Эпилог

Кольбер вытащил из кармана длинную тетрадь и, явно ожидая от д’Артаньяна выражения восторга, стал зачитывать ему названия кораблей, их оснастку, вооружение, количество матросов в экипаже, и прочие важные для оснащения флота моменты. Капитан мушкетеров внимательно слушал, улыбался в усы, одобрительно крякал, а потом, вдруг, как-то сник и задумался. Кольбер перестал читать, тронул старого воина за обшлаг камзола. Старый воин опомнился, смущенно извинился, но министр, не слушая его извинений, обратился к стоявшему рядом герцогу д’Аламеда.
- Монсеньор, ваш друг что-то вспомнил из своей молодости, что-то, что его опечалило?
- Я думаю, что угадал, что могло так опечалить капитана д’Артаньяна, господин Кольбер. Много лет назад, в пору нашей незабвенной молодости, у нас был друг, который хотел сделать много полезного для нашего флота. Но время и обстоятельства помешали ему довести свои планы до завершения.
- Как звали вашего друга, если это не секрет? – Кольбер впился взглядом своих маленьких глаз в огненные глаза герцога.
- Я не думаю, что это имя будет приятно вспоминать его величеству, господин министр, так что назвать его могу только вам, если, конечно, господин будущий маршал не возражает.
- Это правда, и Атос заслуживает, чтобы его имя было в числе тех, кто строил нашу армию, - покусав губы вымолвил д’Артаньян. – Эта тетрадь – можно взглянуть на нее?
Кольбер протянул капитану тетрадь, и тот раскрыл ее на первой странице: твердый и острый почерк графа де Ла Фер заставил сжаться его сердце, напомнив молодость и четверку «неразлучных».
- Откуда у вас эта тетрадь, Кольбер? – капитан пронизывал его взглядом, не давая отвести глаза. Впрочем, министр и не собирался лгать или увиливать от ответа.
- Она была в старинном портфеле алого бархата. Его нашли у кардинала Ришелье после смерти. Вмести со всеми бумагами его отдали покойному королю. Потом он оказался у кардинала Мазарини, и по завещанию перешел к его величеству здравствующему королю. Я знал об этом портфеле и предложил его величеству изучить содержавшиеся там бумаги.
- Вы знали, что это портфель графа де Ла Фер? – спросил герцог д’Аламеда.
- Я понял это, разбираясь с делом. Я нашел там массу нужных и полезных указаний и нужных мастеров, сыновей и внуков тех, что указывал граф. Сожалею, что не могу высказать ему лично свое восхищение за проделанную работу.
- Ну, что ж, отрадно хотя бы то, что в конце концов дело получило завершение, - чуть слышной иронией произнес д’Артаньян, кланяясь. Кольбер, которому сделал знак король, поспешно расстался с друзьями.
- Арамис, как вы думаете, Атос бы радовался, что все, что он задумывал, сбылось? – старый мушкетер с грустью посмотрел на друга.
- Атос думал о Франции, ему важно было дело, а то, что заканчивает его король, не сумевший его понять и оценить, роли бы для него не играло. Тщеславие Атоса было не в этом, друг мой.
- А в чем же?
- В том, чтобы быть в согласии с собой, - ответил ему Арамис. – Насколько это ему удалось, не нам судить.