафина кивнула. Как только она это сделала, Сахара тут же упала на колени рядом с ней и принялась обнимать и целовать сестру, прося у нее прощения за столь суровый урок, который она ей преподала. Девочки просидели обнявшись на полу некоторое время. Ни одна из них не могла перестать лить слезы, которые, казалось бы, уже должны были закончиться. Наконец, Сахара отодвинула сестру и, снова стерев слезы с ее щек, начала говорить:

- Сафина, я знаю, что ты боишься. Я знаю, что ты думаешь, что я это делаю исключительно ради тебя. Нет, поверь мне, я эгоистка и, возможно, мне это нужно даже больше, чем тебе. Я не представляю свою жизнь в подчинении какому-то мужчине, которого для меня подберет отец. Это не моя судьба и никогда ей не была, поэтому я все равно должна уйти.

Сафина покачала головой. Она показала сестре следующие слова: «Ты найдешь любовь…». Но Сахара только улыбнулась и с еще большей нежностью взглянула на сестру.

- Я так не думаю, моя дорогая. Здесь все давно забыли о любви. Брак стал словно галочкой, словно очередным обязательным этапом в жизни женщины. Я не верю в эти идеалы, ты же знаешь, какая я упертая. Другое дело ты, ты будешь прекрасной женой, моя сестренка, и любой мужчина будет счастлив построить с тобой семью. – Сахара снова обняла свою младшую сестру, а затем, встав, помогла и ей подняться с пола.

Сафина, немного успокоившись, показала сестре фразу, которая заставила ту улыбнуться. Она сказала : «Я пойду с тобой». Увидев это, Сахара даже немного рассмеялась.

- Со мной? Как ты пойдешь со мной? Ты же знаешь, как опасно в пустыне, тебе незачем идти со мной. Для меня будет спокойнее, если ты останешься.

Сафина в ответ покачала головой.

- Ты что, всерьез думаешь, что можешь пройти через пустыню в одиночестве? Ты – веселая и задорная девчушка, находящая удовольствие в своих платьях и подарках, ты думаешь, что способна на это?

Сестра кивнула.

- Ты не понимаешь, сестренка. – Сахара приобняла Сафину. – Это не будет похоже на наше обычное путешествие. Я не знаю куда вообще приведет нас пустыня. Там будет жарко, там захочется пить и есть. Это будет очень и очень тяжело.

Сафина руками показала сестре: «Я иду или говорю отцу». Сахара прикрыла рукой лицо. Ее, конечно, раздражало упорство сестры, но она понимала, почему та так поступает. Она бы всерьез запереживала, если бы у нее в кармане не был припасен заранее подготовленный трюк.

- Хорошо, Сафина, ты меня уговорила. – сказала Сахара с абсолютно серьезным лицом. – Только если мы уйдем, то уже не вернемся, пока не сделаем то, что должны. Я не хочу, чтобы потом ты плакала от того, что в пустыне жарко, тебе хочется пить, и ты хочешь домой. Хорошо?

Сафина весело кивнула и сама утерла свои слезы.

- Ладно, упертая девчонка. Мы поступим так: сегодня – отдыхаем, а завтра днем, я соберу нам некоторые вещи в дорогу, после чего ночью мы отвяжем двух верблюдов и отправимся в наш поход. Только смотри, чтобы никто ничего не заподозрил, ясно? Веди себя естественно.

Сафина показала жестом «Хорошо».

- Ладно, а теперь иди умойся, мы увидимся с тобой за завтраком. – Сахара еще раз обняла сестру, а затем открыла перед ней дверь, чтобы та вышла. Оставшись одна, Сахара снова заперлась, а затем, присев на пол, закрыла лицо руками и начала плакать. Она понимала, что это ее последний день в этом доме. Конечно, она не собиралась брать с собой младшую сестру, поэтому она решила уйти этой же ночью. Осталось только собрать некоторые вещи.

Просидев немного на полу, Сахара поняла, что если она хочет уйти сегодня, то ей следует поторопиться. В дорогу нужно было кое-что собрать. Простая одежда у нее была, также она решила, что накинет на себя сверху балахон, а на голову повяжет тюрбан или широкий платок, чтобы издали ее могли принять за мужчину. Она решила, что много еды брать не будет, все равно Сахара не отличалась особым аппетитом, а вот для воды она выделила побольше места. Она приняла решение, заполнить водой три бурдюка. Это было несложно сделать, ведь подготавливать подобные запасы для караванов отца было ее прямой обязанностью. Верблюда она отвяжет поздней ночью, когда все на стоянке уже будут спать. Самое главное, чтобы ее не заметил Акмаль, часто ночами обходивший кругами стоянку, пытаясь побороть в себе приступы бессонницы.

Весь день прошел для нее в состоянии тревоги, которое она успешно скрыла ото всех, кроме своей младшей сестры, наблюдавшей за каждым движением мимических мышц Сахары. Сафина, если говорить откровенно, справлялась гораздо лучше и, на первый взгляд, вообще ни о чем не думала. Она также беззаботно улыбалась и весело переодевалась в наряды, привезенные ими вчера из Триполи. Сахара невольно подумала про себя, что возможно недооценивала сестру и та, не такая уж и простодушная.

Вечер подкрался незаметно. Сахара успела подготовить все необходимое, спрятав все припасы в одном из верблюжьих стойл. После ужина она спокойно пошла в свою комнату, обняв перед уходом Сафину и прошептав, чтобы та отдохнула перед завтрашним днем. А дальше началось самое тревожное время – ожидание, пока все заснут. Время снова удлинилось и тянулось, словно неспешное течение еле живой пустынной реки. Сахара не хотела ложиться в кровать, она боялась, что может случайно заснуть. Она сидела у окна, вновь глядя на светлый лунный диск, словно на последний луч надежды.

- Сегодня я стану свободной, моя дорогая подруга, сегодня мы с тобой станем одним целым. Я буду идти, а ты будешь освещать мне путь, ты ведь не бросишь меня? – Сахара устремила свой взгляд на небо, но ответа так и не дождалась.

Когда на улице стояла глубокая ночь, Сахара уже была одета в свой дорожный костюм с тюрбаном на голове. Она вышла из комнаты и украдкой засеменила к выходу во двор. Дверь была открыта. Лазиза часто оставляла ее открытой настежь, чтобы ночью в доме обновился воздух. Порадовавшись тому, что дверь открыта, Сахара нырнула в ее просвет и вышла во двор, она уже направлялась в сторону ворот, когда внезапно встала, как вкопанная. Прямо у двери входных ворот, в лунном свете красовалась фигура ее сестры. Сахара просто опешила от подобного зрелища, ведь она никак не ожидала ее увидеть.

Сафина же, сделав несколько шагов вперед, показала сестре пару жестов, которые означали: «Я знала, что ты лжешь».

- Сафина, пойми, тебе лучше остаться дома, тем более, что я сделала припасов, только на себя. – говорила шепотом Сахара, боясь издать хоть какой-нибудь звук.

Сафина продолжала свой жестовый разговор, на этот раз показав сестре фразу: «Я все сделала».

- Хочешь сказать, что подготовила себе припасы? – спросила Сахара, удивленно глядя на уверенный взгляд своей младшей сестры. Та после ее вопроса кивнула. – Где же они тогда?

Сафина сделала сестре знак следовать за ней. Они вышли из ворот, где невдалеке уже стояли два готовых верблюда, снаряженные запасами воды и пищи, также Сахара увидела небольшую свернутую палатку, а еще сбоку у каждого из животных красовалась небольшая сабля.

- Это же не наши верблюды! – кричала Сахара шепотом. – Ты… Да как ты вообще умудрилась их отвязать?

Сафина показала на свои ноги, а затем приложила указательный палец ко рту, что означало «тишина». Наслаждаясь недоумением сестры, Сафина с легкостью грациозной птицы вспорхнула на верблюда и, развернув его, направила прочь от ворот. Сахаре ничего не оставалось, как подчиниться сложившейся ситуации, ведь если она сейчас поднимет шум, то сама уже никогда не сможет покинуть дом, отец наверняка приставит к ней дежурить Лазизу, а этого Сахара не хотела больше всего, потому что больше самого замужества она ненавидела только одно – разговоры о замужестве.

Вскочив на своего верблюда, Сахара поспешила догнать свою сестру. С этого и началось их путешествие в пустыню. Самый отчаянный и безумный из поступков, которые Сахара делала за всю свою жизнь. Несмотря на то, что из сестер именно она была взбалмошной и упрямой, ей, почему-то, сейчас было страшно, в отличии от Сафины, которую вся эта ситуация скорее веселила и как-то приятно волновала.

Когда они отошли от дома на приличное расстояние, Сахара, наконец-то, решила заговорить и предпринять последнюю попытку остановить свою сестру:

- Сафи, прости меня, я знаю, что я тебе соврала, но я сделала это, чтобы защитить тебя. Прошу тебя, если можешь, если мое спокойствие для тебя хоть что-то значит, разверни своего верблюда и вернись домой, пока мы еще не ушли слишком далеко. – она смотрела на сестру с надеждой, думая, что эта отчаянная просьба вразумит Сафину и та повернет, но, как говорится, не тут то было.

Сафина лишь улыбнулась и чуть подстегнула своего верблюда, чтобы он наоборот пошел быстрее. Сахара сделала то же самое. Деваться было некуда, придется мириться с обстоятельствами.

Хоть Сахара и делала вид, что недовольна тем, что сестра, ослушавшись ее, пошла с ней в пустыню, но, в глубине души она была благодарна, что сейчас не одна. Рядом с сестрой ей было спокойнее, ведь пустыня – это очень опасное место, тем более, когда избираешь для себя такой далекий путь.

Взглянув на звезды, девушки направили своих животных на северо-запад и их путешествие началось. Путь был довольно неблизким. Им предстояло пересечь великую пустыню с южной до северной границы. Обычно это занимает почти две недели, когда двигаешься от остановки к остановке, давая отдохнуть животным и себе. Но Сахара понимала, что этот путь им не подходит, ведь на больших остановках всегда много людей и две одинокие девушки, куда-то бредущие по пустыне, явно вызовут вопросы.

Она избрала для себя и сестры другой путь. Вместо того, чтобы перемещаться между остановками, растягивая путешествие, но делая его более безопасным, Сахара решила, что они пойдут через пустыню напрямую. Верблюды довольно выносливые животные и, если правильно воспользоваться их ресурсами, то можно было рассчитывать на успех.
Это было сложно, но, к своему счастью, Сахара возилась с ними с самого детства и прекрасно знала, как ими управлять.

Они шли в тишине. Ее прерывал лишь шепот песка, гонимого ветром с верхушек барханов, к их подножиям. Ночь была абсолютно безоблачной и полная яркая луна освещала черные песчаные холмы, превращая ландшафт в какое-то подобие ряби на огромном песчаном океане. Было немного холодно, но верблюжья шерсть, хорошо державшая тепло, не давала девушкам замерзнуть. Животные двигались тихо, Сахара не хотела их утруждать. Она планировала, что они будут передвигаться по ночам, к тому же цикл луны им благоприятствовал, и, если не будет туч, то луна будет освещать им дорогу еще десять дней.

Прошло уже больше трех часов, после того, как девушки, оставив позади отеческий дом, отправились в свое путешествие. Сафина уже засыпала на ходу, еле удерживаясь на своем верблюде, поэтому сестра решила развлечь ее беседой.

- Я чувствую себя виноватой, Сафи… - сказала она, говоря с собой, но обращаясь при этом как бы к сестре. - Перед нашим отцом. Я чувствую себя виноватой, он ведь будет так сильно горевать, когда поймет, что мы ушли… Что же он подумает о нас? Только бы он не начал снова во всем винить себя, ведь он так чутко о нас заботился…

Сафина посмотрела на свою сестру с жалостью. Ее глаза уже привыкли к ночной темноте, поэтому ей было не трудно увидеть на ее лице искреннюю печаль, смешанную с глубоким чувством вины. Она подвела своего верблюда поближе и показала сестре жестами: «Все будет хорошо».

- Спасибо… Знаешь, я рада, что ты здесь, без тебя, может, мне было бы спокойнее, но точно не легче. – Сахара улыбнулась. – Как ты думаешь, сможем мы дойти до моря?

Услышав этот вопрос, Сафина оживилась и радостно закивала. Запрокинув голову, она улыбнулась, явно вспоминая то, как они с сестрой недавно купались. Мысли об этом немного воодушевили и Сахару. Оказалось, что Сафину ей было намного проще убедить в успехе своего путешествия, чем саму себя. Тень сомнения и сожаления терзала ее изнутри, но она знала, что, пока сестра идет рядом с ней, она будет помнить то, зачем вышла из отцовского дома, и ей будет легче.

Утро для девушек вновь подкралось незаметно. Сахара и Сафина остановились в небольшой лощине между двух высоких барханов, когда солнце уже полностью показалось из-за горизонта. Место, которое они выбрали, было в относительной тени, поэтому там пока было не очень жарко. Спустившись с животных, девушки принялись обустраивать свой лагерь. Сахара привязала животных к одному из валунов, лежавших в лощине. Сафина неловко поставила импровизированную палатку из белой ткани и, сразу же, прилегла в ней, чтобы отдохнуть.

Когда Сахара закончила с животными, немного напоив их из одного бурдюка, она, наконец, тоже могла прилечь. Палатка, которую поставила Сафина была немного неровной и маленькой, не шедшей ни в какое сравнение с шатром, в котором они с сестрой привыкли спать в пустыне. Однако в ней было достаточно места, чтобы уместить их обеих, оставив их в относительной тени.

Ложась на полотно, Сахара прижалась к своей сестре и заботливо ее обняла. Сафина уже мирно спала, и звуки ее дыхания действовали на старшую сестру, словно волшебная колыбельная. Сахара и не заметила, как провалилась в сон.

Ее сновидения были не такими спокойными, как у младшей сестры. Она видела отеческий дом и старого Наби, плачущего у разбитых ворот. Она бежала к нему, бежала изо всех сил, но он становился от нее все дальше, тогда она обернулась и увидела за собой бескрайнюю пустыню, а когда повернулась обратно, то дом и старый караванщик уже исчезли. Она опустилась на колени и заплакала, но слезы ее причиняли ей боль и тогда она посмотрела на свои руки и поняла, что плачет песком. Она закричала, но никто ее не слышал, так как поднялся сильный ветер, поднявший песок, словно желтый непроглядный туман. Тогда перед ней возник шатер и сидящий перед ним старец. «Выходи…» - услышала она его голос и в этот момент перед ее глазами все потемнело. Она проснулась от того, что слышала голос.

- Выходи. – снова послышалось снаружи палатки и Сахара оцепенела от страха. Сафина сидела рядом с ней и тревожно смотрела на полотно, отделявшее их от внешнего мира.

- Тихо… - прошептала Сахара своей сестре и трясущейся рукой взялась за полотно.