Глава 1

   
   Ну, что за прелесть солнечные денечки в конце мая! И даже неважно, что почва пока не просохла от весеннего половодья, и на земле долго не посидишь, потому как сыро. И кажется несущественным, что ночи стоят прохладными, и неуютно ночевать в шалаше, который ты лично построил в пойменном редколесье. Одно неудобство – комары, а вернее их противное тонюсенькое гудение. А не зудели бы по-над ухом, нервы не мотали, глядишь, не так болезненно реагировали бы люди на их укусы.

  Но и на комаров есть управа! Взял пустую консервную банку, наделал в ней дырок гвоздем, а через две у края посудины пропустил проволоку или бечеву. Завязал в отверстиях концы веревки. Затем натолкал в банку гнилушек, следом туда же сунул подожженный мох да раскрутил над головой приготовленное «кадило». И вот когда из него взовьется дымок – начали тлеть гнилушки, – то, считай, виктория! Насекомых ты победил! Теперь ходи, не торопясь, по пойме и окуривай себя дымом.

  Когда же придет время сна, то поставь свое раскочегаренное «кадило» в шалаш или палатку на минут пятнадцать-двадцать. И уж после подобной дезинфекции можно смело засыпать. Спокойный отдых первоначально гарантирован. Здесь главное, чтоб и в дальнейшем ты обладал крепким сном да сам был неприхотлив к запахам горения-тления древесной трухи и прочих гнилушек.   
    
  Зато на следующее утро ты сможешь увидеть красоту просыпающейся природы с самых первых минут становления нового дня. Лишь стоит проснуться на плотном матерчатом лежаке, приоткрыть глаза, откинуть тонкое старое одеяльце, и ты…
Твои чувства необъяснимым образом обострены. Буквально через все поры организма ты впитываешь ощущение, что находишься здесь на законных основаниях. Ты плоть от плоти именно отсюда, из настоящего царства первозданной природы!

  Дикой природы, которую не успели затронуть всевозможные «блага» людской цивилизации. Той девственной природы, которая еще принадлежит людям-человекам вообще и тебе в частности.
 
  Затем, поеживаясь от легкого утреннего холодка, ты, чтобы согреться, с силой начинаешь растирать голое тело и при этом бормочешь ласковую бессмыслицу. Потом этак негромко охаешь и решаешься выскочить из шалаша наружу. Все, ты на свободе! И целый мир пред тобой!

  Наверное, так, ну или примерно так рассуждал Юрий по кличке  Парнишка в майское раннее утро перед тем, как выбраться из легкой самодельной постройки. То, что он вылез, можно смело характеризовать как точное наблюдение. Гораздо сложнее было ответить на вопрос о его дальнейших намерениях.

  Ни для кого не секрет, что существует устойчивое выражение, дескать, чужая душа – потемки. И как раз лучшим подтверждением данного высказывания являлись мыслительные процессы, которые происходили в сумеречном сознании Парнишки. Да-да, что творится в уме у этого человека, знать мог лишь один только Бог!

  Между тем, Парнишка не знал и даже не задумывался о Божьем промысле. Он просто-напросто выбрался из шалаша и окинул взглядом полянку, на которой два дня назад собрался разбить первый из своих «летних лагерей». Позавчера Юрка решил, вчера взялся за работу, чтобы осуществить задуманное, а сегодня…

  Только человек начал оглядываться, как вдруг его веснушчатое лицо приняло озабоченный вид, и он взволнованно принялся протирать глаза, словно не верил, что увидел. После чего Парнишка с таким усердием взялся тереть себе щеки, лоб и виски, что через какое-то время невольно запустил пальцы в сивые лохмы.   Моментально и без того всклоченные вихры буквально взметнулись в разные стороны, а человек громко и недовольно забормотал.

  Однако минуту спустя его волнение так же неожиданно улеглось, как, впрочем, и возникло. Успокоившись, он теперь плавно провел ладонями по лицу. И опять как-то по-детски удивленно, захлопал глазами. Кстати, привычка моргать водилась за ним с тех давних пор, когда после многолетнего отсутствия Юрка возвратился в Поселок.

  Ушел он в армию, как и все с его призыва, молодым и здоровым, да только вернулся… Вернулся не один, а в сопровождении матери, которая ездила забирать его в другой город. С той поры и до последних дней ее жизни родная мать держала его под неустанным присмотром. Потому что врачи из военного госпиталя, лечившие солдата, по их заявлению, сделали все возможное и невозможное для его лечения.

  Далее забота за больным теперь целиком легла на хрупкие плечи женщины. Тут надо повторить, что пока мать была жива-здорова, Юрка жил, как у Христа за пазухой. Когда же ее не стало, выяснилось, что на всем белом свете у Парнишки не нашлось ни родных, ни близких. (Правда, это казалось лишь на первый взгляд).

  К счастью, жители Поселка были людьми душевными и отнеслись к Юрке с участием. Хотя шалостей не прощали и держали в строгости, как маленького. К примеру, если у него в квартире водопроводный кран сломается, то соседский дядя Вася, нет вопросов, починит. Обязательно починит, потому что неохота этому дяде, чтобы его квартира пострадала от воды, которую не смог перекрыть у себя непутевый жилец с верхнего этажа.

  Однако ситуация с газоснабжением Юркиной квартиры оказалась сложнее, так как была много опаснее. Ибо никто из соседей не смог дать гарантию, что Парнишка будет обращаться с газовыми приборами строго по инструкции или, на худой конец, согласно устоявшимся правилам. Поэтому на общем собрании жильцов трехэтажки постановили: – «Плитой и колонкой Юрке пользоваться, не сметь!» И потом на всякий случай в его квартире наглухо запечатали трубопровод подачи газа.

  Парнишка оказался человеком не конфликтным и не злопамятным. И к общей радости ни с кем спорить, ругаться даже не думал. По-прежнему добро улыбался соседям и прохожим на улицах Поселка, а у себя дома взял привычку питаться в сухомятку. Правда, любой праздник, а уж церковный в особенности, одновременно становился его личным. В этот день местные сердобольные старушки никогда не забывали о Юрке и обязательно угощали, кто чем мог.
 
  Люди, кто помоложе, снисходительно улыбались, наблюдая за происходящим, и не чинили мелочных препятствий безобидному дурачку. Так называемых, правил общежития он не нарушал и хлопот и волнений соседям не доставлял. В быту по мере сил был опрятен. Ну, так и пусть живет себе с Богом!

  Окрестные мальчишки даже те, кто слыл хулиганами, против обыкновения его не обижали, а только иногда дразнили, мол, Парнишка идет, ха-ха-ха! Парнишка, ха-ха, спой! Шли годы, и казалось, ничто не могло нарушить покой местного дурачка, и его вроде бы неспешный и однообразный образ жизни.

  Зимой в ненастье носа из дома не высовывал. Когда же стояла хорошая погода, то любил побродить по заснеженным улочкам институтского Поселка. Во время дневных прогулок порой делал попытки пообщаться с прохожими, но те за редким исключением даже не пытались понять его бессмысленную речь. Сразу отмахивались и спешили дальше по своим делам. В ответ дурачок не обижался, а только бормотал что-то себе под нос.

  Если случался обильный снегопад, то на следующий день после его окончания Юрка у дома, где проживал, обязательно начинал строить-лепить снежную крепость. И часто, если не всегда к его работе подключались гуляющие поблизости дети.
Взрослые в том не чинили препятствий. Пусть вместе играют, – Парнишка безобидный! Было весьма уморительно наблюдать, как шестилетние и семилетние ребятишки с криками и хохотом забавляются на снегу с этим взрослым человеком, который вел себя сущим ребенком.
 
  А он и вправду казался человеком без возраста. Бывало взглянешь на морщинистое лицо Парнишки и не сразу ответишь, сколько ему лет, то ли тридцать, а то ли все пятьдесят? Вдобавок ростом Юрка был маленького, да и фигурой щуплым.

  Ближе к весне, и то не каждый год, Парнишку помещали в больницу. Кроме того в последние лет семь его регулярно на дому навещали люди в белых халатах. Кто они и откуда, соседи не любопытничали. Надо, значит надо! Иногда врач или двое оставались у него на несколько дней. Только чаще эти визиты случались в холодное время года, а со второй половины мая и до самых «белых мух» Юрка уходил в пойму реки и там начинал вести уединенный образ жизни.

  Конечно, в пойме его встречали, и чаще ребята, чем взрослые. С кем-то из них он заговаривал. Правда, чем конкретно занимался Парнишка в Пойме, людей особо не интересовало. Поговаривали, что шалаши строит… А если видели его, если он строит, то значит жив, ну и слава Богу! Убогий же старался не попадаться на глаза понапрасну. Больше хоронился в укромных местах Поймы, и там с любовью обустраивал себе летние пристанища.

  Вчера, как и на протяжении последних восьми лет, он неторопливо убрал место от нанесенного паводком мусора. Эту небольшую полянку в пойменном леске он самостоятельно выбрал под «становище». Затем обстоятельно выстроил шалаш. Для легкой постройки найти в Пойме жердей и веток проблем не возникло, – все ж таки лес кругом. Но покрыть шесты в избытке травой, причем в мае, когда она только начинает расти?..
 
  Иному несведущему гражданину, пусть даже находящемуся в ясном уме и твердой памяти, покажется, что он столкнулся с проблемой. Чего нельзя было сказать о Парнишке. Даром что дурачок, а сооружать подобные жилища ему было не в новинку. К тому же он знал, где найти заменитель нужного строительного материала.

  Парнишка откуда-то споро притаскивал несколько охапок прошлогоднего сена и привлекал его в тех местах, где в строительстве не хватало травы для кровли. Потом из собственной квартиры перетаскивал нехитрый скарб в шалаш, – для чего делал пару ходок в Поселок, – и, наконец, оставшись довольным проделанной за день работой, пораньше заваливался спать на новом месте.
 
  Спать на свежем воздухе, это ли не удовольствие! Тем более в первую ночевку, когда прямо как по заказу, слух Парнишки взялся услаждать соловей-соловушка, который неподалеку от шалаша устроился на ветвях статного красавца вяза. Да-а, вчерашним вечером заливистые трели сладкозвучной птахи послужили для убогого настоящей колыбельной!

  На сегодняшний день Юрка запланировал продолжить обустройство нового пристанища. Однако прежде, как и положено с утра, решил умыться. И потому, особо не рассуждая, голышом побежал к речке. Благо, что она протекала в метрах двадцати от его лагеря. Парнишка специально – ну не иначе для удобства ведения хозяйства! – разбил «стойбище» поближе к воде. Хоть умственно больной, а соображал.

  Тропинку к воде Парнишка только начал протаптывать, и, стало быть, кустики и прочая молодая поросль леса пока стояла на его пути. Вот из-под них-то на Юрку и накинулись тучи изголодавшихся комаров.

  Однако, не обратив никакого внимания на противный писк, человек скорым ходом, и поигрывая котелком, добрался до речки. На водной поверхности еще стояла туманная дымка. Парнишка боязливо огляделся, нет ли поблизости рыбаков?
Он невзлюбил их после одного случая. Как-то прибежав голышом к речке, Юрка с радостным смехом бросился в воду и поднял вокруг себя кучу брызг. Да и шум устроил тоже не малый. Все было бы хорошо! Вот только когда выбрался на бережок, то совершенно неожиданно получил по голой заднице хороший удар веслом. Громкий хлесткий хлопок по мокрому телу далеко разнесся по тихой глади реки.

  Подобным незатейливым способом вылезший из кустов рыбак выразил негативное отношение к забавам дурачка. Да еще добавил пару непечатных выражений в адрес ошеломленного Юрки. Вот с тех пор Парнишка всегда проверял, нет ли рядом с ним людей в сапогах, плотной одежде, с удилищами и, тем более, веслами.
         
  Сегодня купание прошло отлично. Правда, брызг и шума вокруг себя Юрка не поднял. Лишь тихо окунулся несколько раз и вплавь пересек туда обратно неширокую водную гладь. А на середине реки набрал воды почище в котелок, который прихватил с берега. Потом, дрожа от холода загорелым телом, постоял на берегу. Полюбовался занимавшимся восходом, дождался первых криков проснувшихся птиц, за это время обсох и в радостном настроении отправился в лагерь. 
   
  В лагере возле шалаша его ждали! Поджидали молодые люди, которые весь последний месяц навязывали ему дружбу. Кормили его, поили. Потчевали заморскими деликатесами в ярких обертках вдобавок к не менее диковинным безалкогольным напиткам, которые были запечатаны в оригинальные красивые бутылочки.

  Простодушный Юрка принимал угощение как должное. Мол, хорошие ребята хотят с ним дружить, он тоже не против. Местный дурачок не знал, не ведал, что когда мягко стелют, очень часто бывает жестко спать. Выражение о бесплатном сыре в мышеловке тоже ему было невдомек. Даже если он когда его и слышал, то про данный кисломолочный продукт его дурная голова немедленно забывала. 

  Что в головах у Юркиных «хороших ребят» совсем не укладывалось. Точнее у непосредственного начальства двух этих бравых молодцов. Кто стоял выше них на иерархических ступеньках местной ОПГ. В результате стоило указанным начальникам отдать приказ, – Почему бестолково тратим время на этого малохольного? Взять его немедля! – как молодцы тотчас двинулись исполнять приказание.

  Причем к выполнению команды молодцы подошли без творческой смекалки, иначе говоря, как умели. Чудовищный силы удар в челюсть опрокинул тщедушного дурачка навзничь. В глазах у Парнишки на миг померкло, затем перед ними поплыли кровавые пятна, которые быстро становились крупнее и в итоге будто слились в единое алое марево пожара.

  Пожара страшного. Впечатления, от которого сознание Парнишки стремилось забыть, вычеркнуть из жизни навсегда, но в результате, к сожалению, погрузилось в темноту, с редкими минутами просветления. Однако в данную минуту воспоминания о давней катастрофе опять охватили нездоровый мозг Юрки. Дурачок с ужасом решил, что события четверть вековой давности вернулись и теперь не исчезнут никогда!