Эссе о невозможно обнажённой красавице

   Представлявшая российскую имперскую знать 19-го века Варвара Римская-Корсакова не выглядела скромницей из повести её выдающегося современника Тургенева, обласканного памятью благодарных потомков. Она была богата и до умопомрачения хороша собой. Осознавая свою земную чувственную красоту как некое право ослеплять и царствовать в море головокружительного соблазна, она, несомненно, пылала влюблённостью в себя и, отдаваясь искреннему порыву, всегда стремилась обнажиться несколько более, чем это позволяли достаточно свободные светские нравы эпохи, купавшейся в адюльтере и других прелестях аристократического досуга, неоднократно осуждённых церковью. Париж называл её русской Венерой. А как ещё можно было назвать полнокровную, воспламеняющую любое воображение красотку, если её присутствие на балу заставляло мужчин беспрестанно скользить взглядами по завораживающему декольте, пухлым ручкам, открытым белоснежным плечам и другим формам, которые, опережая зарождающийся прогресс, уже тогда сияли, как шоколад на витрине дорогого кондитерского магазина. Неверно предполагать, что обществу преподносились пошлые образцы порнографии, поскольку среда была всё-таки аристократической, вкус и эстетическое совершенство соблюдались, хотя действие, конечно, не было лишено ноток амурного эпатажа, - скорее, демонстрировалась эффектная провоцирующая эротика.

   Будучи дамой просвещённой, Варвара Дмитриевна иногда почитывала книги, однако содержание их понимала по-своему, находя в сюжетах почву для непрекращающихся фантазий. Одна из придворных легенд Парижа нашёптывает нам, как под впечатлением романа "Саламбо" - нового произведения вошедшего в славу тургеневского приятеля Гюстава Флобера, Варвара Дмитриевна явилась на очередной маскарад в облике карфагенской богини Танит, то есть, как бы одетая, а точнее - покрытая лёгкой газовой тканью и больше ничем, даже фигового листочка не было. Нельзя сказать, что общество возмутилось, скорее, наоборот, но сладостный эпатаж здесь достиг вожделенного пика и точно попал в цель. Хозяйка торжества, императрица Евгения, страдавшая от постоянной неверности своего супруга, Наполеона III, едва не лишилась чувств, покрылась пятнами ревности, потеряла самообладание и велела очаровательной скандалистке удалиться. Запомнились и знаменитые морские купания Варвары Дмитриевны в славном, облюбованном высшей знатью городке Биаррице, где она, по воспоминаниям современников, "выглядела так, как будто только что вышла из ванны". Много, много было приключений в беспрерывном порхании по балам и салонам русской прелестницы, находившей всё новые и новые способы обнажить грудь или безупречно соблазнительные, прекраснейшие в Европе, ножки; одно из таких приключений даже довело её мужа до дуэли и лишило наметившейся карьеры. Увы, сказочно красивая жена - рискованное приобретение, не каждый, как говорится, справится. Зато будет, что вспомнить!

   Сегодня ошеломляющие, безумные для современников фортели Варвары Дмитриевны назвали бы перформансом или как-то иначе, но непременно вознесли бы поведение русской Венеры до высшего эталона эротического гламура, дающего толчок новому направлению обновляющегося искусства. А тогда стоял 19-й век, лениво мерцавший позолотой дворцов, переливавшийся муаровыми лентами, шуршавший феерическими платьями аристократок и околдовывавший взгляды жемчугом из южных морей, который обвивал нежные шейки и праздные руки немногих избранниц. Подумать страшно, это было почти 200 лет назад! Наука в те времена выглядела творчеством одиночек, а промышленность едва теплилась. Неведомые ранее горизонты открывались для гениев и честолюбцев всех мастей, ибо впереди маячили не родившиеся ещё стили, шедевры и миллиардные состояния богачей нового образца. Вот только милостью обстоятельств, нашему пониманию недоступных, Варвара Дмитриевна не стала подобием Жорж Санд и мадам де Сталь - путь её пролегал в мирах иного свойства, на высотах, определявшихся интригой изощрённого досуга, знатностью и богатством. Ослепительно красивая русская женщина пронеслась по небосклону светской жизни эпохи настоящей кометой, бесцеремонно затмившей шлейфом многие звёзды Парижа и Петербурга. Её присутствие в свете отмечено нашим литературным старцем Львом Толстым в романе "Анна Каренина" - разве это не памятник в вечности? И не о том ли говорит волшебный портрет кисти маэстро Винтерхальтера, что художник не просто стоял на высоте профессии - он был явно влюблён в расположившееся перед ним воплощение женской прелести.
..

   P.S. Считается, что Варвара Римская-Корсакова была самой красивой из женщин, позировавших Ксавьеру Винтерхальтеру. Портрет, к сожалению, не принадлежит России, он размещён в парижском музее Д'Орсе, стоящем на правом берегу Сены. Когда-то здесь кипела совсем другая, полная неизвестных нам деталей и многих подробностей, яркая жизнь, глядящая на публику с полотен давно исчезнувшими лицами. Этой жизнью можно любоваться, но верно судить о ней трудно, ибо мы - другие.