Противостояние

 Температура к вечеру начала понемногу снижаться, но неподвижный густой воздух оставался горячим и злым. Дышать было трудно и постоянно хотелось пить. Машины плыли над асфальтом на зыбких подушках раскаленного воздуха, а дома с трудом сохраняли форму в его колышущихся потоках.  Местные утверждали, что такой изнурительной жары в Краснодаре ещё не было.

 Войдя наконец в вестибюль новой гостиницы, я с облегчением вдохнул сказочно прохладный, чистый воздух. Сразу захотелось присесть, дав отдохнуть ногам. И закрыть глаза. Хотя нет, сначала пить!
 
 Лифт поднял меня на пятый этаж и спустя минуту я уже открыл дверку холодильника, заполненного бутылками с водой, соком и ещё чем-то менее привлекательным.
Кондиционер в номере работал, и вскоре я полностью пришел в себя. Двадцатиминутная прогулка по городу, на которой я сам настоял, отказавшись сесть в машину, оказалась настоящим испытанием. Впрочем, эта мелкая неприятность не могла испортить прекрасного впечатления, которое произвела на меня команда, сложившаяся в этом благодатном краю, и приподнятого настроения, связанного с первым по-настоящему интересным и совершенно реальным проектом жизненного устройства.
* * *
 Эта история началась давно, ещё в семидесятые годы прошлого века. Трудно сказать теперь, было ли это случайностью, но свежая архитектурная мысль, встретилась с мощной философской, и идея создания прекрасного механизма трансляции человеческой культуры в качестве основы принципиально нового образовательного комплекса начала последовательно осуществляться. Однако наступила «перестройка», растоптав уже крепкий, казалось, росток, впитавший в себя за годы коллективного труда идеи многих светлых голов. Недостроенные, непривычного вида сооружения, так и не дождавшись своих счастливых обитателей, превратились в мало кому понятный и никем не почитаемый символ победы западной демократии.
 
И вот теперь, много лет спустя, сквозь слой невежества, укрывающего всё более плотным ковром просторы Отечества, вновь начали пробиваться чистые и свежие ростки идей будущего устройства жизни. Причем, устройства совершенно фантастического, - без вездесущей торговли и спекуляций, без рыночных правил и современного ростовщичества. На фоне респектабельных банкиров, блестящих менеджеров, талантливых экономистов, дорогих адвокатов и звезд эстрады эти люди выглядели странно, а порой даже жалко. Но отсутствие капиталов и внешних признаков благополучия, кажется, совсем не смущало их.

- Добрый день! Меня зовут Алик, - представился, войдя в мастерскую, высокий худощавый мужчина в джинсах, бежевой футболке и жилетке, который давно мог бы претендовать на отчество и даже фамилию. - Я к вам, - добавил он решительно подойдя ко мне.
 
- Мы знакомы? - вежливо поинтересовался я, ответив на приветствие.

- Нет, пока. - Твёрдо и по-военному чётко сообщил Алик, глядя на меня в упор.

 Насмешливые, а может быть просто смеющиеся голубые глаза в сочетании с длинными соломенными пучками волос, подействовали обезоруживающе, и мне пришлось отказаться от намерения быстро проводить нежданного и, на первый взгляд, странного визитера.

 Предложив гостю мягкий стул старинной работы, - главную достопримечательность нашей лаборатории, - я уселся в своё кожаное кресло, ожидая продолжения.

- В ваших концептуальных и проектных разработках отсутствуют механизмы взаимодействия различных культур. - Начал он без подготовки. -  Почему?!

Смешинка в глазах гостя погасла, уступив место серьёзной сосредоточенности.

- А вы не желаете, прежде чем я начну оправдываться, сообщить кто вы, откуда и почему я должен отвечать на ваш вопрос?.. Интересный, кстати сказать, вопрос — не удержался я.

- Желаю, конечно, - неожиданно весело заявил, Алик.

- Алексей Олегович Кротов. Физик и историк. Отец троих детей. Последние годы живу с семьёй в Краснодаре, преподаю в школе. Ну, что ещё... Не верю, не согласен, больше не служу и не собираюсь. А к вам прибыл по просьбе нашей команды, которая хотела бы жить не богато, а по-человечески. Вот и всё, пожалуй. - отрапортовал гость.

- Ну что же, - отреагировал я, - кратко и убедительно, и главное, доступно. Спасибо. И, если вы не против, ещё один вопрос - Почему именно я, - архитектор-теоретик, проектировщик и преподаватель?

- Да потому, что вы много лет занимались проблемой организации жизни сообществ людей, желавших, как и мы, жить по-человечески! Правда, созданную давно концепцию так и не реализовали. Но ведь и время было не то и стимулов у людей таких как нынче не было, насколько я понимаю.
 
- Хорошо, сдаюсь, - поднял я руки, - и готов признаться, что в текстах, которые вы могли прочитать, развернутого ответа на этот вопрос нет. Но в советском обществе тех лет и проблемы такой не было, или, вернее, она была далеко не такой острой. Жили-то люди не богато, зато дружно и товарищей по национальным признакам не делили. Разве что шутили порой, да анекдоты вслух друг про друга рассказывали.

 Разговор тогда затянулся до позднего вечера. И два следующих дня мы с Аликом практически не расставались. Речь шла о проекте устройства жизни большой команды его единомышленников, среди которых, судя по его рассказу, было на сегодня не менее сотни активных участников, не считая детей. Я с большим интересом слушал рассказы о жизни этого удивительного, постоянно растущего сообщества. Однако, большую часть времени говорить приходилось самому, зачастую разъясняя те или иные философские или психологические вопросы. Слушатель Алик был не просто внимательный, но удивительно восприимчивый и работоспособный.
 
 Когда пришло время прощаться, я с чувством пожал крепкую руку, а затем ещё довольно долго сидел в зале ожидания аэропорта, пытаясь ещё и ещё раз осмыслить произошедшее.
Взрослые, серьёзные люди, занятые и озабоченные множеством обычных жизненных проблем, каким-то удивительным образом смогли найти время, мотивы и, главное, друг друга в этом мире, где живому человеческому общению уже почти не осталось места. Если, конечно, не брать в расчет весёлые посиделки, да шумные тусовки под примитивные, на мой взгляд, музыкальные ритмы. В ответ на вопрос о том, как возникло само это объединение, гость загадочно улыбнулся, сославшись на то, что это нынче всем интересно. Я ничего не понял, но настаивать не стал.

 Алик улетел, и долгое время от него не было вестей. Лишь на третий месяц он написал о возникших неожиданно проблемах. Его и ещё нескольких наиболее активных членов команды обвинили то ли в сектанстве, то ли ещё в чем-то. Имущество их общественной организации почему-то арестовали, помещение арендованное опечатали и теперь идёт расследование.
 
 Как позднее выяснилось, проблемы начались после очередной критической статьи в интернете о деятельности руководства системы образования в одном из районов края. Текст Алика и его соавторов был настолько серьёзным и профессиональным, что публично возражать никто из чиновников просто не решился. Но это не значило, что рассуждения авторов статьи пошли на пользу псевдопедагогам. На третий или четвёртый день сайт сообщества был взломан, а ещё через день пришло письмо с недвусмысленными угрозами. Алик не удивился, поскольку ждал чего-то подобного. А после того, как, спустя несколько дней, пришло следующее, а за ним ещё одно, где речь шла уже о его семье и детях, пришлось принимать меры. Он спешно вывез из города супругу с детьми, оставшись дома с верной овчаркой Пиратом. В тот же день Алик связался с одним из своих друзей и бывших сослуживцев, несшим службу в каком-то специальном подразделении. А спустя примерно час к нему в дверь позвонил среднего роста неприметный мужчина в светло-серой мешковатой ветровке и белой в прошлом, мятой кепке. На плече у него висел рюкзачок, из которого высовывался длинный предмет, упакованный в голубой с белым пластиковый пакет.
 
 Алик закрыл за гостем дверь и тихо сказал несколько слов большой черной овчарке. Та обнюхала пришедшего и послушно отошла в сторону, после чего мужчины наконец радостно обнялись.

- Ну проходи, Костя. Как же я рад тебя видеть! Честно говоря, не ждал. Во всяком случае, так быстро - добавил Алик, с интересом разглядывая старого друга и сослуживца.

- Да я бы наверное и не появился так быстро, если бы за тебя взялся кто-нибудь попроще. Ты ведь наверняка ещё не в курсе, о ком речь.

 Отрицательно покачав головой, Алик усадил друга за обеденный стол,  задернул поплотнее шторы и, включив чайник, принялся доставать из холодильника разные аппетитные вещи.

- Информация досталась мне случайно и, слава богу, вовремя, чтобы успеть принять меры — продолжил Костя, делая себе многослойный бутерброд с маслом, колбасой и сыром. - Да присядь ты, наконец! Достаточно уж всего. Лучше послушай,.. да подумай, где ты дорогу Тёмному перешёл. Не того масштаба этот субъект, чтобы встревать в учительские разборки.
Минут через пятнадцать, держа в руках чашку с остывающим чаем, Алик всё ещё внимательно слушал рассказ опытного друга о деятельности человека по кличке Тёмный. Достоверных сведений об этом мифическом субъекте оказалось совсем не много. В основном предположения и догадки. Но было хорошо известно, что само это имя вызывало неизменный страх у людей, располагавших даже минимальной информацией о нём.
 
- В трех случаях, когда удавалось задержать кого-нибудь, связанного по нашим данным с Тёмным, подозреваемый не успевал рассказать практически ничего важного и либо погибал, либо чудесным образом исчезал, как и случилось на днях в нашей конторе. Нашли мы его, впрочем, уже к вечеру. Попал парень под колеса угнанного грузовика. В крови алкоголь и ни одного свидетеля. Ведётся расследование и кое-какие ниточки у меня уже есть. Главная же из них, похоже связана с твоей проблемой.

 Ты Настю с детьми хорошо спрятал? Думаю, следят за тобой. Так что, если она у родственников или близких знакомых, наверняка вычислят. Давай-ка лучше я их к себе заберу.
Алик слушал молча, все больше хмурясь. Весёлый остряк и балагур Костя, - в прошлом душа редких застолий в их среде, - тоже был максимально сосредоточен.

- Не стоит, - заговорил Алик, - их не найдут. А тебя самого не считали, пока ты ко мне добирался?
Костя безразлично пожал плечами.

- Народу к тебе много ходит всякого, а мою фотографию они точно не знают. Так что, если и докопаются, то думаю не скоро. То есть, надеюсь... - поправил он себя и задумчиво потёр лоб. - Но ты главного ещё не сказал — где и как ты сумел перейти дорожку такой крупной фигуре?
Алик ещё некоторое время задумчиво смотрел на свою чашку с остывшим чаем и лежащие рядом сильные руки с аккуратно обрезанными ногтями и глубоким уродливым шрамом, начинающимся у левого запястья и уходящим зигзагами под рукав рубашки. Затем, выпрямившись и подняв взгляд на товарища, твердо заявил
- Никаких криминальных путей-дорог ему я не переходил ни специально ни случайно. А чтобы понять, что же всё-таки произошло, нужно знать, что у него самого за интересы и где. И второе, какие связи у него в сфере государственного управления, прежде всего, краевого.
 
- Хотел бы я и сам всё это знать... - проговорил Костя поднимаясь, - Что делать планируешь?
- Присмотрюсь пока, а там видно будет. Как с тобой лучше связываться, если что?
- Номер тот же, только последние две цифры - каждая на единицу меньше. И вот, - Костя вытряхнул на пол содержимое рюкзака, - тут кое-какие игрушки, включая электронику. Всё тебе знакомо, а если что, разберешься или спросишь. С шефом согласовано, так что ты официально в игре. Найди только мне что-нибудь длинное вместо этого ствола, чтобы в тот же пакет завернуть.
Ну, вот и всё, - проговорил Костя, обматывая пакетом ручку детской ракетки для бадминтона, - связь только со мной. Каждый шаг согласуем. Удачи!

 Закрыв дверь за товарищем, Алик вернулся в столовую. Подойдя к лежащему на полу хорошо знакомому по прежней службе имуществу, он медленно опустился на стул, предавшись невеселым размышлениям о том, что жизнь снова сломала его мирные планы. Глядя на черный ствол какого-то незнакомого маленького автомата, Алик вдруг почувствовал как в левой руке и в груди заныли давно залеченные раны, благодаря которым он и оставил когда-то службу.

 Оставшаяся часть дня и почти вся ночь ушла на изучение доставленных Костей изделий и на подготовку жилища к противостоянию, которое могло оказаться непростым. А утром Алик, как обычно, вышел из дому и, не открывая гараж, направился к остановке на улице Минской. Умытая мягким солнечным светом городская окраина была почти безлюдной. Несколько одиноких, спешащих по утренним делам, прохожих не привлекли его внимания и вскоре он уже вышел из старого шумного трамвая в центре города.

 То, что помещение оказалось опечатанным, Алика всё же удивило. Противник действовал спешно, не соблюдая элементарной логики. Свидетельствовать это могло либо о его неразумности, что, судя по полученной от Кости информации, было маловероятно, либо о нарочитой небрежности, призванной подчеркнуть силу и полную безнаказанность.
 
- Ну-ну, - пробормотал Алик, отходя от опечатанной двери офиса, который они с командой арендовали последний год. - Давайте, поиграем.
Визит в городскую администрацию, где знакомые сотрудники растерянно разводили руками, не добавил информации, а лишь подтвердил мысль о том, что инициатива преследования исходит с более высокого уровня. Посетив в течение следующего часа ещё несколько контор и выяснив, что постановление и другие бумаги были ему высланы почтой, и что никто из знакомых ничего толком не понимает, он убедился окончательно в существовании могущественного дирижера. Решив сделать небольшую паузу, Алик зашёл в кафе и усевшись за столик у окна, в ожидании заказа, принялся разглядывать проплывающие перед ним лица прохожих.

- Сколько в городе нормальных людей с хорошими человеческими лицами. Десятки, вернее сотни тысяч и между ними единицы, ухитряющиеся скрывать свои звериные рожи. Именно они отравляют жизнь, распространяя вирусы зависти, жадности и жестокости...

 Размышления Алика прервал официант, поставивший на стол тарелку с омлетом и ароматную корзинку с хлебом. И почти одновременно опытный взгляд выхватил из потока пешеходов за окном человека, не успевшего отвести от него внимательных глаз, выражение которых не было случайным. Крепкий мужчина средних лет в сером, хорошо сидящем на спортивной фигуре костюме, стал на ходу поправлять галстук неловкими движениями.
Засунув под тарелку купюру, Алик неспеша вышел из кафе, свернув в том же направлении и быстро отыскал взглядом серую фигуру, приближающуюся к зданию прокуратуры.

Увидев через стекло, что в вестибюле уже не было никого, кроме охраны Алик вошёл почти сразу же за своим подопечным.

- Эх, жаль не успел! - весело произнёс он, глянув на белобрысого охранника, который тоже вопросительно на него уставился из под козырька форменной фуражки, явно великоватой для его маленькой головы.
- Адвокат мой зашёл только что, хотел вопрос ему задать. Да ладно, придется теперь подождать или в контору пойду... - Алек задумчиво посмотрел на часы.
- Ты, парень, путаешь что-то. Не адвокат он вовсе, а следователь. И не наш, а из московской прокуратуры. Так что, лучше тебе его не ждать. - захихикал неожиданно тонким голоском охранник.
- Неужели ошибся! Да...нужно очки одевать, хоть и не хочется. Ну, спасибо!  Пойду в контору.

 Алик махнул рукой и, продолжая бормотать что-то про зрение и про очки, вышел из прокуратуры. Набрав Костин номер и кратко сообщив другу о московском госте, он не спеша вернулся в кафе, где не успевший совсем остыть омлет ещё ждал его.

 После завтрака Алик созвонился со своими единомышленниками и назначил встречу в шахматном клубе, где была их запасная штаб-квартира, как шутил Сергей, - психолог и его ближайший соратник. Время в распоряжении Алика было более часа и в голове мелькнула мысль о том, что часа за полтора можно было бы успеть смотаться к своим. Сердце в очередной раз сжалось, затянув в сознание капли почти панического страха. Справившись с недопустимым сейчас состоянием, Алик подумал о том, что хоть ему и приходилось не раз бояться, такого прежде не было. Впрочем, элитный в прошлом боец ответ знал прекрасно, как и то, что к жене и детям, которых спрятал старый и надежный друг адыг, ехать нельзя.

 В шахматном клубе собрался весь актив. Во дворе, в тени старой шелковицы,  был уже накрыт массивный, видавший немало банкетов деревянный стол, за которым расположились озабоченные мужчины и женщины, различавшиеся не только по возрасту и профессии, но также по социальному статусу и  материальному благополучию. Всё это было прекрасно известно Алику, но никак не сказывалось на поведении и психологическом состоянии сидевших за столом. Все, и мужчины и женщины, были встревожены и ждали от лидера, пришедшего, как обычно, строго в назначенное время, каких-то объяснений происходящего. Отметив про себя, что все собрались заранее, он с благодарностью посмотрел на тревожные лица и произнес заготовленные слова, которые, конечно, не могли никого удовлетворить.

- Друзья! Ситуация, в которой мы оказались и которая развивается пока совсем не по нашему сценарию, требует от всех осторожности и терпения. Неизвестно кто и почему стоит за теми агрессивными действиями, которые направлены против нас, но сила эта более чем серьёзна. Впрочем, я уверен, что мы сумеем с ней справиться и позиции свои отстоим.
 Работа над культурно-образовательным проектом близится к завершению, и её не следует прекращать. Публичные же мероприятия, особенно с участием детей, я предлагаю пока не проводить, во избежание провокаций. Вот, к сожалению, и всё, что я могу вам сейчас сказать. Если кто-то решит отойти на время от проекта, считаю, это тоже будет вполне оправдано. Естественно, как только ситуация прояснится или просто у меня появятся важные сведения, я вас сразу проинформирую. От вас я тоже жду сообщений и надеюсь, что они будут уже не такими печальными.

- Боже мой! Кому могло помешать наше желание делать добро? Что можно отнять у нас, кроме... детей?
Огромные черные глаза общей любимицы Бэллы смотрели обычно на мир ласково и доверчиво, и лишь иногда, как сейчас, в их бездонной глубине появлялось какая-то мрачная и суровая сила, заставлявшая даже сильных мужчин смущенно отводить взгляд. Молодой историк, посвятившая ещё немногие годы своей взрослой жизни изучению традиций в области воспитания малышей в семьях адыгов, Бэлла в последнее время серьёзно увлеклась психологией развития и никак не могла понять, как могут люди, посвятившие себя детям, вызывать у кого-то иные чувства, кроме благодарности.

- Вот именно, отнять детей..., - тихо пробормотал Алик, опустив глаза и потирая люб.

 Оставив через полчаса возбужденных друзей за обеденным столом, на котором появились закуски и фирменные глиняные кувшины с сухим вином, и сославшись на срочные дела, Алик попрощался и отправился домой.
Следующие два дня прошли спокойно. Ни писем, ни других сообщений не приходило. Помещение оставалось опечатанным, но никаких видимых признаков проводимого расследования тоже не было.

 Утро пятницы выдалось почти прохладным. Ночной дождь наполнил улицы свежестью, которой, правда, не суждено было продержаться даже до десяти часов. Это было не удивительно, поскольку в конце августа краснодарское лето было ещё в разгаре, с ослепительным солнцем и порой весьма утомительным зноем.
Алик возился в гараже с машиной, когда верный и хорошо обученный Пират, дремавший на своем коврике у входа, вдруг негромко подал голос.

- Ну вот, похоже гости. А то я уже заскучал.
Пройдя через прихожую и глянув на монитор, Алик нахмурился и открыл дверь. Перед ним стоял подросток, в шортах, майке и яркой оранжевой бейсболке. Почти скрытое длинным козырьком лицо мальчишки показалось Алику знакомым, но он не сразу признал в нем сына учителя из их сообщества, жившего через пару домов по той же стороне улицы.
- Дядя Алик, - выпалил парнишка, протягивая запечатанный конверт, - это вам, а к нам в ящик бросили по ошибке.
Отдав письмо, он тут же спрыгнул с крыльца и с криком «Ну, я побежал!» исчез за оградой в неподвижном море зноя, вновь заполнившего улицу.
Текст был распечатан на обычном листе писчей бумаги и состоял из двух фраз: «То, что спрятал один человек, обязательно найдёт другой» и «Если Вы уловили суть происходящего, прекратите вашу общественную деятельность».

 Алик опустился на ступеньку крыльца, размышляя над очередной угрозой. Он понимал, что как в любой другой сфере жизни, в сфере образования сегодня есть место коррупции. И конечно, люди, паразитирующие здесь, едва ли будут рады преобразованиям, за которые они борются. Но дело было всё же не в них. За примитивными в общем угрозами и неловкими действиями прокуратуры явно маячила сила совсем другой природы. Но что это могло быть? Что за люди, с необъяснимой пока властью, вдруг ополчились против них, не обладающих ничем особым, кроме развитой способности относиться к другим людям по-человечески?
Яркая, насыщенная цветом и светом картина родной улицы вдруг померкла и почти сразу, раскаленную солнцем кожу лизнул невесть откуда прилетевший свежий и кажется влажный ветерок. Небо над головой уже почти полностью затянули облака, а огромная серая масса, быстро надвигающаяся справа хоть и выглядела грозно, но явно несла облегчение. Ожидая услышать стук капель по козырьку над головой, Алик вновь вернулся к своим мыслям.

 Размышления прервал мощный грозовой раскат и почти вместе с ним зазвучал мобильник, положив начало обычным утренним консультациям. Голос Сергея, казалось, был спокойным, но Алик слишком хорошо знал товарища, чтобы не почувствовать, что молодой психолог, как и все остальные, был выбит из колеи происходящим.
- Привет, Алик! Ты дома? Не помешал?
Подтвердив готовность беседовать, Алик с жадностью вдохнул ставший почти холодным влажный воздух и бросив взгляд на мощный поток воды, обрушившийся сверху на изнывающий от жары город, поднялся и вошёл в дом. Слушая Сергея, он никак не мог погрузиться в тему, которую считал в последнее время самой интересной, а может и самой важной в их проекте. Сергей, между тем, всё более увлекаясь, рассказывал, как можно уже сегодня начать реальную работу по созданию международного центра материнства, над проектом которого он работал уже не первый месяц. Особенно он налегал на идею создания на первом этапе интернет-сообщества матерей и всех, кто озабочен проблемой материнства, как одного из важнейших явлений человеческой культуры, её сильнейшего и, возможно, последнего сегодня форпоста. Развивая идею международного союза матерей, как мощной силы в борьбе за культурное возрождение, он подчеркивал, что позицию такого сообщества, основанную на понимании значения и сущности любви, объединяющей мать и её ребенка, невозможно исказить или разрушить, даже самыми привлекательными учебниками и эффективными методами. Любая фальшь здесь немедленно станет явной. Причём явной для всех, поскольку как мать и дитя понимают друг друга ещё до того как младенец научится говорить, так и матери всего мира всегда поймут друг друга, даже если они говорят на разных языках и представляют разные народы.   

 Рассуждения Сергея про отношение матери и младенца становились всё более специальными, а язык, изобилующий психологическими терминами, всё более сложным для восприятия. В конце концов Алик прервал товарища, как это часто случалось в подобных случаях.

- Сергей, я с тобой полностью согласен, и такая идея начала проекта мне кажется не только правильной, но и очень продуктивной. Я бы только не стал спешить, а сосредоточил пока все силы на разработке серьёзной программы деятельности в виртуальном пространстве, предшествующей созданию мощного сообщества, а затем и живого исследовательского и образовательного центра. Нужна крепкая теоретическая база, опирающаяся на достижения мировой культуры в этой области. А чтобы действительно получить необходимый результат, а не пузырь, который быстро сдуется, нужно привлечь специалистов. Причём не только высочайшей квалификации, но и обладающих безупречной репутацией.
 Впрочем, обо всём этом мы уже говорили, и ты прекрасно понимаешь, что именно в построении фундамента, не только содержательно выверенного, но и легко доступного в своих основных положениях, состоит главная проблема. Это относится, конечно, к любому направлению нашей работы, но прежде всего, к такому мощному, как то, о котором мы ведём речь сейчас. И мой тебе совет, займись поплотнее культурой адыгов, разберись по возможности с Адыгэ хабзэ и с адыгской этикой адыгагьэ. Я бы устроил даже специальный большой семинар на эту тему. И ещё. Кооперируйтесь с Бэллой!
Алик неожиданно умолк, пытаясь сохранить предчувствие какой-то важной мысли, связанной с его собственными словами, которая обещала вот-вот вспыхнуть в сознании, но так и не родилась, оставив лишь чувство беспокойства.

- И ещё, нужен, как ты понимаешь, богатый конкретный материал, который за день-два не соберешь. Судьбы и подвиги матерей в литературе и в реальной жизни, в разных культурах и в разные эпохи, в разных браках, включая полигамные и с представителем иной веры; рассказанные или написанные разными людьми, с разных жизненных позиций.  Подобный материал должен быть тщательно подобран и систематизирован.
Да что я тебе рассказываю! Ты сам лучше меня всё это представляешь. И понимаешь, конечно, что сейчас не лучший момент, чтобы разворачивать эту большую работу. Но думать, писать, формировать команду и планировать конкретные шаги никто не запрещает. Я только за и готов участвовать по мере сил. И... давай, Сережа, вернёмся к этому разговору через пару дней.
 
 Попрощавшись с Сергеем, Алик набрал номер Кости и кратко рассказал о новом письме с угрозой. Тот уточнил адрес соседа, которому принесли конверт, и быстро закончил разговор.
Ответив ещё на несколько звонков коллег, Алик запер изнутри дом и спустился в подвальный этаж, где у него был оборудован небольшой спортивный зал. Там, доведя себя до изнеможения на тренажерах, он провел часа полтора. Затем принял душ и растерся полотенцем. Нервы почти пришли в порядок, а голова привычно заработала.

 Обойдя помещения и убедившись, что всё готово на случай приёма незваных гостей, Алик через старый стенной шкаф проник в скрытый ход, который вёл под землёй прямо в небольшой сарайчик, где стоял заправленный и укомплектованный всем необходимым мотоцикл. Погладив сиденье своего БМВ и оглядев старую постройку, в которую сквозь маленькое окно и многочисленные щели пробивался солнечный свет, он вернулся в дом.
 
 Открыв холодильник, Алик на секунду задумался над тем, что приготовить на обед, но мысли тут же перенесли его в запретную зону, туда, где возле Шапсугского водохранилища он расстался со своими. Улыбчивый Баг, ждавший их на верном «Патриоте», был на несколько лет старше Алика, и может быть поэтому куда более скуп на слова. Впрочем, и много лет назад, когда жизнь ещё только свела их в спецотряде, совсем ещё черноволосый здоровяк Баг предпочитал улыбаться собеседнику, а если говорил, то обычно предельно кратко и ясно. Когда два года назад Алик случайно узнал, что его молчаливый товарищ пишет замечательные стихи, которые даже переводят на другие языки, он был настолько удивлён, что, не откладывая, навестил Бага и вынудил того не только признаться в своём увлечении, но и долго читать ему написанное на русском языке.

 А теперь от Бага, седеющего, но по-прежнему дышащего спокойной силой, идущей откуда-то из многовековой глубины его адыгских корней, зависела жизнь Насти и детей. И слава богу, что от этого сильного и благородного воина... или поэта.

 Оставив идею с обедом и закрыв холодильник Алик снова, в который уже раз, стал анализировать события последнего времени. Напрягая память, которая ещё никогда его не подводила, он пытался найти хоть маленькую зацепку. Нужна была отправная точка, чтобы начать разматывать ниточку, ведущую к решению задачи.

 Гроза между тем продолжалась. Плотные потоки дождевой воды стояли вертикальной стеной за окном, стараясь победить свет и загородить собой весь мир. Но задача была слишком трудной и стихия, теряя силу, начала отступать. Алик отошёл от окна и снова вернулся к беспокоившей его мысли.

 Воспоминание об утреннем разговоре  с Сергеем заставило его вновь напрячься, но не от предчувствия, как было во время беседы с психологом. Пришедшая мысль на этот раз была ясной и настолько очевидной, что Алик даже опустился в кресло, чтобы не нарушить, возникшую перед глазами стройную картину.
 Конечно! Всё началось с учебников, расплодившихся благодаря «бескорыстной» помощи Запада, и до сих пор наводняющих образовательное пространство страны. Они с друзьями фактически объявили войну всей этой продукции и самой идеологии, отравляющей детское сознание. И противостояние продолжается, пользуясь все более широкой поддержкой как родителей, так и многих педагогов.

- Ну конечно! Как же я сразу не понял! Мы ввязались в войну на главном сегодня идеологическом фронте, в войну, которая ведется нашими оппонентами на уничтожение культурного сознания народа России, в войну не на жизнь, а на смерть. А недели две назад, публикация на сайте идеи создания международного центра материнства и её шумное обсуждение на конференции в Краснодаре, видимо, толкнули наших неведомых пока противников на решительные действия.

 Алик вскочил, и в возбуждении стал ходить по гостиной, пытаясь ещё и ещё раз всё переосмыслить. И всякий раз, пробиваясь сквозь пелену сомнений, он возвращался к одному и тому же выводу. Картина происходящего, между тем, становилась всё более отчетливой, а образ противника из безликого уголовного царька, превращался в портрет слуги капитала, давно продавшего ему свою душу.

 Алик слишком хорошо знал, какое мощное давление оказывают на образовательное сообщество страны многочисленные сторонники не только западной модели образования, но всех тех тщательно продуманных новаций, перед которыми с помощью доллара распахивались двери в образовательный мир России. Огромные деньги, которые вкладывались в эту разрушительную для сознания целых поколений российских граждан миссию, нужно было отрабатывать. А тут наша, невесть откуда взявшаяся на их голову провинциальная команда, направляющая свои удары прямо в корень! Выступить открыто против человеколюбивой позиции местные адепты чуждой идеологии, естественно, не могли. Единственный ход, когда не срабатывают деньги, доступный и привычный для исполнителей воли западных покровителей, это насилие.
 
 Костя явился менее чем через полчаса после звонка. Он был в приподнятом настроении, которого не скрывал. И хотя длинный нос его был по-прежнему опущен, что производило обычно впечатление задумчивости хозяина, всклоченная прическа и торчащие задорно уши выдавали его весёлый нрав. Упав в кресло, Костя энергично потребовал информацию.

- Ну! Не томи, Алик! Давай, рассказывай, что произошло, что удалось узнать.
- Не гони, Костя. Единственная новость, из-за которой я тебя вызвал, родилась здесь.
 
Алик постучал себя пальцем по лбу и улыбнулся. Уверенность, которая, видимо, стала различимой в его голосе, не ускользнула от Кости.
 
- Ну, тогда давай кофе и всё по порядку. - потребовал он, пододвигая к себе журнальный столик.
Когда кофе был готов, Алик открыл бутылку коньяка и разлил ароматный напиток под удивленным взглядом товарища.
- Сейчас я изложу тебе свою версию происходящего, и если ты примешь её, как достаточно серьёзную, предлагаю отметить это событие.
Костя сделал глоток кофе и замер. Когда Алик умолк, в ожидании его реакции, тот, наконец, зашевелился и, покачав головой, медленно проговорил.
- Выходит, шеф был прав... - и после небольшой паузы продолжил, - когда велел обратить внимания на некоторых субъектов, играющих здесь в оппозиционеры. Плохо играющих, без вдохновения. - добавил Костя, вдыхая аромат коньяка - Ну, что же, за твой успех. Версия, думаю, вполне реальна, и можно начинать действовать активней. Хотя для меня дело достаточно непривычное, очень уж публика мерзкая, судя по твоему рассказу.

 Налей ка ещё немного! - Костя с видимым удовольствием сделал маленький глоток и, продолжая разглядывать свой бокал, как бы между прочим сообщил, - А твоего почтальона мы вычислили. Бездельник с соседней улицы лет сорока. Его подкормили и используют для мелких поручений. Язык за зубами он держать умеет, но не тогда, когда с ним Гриша наш общается. Мастер! Сдал почтальон всё и всех и сам не заметил. Думаю, дня за два раскрутим ниточку. Не то, что со следователем московским. Там сложнее всё и куда тоньше. Да... Ну пойду я, пожалуй, хоть с тобой и хорошо.

 У выхода Костя пожал Алику руку и уже взявшись за дверную ручку обернулся
- Ты не хуже меня всё понимаешь, но я обязан тебя предостеречь. В ближайшие дни они могут предпринять что-нибудь. Наверняка кто-то из работающих головой скоро почует, что уже пахнет жареным.
Закрыв за Костей дверь, Алик уселся за компьютер и постарался сосредоточиться на недописанной статье.
* * *
 Домик, в котором расположилась Настя с детьми, находился в маленьком старом поселке, затерянном среди живописных лесных полян и могучих, дышащих древностью скал. Баг рассказывал, что совсем давно здесь была крепость или другая каменная постройка, какие редко возводились в то время. От неё почти ничего не осталось, но археологи прошлым летом все же нашли остатки фундаментов и какие-то артефакты, из-за которых в научном мире ведутся теперь серьёзные споры. А сохранившиеся и тоже очень старые по виду сакли были сделаны из турлука — обмазанного глиной плетня. Жить в таких домах среди традиционных циновок из рогоза на полу и на стенах современному человеку было не слишком комфортно, но была в этом и своя прелесть. Прежде всего, это чувство погруженности в таинственное прошлое и, одновременно, в природу. Удивительно чистый прохладный воздух, наполненный приятными ароматами, среди которых выделялся кажется вечный здесь запах мягкого сыра — вполне компенсировали недостатки бытового устройства.
Десятилетние сестры-двойняшки Аня и Оля с непоседливым братиком Ваней, сбившись в кучку, слушали удивительные рассказы дяди Бага о живших здесь давным давно замечательных людях. И ещё об удивительных человечках, обитавших в маленьких каменных домиках-дольменах, которых много сохранилось в округе. Рассказы были совершенно сказочные, но когда дядя Баг предложил посмотреть на пустующие теперь «домики гномов», как история стала превращаться в реальное событие, частью которого им предстояло стать. Идея похода настолько увлекла девочек, что Баг решил не откладывать и уже на следующее утро после разговора, его черный вездеход, довольно поурчав сильным мотором на поднимающейся к дому каменистой дороге, умолк, терпеливо ожидая у крыльца своих пассажиров.

 Солнце ещё только выбиралось из лесных зарослей, стреляя любопытными лучиками по стенам старой сакли, когда внутри раздался детский смех и из приоткрывшейся двери высунулась и тут же снова исчезла всклоченная со сна белобрысая головка.

- Приехал! Дядя Баг уже ждёт! Вставайте скорее! - донёсся голос одной из сестричек. Захныкал младший братик, но вскоре умолк, внимая успокаивающему голосу матери. Когда спустя полчаса, семейство высыпало наружу, тишина безветренного и торжественно неподвижного солнечного утра кажется затопила сознание шумных участников похода, заставив всех умолкнуть. В наступившем молчании Настя и дети невольно уставились на Бага, который сосредоточенно к чему-то прислушивался, глядя вниз, туда где виднелась соседняя сакля, и откуда он только что приехал.

- Кажется, это дрозд певчий, - сказал тихо Баг, - вон там, где буковая роща начинается... Улетел, наверное.

 Ну что, путешественники, поехали дольмены смотреть! - вдруг весело и громко обратился он к дружному коллективу.

- Поехали! - звонким дуэтом поддержали сестрички и обгоняя друг дружку бросились к машине.
По тряской, местами вовсе исчезавшей горной дороге ехали медленно, осторожно объезжая крупные камни и выбоины. Минут через пятнадцать, вынырнув из дубовой рощи,  дорога привела их к соседнему крошечному аулу. Пять или шесть небольших домов поглядывали на проезжих из под длинных полуразрушенных навесов, подслеповатыми глазами-окнами. Людей не было видно и казалось, что посёлок заброшен и даже забыт своими бывшими обитателями.

- А кто здесь раньше жил? - поинтересовалась Настя, настроение у которой с утра было почти хорошим, после успокаивающего сообщения Бага о муже и о том, что появилась надежда на скорое завершение их вынужденного «отдыха на природе», как назвал их срочный выезд Алик.

- Здесь очень много лет селились люди, а метрах в трехстах от того места, где мы стоим, даже нашли следы круглого в плане поселения, в котором видимо жил большой род. Таких поселений, когда одинаковые дома плотным кольцом окружают закрытый внутренний двор, где прятали на ночь скот, было когда-то много на наших землях. Может быть именно здесь вырос пастух, ставший в 14 веке султаном Египта. Кажется, его звали Баркук. - Добавил Баг, с загадочным видом глянув на сестричек.
Поговорив ещё немного и дав детям побегать по большой, недавно выкошенной поляне, Баг отошел в сторону, откуда на уходящем вниз рельефе была хорошо видна приведшая их сюда дорога. А правее, между редких деревьев даже виднелся их аул. Присмотревшись внимательней, Баг, наконец, увидел то, что ему было нужно — неподалеку от их дома стоял хорошо видимый отсюда белый автомобиль.

- Так я и думал. - Пробормотал тихонько, ни к кому не обращаясь Баг. - Кто же ещё мог?!

 Он достал телефон и некоторое время негромко говорил с кем-то на непонятном Насте с детьми языке. Да они его и не слушали, увлеченные игрой в мяч, который успели вытащить из багажника. 
Неожиданно повеселевший Баг тоже включился в игру, а когда уставшие девочки и следовавший за ними братец попадали на землю, он вдруг попросил их подняться и прочитал целую лекцию про местных насекомых. Когда речь зашла о клещах, Настя уже сосредоточенно осматривала детей.

- Траву выкосили пару дней назад, так что клещей здесь сейчас точно нет. - успокоил он встревоженную мать - Ну, что едем к дольменам? Тут уже немного осталось.

 Когда машина остановилась недалеко от первого, хорошо сохранившегося плиточного дольмена, дети зачарованные обстановкой и ожиданием встречи со сказочными гномами, с опаской двинулись в сторону древнего мегалита, осторожно ступая по естественному лесному ковру. Каждая треснувшая под ногой веточка или взлетевшая рядом птица заставляли жавшихся к матери детей вздрагивать и замирать на месте.
Почувствовав вибрацию вызова, Баг поднес телефон к уху. Выслушав с улыбкой какое-то сообщение и уже выходя из машины, он произнес неожиданно жестким голосом:
- Автомобиль прозвоните и спрячьте, а эту парочку под замок. Узыншэу ущыт!

 Услышав последнюю фразу, Оля тревожно посмотрела на Бага, а затем, обращаясь к матери тихонько спросила - А узынш... это волшебные слова?
- Это значит «Будь здоров!» на языке народа, живущего здесь издавна. - бодро сообщил Баг, сразу нарушив, ставшую немного томительной тишину. Подхватив на руки Ивана, который тут же обхватил его шею и прижался к своему большому и надёжному другу, он зашагал к каменному домику.

 Обследовав странное каменное сооружение из выглаженных временем, местами покрытых мхом древних плит, и обнаружив вокруг массу свидетельств пребывания здесь каких-то таинственных обитателей, утомившиеся и проголодавшиеся искатели приключений погрузились в машину, продолжая спорить и фантазировать. А ещё через полчаса верный «Патриот» Бага въехал в новый поселок на берегу небольшого чистого озерка, из которого выбегал, тут же скрываясь в густом кустарнике, быстрый прозрачный ручей. Проехав вдоль берега водоема, в котором под горячими лучами солнца шумно плескались отдыхающие, машина остановилась у одного из длинных одноэтажных домов, где в тени под навесом их уже ждали гостеприимные друзья Бага. В большой прохладной комнате с вполне современным интерьером был накрыт большой стол, вид которого и запахи, наполнявшие окружающий мир, не могли оставить равнодушным никого.
Познакомившись с гостеприимными хозяевами, приехавшими сюда из Краснодара на отдых, Настя с удовольствием узнала, что глава большой и шумной семьи — тоже бывший сослуживец Алика. Аслан несколько последних лет работает тренером детской спортивной школы и уже вырастил несколько чемпионов. А здесь они любят отдыхать летом. Дети остаются на весь сезон под присмотром ещё крепких родителей отца, а Аслан с Линой проводят здесь отпуск. В остальное же время бывают наездами.
После обеда Настя и Баг с удовольствием приняли предложение отдохнуть немного с хозяевами в тени под навесом, перед детской площадкой.  Благодаря растущим рядом деревьям и лёгкому ветерку, приносившему влагу и свежесть с озера, сидеть было приятно и Настя почувствовала даже, как у неё слипаются глаза.
Говорили о достоинствах и трудностях жизни в ауле, затем разговор зашёл о детях. Сначала хозяйка дома, а вслед за ней Баг завели речь о местных традициях воспитания, восходящих к незапамятным временам.
- Адыги считают, что ребенок должен с молоком матери впитать любовь к родителям, иначе он никогда не научится любить и уважать ни себя, ни других людей. Эта истина, составляет одну из основ древнейших обрядов и традиций народа, веками транслировавшихся в форме Адыгэ хабзэ. И для народной педагогики адыгов вообще всегда была характерна постановка вопроса о важности формирования человечности через преодоление агрессивного и асоциального в ребенке.

 Рассуждая, Баг с видимым удовольствием наблюдал за большой компанией детей, принявшей его юных гостей и устроивших  объединившую всех весёлую и сложную игру. Сидевшая рядом Настя в основном поглядывала за Ванечкой, которого опекал крупный мальчик-подросток, ловко защищая малыша от случайных столкновений с подвижными и энергичными братьями.

- Да, мне приходилось не раз слышать и даже кое-что читать об этом, - вступила в разговор Настя, - а особенно меня интересует художественное выражение ценностей, о которых мы сейчас говорим. Разные элементы интерьеров, декор на ковриках, на одежде, знаменитое искусство гравировки кольчуги и оружия, прекрасные детские игрушки — всё это очень интересно с точки зрения идей, смыслов, которые в них вкладывались и с точки зрения традиционных художественных приёмов. К сожалению, это мудрое высокохудожественное наследие сейчас активно теряется, особенно в городах, под давлением поп-культуры. Хорошо хоть в последнее время появилось несколько серьёзных исследователей, которые взялись за реконструкцию обрядов и традиционных искусств адыгов.

- В соседнем ауле вчера невесту украли, ссылаясь на традиции. Теперь только об этом и разговоры. Причем часть людей категорически осуждают похитителя, говорят даже о кровной мести. Другие считают, что если девушка согласна, то нужно обсуждать условия и готовить свадьбу, а не войну. — Аслан покачал головой и продолжил, - Мне понравилась мысль одного пожилого человека, который говорил о том, что в далёком прошлом похищение невесты не осуждалось, поскольку эта традиция в какой-то мере препятствовала кровосмешению между родственниками. Люди уже очень давно поняли, что это плохо и для потомства и для сообщества в целом. Сегодня же похищение, если оно насильственное, это конечно пережиток, а может и преступление, но в любом случае нужно разобраться и не спешить портить жизнь молодым.

* * *
 Предчувствие приближающихся событий было настолько сильным и томительным, что Алику никак не удавалось сосредоточиться на статье. В конце концов, убедившись, что ничего не получится, он захлопнул ноутбук и набрал номер Кости. На четвертом гудке вызов пришлось прервать, а спустя минуту Костя перезвонил сам.

- Слушай ситуацию, - резко прозвучал в трубке голос товарища, - Тёмный пытается уйти за границу. С ним разбираются. А к нам сюда явно от него поступили указания и средства, и теперь вся свора, почуяв хорошие деньги, начала действовать.

 С твоими всё в порядке. Они сейчас все вместе в гостях у Аслана. И Баг там. Его ребята первую боевую команду уже упаковали, ждут наших.
- Нашли все-таки...
- Не нашли! Наводку им организовали, вот они и явились. Оба из местных, кстати. - коротко хохотнул Костя, - Подробности тебе Баг расскажет.
 
 А теперь быстро и аккуратно уходи. И учти, за домом твоим из кафе напротив, то ли с петухом, то ли с попугаем над входом, смотрит бородатый красавец с пушкой.
Ну и главное. Минут через тридцать, когда будешь подальше, можешь смело звонить Насте. И Багу тоже. Меня не ищи, сам свяжусь, как только закончим.

 Дав команду Пирату остаться в сарайчике, Алик тихо выкатил мотоцикл на дорожку, ведущую через абрикосовый сад к задней калитке, а ещё через несколько минут на параллельной улочке сплошь укутанной листвой плотно посаженных по обеим сторонам деревьев, раздалось тихое урчанье мощного двигателя, так и не достигшее ушей незадачливого наблюдателя.
 
 Впервые за много дней настроение было отличным. После разговора по телефону с Настей и детьми, а затем с невозмутимым, как обычно, Багом, изложившим потешную историю пленения незадачливых похитителей, Алик отводил душу, рассекая плотный воздух на почти пустой дороге, ведущей в самом лучшем для него сейчас направлении.

 Быстро добравшись до аула, где он не раз прежде бывал в доме Аслана, Алик уверенно свернул к мелкому озеру с прозрачной водой и каменистым дном, где как в большой ванне с удовольствием плескались дети. Отражаясь от воды, солнечные лучи слепили глаза, и Алик, отвернувшись, направил мотоцикл к знакомому повороту. Чуть прибавив газу, он проехал всего несколько метров, когда до его слуха донесся детский крик. Резко остановившись и сорвав с головы шлем, Алик увидел, как все дети, оставив пляж, дружной ватагой бегут в его сторону. Еще не успев толком рассмотреть две тонкие фигурки впереди, он уже узнал голоса, прекрасней которых ничего не могло быть.

- Папа! Папа приехал! - счастливые девчонки бросились к отцу. Загорелая разновозрастная толпа сочувствующих и сопереживающих, сгрудилась вокруг, радуясь, кажется, не меньше сестричек.
Чьи-то маленькие ручки обхватили шею Алика сзади, а голос Насти, подошедшей в этот момент в месте с Ванечкой и Багом, стал последним ручьём в потоке счастья, переполнившего его душу и затопившего глаза, кажется, совсем не знавших слёз.

- Боже мой! Вы же опрокинете отца вместе с мотоциклом — смеясь, пыталась успокоить девочек Настя, - отпустите же его на минутку!

 Баг, стоявший неподалеку с Асланом и Линой, с интересом наблюдал за встречей, иногда едва заметно качая головой то ли с удивлением, то ли ещё с каким-то, одному ему понятным чувством.

- Никогда не думал, что профессия учителя может стать опасной. — Тихо проговорил он.
- А что там в Краснодаре, тоже всё закончилось? Или секрет? - с нескрываемым любопытством спросила Лина и невольно прикрыла рот рукой, словно испугавшись за сказанные слова. За годы службы мужа она привыкла не говорить и не спрашивать ни о чем, что касалось его работы, и теперь, когда все ограничения остались в прошлом, привычка временами всё же давала о себе знать.
- Думаю, Алик нам расскажет что-нибудь интересное. У них, у педагогов, жизнь оказывается полна приключений, - улыбнулся Баг. - Ну а в дом вы думаете приглашать или так и будем здесь на солнцепёке жарится?

 За столом просидели до самого вечера, слушая поочерёдно то Алика, то Бага, то Аслана. Рассказ последнего о «пленении» двух бывших уголовников из местных был особенно красочным и изобиловал веселыми подробностями. Оказалось, что эти двое собирались похитить Настю с детьми, когда перед ними появились крепкие и нелюбезные мужчины, сразу лишившие их смелости и единственного пистолета, специально, правда, разряженного накануне. На всякий случай, - как утверждали позже пленники. Неудачливые похитители, явно не понимавшие, во что ввязались за обещанные им деньги, оказались понятливыми и сразу выложили всё, что им было известно. Они наперебой рассказывали про какого-то незнакомого человека по имени Николай, который их нанял и передал накануне аванс, а также назначивший место встречи, где сегодня утром оставил им машину и последние инструкции.

 На вопрос о том, как они узнали о месте нахождения детей и матери, оба ответили, что адрес им стал известен от одного из местных жителей, который видел, как незнакомых девочек с матерью привезли в пустовавший дом.
 
- Думаю, за ними уже приехали. Костя обещал... - Аслан посмотрел на часы, но фразу так и не закончил.

- Раз обещал, значит сделал, - громко прозвучал веселый голос Кости, тихо вошедшего в гостиную, - пленники ваши уже в пути. А в Краснодаре их ждёт компания подельников, правда без шефа.
 
 Приняв с благодарностью стакан с холодной водой из рук хозяйки, Костя с жадностью опустошил его и, вздохнув с облегчением, уселся рядом с Багом.

 Пока гость утолял голод сочными кусками баранины, зажаренной на углях, общий разговор за столом не возобновлялся. Лишь Марина с Женей и Линой негромко обсуждали что-то веселое, поглядывая периодически на мужчин.

- Так вот, - снова заговорил быстро справившийся с основным блюдом Костя, - ситуация у нас вроде простая и понятная. С силовой, а точнее с явно уголовной составляющей мы разобрались, и об её участниках можно, я думаю, просто забыть - мелкие людишки. Но вот те, кто их фактически использовал, это контингент гнусный и, к сожалению, весьма живучий.
Костя сделал паузу и целую минуту сидел нахмурившись, глядя куда-то в центр стола, прежде чем продолжить.

- Даже не знаю, кому из вас труднее будет в это поверить, но основной движущей силой здесь оказались представители местной интеллигенции, в основном педагоги.
При этих словах Алик с тоской посмотрел на друга и уже открыл было рот, чтобы задать вопрос, но передумал и снова замер, ожидая продолжения рассказа.

- Никогда не был сторонником террора и жестокости, но когда вчера мне пришлось присутствовать при беседах с некоторыми местными защитниками демократии, косвенно связанными с этим делом, у меня просто чесались руки. До какой же степени нужно презирать собственных предков, народ, которому принадлежишь, свои культурные традиции, чтобы превратиться в шавок, готовых за мелкие подачки служить кому угодно. И это люди, всю жизнь живущие здесь, на земле предков! А как же те, кто оказался за границей, в чужом окружении? Как тогда им удается сохранить свои традиции, свою культуру?
 
Аслан, Баг! Ведь ваши соплеменники веками живут по всему свету. И тем не менее законы чести сохраняются в их среде, как общепризнанное достоинство, которым они гордятся. Как же получилось, что здесь люди, получившие хорошее образование и наверное даже специально изучавшие историю своего народа, так легко это достоинство теряют?

 Может ты, Алик, расскажешь. Ты историк и философ, да и педагог. Что вообще происходит?
Алик, нахмурившись и оглядев присутствующих исподлобья, вдруг резко и раздраженно проговорил
- Дело не в том, что они братья по крови, родства не помнящие. Плохо, что не все они братья по разуму. Насколько я понял, ты говорил об учителях адыгах?

- Вообще-то, только об одном учителе. А может он даже и не учитель, но учёную степень кандидата педагогических наук имеет. Мерзкий тип, самоуверенный и циничный... да и остальной «интернационал» такой же.

- Национальность здесь, конечно, не при чём, да и культурная принадлежность тоже. Подобных типов теперь везде, к сожалению, полно, и понимают они другу друга прекрасно не потому, что говорят на языке одной культуры, а потому, что единственный язык, который все они понимают, это язык выгоды и наживы.
Высказавшись, Алик резко поднялся и подойдя к окну стал молча наблюдать за детьми, возившимися у кучи речного песка, привезенного, видимо, для каких-то строительных целей. Впрочем, он вряд ли действительно видел эту мирную картину. Судя по напряженной позе и сжатым кулакам, мысли его в этот момент были далеко.

- А то, что они учителя или даже учёные педагоги отнюдь не делает их субъектами культуры, - резко обернувшись, продолжил Алик, - и даже просто порядочными людьми с чувством человеческого достоинства. Боюсь, недалеко то время, когда принадлежность к самой существующей системе образования станет...
Не договорив, Алик махнул рукой и медленно вернулся на своё место у стола.
Настя с беспокойством смотрела на мужа, всегда сдержанного и улыбчивого, не позволяющего давать волю своим чувствам в присутствии других людей.

- Ну ка, давай про систему образования кратенько доложи. Что там у тебя накипело? - прозвучал низкий, спокойный голос Бага, заметившего переживания Насти и положившего успокаивающим жестом руку на её нервно забарабанившую пальцами по столу кисть.

- Алик, казалось, даже вздрогнул от неожиданности и глянув на Бага и Настю, наконец улыбнулся.

- Да что о ней говорить! Это, наверное, не всем интересно.

- Что значит «не всем»? Тут у всех дети, а значит у всех и в голове и дома школа. Кроме Бага, конечно, - добавил с улыбкой Аслан, - у него внучка ещё пока в садике.

- Да садик детский - тоже часть этой системы..., - неспеша произнес Алик и вдруг решительным тоном объявил, - Хорошо! Я расскажу. Может и Косте понятней будет образ врага в нашей истории. Только это не быстро.

 Присутствующие закивали, напомнив, что до заката ещё не скоро и даже детское время по летним меркам ещё не закончилось. Дождавшись Аслана, который вернулся с кувшином домашнего вина, Алик начал рассказ.

- Вы, конечно, знаете или слышали, что современная школа с её классно-урочной системой и сама наука педагогика обязаны своим появлением Яну Амосу Коменскому, - чешскому педагогу гуманисту, родившемуся ещё в конце шестнадцатого века. О значении его труда, указавшего путь от элитарного образования к равенству, говорит более чем четырехсотлетняя история школы, претерпевшей за это время не так уж много изменений. Вот на эту историю я хочу предложить вам посмотреть с не совсем обычной позиции.

 Время работы Коменского совпадает с началом формирования новых общественных отношений и нового способа общественного производства как основы капитализма в крепнувших европейских государствах. Всё большее количество учащихся, одинаковых по запасу знаний и уровню подготовки, заканчивали учебные заведения, частные, но уже соответствующие формирующейся государственной политике в этой области. Так в Германии в первой четверти семнадцатого века уже появились и распорядки-регулятивы, и обязательный характер школьного образования, и стандартные учебники и даже учебные планы.
 Мир тем временем заполняли совершенно одинаковые, обезличенные вещи, сходящие с конвейеров промышленных предприятий, которые изготавливали такие же одинаковые с точки зрения управления люди. И школа, вынужденная всё больше ориентироваться на потребности растущей сферы производства, будто на конвейере готовит людей, способных адаптироваться как к новой работе, так и в целом ко всё более стандартизируемым условиям жизни.
Алик взял бокал с вином и, полюбовавшись немного насыщенным темно-вишнёвым цветом, сделал небольшой глоток, затем ещё один. Вернув осторожно бокал на стол он увидел как Лина подняла руку, явно желая что-то сказать.
- Мне кажется, - торопливо заговорила обычно молчаливая и сдержанная в выражении чувств супруга Аслана, - что ты сильно упрощаешь общую картину. Во всяком случае, в советское время школа много внимания уделяла духовному развитию. Литературу серьёзно изучали, искусство и российское и своё национальное, и часов было много. А людей к конвейеру готовили разве что в ПТУ.
Взволнованное и одновременно требовательное выражение лица черноволосой и черноглазой Лины неожиданно произвело на Алика успокаивающее действие. Почувствовав себя в привычной ситуации, он улыбнулся и воскликнул

- Спасибо, Линочка! Самое страшное в нашем деле, - а я, конечно, считаю себя учителем, - это спокойствие и безразличие. Спасибо за нормальную человеческую реакцию. И за сомнение спасибо!
Знаете, если бы мы все почаще сомневались в том, что нам говорят люди, получившие так или иначе доступ к трибуне и микрофону, бед в нашей стране было бы куда меньше! А мы привыкли доверять...

- Ну, давай! Развеивай сомнения, - проговорил нетерпеливо Костя, пристально глядя в глаза Алика, словно тот был подозреваемым, - и всю правду, пожалуйста, - добавил он уже с улыбкой.

- Тут всё сравнительно просто. Сфера материального производства и в западном мире и в советском опиралась на промышленность, на технологию и репродуктивные процессы, в которых непосредственно участвовали миллионы людей-исполнителей разной специализации и квалификации. Если высокой была не только производственная квалификация, но и способность к самостоятельному принятию решений, человек мог перейти к управлению более сложными механизмами, целыми системами и далее к управлению людьми-исполнителями. Дело было более сложным, но даже хороший исполнитель всё же мало отличался от универсальной машины.
Над управляющими разных уровней в системе производства, стояли управляющие более высокого порядка, по отношению к которым они оставались исполнителями. Главное, что все оставались деталями большого производственного механизма. Да,.. всего лишь деталями.

Алик, задумавшись, сделал небольшую паузу, в течение которой все молча ожидали продолжения.

- А наиболее продвинутые из них, могли послужить хорошим прообразом андроида, уже сошедшего практически со страниц научно-фантастических произведений. Но об этом позже. До недавнего же времени и в странах Запада и в советском государстве вся гигантская сфера материального производства, в которой было занято большинство населения, была устроена по существу одинаково. Сформирована она была и здесь и там из исполнителей и управляющих разных уровней. Именно этих людей требовалось постоянно воспроизводить и именно эту задачу решала система образования, выпуская необходимые миллионы «запасных частей» для сферы производства.

 Конечно, менялся научно-технический уровень производства, предъявляя всё более высокие требования к объёму и содержанию знаний его непосредственных участников. Соответственно менялось и содержание образования, разбухая от быстро растущего объёма информации, которую по инерции продолжали и продолжают загружать в сознание учащихся.

 А тем временем, с приходом роботов, огромные предприятия с многотысячными коллективами людей, выполняющих разные функции, тихо умирали, оставляя свои «человеческие запчасти» без работы, а во многих случаях и без средств существования.

 Нельзя сказать, что системы образования не отреагировали на научно-технологическую революцию. Люди с сознанием исполнителей-управляющих, руководящие деятельностью образовательных учреждений, пытаются сегодня вывести всю систему на новый уровень, соответствующий требованиям производства самих автоматических механизмов с искусственным интеллектом. Детей готовят уже не к роли технологической детали в системе производства привычных товаров, а к роли аналога самой системы, её мозга, если угодно. Другими словами, из них теперь пытаются делать андроидов.

 Алик в очередной раз замолк, потянувшись к бокалу. Лицо его уже было совершенно спокойным и в глазах заискрилась обычная лукавая улыбка. Настя тоже успокоилась и, несмотря на взгляды, которые она постоянно бросала через окно на играющих там детей, явно мысленно участвовала в происходящем за столом.
Не дождавшись вопросов или возражений, Алик снова заговорил, глянув на жену Аслана, не отводившую от него пристального взгляда и теперь смущенно опустившую глаза.

- А что касается очень справедливого замечания Лины, то могу сказать следующее. В той мере, в какой любая система образования призвана обеспечивать воспроизводство духовной основы жизни общества, между советской и западной школами была совершенно очевидная разница, вернее даже, пропасть.
Главным вектором развития человека в советской системе образования был вектор социализации, что обеспечивало воспроизводство в его сознании высшей ценности, каковой был советский народ, как говорили тогда, новая историческая общность. Основу же западной идеологии составлял индивид со всеми вытекающими отсюда потребительскими ценностями и ...

- Ну это, мне кажется понятно, - прервал Алика Костя, - а что сегодня, что за война в образовательном пространстве? Кто агрессор и каковы его цели?

- Торопыга ты... - Проворчал Алик и покачал головой, как бы выражая сожаление по поводу незаконченной мысли. - Ладно, будем считать, что с предыдущим вопросом действительно всё понятно.
Никто не возражал и Алик перешёл к самой интересной для Кости части рассказа.

-  Знаете, принято считать, что главным наследием разрушенного советского государства были огромные природные ресурсы, а также добывающие и перерабатывающие предприятия. И ладно бы, если б так считали только наши западные благожелатели, а то ведь и своё руководство... - Алик помрачнел и, глянув на Костю, продолжил, - да-да, главный, могучий ресурс, на который никто не претендовал, просто уничтожили. Сами.

- Погоди, Алик. - Пробасил Баг. - Объясни толком. Ты ведь о людях, насколько я понимаю. Но почему ты говоришь, что уничтожили? Кого уничтожили?

- Чтобы уничтожить общество, даже такое крепкое, как советское, вовсе не обязательно уничтожать людей, народ. Вторая мировая это достаточно убедительно показала. А вот если растоптать общественный идеал объединявший людей, разрушить ценности, укорененные в сознании каждого, общество действительно может разрушиться. Да, в наследство от Союза новой России досталось сплоченное сообщество граждан, связанных не коммерческими интересами, не жвачкой и джинсами, а нравственными, человеческими ценностями. Однако новым властным собственникам они не были нужны. Понятия общество и культура вообще не имели опоры в их сознании.

 Алик тяжело вздохнул и, протянув руку к бокалу, вдруг замер, так и не дотянувшись до напитка.

- А вот западные друзья очень хорошо поняли, как нужно действовать, чтобы подчинить себе эту непокорную страну. Во-первых, лишить прошлого, которым можно гордиться. Для этого оболгать и исказить советскую историю, заставить бывших советских граждан презирать собственных предков. Во-вторых, лишить это общество будущего, подменив в образовательном пространстве человеческий идеал суррогатами потребительской культуры. На разрушение наших общественных ценностей не жалели денег. Кроме новых программ и учебников, появились целые учебные заведения, напитанные долларами и их слугами.

- Подожди, Алик! - прервал друга Костя. - Ты хочешь сказать, что сразу после распада Союза в России возникла и до сих пор существует альтернативная система образования, основанная на западных ценностях?

- Да нет, Костя, я так не сказал и так не думаю. У наших западных помощников не было задачи создать в России такую же систему образования, как, например в Штатах или в Англии. Они просто собирались разрушить советскую школу, построенную как мощный транслятор советской многонациональной культуры. А на развалинах пусть бы возникло что-нибудь попроще. 

Главная задача была в том, чтобы сделать советского человека рабом примитивных потребностей, управляемым с помощью доллара. И это черное дело они продолжают делать до сих пор почти без помех. И здесь главный вопрос — почему? А, Костя?

- Погоди. Ты сам только что сказал, что школа наша морально устарела. Так в чём проблема и причем здесь идеологические противники?

- Отлично! Вот это вопрос!
Алик с довольным видом дотянулся наконец до своего бокала, который оказался снова полным, и снова с видимым удовольствием отпил немного.

- Люблю хороший разговор по делу. Жаль, что ты, вернее все вы не присутствовали при подробной беседе на эту тему, которая у меня состоялась в Москве, во время последней поездки, с одним из авторов концепции культурно-образовательных центров.

 Дело в том, что главное предназначение школы отнюдь не в подготовке учащихся к существующим условиям труда и, тем более, рынка. Всё это действительно уходит в прошлое. Школа должна формировать у ученика целостное и всестороннее представление о мире и о себе, как его органической части. Именно Человек, как свободный субъект культуры, как творец, должен составлять ядро всего интеллектуального багажа, а человеческий способ жизни служить основой построения внутреннего мира ребёнка и его жизнедеятельности. Именно такого развития событий не желают все те, для кого питательной средой остается мир финансов и всеобщей продажности.

 Ещё некоторое время Алик увлеченно рисовал картину настоящего образования и только Баг, внимательно как всегда слушавший говорившего, решился всё же прервать его речь вопросом, который на этот момент волновал всех не меньше картины будущей школы.

- Так в чем всё же смысл происшествия, участниками которого мы все стали? Неужели причина конфликта, чуть не обернувшегося кое для кого трагедией, кроется в расхождении во взглядах на сущность человека?

- Это ты, Баг, хорошо сказал! Выглядит как шутка, но если вспомнить, например, костры инквизиции, то будет уже не так смешно.

 Но нет, конечно. Дело не в различии взглядов. Уверен, что наша философия и убеждения вообще безразличны конкретным дирижерам этих событий. Что их действительно возмутило, так это то, что доллар, как самый надежный инструмент власти в их руках начал давать здесь сбои. Как следствие, процесс подчинения сознания детей и молодежи потребительским ценностям начал понемногу захлебываться и отступать перед пробуждающимся, в том числе с нашей помощью, самосознанием педагогов, родителей и самих учеников.

 Столкнувшись с силой человеческой нравственности, власть денег оказалась недостаточной и тогда в ход пошел старый проверенный способ - прямая угроза жизни. Но и здесь местные слуги доллара просчитались, нарвавшись на Костю.

Алик с улыбкой посмотрел на друга, который кажется немного смутился и опустил нос. Затем, обменявшись понимающими взглядами с Багом и Асланом, он продолжил.

- Впрочем, настоящих хозяев это уже не слишком беспокоило, поскольку единственный их соплеменник, представляющий ценность, предусмотрительно удалился, оставив удобное место за кулисами и немного долларов в виде  подачек не слишком старательным исполнителям его воли.

- Ну и что дальше? - снова требовательно спросила Лина, обращаясь сразу ко всем участникам разговора. - Что делать учителям и особенно детям и чего ждать?
Вопрос Лины и её боевой настрой вызвали шумную реакцию присутствующих. Началась дискуссия, в которой приняли участие сразу все, кроме Алика, который молча наблюдал за спорящими, не скрывая лукавой и довольной улыбки.

 Когда солнце уже садилось и пришло время расходиться, Костя, прервав телефонный разговор, отвёл Алика в сторону и тихо сообщил, что его девочкам лучше провести ещё одну ночь не дома, а здесь, у Аслана и Лины.

* * *
 Уже темнело, когда мотоцикл с Аликом и Костей остановился у задней калитки. На верхнем этаже дома горел свет, который Алик заметил ещё издалека. Заглушив двигатель и сняв шлем, он обернулся к напарнику и кивнув в сторону дома поинтересовался:

- Это твои? А свет зачем? Или уже закончили?

- Де нет, - тихо ответил Костя, быстро набирая номер на своем мобильнике, - моим там нечего делать. Тем более со светом..., - и переключив внимание на собеседника потребовал, - Как дела? Только быстро!
Прослушав короткий отчет, - и произнеся что-то неразборчивое, он отключился. 

- Оказалось, была ещё одна группа, действующая независимо. Они только что явились к тебе в дом, надеясь видимо дождаться вашего возвращения. Сейчас ребята должны начать переговоры и одновременно они ищут возможность тихо проникнуть внутрь. Так что давай, показывай свои владения.

 Предупредив своих, Костя вслед за Аликом спустился в подземный переход. А спустя две или три минуты, вместе с Пиратом, послушно дожидавшимся хозяина в сарайчике, они уже были в подвальном этаже.
Через открытую лестницу сверху доносились негромкие мужские голоса. Прислушиваясь к разговору, Алик и Костя, несколько минут стояли не шевелясь.

- Трое, если они все вместе, - заключил Костя, - да и вряд ли их может быть больше. Если что, Пират подстрахует?

- Конечно! О чём речь!

 Алик ласково погладил неподвижно сидевшую овчарку, едва различимую в почти полной темноте, и что-то прошептал ей на ухо. Не издав в ответ ни звука Пират бросился к лестнице и исчез наверху.
Костя достал пистолет и снял его с предохранителя. Убедившись, что Алик последовал его примеру, он тоже направился к ступенькам, и через минуту оба уже были в прихожей, наблюдая за тремя силуэтами, хорошо различимыми на фоне широкого окна столовой.
Подав какой-то сигнал по телефону и шепнув что-то напарнику, Костя быстро вошёл в столовую. Одновременно Алик зажег в помещении яркий свет, потрясший незваных гостей не меньше, чем жёсткий, не допускающий неповиновения голос.

- Оружие на пол! Лицом к стене!..
Ещё через секунду в дом ворвались вооруженные люди, готовность которых действовать не вызвала сомнений у растерянных бандитов. Бойцы сразу вывели их во двор. Почти сразу к ним присоединился четвертый, бывший на втором этаже и теперь тихо стонавший прижимая к груди прокушенную Пиратом руку. Спустя несколько минут в доме и вокруг не осталось никаких видимых признаков произошедшего. Два автомобиля дружно отъехали от дома и стало совсем тихо.

- Вот паразиты, - воскликнул Алик разглядывая содержимое бара, - самый лучший вытащили!

- Ты не про этот? - Спросил Костя, протягивая с улыбкой бутылку коньяка с знакомой надписью на этикетке «Ахтамар», - Успокойся, она даже не открыта. Не успели наши борцы за денежные знаки отметить героический захват твоей крепости.

 Под укоризненным взглядом Пирата, глядевшего на друзей снизу вверх, Алик и Костя подняли бокалы со старым коньяком, аромат которого, казалось, проникал прямо в душу. Напряжение постепенно спадало, но на лице Кости сохранялось недовольное выражение, причина которого была непонятна Алику.

- Ты чего такой надутый? Что не так-то?

- А чему здесь радоваться? Уровень операции ниже удовлетворительного, что и будет завтра озвучено шефом. Теряем форму... Ну ты сам посуди: Тёмный ушёл, причём не торопясь и с ехидной улыбкой; а последнюю группу вообще прохлопали. Если бы не оставил на всякий случай людей у твоего дома, так бы и попал ты с семейством под их пушки.

- Ну, это ты слишком. Совсем что ли меня списал в школьные учителя?  - весело возразил Алик, и уже серьёзно добавил, - Спасибо тебе, брат, за всё! Давай, за нас, за Бага с Асланом и за всех наших.
Вспоминая годы совместной службы, временами возвращаясь к обсуждению личной жизни Кости, никак не решавшегося создать наконец семью, друзья просидели за столом до утра. Около шести Костя наконец прилег на диван, а два часа спустя уже привёл себя в порядок и выпив чашку кофе умчался на приехавшей за ним машине.

 Когда Алик, боявшийся разбудить Настю и девочек, наконец позвонил, трубку взяла Аня.

- Папа, а ты где? - спросил детский голосок, с трудом выдерживая вопросительную интонацию, - а мы уже дома!!! За окном тут же раздался весёлый смех, дверь хлопнула и в прихожую вкатился клубок хохочущих детских тел вперемежку со счастливым Пиратом. Следом вошла Настя с Ванечкой, усталая после бессонной ночи, но изо всех сил сохраняющая бодрый вид.
Лишь перецеловав всю команду, Алик заметил Бага, вошедшего следом и стоявшего теперь в сторонке у окна, и что-то рассматривавшего во дворе.

- Ну вот, теперь всё. Приключение счастливо завершилось и я, с вашего позволению, поеду к своей внучке. Думаю, она меня уже заждалась.

* * *
 Судебный процесс почему-то был закрытым и практически не освещался журналистами. Кого-то за что-то осудили и даже отправили на поселение. Страстная речь Алика в суде произвела впечатление лишь на некоторых присутствующих, особенно на одного из неудачливых похитителей Насти и детей. Мужчина в годах с пропитым лицом вдруг разрыдался да так и не успокоился до конца заседания. Следователь из Москвы, отличавшийся прекрасной спортивной фигурой и отменным вкусом в одежде, к большому удивлению Кости, оказался в роли свидетеля.

 Главным следствием происшествия Алик считал серьёзную кадровую встряску в крае. Появилось сразу несколько новых руководящих фамилий в сфере управления образованием, но содержательных перемен не случилось, за исключением того, что Алика и его команду оставили в покое. Но и это, как он считал, уже было не мало.

 А спустя несколько месяцев, в жаркие дня наступающего лета, наиболее активные участники проекта «Материнство» собрались в Краснодаре на свою первую конференцию. В основном прибыли серьёзные исследователи, подготовившие научные тексты и интересные фактические материалы. Были и представители общественности, прибывшие из разных мест, чтобы задать вопросы ученым и просто пообщаться с единомышленниками. Мероприятие почти полностью подготовили и провели Сергей и Бэлла и сегодня, в последний день, они выглядели как-то особенно тожественно.

 Среди тех, чей взгляд задерживался на этой красивой молодой паре оказалась одиноко сидевшая в за маленьким столиком у двери пожилая дама с подчеркнуто прямой спиной и гордо посаженной седовласой головой. Её удивительная осанка и красивое спокойное лицо тоже привлекли внимание Сергея и Бэллы, которые, обменявшись удивленными взглядами, подошли к новой участнице с бейджиком педагога из Майкопа.

- Дети красивые, - проговорила та без предисловия и не меняя внимательного и мягкого выражения лица.

- Ну что вы, матушка! Какие же мы дети! Мы уже большие! - улыбнулся ей Сергей. И Бэлла уже не только опытный педагог, но и ученый историк.

- Да, да. - Продолжала улыбаться и слегка кивать пожилая дама, - дети у вас будут красивые и умные, как вы. Я знаю. Только нужно не меньше трёх, - добавила пожилая дама и погрозила им пальцем.
Народ шумно занимал места, и Сергею с Бэллой, которая никак не могла справиться со смущением, вдруг залившем её лицо румянцем,  пришлось оставить странную собеседницу, чтобы помочь разместиться многочисленным участникам. А когда наступила тишина, место за столом у двери оказалось свободным и в зале пожилой дамы похоже тоже уже не было...

 На пленарном заседании выступал Алик, вернее Алексей Олегович Кротов. Произнеся слова приветствия, он сразу заговорил о будущем, о том будущем, которого заслуживают все дети и их родители.

- ...мы никого не зовем в бой за принципы, которые заложили в основу программы своей деятельности, поскольку не собираемся воевать. Мы не призываем никого под свои знамёна, которых у нас просто нет. Мы предлагаем лишь осознать главный смысл того долгого и трудного пути, который прошло человечество за многие тысячелетия, вырвавшись из мрака первобытной дикости и жестокости и дотянувшись до уровня человеческой, бескорыстной любви к ближнему. Мы просто призываем всех не поддаваться искушениями потребительского мира, а формировать истинные человеческие потребности. Это и есть то величайшее богатство, которое мы должны передать своим детям и внукам.

 Я понимаю, что жить, следуя тем представлениям о человеке, которые мы здесь обсуждали в предыдущие дни, сегодня не просто. Окружающий мир наполнен совершенно иными смыслами, большинство из которых подобно яду разрушают не только детское, но порой и взрослое сознание. Но эпоха всеобщей продажности, уже уходит в прошлое. Пришло время возрождения Человека и его мира — мира культуры.

 Что же касается проекта «Материнство», который послужил поводом нашей конференции, то он выполнил задачу первого этапа. Сформировалось сообщество людей, связанных не коммерческими или подобными интересами, но общим представлением о сущности и значении происхождения человека, повторяющегося в каждой индивидуальной истории, о чуде первой детской улыбки, о пространстве любви, в котором должен развиваться каждый человеческий ребенок и о многом другом, на чем держится сама человеческая культура.

 Наше представление о будущем, о следующих шагах в реализации проекта, связано с созданием такого места, где люди, объединенные общими человеческими ценностями смогут жить вместе, положив начало новому обществу и его новому устройству. И знайте, что для каждого из вас наш дом всегда будет открыт и готов стать вашим.
* * *
- Её не только никто не знает, но выяснилось, что её никто кроме нас даже не видел! - воскликнул Сергей, жалобно глядя на Алика и Настю, устроившихся рядышком на диване и с удовольствием поглядывающих на Ванечку, катавшего по ковру какую-то игрушку. Бэлла, сидевшая на краешке стула недалеко от окна, смотрела во двор и, кажется, не принимала участия в разговоре. Временами она тоже поглядывала на малыша и её раскаленные черные глаза словно излучали волны тепла, которые каждый раз касались Сергея, заставляя его оглядываться на девушку.

- Ну ладно. А ты Бэлла, ты как считаешь? Ты вообще согласна? - спросил Алик. Девушка вздрогнула и вскинув растерянный взгляд сначала на него, а затем на Настю, которая смотрела на свою молодую подругу почти с материнской нежностью, с трудом произнесла

- Я... конечно. Но я ведь не знаю...
Настя, которая внимательно выслушала рассказ Сергея и Бэллы о странной даме, чудесным образом возникшей в конференц-зале и так же бесследно пропавшей, вдруг решительно заговорила, обращаясь к мужу.

- Хватит тебе над девушкой издеваться! - и, не дав тому вставить ни слова, тут же продолжила, обращаясь уже к Сергею, - а ты, рыцарь, чего ждёшь? Вы как дети, честное слово,.. такие же замечательные.
И уже совсем тихо добавила:

- Ну, кто вам ещё нужен, или что нужно, чтобы сказать друг другу всё?! Или вы хотите, чтобы я объявила вслух о том, что Сергей давно влюблён в Бэллу, а Бэлла не мыслит себе жизни без Сергея? Но я же могу что-нибудь не так сказать. Вы уж пожалуйста сами. И желательно больше не откладывать. А то к вам не только Сатаней явиться, а кто-нибудь пострашнее!

 Подите пока в сад, поговорите и возвращайтесь в столовую. А я пока чай приготовлю. Пошли, Алик, поможешь мне. Или к девочкам наверх поднимись, что-то они там подозрительно затихли.

 Я думал, что рассказ Алика о пережитых ими странных и тревожных событиях закончится ожидаемым обсуждением проекта культурно-образовательного центра с участием его коллег и соратников. Вместо этого, и я и все, кто присутствовал при нашей беседе в маленьком помещении офиса, направились туда, где на огромным столе во дворе шахматного клуба уже томились в ожидании серьёзного мероприятия глиняные кувшины с сухим вином. Подозревая, что работа на сегодня закончилась, я с тревогой стал искать глазами неожиданно куда-то пропавшего Алика и вскоре обнаружил его в окружении молодых людей, что-то наперебой весело ему объяснявших.

 В этот момент меня подхватил под руку Баг, с которым я успел познакомиться ещё в первый день своего визита, и проводил к одному из небольших столов, накрытых отдельно. Все остальные тоже расселись и затихли, глядя на Алика, стоявшего рядом с Сергеем и Бэллой, расположившихся в компании своих сверстников из числа самых активных членов команды.

- Некоторые из присутствующих наверняка считают, что мы собрались здесь, за столами с хлебом и вином, для традиционного банкета по поводу окончания конференции. Но это не так. - Сказав это, оратор окинул взглядом присутствующих с загадочной улыбкой. - Во-первых, потому, что конференция не закончилась. Во-вторых, потому, что отмечать сегодня мы будем не окончание, а начало. Я бы даже сказал, рождение.
Два прошедших дня мы с вами активно обсуждали не только проблемы, связанные с материнством, отцовством и детством, но говорили о жизни нового сообщества, которое возникло благодаря усилиям наших замечательных коллег и авторов программы Сергея и Бэллы. Сообщество быстро растёт. Оно становится всё более и более деятельным. И судя по всему, пришло время начинать следующий этап программы, связанный с созданием его опорных жизненных точек.

 Алик сделал небольшую паузу и словно удовлетворившись абсолютной тишиной, царившей во дворе, продолжил громким и ставшим даже торжественным голосом.

- Первая такая точка, понимаемая нами как центр нового, расширяющегося культурно-образовательного пространства, должна возникнуть здесь. Её закономерным содержанием станет наша с вами деятельность, наша жизнь. Но главное, о чем я должен сейчас рассказать, относится к самому началу, к ядру нового общественного организма.

 Снова небольшая напряженная пауза. Признаюсь, я сам ждал с нетерпением, что же сейчас такого скажет руководитель, чтобы удовлетворить напряженное ожидание, царящее сейчас за столами.

- Истинное начало реальному сообществу положат три образуемые нашими коллегами и друзьями семьи. Они будут первыми, кто вместе со своими будущими детьми постараются выйти на тот путь к человечности, поиском и исследованием которого вслед за нашими предшественниками мы занимались последние годы.

 Первый бокал сегодня я предлагаю поднять за начало нашего нового общего жизненного этапа и за наш передовой отряд. Поднимитесь, пожалуйста, ребята.
 
 Сергей с Бэллой встали, держась за руки. Красивые и счастливые они вызвали бурю восторга, повторившуюся затем ещё дважды по поводу каждой пары.

 Я не припомню, пожалуй, ни одного подобного изобильного застолья, где все многочисленные присутствующие думали и часами говорили об одном и том же. Конференция действительно, как сказал Алик, не закончилась.
Часа через два, попрощавшись и с трудом отказавшись от машины и сопровождающих, я вышел на раскаленную необычно жарким солнцем улицу и направился в гостиницу. Нужно было отдохнуть перед завтрашним днём, который пройдёт в интересных и наверняка не лёгких разговорах с Аликом и его соратниками, твердо решившими начать строить комплекс культурно-образовательного центра.