Байки из логопедской. Часть 9. Сенсорники

                Часть 9.
                «Сенсорники»

В популярном медицинском сериале представлен один такой пациент. Якобы он, не понимая речь окружающих, настолько остро интуитивно чувствует ложь, что начинает хохотать при первых ее признаках у говорящего. Честно скажу, не сталкивалась с таким, и все же больные с сенсорной афазией определенно особенные.
Кто же они, эти «сенсорники»? Именно одной из них частично была и моя сестра, о которой вы уже знаете. Люди, у которых  после поражения мозга сохранился слух, но при этом они воспринимают речь окружающих как чужеродный словесный поток, как иностранную речь или и вовсе полную ахинею. Но при этом в тяжелых случаях уверены, что сами-то они говорят правильно, хотя их речь специалисты нарекли «словесной окрошкой». Вдобавок у них часто сохраняются движения в конечностях, и такие пациенты могут стремиться срочно покинуть больницу, так и не поняв, что с ними произошло.
Что характерно, мы их можем почти совсем не понимать, но они часто отлично понимают друг друга, создавая впечатление полноценного общения, как это бывает у здоровых людей «на одной волне» или узких специалистов, говорящих на профессиональном жаргоне.
У них особая энергетика, их сложно перепутать с другими категориями пациентов, потому что я, на беду свою, умею чувствовать энергии нездоровья и их дифференцировать. У таких больных энергия обволакивающая, расслабляющая,  теплая, но при этом я меньше устаю после занятий с ними, чем «вытаскивая» речь из больных с моторными нарушениями, которые понимают, но сказать не могут.
«Сенсорники» подпитываются силами собственного, им только понятного мира, поэтому мой первый совет им и их родным-выйдя из больницы, отправляться в леса-поля-сады, и держаться подальше от любопытных и говорливых «сердобольных» знакомых, общаться с немногими близкими, а лучше всего-с маленькими детьми и «братьями нашими меньшими». Возможно, инсульт и ударил этих людей в тот момент, когда закончилось их терпение слушать нервную трескотню человеческой суеты, им так нужна тишина и природная гармония.
Трудно представить, что чувствует новоиспеченный «сенсорник», оказавшийся в стенах нашей больницы. И чем образованнее он был до болезни, тем хуже ему придется.

Где это я? Почему люди в белых халатах?  Я же здоров. Видимо, в санатории где-то. Они странно говорят, я за границей что ли? Спрошу вот у той, у нее лицо добрее. Она мило улыбается мне, голос успокаивающий. Ясно, я в дурдоме. Но как? Почему? Встать, бежать!! Зачем они меня привязывают к кровати?? И сил нет отбиться…И голова болит и какая-то не моя…
Мне принесли завтрак. Почему она называет кашу картошкой, предлагает мне побить чайку, причем тут чайка? Этот дурдом на море?
А соседи по палате все время говорят обо мне. О моей жене, они почему-то ею недовольны.

Я бы сказал, что думаю об этом всем, но теперь предпочитаю молчать. Когда я начинаю говорить, соседи по палате смеются. Не смеется тот высокий  молодой мужик, видимо, врач. Он не понял, что я говорю, деловито хватает меня за руки и за ноги, стучит молотком и только кивает. Я понял, что мужик умный. Ему можно верить. Может, с ним тоже такое было?

Пришла девушка, что-то пишет на листе. Моя фамилия, год рождения. Да, это я. Перфилов Юрий Иванович, 1959 года рождения, пенсионер. Больница…я недалеко от дома, оказывается. 31 июля… Потом она показывает картинки, я не могу их назвать. И не могу понять рассказ, какие-то слова понимаю, потом ничего не понятно. Да она издевается!! Где мои очки? Почему в очках я тоже не понимаю? Что это такое? Что они со мной сделали? Как это все могло со мной случиться? Почему именно со мной??

Пусть уходит! Сначала мне показалось, что с ней будет легче, но выходит, что так ещё хуже! Сейчас я чувствую себя и вовсе идиотом! Если б можно было хотя бы курить и выйти на улицу, воздуха хоть немного!
На следующий день она снова пришла и предложила пойти с ней. Я согласился, ясно, что она не отстанет. Уж лучше, чем в этой палате позориться при всех. Маленькая комнатка, 2 стола, чайник, кружки. Книжки на письменном столе. Что ж, попробую написать слова и решить примеры. Я всегда любил математику в школе.. Какой детский сад…Но я рад, что у меня получается, хотя я ей этого не покажу. Мне нравится, что она меня не хвалит за такую ерунду, как полного дебила, а просто говорит, правильно я сделал или нет.

Еще я заметил, что лучше ее понимаю, когда смотрю ей буквально в рот, как глухой. Но я не глухой: когда санитарки начинают что-то орать, я вовсе перестаю понимать! Лучше всего, когда негромко и внятно, а еще если одновременно я смотрю на рисунки и получается читать, картинка складывается…Словно я начинаю понимать этот китайский язык.

Вчера приходила жена, моя умница. Она сразу почуяла, как надо со мной. Я ее почти понял. Ее родной голос, говорит ласково, но уверенно, ее такие знакомые и понятные жесты…Как я ее люблю! Хочется не отпускать ее, за руку все время держать, обнять…вместе с ней ко мне возвращается мой дом, и я сам. Но мне ее жаль и не хочется, чтоб видела таким.
Лучше буду ходить к той, Ирине, это ее работа, пусть терпит. Решу эти примеры, разберусь со всеми таблицами, соберу эти штуки все. Инженер я или нет! Мне все говорят: радуйся, что ходишь и руки работают, что не лежишь пластом. Они правы, но этого мало. Я стану таким, как был. Стану…Ведь я такой еще…. несокрушимо молодой!! И очень хочу  жить по-человечески!

Мне и вправду хочется понять, что они думают и чувствуют. Конечно, не ведут они в голове такие пространные монологи, но наверняка подобные мысли проносятся в их головах проблесками. На каком-то этапе восстановления «сенсорники» становятся все грустнее. И это понятно: они начинают осознавать свои ошибки, и могут не на шутку задепрессовать, так, что понадобятся препараты и помощь нашего психолога.
Гениальная Варвара Владимировна Оппель, стоящий у истоков афазиологии питерский логопед, писала, что высший пилотаж-вывести «сенсорника» из этого состояния так, чтобы он даже не осознал толком тяжесть этого дефекта. Честно скажу: бывают такие скоростные пациенты, бывают! Небольшой инсульт, высокая активность височной доли другого, незадетого, полушария мозга, любящие родные, желание выйти на прежнюю любимую работу и, конечно, вовремя оказавшийся за спиной ангел-хранитель.

Одна дама, назовем ее Валентиной, каждый день приносила мне на занятие пакет молока, который непременно надо было взять, чтобы не привести ее в отчаяние. За вредность, как сами понимаете. Она так боялась, что я напишу жуткое заключение о ее мозгах, которое не позволит ей снова работать товароведом в самом крупном нашем магазине. Честно, я не верила, что она вернется к работе и через год после выписки. Но уже через пару месяцев она «на полном скаку» трудилась, и я встретила ее в том самом магазине. Не подав виду, что мы знакомы, естественно.
Вот такая она, самая наша любимая и благодарная в восстановлении категория пациентов.

Мне кажется, что это те самые, не побоюсь этого слова, «счастливцы», которым дан серьезный шанс «очнуться», побыть в тишине, что-то решить для себя и да, посмотреть на тех, кто «лежит пластом» и уже, возможно, никогда не поднимется, чтобы не довести себя до такой судьбы. И на тех, кто лежал, но встал.