Глава 3

 
  Если говорить о жизни в Поселке, то она протекала обыденно и неторопливо. Правда, с одним исключением. К сожалению, ни врачи, ни местный житель Волков, которого в Поселке жители обычно звали Вованом, за последнее время не удостоили Пырнева вниманием. Если о приезжающих врачах жителям Поселка ничего не было известно, – когда, и приедут ли вообще? – то Волков был у всех на виду.

  Этот молодой человек двадцати четырех лет отроду являлся по-своему приметной личностью. Был он холост и с виду казался рубахой-парнем, но всегда держался особняком от кампаний таких же по возрасту и образованию местных молодых людей.
Вспыльчивым характером и порой неблаговидными поступками Вован вызывал неоднозначную реакцию у добропорядочной части жителей поселка Ботанического Института. Из этой категории населения его особенно не жаловали люди преклонного возраста. И, наоборот, он пользовался почтением тех, у кого были нелады с законом.

  Что касается женского вопроса, то молодой человек обычно предпочитал водить знакомства с жительницами из других населенных пунктов, а не Поселка. Вот из-за этого пренебрежительного к ним отношения большое количество местных представительниц прекрасного пола его ненавидела. Другие наоборот были готовы по первому зову прыгнуть к нему в койку. 
    
  Сегодняшним утром молодой человек проснулся один и рано. Вчера поздним вечером он вернулся из длительной поездки в областной центр с новыми поручениями. И, как всегда, полученное задание было срочным. Поэтому следовало безотлагательно навестить Парнишку.

  Быстро позавтракав, Волков отправился на его поиски в Пойму. Причем пустился в путь не с пустыми руками. Вдобавок чтобы встречные люди, если таковые попадутся ему по дороге, об этом узнали. Дескать, человек идет, заботится о дурачке, едой обеспечивает. А кто будет против благого дела? Никто! Поэтому Вован небрежно затолкал в пластиковый и слегка прозрачный пакет – якобы на всеобщее обозрение! – кое-каких продуктов, которых он взял из дома.
 
  Ну а на самое дно пакета засунул маленькую бутылочку с дорогим для сердца Парнишки эликсиром Симбо Ц. Того самого, с помощью которого этот, казалось бы, умалишенный превращался в гениального проводника «странников» и оказывался в Пограничье, этой особой зоне пространственно-временного континуума поистине планетарного масштаба. Впрочем, данное, с позволение сказать, лекарство буквально нынешним вечером должно было понадобиться как дурачку, так и Вовану.

  «У Парнишки одно на уме, – размышлял Волков,– дай ему только полетать, в космонавтов поиграть, да при этом обязательно кого спасти-вытащить!»
В свою очередь, Волкову – этому компетентному оператору путешествий во времени надлежало экстренно выполнить новое поручение.

  Для чего Вован в поисках своего личного проводника блуждал в Пойме долго, но, в конце концов, нашел. И что очень важно успел найти дурачка вовремя. Можно сказать, в последнюю минуту!
 
  Парнишка сидел голым на влажной земле подле шалаша, хлюпал разбитым носом и тихо скулил. Один глаз у него заплыл. На теле были видны следы от свежих ожогов. Рядом валялась его разорванная в клочья рубаха. Обрывком рукава дурачок зажимал окровавленные ухо.

  В стороне от Парнишки, на краю поляны стояли два незнакомых бравых молодца – хотя Вован знал в Поселке в лицо почти всех – и криво ухмылялись. Оскал ублюдков, которые пытали его подопечного, вывел Волкова из себя.

  «Не для того мы тебя, Парнишка, холили-лелеяли, чтобы какие-то недоноски игру нам ломали! – мысленно обратился к дурачку молодой человек. – Да чтобы наша фирма потеряла самого лучшего проводника по лабиринтам путешествий во времени. Ну, ничего, ничего. Ты главное, паря, успокойся, а в остальном положись на меня».

– Эти? – рыкнул Вован. Казалось, его абсолютно не интересует реакция заезжих «гастролеров». А то, что реакция на появление Волкова должна последовать и окажется негативной, сомнений не вызывало.
– Двое, двое…, да-да-да…, а раньше четверо, чет…, – давясь от боли слезами, залопотал дурачок и ткнул дрожащей рукой в сторону обидчиков.
 
 Вован моментально уставился на этих пока «необъезженных быков». На его скулах загуляли желваки. «Лет по восемнадцать, двадцать им будет», – прикинул он и в тот же миг услышал слова, которыми обратились к нему.

– Слышь, дядя, – нагловато улыбаясь, произнес, кто выглядел покрепче. – Шел бы сторонкой, пока ноги шевелятся! Этот Леший из шалаша, ха-ха, наш будет! Его адвокат ждет!

  «Хм, значит Парнишке новое погоняло навесили! Не беда, гораздо хуже станет остряку-самоучке! – глядя на здоровяка, определил для себя Вован меру поведения и неожиданно… миролюбиво улыбнулся противникам. – Блатовать понту нет, – оценил обстановку Волков, словно кому-то объясняя собственную реакцию. – Их этим не проймешь! Здесь только делом!»

  Он уже решил, как распорядится на маленькой полянке, и начал издалека.
 – Ты под кем ходишь? – что поразительно, но напористый тон Вован отбросил и как-то излишне по-доброму обратился к здоровяку. Тем самым вроде бы признал в нем старшего из двоих.

  Задав вопрос вкрадчивым тоном, Волков не перестал двигаться по полянке. Постарался незаметно шаг за шагом, но не по прямой линии, а каким-то хитрым зигзагом приблизиться к заезжим молодцам. Ноги у Вована словно кружева начали плести на траве. Между тем рта он не закрывал:
 
– Если у вас Кит, то с квартирой Юрка проблемы не будет!
– Ты сам-то, чьих будешь? – вопросом на вопрос ответил здоровяк. Лениво ответил и с тоном превосходства, этак через губу. Вслед перекинулся взглядом со вторым подельником. Мол, чуешь, дядя слабину дает, сразу заюлил, кто да под кем. А вот мы сейчас и уделаем его, эту вошь поселковую!
 
  В ответ Вован сделал жест, будто приглашал молодцов присесть на кучу бревнышек, которые Парнишка собрал по пойменному лесу и притащил на поляну.
Здоровяк отрицательно покачал головой, дескать, не тот ты человек, чтоб с тобой тему правильную толковать.
 
 – Ребята, – нарочито примирительно произнес Вован, – беседы беседовать нам никогда не помешает.

  К несчастью, это были последние слова, которые за свою недолгую жизнь услышали двое приезжих. Ибо затем на поляне разнеслись лишь только звуки яростной борьбы. Правда, сторонний свидетель, если таковой на то время и проходил недалеко от злополучной поляны, вряд ли чего смог бы увидеть за густым переплетением веток и стволов кустарника и молоденьких деревцев.

  Вскоре по Поселку распространилась новость, от которой местные жители кто постарше лишь только осуждающе качали головой. Ее в компании молодых людей примерно одного возраста, впервые и как всегда по большому секрету, поведал парень, который славился осведомленностью по любому поводу. Причем рассказал примерно в таких выражениях.

  Сами знаете, в стране настала волна приватизации квартир. Поэтому нашего Парнишку взялись обхаживать конкретные ребята из райцентра. Мол, живет один, а комнат у него две. Вдобавок дурачок безобидный. Короче, угощать они начали. Кормили его и поили по полной программе. Да только однажды, приходит он из Поймы в слезах. Поняли мы, пришло время, ехать бедняге к нотариусу, отписывать его имущество. Да…, забыл сказать, что телефон в квартире у него имелся!

  Короче, на следующий день приезжают ребята за Парнишкой, а у подъезда их встречает солидный дядя. Весь из себя упакованный, и предлагает бригадиру приезжих пройтись с ним по улице. Поговорили они, как водится, чин чинарем. В итоге те ребята тихо попрыгали в «Вольво», тачку свою навороченную, и больше мы о них и слыхом не слыхивали. А дядя следом за угол, шасть, и в простенькой черной «Волге» укатил. В общем, темным этот наш Парнишка оказался.

  Конечно, данный рассказ сильно отличался от истории, которая произошла с Вованом в действительности. Однако в то смутное время кто мог бы поручиться, что он услышал правду. Ибо на тот момент в нашей стране наступила пора не физиков и лириков, а…


  В ту незабвенную пору одна из соперничавших фирм, которая сумела остаться под крылышком щедрых спонсоров, успешно заняла нишу в области «экстремального» туризма. Причем «туры», которые предлагались фирмой, были столь оригинальны и даже экстравагантны, что от богатых клиентов отбоя не было. Дело становилось все более прибыльным, разрасталось, а фантастические путешествия, которые по-прежнему проводились в режиме строжайшей секретности и только для избранных, входили в моду.
 
  Потребовалось создать развитую инфраструктуру «туристического» бизнеса. Поэтому фирма была кровно заинтересована в создании в своих рядах подразделения, которое занималось бы поиском привлекательных зон для экстремального отдыха.
Кроме того, в местах возможных остановок путешественников фирма остро нуждалась в контактах с местными представители из колдовского мира, чтобы у последних всегда был наготове волшебный эликсир для возвращения туристов.

  Как следствие, фирма нуждалась в хорошо подготовленных людях, чтобы с их помощью турист мог в любой момент вернуться в наше время и пространство. Для чего в этой туристической фирме и трудились «странники». Владимир Волков по прозвищу Вован как оператор. А в качестве проводника был к месту Юрий Пырнев с кличкой Парнишка, которая в один памятный день сменилась на Леший.

  По иронии судьбы на этого, казалось бы, больного человека обратил внимание некий очень квалифицированный врач-невропатолог во время рядового медицинского осмотра в местной поликлинике. Причем этот доктор оказался случайно в составе медкомиссии, а на постоянной должности служил в указанной «туристической» фирме. 

  После чего новому пациенту, конечно, потребовались дополнительные и более масштабные обследования, но последние были проведены уже в совершенно ином учреждении и на другом оборудовании. По результатам тех исследований у Пырнева обнаружились, причем многим на удивление, чрезвычайно высокие показатели к «странничеству», а именно в части сопровождения как «туристов», так и прочих заинтересованных лиц.
 
  Дело заключалось в том, что в сумеречных мозгах Юрки засела, будто занозой, самая тривиальная мысль. А именно, что давным-давно он не смог оказать помощь однополчанам в ужасной катастрофе. Тогда как теперь при любых обстоятельствах был просто обязан спасти любого, на кого ему укажут.
 
  В общем, Пырнев оказался уникальным проводником-экстрасенсом, который, зная эмоциональный фон каждого ему подопечного, мог безошибочно подойти по реке времени к искомой дате в прошлом. Затем, глубоко не погружаясь во временной поток у места действия, быстро обнаружить и затем подобрать ждущего его «странника». Что он выполнял с большой эффективностью.

  Ибо стоило Лешему употребить «Симбо Ц», как сразу же его симбионтная субстанция, которая включает в себя душу и сознание, превращалась в «странника». Если же употребить высокий штиль, то душа этого маленького, тщедушного человека, несчастного дурачка, освобождалась от телесных пут и, с каждым мигом набирая силу, отправлялась в неведомые дали, о которых прежде не могла помыслить.

 В итоге Леший чувствовал себя на просторах Пограничья, как будто в доме родном. Огромном с множеством анфилад из комнат и запутанных лабиринтов из коридоров и тупиков. И подобное богатство Леший с прежней любознательностью ко всему новому и суровой дотошностью изучал, изучал и постигал, причем абсолютно безбоязненно. Иначе говоря, его величество Хронос на эти действия словно отдал ему карт-бланш.