Между фашизмом и коммунизмом

   ...А тем временем, неподалеку уже стоял первый остров коммунистического рая, Дом правительства, названный впоследствии, с легкой руки Юрия Трифонова, «Домом на набережной». Среди жалких домишек Замоскворечья он казался воплощением города Солнца Кампанеллы. Просторные четырехметровые потолки, в каждой квартире ванная с душем, газовые немецкие плиты, при том, что вся Москва готовила на керосинках. Внизу была столовая, где за смешные деньги можно было взять комплексный обед.

   На одиннадцатом этаже располагалась квартира Бориса Михайловича Иофана, который спроектировал и построил этот дом. В ней он проживал со своей обожаемой женой Ольгой Сассо-Руфо, русско-итальянской аристократкой, не побоявшейся выйти замуж за еврейского сына одесского швейцара и талантливого архитектора. Оба они были итальянскими коммунистами, завербованными Рыковым, приехавшим в Италию в 1924 году, где они тогда постоянно жили. Рыков, бывший соседом семьи Иофана по «Дому на набережной», был расстрелян вместе с Бухариным и другими лидерами право-троцкистского блока. Газеты называли их «подлейшими предателями родины, шпионами, человеческим отрепьем, для которого нет места на земном шаре, среди честных людей»

   В «Доме на набережной» поселился страх, квартиры пустели, из окон выпадали рыцари коммунистического рая. Иофан тоже оказался в «расстрельных списках», но великодержавная рука Вождя, по счастью, вычеркнула его из списка Берии.

   Со страхом Борис Михайлович взялся за новое задание партии и правительства — построить павильон СССР на международной выставке в Париже 1937 года.

          ВЫСТАВКА ТРЕХ ДИКТАТУР

   Советскому павильону ЭКСПО 1937 выделили 9 тыс. кв метров на главной магистрали «Трокадеро — Эйфелева башня». Выставка должна была продемонстрировать расцвет социалистической культуры, искусств, техники и творчества масс. С точки зрения Иофана архитектура должна была сочетать лаконичные формы авангарда и монументальную строгость классики. Авангард советское правительство демонстрировало на экспорт, для внутреннего потребления существовал соцреализм.
   Оформлением экспозиции выставки занимался Суэтин, ученик Малевича. Идея динамического роста и движения вперед реализовалась в советском павильоне высокой башней, на вершине которой должна была стоять скульптура «Рабочий и колхозница». Оформлением башни занимался Иофан. Конкурс на изготовление скульптуры выиграла скульптор Вера Игнатьевна Мухина, получившая художественное образование в Париже.

   Строго напротив советского павильона располагался павильон Германии, представляющий собой нечто среднее между фортификационным сооружением и античным храмом. На главном фасаде отчетливо вырисовывалась цифра III, символизирующая Третий рейх, а на вершине развевался флаг со свастикой. В проектах СССР и Германии явно проявлялось доминирование политики над искусством. Несмотря на это СССР и Германия разделили Гранд-При Всемирной выставки в Париже. В историю она вошла как Выставка Трех Диктатур

   В павильоне Испании Пикассо выставил только что написанную картину «Герника». Страшное обвинение фашизму, выполненное в манере кубизма, было заказано ему правительством Испанской республики.

   А на противоположном берегу Сены расположился менее заметный павильон фашистской Италии, и еще менее заметный павильон Палестины «Земля Израиля». Его автором был эмигрировавший когда-то из Бессарабии во Францию архитектор Феликс Ройтман, впоследствии, во время оккупации Парижа, сгинувший в одном из нацистских концлагерей.

  Накануне открытия советского павильона, была обнаружена диверсия, и стройку стали охранять. По ночам здесь дежурили русские эмигранты, с большим воодушевлением встретившие появление в Париже бывших соотечественников. Мухину на открытие выставки не пустили, потому, что она остановилась в Париже не вместе со всеми, а в квартире у бывшей подруги эмигрантки.

  Иофан и Мухина вернулись в Москву с победой, привезли скульптуру «Рабочего и Колхозницу» и получили заслуженные награды. Всю бригаду, работавшую над скульптурой, расстреляли. Мухину оставили в живых, а Иофан получил новое задание — построить на месте взорванного Храма Спасителя — Дворец Советов.

…Их убийца не смерч, ни чума

Диктатура сошедших с ума

Их палач не чума, не холера

А неслыханно новая эра,

О которой писали тома.

…Не бывает ненужных времен

Но, поведай мне, коли умен,

В чем достоинство, слава и сила,

Той эпохи, что жгла и косила

Миллионы под шелест знамен?

Лариса Миллер, 1988

Вы прочитали отрывак из книги "Роберт Генин. Прощание с иллюзиями"