Хроники швабских полков за апрель 1917 года

1 апреля
247-й резервный пехотный полк
Болезненней были потери, которые нам причиняла собственная артиллерия. Чаще взрывались в нашем окопе снаряды крупных калибров. Когда рано утром несколько мин попали в окоп 10-й роты, люди отошли с позиции. Французы видели это и пара храбрых парней устремились туда, чтобы занять остановленный окоп. Но их тут же одолели. Бой на ручных гранатах активизировал французскую артиллерию, и наблюдатель 5-й батареи нашего дивизиона увидел, как наполняются вражеские окопы. Он тут же направил туда огонь на поражение своей батареи, затем и тяжёлые батареи вступили в бой и какое-то время стоял адский грохот. Потери французов не были маленькими. 
К вечеру должны были предпринять попытку закрыть разрыв между 246-м и 247-м полками. Адъютант 3-го батальона, лейтенант Линзе, договорился о требуемом с соседним справа батальоном, а затем прошёл вперёд, чтобы командовать вылазкой. Но противник наблюдал чертовски зорко и сорвал вылазку огнём пулемётов и артиллерии. Лейтенант Линзе был ранен в плечо, правда, всё же не хотел сразу отменять вылазку, но должен был признать, что ожидаемые потери не соизмеримы с успехом. Исходя из этого, он предложил, чтобы оба полка вели друг к другу сапу, что потом и было выполнено.

2 апреля
180-й пехотный полк
В течение 1 апреля привычный огонь по площадям усилился до ранее недостижимой силы (в общем около 4000 снарядов, из них около 500 средних и тяжёлых калибров до 21 см), но атаки не последовало, а ночью осталось и вовсе поразительно тихо. Но в 4:55 утра внезапно начался сильнейший ураганный огонь всех калибров по всему фронту и в 5:05 показалась первая волна атакующих. Эта и обе последующих были остановлены сосредоточенным огнём артиллерии, передовых постов и пулемётов. В конечном счёте аванпостам пришлось отойти к полевым караулам и там долгое время с переменным успехом шла ожесточенная борьба.  Если бы враг мог атаковать лишь в лоб, то обеим храбрым ротам долгое время было бы возможно удерживать позиции, но ему, очевидно, удалось, не встретив особого сопротивления, продвинуться через Норёй и мимо Круазия во фланг и тыл защитникам Экуста, затем он показался на холме северо-восточней Экуста, сильно угрожая 10-й роте и создав большую опасность для 12-й роты в местности между дорогами Экуст – Бюлькур и Экуст – Куразий. Последствия тут же дали о себе знать. 1-й полевой караул 12-й роты под командой лейтенанта Мораша, который стоял на выезде к Круазию и удалён от 2-го полевого караула той же роты на юго-западном выезде минимум на километр, был атакован сперва в лоб, а потом в левый фланг, но отбил все атаки. Только когда между Бюлькуром и Круазием показались целые колонны противника, тут положение стало серьёзным, но несмотря на всё окружение смельчаки храбро защищались и еще в 6:30 оттуда доносился сильный шум перестрелки и взрывы ручных гранат, но потом там стало тихо, всякая связь перезана и вполне вероятно, что герои сражались за отечество до последней капли крови.
Теперь уж давно пора очистить Экуст, если не хочешь подвергнуться катастрофе, и с большой ловкостью и многими предосторожностями старший над обоими ротными командирами, лейтенант резерва Тойфель (12-я рота) велел отходить на ж/д насыпь, причём смогли взять с собой всех раненых. Там снова создали фронт, принятый подкреплениями 9-й и 11-й рот и очень мощно поддерживаемый окопавшимся на дороге взводом 5-й батареи резервного полка полевой артиллерии № 26, который до конца вёл через прицел и мушку до полного израсходования боеприпасов огонь по наседающим сильным английским резервам. Орудия были позже оттянуты назад пехотой. Т.к. насыпь было не удержать и роты страдали от сильного артиллерийского огня, к 11 часам их отвели на позицию Зигфрид. С тех пор прекратилось охранение форпостами и оба находящихся на линии Зигфрида батальона должны были проводить разведку силами трёх офицерских патрулей каждый, числом по 60 человек.

2 апреля (особая статья)
119-й резервный пехотный полк
31 марта 1-й б-н 119-го РПП сменил 2-й б-н 121-го РПП в Норёе и принял охранение позиции Зигфрида. 1 апреля прошло спокойно. Ничто не указывало на возобновление атак. Но после потери Ланьикура позиция значительно ухудшилась. 3-я и 4-я роты, которые стояли в Норёе, были опасно окружены на юге. Деревня остро вдавалась в английскую позицию как уголовной пилон. Поэтому атака была очень вероятна, но не казалась непосредственно предстоящей. Опасность грозила больше к югу отсюда, где выемки благо-приятствовали подкрадыванию и массированию противника. 2 апреля в 5:15 утра внезапно начался ураганный огонь по линии Экуст – Норёй, особенно тяжёлый на холме между деревнями. Спустя четверть часа началась атака, которая сперва была отбита фронтальным огневым боем, принеся атакующим большие потери убитыми и сильный урон пленными. Лейтенант резерва Айзенхард, который командовал в Норёе, доложил о благоприятном ходе боя. Атака казалась уже остановленной. Тут в 5:45 выступили новые стрелковые цепи. Немецкая артиллерия усилила заградительный огонь. Связь с линией огня прервалась. Вскоре после 6 часов зелёные сигнальные ракеты сообщили о бедствии пехоты и южнее Норёя. Враг всей мощью бросился вперед. 1-й батальон ещё удерживал всю свою позицию. Вдруг немецкая пехота устремилась назад из Экуст-Сен-Мэен. Там противнику удалось прорваться и теперь он, охватывая, напирал на юг. Положение 1-го б-на стало в высшей степени угрожаемым. Скоро англичане попёрли через холм северней Норёя. В деревне завязались дикие рукопашные схватки. Лейтенант резерва Штайнхильбер пал в рукопашной, лейтенант резерва Айзенхард получил пулю в голову. Гарнизон деревни защищался с ожесточённостью, но перевес раздавил его. Кто не был убит, попал в плен. Скоро англичане вышли из Норёя. С наблюдательных пунктов артиллерии наблюдали, как они продвигаются. В 6:30 утра Экуст и Норёй были потеряны.
От легкораненых, которые бежали назад, командир форпостов получил противоречивые сообщения. Поло-жение было ещё совсем неясным, когда обе деревни были уже потеряны. На ж/д насыпи 2-я рота под командой лейтенанта Кальвера преградила путь удару англичан, в ложбине восточней Норёя лейтенант Мальблан с остатками 1, 3 и 4-й рот остановил противника, но в своём уязвимом положении был сильно фланкирован пулемётами на юге, так что его позиция быстро стала непригодной для обороны. В 9:45 2-я рота после сильной артиллерийской подготовки перешла в атаку на холм северней Норёй, отбросила англичан и окопалась. В полдень атака пошла на убыль. Наступила тишина. Но 1-й батальон был разбит. Он потерял почти половину личного состава, 22 убитыми, 66 ранеными, 149 пропавшими без вести согласно вечернему докладу в полк. Несколько сотен англичан при первом штурме попали в руки 1-й и 3-й рот. Но при эвакуации в тыл взвод попал под огонь английского пулемёта, который бесцеремонно выкосил своих земляков. В тыл прибыли 89 пленных, из них 4 офицера. Уже вечером 2 апреля 1-й батальон был сменён и отведён в тыл, чтобы пополнить свои поредевшие роты. 14 дней форпосты сдерживали целую австралийскую дивизию и перемололи её в упорных боях.

3 апреля
475-й пехотный полк
Полк находился на левом фланге дивизии; соседом справа от него был 127-й полк, слева – прусская дивизия. Его участок был поделён на три подучастка, занятые каждый один батальоном. При этом каждая из трёх деревень с форпостами была занята одной ротой, две роты находились на собственно позиции, а ещё одна отдыхала в лесу. Хотя днём было невозможно пробраться к выдвинутым ротам, а они сами могли двигаться лишь с трудом, люди не хотели сменяться. Знак радости борьбы молодого полка! И впереди там им было нелегко. Врагу нельзя было доверять, берег реки Сей нужно было постоянно патрулировать, большая про-тяжённость каждого ротного участка требовала большого количества часовых  и наряду с этим надлежало вести прилежную работу по совершенствованию мало отвечающих новому боевому опыту позиций. Нужно было отрыть большое число опорных пунктов, заложить новые пулемётные гнёзда и протянуть заграждения. Строительство полевых дорог и узкоколеек тоже настоятельно требовалось, поскольку строительные материалы доставлялись издалека.
Ведение войны было не очень энергичным. Внимательно следили друг за другом, не задумал ли враг чего дурного; иногда толковали превратно и враг отвечал огневым налётом, но в основном оставляли в покое. Силы с обеих сторон были слишком заняты развитием позиций, чтобы иметь много желания и времени на бои. Разведка вражеских позиций создавала большие трудности из-за вышедшей из берегов Селле, так что по существу поручали наблюдение. К тому же везде и всюду сидели маленькие наблюдательные посты, передающие по телефону всё увиденное с возможно большей скоростью. Стоящие цели затем получали привет от артиллерии. В этом отношении мы были в некотором убытке перед французами. На ж/д линии Шато-Сален – Дельм, которая в нашем тылу на расстоянии примерно 6-8 км от противника использовалась полным ходом, между Кольтером и Эшеном была установлена стрелка, предназначенная для отведения хозяйственных поездов. По техническим причинам «военная развилка» была расположена на открытом вражескому наблюдению пункте. Хотя это место, как и вся идущая от Кольтера к стрелке дорога была укрыта экранами; сам по себе француз был очень любопытен и при хорошей видимости то и дело заглядывал своими аэростатами в наши перемещения. Заметив там движение, он тут же присылал туда железные гостинцы. Т.к. всё же подвоз материала главным образом происходил по ночам, то эти гостинцы были здесь чаще и досадней. На «военной развилке» полк  понёс первую потерю убитым.

5 апреля
26-й резервный полк полевой артиллерии
После потери аванпостов вся артиллерия находилась за линией Зигфрида, частью на выдвинутых позициях, частью уже на главном рубеже обороны у Андкура и Каньикура. Три артиллерийские группы (Адольф, Цезарь и Фридрих) прикрывали заградительным огнём участок дивизии от Бюлькура до Кеана.
Рокочущий грохот канонады Пасхальной битвы у Арраса находит гулкое эхо в сильном огне пушек у Бюль-кура, который в сочетании с оживленной деятельностью авиации не оставляет никаких сомнений в том, что англичане стремятся дополнить масштабную атаку на севере фланговым ударом местного значения на юге.  День за днём усиливался огонь у Бюлькура и достиг той силы, как в самые жаркие дни битвы на Сомме. Тут произошла внезапная смена 26-й резервной дивизии силами 27-й.

6 апреля
413-й пехотный полк
До 6 апреля по позиции полка вёлся в основном лёгкий артиллерийский огонь, в то время как вторая половина дня и вечер приносили энергичный обстрел. Прямо перед наступлением темноты стрельба усиливалась, миномёты, пулемёты и ружейные гранаты почти регулярно вмешивались в этот концерт, который мы называли вечерним благословением. Само собой, эти обстрелы не оставались без последствий, полк потерял тогда определенное число убитыми и ранеными (в т. ч. тогда погиб популярный в полку лейтенант Шаллер). Кроме того они причиняли большой ущерб позиции, так что находящиеся впереди роты больше не были в состоянии сами производить ремонт и вновь сформированный отряд пехотных сапёров под командой вице-фельдфебеля Мюллера напряжённой ночной работой должен был облегчить жизнь окопным ротам.

8 апреля
13-й полк полевой артиллерии
Вражеская атака витала в воздухе; приказы свыше подготавливали к ней. 6 апреля, на страстную пятницу, ослепительно ясным весенним днём, появились первые предвестники. Дальнобойные орудия планомерно обстреливали наши зенитные орудия и светосигнальные посты глубоко в тылу. Страстная суббота, пасмурный и туманный день, прошла спокойно – затишье перед бурей! И верно, в пасхальное воскресенье, когда погода чуть прояснилась, разразилась буря. Вражеская артиллерия всеми калибрами обстреливала позиции, населённые пункты и убежища, а также пути подхода; 6-я батарея вынуждена была сменить свои слишком близко расположенные к врагу квартиры. Битва разгорелась.

9 апреля
26-й полк полевой артиллерии
9.4. Светлый понедельник. Сумасшедший ураганный огонь, подходит всё ближе.
Огонь противника сперва вёлся перед батареей. Связь с наблюдательным пунктом прервана. Из тыла подходят пехотные поддержки; но из-за огня они не могут двигаться дальше. Вскоре по каждому показываю-щемуся чину батареи открывают пулемётный огонь.
Теперь дело внушает опасения. Секретные приказы и карты сжигаются. Всё приготовлено к очищению. Взрывать больше нечего, т.к. все орудия полностью уничтожены огнём противника.
Скоро появились первые англичане. Отдан приказ на отход. В каждую штольню покричали, затем пошли в тыл. - Едва нас видели англичане, как затрещали их пулеметы, которые они несли с собой на передовую линию. К тому же низколетящие самолёты. Мы бросались от воронки к воронке и укрывались как могли. Справа и слева от нас томми продвигались быстрее, так что нам стреляли во фланг. Дыхание угрожало сбиться, мы ведь тащили с собой раненых и важные инструменты, насколько это возможно. В итоге становимся совсем апатичными.

10 апреля
120-й пехотный полк
Чуть раньше, чем мы предполагали, 9 апреля началось ожидаемое наступление англичан на аррасском фронте. Тамошние значительные начальные достижения противника, естественно, при малом отдалении этого участка фронта имели последствием угрозу нашему участку. Особенно досадно было то, что направление вражеского наступления ведёт непосредственно на наш фланг и даже в тыл. Для 27-й дивизии это значило строго быть начеку, и даже если между атакованным фронтом и нашим лежали участки 2-3 дивизий и подтянутые резервы у Арраса сперва препятствуют дальнейшему вражескому продвижению. Но в любой момент расширение вражеского фронта наступления в направлении Камбрэ привести к лобовым атакам на дивизию или дальнейший захват территории к востоку от Арраса потребуют вмешательства дивизии на правом фланге. Тот факт, что перед окопами полка и его соседей – слева 220-й дивизии, справа 124-го полка – ещё 9 апреля едва был виден хоть один вражеский пехотинец, не говоря уже о вражеском окопе, сперва позволило нам считать опасность расширения отчасти неправдоподобной. 10 апреля, в 5:45 утра, после примерно часовой сильной артиллерийской подготовки у Бюлькура штурмовал английский батальон, который ночью незаметно сосредоточился в многочисленных ложбинах перед нашим фронтом. Т.к. нашим выдвинутым вперед часовым и патрулям пришлось под ураганным огнём отойти на лежащие за склоном окопы, ему удалось внезапно появиться перед нашим заграждением. Наш меткий и своевременно открытый артиллерийский огонь, так же как прицельный огонь пехоты и пулемётов тут же приведенного в боевую готовность гарнизона нанёс большие потери рядам атакующих англичан, которые, скоро увидев безнадёжность своего дела, быстро отступили. Семь англичан, которые большей частью ранеными остались лежать в заграждении, были взяты в плен; своими показаниями они предоставили нам важные сведения о вражеских намерениях и распределении войск. Новое оружие, так называемые газоминомёты, были здесь впервые применены противником, к сожалению, вызвав в полку, особенно в 1-м б-не, значительные потери мёртвыми и отравленными. Т.к. наши люди впервые столкнулись с этим оружием, большинство из них не знало, как правильно защититься от его опустошительного воздействия. Отражение собственно пеших атак стоило нам минимальных потерь.

11 апреля
124-й пехотный полк
11 апреля 1917 года в 2 часа ночи часовые услышали шум моторов. В сильном артиллерийском огне этот шум был едва различим. Но роты были приведены в боевую готовность, т.к. противник заметно взял под обстрел Бюлькур на участке 120-го и Рьенкур на нашем. В 4:30 утра часовые увидели англичан, работающих над проволочным заграждением, и встревожили роты. В 4:45 утра шум моторов стал громче и ближе, скоро было обнаружено несколько танков, подъезжающих к участку. За ними следовало 5 английских штурмовых волн, за которыми шли плотно сомкнутые отряды. В большом количестве появлялись низколетящие самолёты, подающие сигналы сиренами. Начался наш своевременно вызванный заградительный огонь, но слишком редкий для большого участка. Гарнизон окопа вскочил на бруствер, чтобы не быть беззащитно уничтоженным в окопе, стрелял и метал гранаты в толпу штурмующих. Пулемёты скашивали англичан ряда-ми, но их шеренги смыкались снова и снова и подбирались всё ближе к окопу. Каждый отстрелял по 70 патронов, затем началась рукопашная. 1-я рота на правом фланге была поначалу подавлена, 20 человек и расчёт тяжёлого пулемёта уничтожен, 40 человек ранено, остаток отошёл на вторую линию. Командир роты лейтенант резерва Мор организовал контрудар своего резервного взвода, но вскоре погиб во главе штурмовой группы от ручной гранаты. Сперва взвод имел успех и оттеснил англичан, но вскоре закончились ручные гранаты и враг использовал этот момент, чтобы отбросить его. В ложбине за позицией закрепился остаток 1-й роты и пытался задержать дальнейшее продвижение англичан. Удачливей в обороне были стоящие слева от неё 2-я и 3-я роты. Несмотря на атакующие их примерно семь рот и три танка, ползающих туда-сюда перед окопом, ротам удалось удержать свои позиции и отсечь место прорыва. Один танк въехал в заграждение и застрял там, напрасно пытаясь выбраться, подаваясь то вперёд, то назад. Наконец он остановился, но продолжил стрельбу. Миномёт и пулемёт, имеющий патроны со стальным сердечником,  взяли его под обстрел. Вскоре он был выведен из строя, пули прошили броню насквозь, миномёт дал четыре прямых попадания, убегающий экипаж был расстрелян. Против обоих других подучастков также наступало несколько танков.  Всё, что было вблизи, обстреляно; с шестью пулемётами на каждом танке англичане прочёсывали бруствер позиции и душили всякое сопротивление. 10-я и 11-я роты понесли здесь большие потери. Хотя миномёт попаданием в колёсный пояс вывел из строя один танк, обе роты не могли противостоять перевесу и были отброшены с 1-й и 2-й линий. 40 человек попали в плен. На самом дальнем левом участке 12-я рота и часть 11-й удержались против всех атак, пять отделений гренадерского полка решительно помогли здесь. В 8:30 англичане захватили 1-ю и 2-ю линии на С1, на С4 и 5 1-ю и части 2-й, откуда они по окопу Кальв продвинулись дальше до проволочного заграждения позиции прикрытия артиллерии. Несколько вражеских рот с большим количеством пулемётов закрепились на дороге Капелла, южнее Рьенкур – мельница Сансуси. 
2-й б-н 124-го полка ночью был выдвинут для шанцевых работ на позицию прикрытия артиллерии, при начале ураганного огня и по своей инициативе выслал вперед несколько взводов, которые усилили 2-ю линию и помогали преграждению прорывающегося врага. Подчиненная КТК 9-я рота двумя взводами в бою с ручными гранатами отогнала на 2-ю линию продвигающегося в окопе Кальв врага, когда из-за ложных слухов об окружении отошла на позицию прикрытия артиллерии. Положение было аховым, прежде всего роты, еще держащиеся впереди, могли быть отрезаны в случае возобновления атаки англичан. Нужно было быстро найти решение, и командир боевого отряда капитан резерва Шёлльманн дал следующий приказ: «Контрудар 5-й и 9-й рот по окопу Кальв, контрудар 7-й роты от позиции прикрытия артиллерии на мельницу Сансуси. Контрудар 6-й и 8-й рот от хода сообщений № 6. В 9 часов утра все ударные колонны одновременно атакуют». 9-я рота под командой лейтенанта резерва Шлоттербека снова быстро проложила себе дорогу в окопе Кальв и согнала врага на 2-й линии, заняла её до левого фланга гренадеров. Враг на мельнице был взят под действительный огонь с позиции прикрытия артиллерии, особенно пулемётный взвод лейтенанта  резерва Кимпфлера рвал здесь огромные дыры. Когда 7-я рота атаковала мельницу, прорвавшийся враг был окружён со всех сторон, поскольку 6-я и 8-я роты на правом фланге взяли 2-ю линию и ходы сообщения. В то время как окружённые англичане толпами уводились в Рьенкур, воодушевлённые успехом штурмовые команды атаковали дальше по чистому полю и овладели 1-й линией, поддержанные ударными группами, которые смяли передовую позицию ударами с обоих флангов, тут на левом фланге участвовали гренадеры. Потерянные на дороге Рьенкур - Норёй немецкие пулемёты были отбиты лейтенантом Шлоттербеком, были взяты с боя два стреляющих английских пулемёта. Ещё раз было захвачено в плен много англичан, взято трофеями 15 пулемётов Льюиса и два миномёта. При атаке на правом фланге особенно отличилась 4-я рота, которая включила в себя остатки 1-й. Штурмовые отряды унтер-офицеров Пфитценмайера, Бойерле и Шписса сламывали всякое сопротивление врага, особенно упорно оборонявшегося на С1. Унтер-офицер 4-й роты Штолль отнял у англичан 5 льюисов, установил и использовал их против врага. В 3 часа после полудня весь участок снова был в руках полка. Сотни мёртвых англичан лежали перед фронтом, особенно в местах прорыва и перед пулемётами на дороге Рьенкур – Норёй. Они красноречиво свидетельствовали о тяжести боя, 4 танка стояли перед позицией, лишённые боеспособности. Английская кавалерия, чьи сильные патрули сперва гарцевали вдоль проволочных заграждений и чьи сильные отряды держались дальше в тылу, бесполезную вещь снова отвели.
Так начальный неуспех превратился в блестящую победу. Все чины полка полностью доказали на деле свою старую репутацию и подали выдающиеся образцы храбрости и непоколебимой выдержки. Кроме нескольких сотен пленных добыча составляла два танка, семь тяжёлых пулемётов, сорок девять пулемётов Льюиса, два миномёта и много прочего имущества. 11 апреля принадлежит к торжественным дням полка.
Собственные потери были тяжелы: убито 144 человека, среди них лейтенанты резерва Нестле, Мор, Хауф, Вебер, Гайгер и фенрих Рикер, ранено 230 человек, в т. ч. лейтенанты резерва Бойтер, Штренгер, Блаттманн, Заутер и зауряд-офицер Шюце. Фенрихи Хепп, Хафнер и 60 человек пропали без вести. 

12 апреля
119-й пехотный полк
Предпринятые 12 апреля против наших соседей (31-й и 125-й полки) атаки при управляемом сигналами сирен вражеских лётчиков огне с применением газовых и дымовых снарядов не имели успеха. При этом направленный на наш участок огонь артиллерии достиг между 6 и 6:30 часами вечера кульминации и стоил нам при полном отсутствии достаточно прочных убежищ 20 убитых и 60 раненых; 2 пулемёта вышли из строя. Утешением для нас было то, что над Биашем сбили 6 вражеских самолётов.

13 апреля
49-й полк полевой артиллерии
Сразу 12 апреля позиция 4-й батареи была сильно потрёпана, когда незадолго до этого низколетящие самолёты установили её открытое расположение. После долгой паузы после первого обстрела, при котором одна штольня уже была разбита и трое засыпанных смогли освободиться, начался второй обстрел с прямым попаданием в орудийный окоп, который снова был занят обслугой. Вице-вахмистр Мундинг, унтер-офицер Ваннер, канонир Фейль и санитар Герстер были убиты, унтер-офицер Вайсс был ранен смертельно, а канонир Брайш - тяжело. Ещё двое канониров ранены легче. Три орудия были разбиты. 5-я и 6-я батареи в тот день тоже попали под сильный огонь, 1, 2 и 7-я – на следующий, из-за чего на 1-й батарее погибли канонир Вебер и замечательный фотограф Шпит, которому полк обязан многочисленными снимками на этих листах. Пути подхода и населённый пункты в районе артиллерийских позиций постоянно находились под огнём и передвижение по ним было чрезвычайно затруднено. Ездовой 2-й батареи Райнигер был таким образом тяжело ранен, а обе его лошади убиты.

14 апреля
65-й полк полевой артиллерии
С большими паузами раздавались выстрелы; но вилка становилась всё уже, попадания придвигались ближе. Как напрягались нервы, как они чувствовали и сравнивали свистящие снаряды! Земля дрожала, балки колебались; затем удар, как если бы земля провалилась, пронзительные крики, пламя и дым, осколки и обрывки. И скоро наперегонки выстрелы; горячие трещотки, коварные снаряды с замедлителем, удары миномётов через отмерянные промежутки времени, но каждый удар сам по себе символ слепого уничтожения, часами, днями в том же ритме. Орудия разбиты, укрытия смяты, разгромлены. В единственном оставшемся скорчились те, кто ещё жив. Когда прилетит снаряд, предназначенный тебе? Душа темна как во сне; она может постичь лишь одно: держаться как солдат, пока тебя позовёт атака или уложит снаряд.

15 апреля
123-й пехотный полк
Тяжёлое поражение, понесённое врагом 11 апреля, побудило его к усиленной деятельности артиллерии на участке дивизии и с тех пор он систематически поражал как передовые позиции, так и батареи. Удивляла только малая глубина вражеского артиллерийского огня на южном фланге аррасского фронта, так что даже деревня Каньикур, которая стояла даже не в 6 км от передовой, неделями не подвергалась обстрелам, хотя там кишели войска. Её пощадили и бомбометания, хотя активность авиации с началом крупных боёв этого года выросла до невиданных размеров. Немецкое лётное дело тогда находилось на высоте. Появились новые аппараты, которые со всей очевидностью превосходили противника, и в ясные дни можно было наблюдать десятки немецких побед в воздухе, какие позже ни числом, ни скоростью не были вновь достигнуты. Кроме наблюдения и управления огнём в круг задач постепенно вошла борьба с наземными целями и самолёты часами кружили низко над позициями, атакуя их огнём пулемётов и сбрасыванием бомб. Вечное жужжание над окопами было для войск очень досадным и беспокоящим, но осознание того, что справлялись даже с грозными танками, позволяло хладнокровно переносить  и эти домогательства, в будущее смотрели с уверенностью. Пехота противника между тем держалась пассивно и только после произведённого немецкой стороной ранним утром 15 апреля удара обеих дивизий слева от нас увидели оживлённое копание и в отдельных местах натягивание колючей проволоки. В остальном противник экономил силы своей пехоты и даже действий патрулей не чувствовалось.

17 апреля
121-й пехотный полк
Слава Богу, 13 апреля полк снова подтянули к остальным частям дивизии в окрестностях Витри и разместили  в названном пункте. По прибытии население как раз эвакуировалось, т.к. село уже находилось в зоне боевых действий. Скорбная картина! Женщины, дети, старики устало тащат своё добро, чтобы погрузить его на грузовики или предоставленные полком фургоны. Что из продуктов питания, белья и пр. не могли взять с собой, они продавали или раздавали солдатам. Стеная, люди прощались со своим ухоженным, полюбившимся владением. Никогда, пожалуй, жёсткость войны не ощущалась тяжелее, чем в такие моменты и всё же так должно быть, поскольку уже к полудню налетели первые вражеские эскадрильи и сбросили на село бомбы. Оно было битком набито солдатами и колоннами, тут и там были тяжёлые потери.
К вечеру полк благополучно объединился. 1-й и 2-й батальоны были приданы в поддержку 125-му полку и занимались сооружением новых тыловых позиций. Нужно было спешить с работой, т.к. англичане и в этом месте с полным проявлением силы устремились к Дуэ.

18 апреля
Ландштурм вперёд!
18 апреля батальон был передислоцирован в маасскую группу «Восток» и там как стационарная боевая единица включён в состав бригады, действующей на холме 344. У батальона есть основания быть довольным этим способом применения. Две из трёх рот были 20 дней на позиции, 10 дней в тылу на отдыхе в Этре. Другая рота стояла в безымянном ущелье и лесу Кор. Боевая активность на позже столь горячо оспариваемом холме 344 была незначительной. Стрелковые окопы, перед которыми находились выдвинутые охранения, были на 2-3 км отдалены от врага, который в общем вёл себя тихо, только один раз объявили повышенную готовность. Но ожидаемая атака не состоялась. На солдатском кладбище Этре лежат ополченцы из Ройтлингена; но в общем батальон понёс незначительные потери, хотя много страдал под артиллерийским огнём.

19 апреля
125-й пехотный полк
Безостановочной работой полка, до 16 апреля активно поддерживаемый батальон Фельтера (1-й б-н 121-го полка), до 18 апреля – 3-й ротой 29-й сапёрного б-на и с тех пор взводом 1-й роты 13-го сапёрного б-на, позиция полка на Скарпе мало-помалу развилась в настоящий оборонительный рубеж - название, которого она не заслуживала в день заступления туда батальона Бранда.
Яростный огонь вражеской артиллерии и многочисленные обстрелы газовыми снарядами приводили к многократным мелким изменениям более подробно набросанной системы окопов от передовой линии до 2-й позиции. Значительно другая картина этим не вызывалась.
Даже КТК был вынужден несколько раз менять командный пункт. Было чрезвычайно важно, чтобы он со своим штабом не подвергался постоянно обстрелам, т.к. на нём лежала большая ответственность, через него осуществлялась и пропадала связь с передовой.
Залетающие в Витри тяжёлые снаряды сделали целесообразным, хоть и временно, несмотря на плохую погоду, сменить плохие квартиры на еще худшие биваки.
К сожалению, в Витри жертвой одного из прямых попаданий пал штабс-врач ландвера доктор Шефер, который замещал откомандированного в Берлин на газовые курсы полкового врача Леви. Военный фельд-шер Лангхоф был ранен.
Полковой штаб был очень быстро выбит огнём из Биаш-Юг; эта группа домов слишком заманчиво выделя-лась на местности для вражеской артиллерии. Но куда нам переселиться? Дельное предложение было дорогим. Но наши розыскные усилия не остались безуспешными. На дороге Биаш – Сайи рядом с богатым рыбой прудом южнее Биаша стоял пустой мебельный фургон. На нём была видная издалека надпись «Виктор Франсуа Лилль». Резко и неприятно здесь предстоящий переезд был сорван, очевидно, снарядами земляков. Скоро были принесены три койки, стол и печь, через полчаса перетащили телефонный аппарат из Биаша в фургон – и «беседка» была готова. Командный пункт, совсем иной чем в Рокиньи, но опять странный. Он оказался весьма практичным.

20 апреля
121-й пехотный полк
18 апреля полк получил участок слева от 125-го полка, прямо напротив башнеподобно возвышающегося Монши, сменив 18-й баварский полк. Роты стояли в плохих окопах, просматриваемых лётчиками, под обстрелами артиллерии, без штолен и заграждений, каждый час ожидая неприятельской атаки. Командиры и солдаты соперничали в работе, сооружая пригодную для обороны позицию. Под руководством и с помощью строительной роты материалы (проволока, штольный лес и т.п.) из Амблена были с трудом и опасностями доставлены на поле боя. Прилежно помогала 5-я рота 13-го сапёрного батальона в опутывании проволокой многих участков леса. На северном берегу Скарпы бои снова шли полным ходом. Противник прорывался тут и там. Пленные сообщали, что на южном берегу тоже будет атака. В этом не было сомнений; сообщения авиации подтверждали чудовищное усиление вражеской артиллерии за высотами Монши.

21 апреля
125-й пехотный полк
После того как мы 11-го и 12-го стальным фронтом противопоставили «до сюда и не дальше», дальнейшие атаки, к которым мы всякий миг оставались готовы, не последовали. Очевидно, англичане хотели перейти в новое наступление только после основательной подготовки. Это явствовало из их поведения 20 и 21 апреля.
С 7:30 утра 20 апреля они обстреливали Плев и тыловой район снарядами лёгких и средних калибров, с 5:45 утра до 7 часов вечера – 15-сантиметровыми нашу передовую. Попутно они в полдень держали под энергичным артиллерийским огнём всю тыловую местность до Биаша и Витри. 21-го стрельба имела продолжение. На сей раз досталось строящимся укреплениям у Плева, затем 2-й линии включая стоящую поблизости артиллерию.
Усиливавшийся с 16 апреля артобстрел во второй половине дня 21-го стал особенно сильным, под огнём были все линии и Плев. Линия Плев, называемая англичанами по захваченной карте гранатной линией, пострадала особенно сильно. Правый полковой участок с часа до трёх после полудни подвергся обстрелу лёгкими миномётами.

22 апреля
119-й полк ландвера
В многочисленных рейдах была замечена цепь французских часовых на дороге Молькенрайн; новые аэро-фотоснимки показывали ту же картину хорошо укреплённой французской позиции в этом месте, с пулемет-ными гнёздами и миномётными площадками. 22 апреля 1-му батальону была поставлена задача перепроверить их и при этом захватить пленных. Уже идущие к концу битвы на Скарпе и Эне, в которых Нивель и Хейг пытались разрушить немецкий фронт, срочно требовали сведений о состоянии войск противника. Кодовое слово для операции было «Дума». Два отряда численностью по 3 унтер-офицера и 25 солдат каждый под командой многоопытных благодаря курсу штурмовиков в Ольвайлере лейтенанта Шмида и вице-фельдфебеля (кандидата в офицеры) Кинхёфера из 2-й роты должны были ворваться на вражескую позицию северней и южней дороги Молькенрайн. В Ольвайлере отряды были подготовлены для своей задачи.
Вечером особого дня в 7:12 наши миномёты и артиллерия открыли отвлекающий огонь по позициям у Сен-Антони, в 7:15 начался отсекающий и действительный огонь по месту прорыва, который миномёты полка и миномётной роты № 326 вели по вражеским заграждениям и убежищам. Трещали пулемёты, посылая врагу очереди непрямой наводкой, гранатомёты и револьверные пушки присоединились к обстрелу. С 7:20 миномётный огонь направлял наш лётчик. До 8:45 мины и снаряды накрывали вражескую позицию, затем штурмовые группы покинули свои укрытия на 1-й линии. Им пришлось туго. С 7:45 вражеской артиллерии начала обстрел позиции Уффхольц, с 8:20 он вёлся по исходной позиции патруля, направляемый двумя французскими лётчиками, появившимися за две минуты до того. У французов взлетали красные и зелёные ракеты, сперва в 200 метрах южнее дороги Молькенрайн, затем на ней самой. Французы своевременно угадали намерения? Оба патруля обнаружили позицию покинутой. Проволочные заграждения разрушены, засеки сметены, убежища в основном расплющены. Их деревянные перекрытия не выдержали огня миномётов, бетонный блок за 2-й линией опрокинут. Но нигде нет французов. С лежащих дальше линий открыли пулемётный и гранатомётный огонь, ранено несколько человек. Лейтенант Шмид продвинулся дальше своей заявленной цели, но напрасно, нигде не видать француза. Они своевременно исчезли? Позиция производила впечатление заброшенной, складывалось ощущение, что убежища больше не обитаемы. Судя по всему, французы перенесли свои блиндажи дальше в тыл, а отдельных часовых расставляли оттуда. Прискорбное открытие для храбрецов. Не оставалось выбора, отведённое время истекло, свист зовёт к отходу. Но один не возвращается; отсутствует храбрый унтер-офицер Кландт. Он с парой солдат прикрывал с севера удар по вражеским линиям. Тут по его группе ударил пулемётный огонь с тыловых линий, один был тяжело ранен. Кландт позаботился, чтобы тот был приволочён назад своим соседом. Он поспешил к своему отряду, но те больше не видели и не слышали его. По пути назад им пришлось уклониться от огня вражеского пулемёта и только в окопе они заметили, что превосходно зарекомендовавший себя в столь многих рейдах Кландт отсутствует. Лейтенант Шмид тут же с новым патрулём рванул в предполье, но все усилия были напрасны. Самоотверженное презирающее смерть поведение всех участников с их решительными командирами в этот раз не привело к успеху и столько храбрые действия были охотно признаны всеми начальниками.

23 апреля
125-й пехотный полк
В ночь с 22 на 23 апреля приказали провести вылазку усиленного патруля, затем на правом фланге полка выдвинут сильный кордон с задачей окопаться там, чтобы оставаться там и в течение дня и мочь просматривать ложбину. 23-го в 5:15 утра эти отряды прикрытия заметили вражеские движения в ложбине.
Уже до того опасность была очень велика, как говорили наши люди. Огонь на поражение, ураганный огонь, огненный вихрь, который был в новинку даже ветеранам Соммы. Наша позиция постепенно исчезала, лишь несоединённые ямы укрывали храбрых защитников. Англичане верили, что легко справятся.
День большого боя начался!
В 5:45 утра первые сильные волны пехоты хлынули на нашу позицию, но были тепло приняты. Жнец Смерть уложил густые снопы трупов перед нашими линиями. Кто остался, побежал назад в свой окоп. Каждый, кто помогал, чтобы тонкая линия не порвалась, кто вёл наблюдение под огнём, кто в подходящий момент нашёл решение для выстрела, кто спокойно стрелял, даже когда вражеский штык был уже близко, заслуживает отдельного воспевания. Но «кто считает народы, знает имена»?
Перед нашим левым флангом несколько мгновений внушало опасения. Так как англичанам удалось прита-щить на позицию в 30 м перед нашей 2-й линией два пулемёта, которые могли фланкировать наш окоп, к тому же штурмовая колонна пыталась продвинуться по старому окопу, ведущему от Монши к нашему левому флангу, очевидно с намерением опрокинуть нас ударом слева. Лейтенант резерва Пфлюгер распознал угрозу, он сам зачистил окоп ручными гранатами, а командир флангового взвода унтер-офицер Фаузер из Дагерсхайма, оберамт Бёблинген, велел взять пулемёты под сосредоточенный огонь и с парой людей бросился на них, прежде чем они смогли открыть огонь. Оба пулемёта и уцелевшая обслуга в наших руках. Фаузер вернулся вице-фельдфебелем. Враг отступает. Подошедшие тем временем ротные резервы наносят удар вслед и причиняют тяжёлые потери – с оставленными ими двенадцатью пулемётами Льюиса.
Один из долго державшихся перед 4-й ротой гарнизонов воронки от снаряда лейтенант резерва Гнедиг захватил в плен тем, что наседал на них с взведённым сигнальным пистолетом. Испуганный этим ужасным калибром, гарнизон из семи человек сдался.
Атаку сопровождали два плюющихся огнём танка. Эти тогда ещё очень неуклюжие в движениях чудовища были очень быстро выведены из строя артиллерией. Первый натиск был полностью отбит.
При этом ведением заградительного огня прекрасно зарекомендовали себя и миномёты, в частности потому, что послали наблюдателями на передний край настоящего мужика. Едва он прибыл на передок, линия была оборвана, но он спокойно подавал условные знаки, направляя огонь в нужное место. А когда первая опасность миновала, он спокойно починил свой провод в тыл под сильным артогнём для нового приёма врага. Оно того стоило. Храбрецом был унтер-офицер Форшнер из Болля под Гёппингеном.
На участке соседней дивизии северней Скарпы врагу, кажется, повезло больше, поскольку рано утром 1-й батальон был обстрелян пулемётами из Рё. Поэтому стоящая в ложбине 6-й рота получила задачу защитить правый фланг полка и поддержать вероятные контратаки на соседнем участке. Для этой цели 6-й роте был придан пулемёт из стоящих в резерве у КТК.
Чтобы после первого приступа знать, где противник собирается ко второму, мушкетер Хертнек из Вайхингена на Филдерне с одним товарищем пополз вперёд по старой сапе. Стоп, вон поджидает пара коричневых парней. Но они мертвы. Значит дальше. Они должны ползти, пулемет прочёсывает местность. Вдруг в углу шевельнулась рука с пистолетом. Хертнек, быстро сообразив, схватил за горло, краткая борьба и подполковник был пленен. Наградой был Железный крест.
Между тем лихорадочно работали над улучшением позиции, засыпанные пулемёты были выкопаны, патроны и гранаты пополнены.
Снова начался сумасшедший вражеский артогонь.  Мы знали, что стрельба английской артиллерии придаёт новым атакующим мужества для наступления.
С 8:15 до 9:30 утра с большими паузами несколько густых стрелковых цепей пришли в движение от холмов Монши к ложбине перед участком полка. Наша артиллерия тут же взяла их под опустошительный огонь, они отошли назад.
В 9:15 утра к нам подошли колонны и вдоль долины Скарпы. Но и этих артиллерийский привет и град пуль наших пулеметов вынудил к скорейшему возвращению.
В 10:30 вражеская артиллерия немного ослабила огонь. Английские колоны санитаров-носильщиков подбирали раненых, санитарные автомобили заезжали далеко вперёд.
С 11:45 утра вражеские снаряды снова рвались по всему нашему участку, а с 5:30 после полудни враг начал всеми силами своей артиллерии вести ураганный огонь по передней линии. Больше ни один снаряд не улетал в тыл. Снова атакующие эшелоны покатились с холмов к ложбине. Благодаря превосходно показавшей свою эффективность светосигнальной связи капитан Хуг мог всякий раз запросить необходимый артогонь. Наша прекрасная артиллерия не оставляла нас на произвол судьбы в окопе. Доверие пехоты к братскому роду оружия росло, т.к. отправляемые в тыл пожелания пехоты практически моментально воплощались в жизнь. Эта очевидная поддержка придавала сил героям в окопах, он решительны, даже в эти тяжёлые часы не сдавать ничего из того, что они столь мужественно обороняли с раннего утра.
Но в этот раз врагу удалось провести некоторое число людей из своих ужасных толп в ложбину перед нашей позицией, где они разворачивались для дальнейшего наступления.
Бой артиллерии между тем продолжал бушевать ещё два часа, наши окопы казались англичанам ещё недостаточно разгромленными.
В 7 часов вечера 1-я и 4-я роты доложили, что они почти засыпаны. Поэтому 5-я рота с пулемётным взводом была выдвинута вперёд, чтобы заполнить возникшую брешь.
Наконец в 7:30 вечера противник счёл нас уничтоженными и вылез из ложбины. Волна за волной шли вплотную за огнём их артиллерии. Капитан Хуг сигнальными ракетами и светограммами вызывает поддержку наших пушек. Они и в этот раз не подвели. Наши люди выкопались из засыпанных ям, собрали на развалинах позиции последние гранаты и встретили врага меткими бросками, кроме того трещали немногие уцелевшие пулемёты и захваченные утром льюисы. Храбрым судьба помогает! Эта атака тоже была полностью отражена.
Когда враг отступал, его между прочих преследовал запасной резервист Далакер из Оберрота, оберамт Гайльдорф. Перед проволочным заграждением он обнаружил двух англичан, спрятавшихся в воронке. Он недвусмысленно пригласил их пройти в наш окоп и после этого инцидента продолжил путь. Его интересовала ложбина и правда, он видит, как там опять собираются остатки противника, сверкают штыки. Но он обнаружен. Одна пуля раздробила его ружьё, осколки гранаты ранят его в лицо. Но он знает достаточно и ползёт назад, подобрав по дороге льюис. По его донесению ложбина была сильно обстреляна. Свой ЖК он честно заслужил.
Ещё раз попытал счастья упорный противник. В этот раз, прижимая нас огнём пулеметов, он под покровом темноты подобрался до 5 метров перед нашей позицией. Ни одному англичанину не удалось ворваться в наш окоп.
Большой бой 23 апреля окончился полной победой. Хотя он нанёс нам ощутимые раны, но гордое сознание превосходства над врагом заставляло нас высоко держать голову.

24 апреля
413-й пехотный полк
23 апреля в 12:15 дня последовал лёгкий подрыв воронки «Гера», без ущерба для окопов. Назавтра весь день позиции поддержки у дюны Канал и Каштановый лесок лежали под сильным вражеским огнём на пора-жение. Повреждения были чрезвычайно велики, убежища рот, складские землянки и пути сообщений были разрушены, из-за чего понесены сравнительно большие потери. 3 офицера и 30 солдат были большей ча-стью тяжело ранены, 2 унтер-офицера и 2 солдата убиты.

25 апреля
13-й сапёрный батальон
Как уже упоминалось, у английской артиллерии постоянно имела место высокая активность. Из-за этого рота 23 апреля потеряла сапёра Пфитцера, который умер от ран, а 25 апреля в пункте «Кале» 10 убитыми (унтер-офицер Файст, Бош, ефрейтор Блюменшток, Ойген Финк, сапёры Фукс, Вебер, Курц, Лорманн, Штоц, Циглер) и трёх ранеными.
Миномётные площадки тоже были повреждены и разрушены артиллерийским огнём, из-за чего требовалось много восстановительных работ; также рота была привлечена к ремонту разбитых дорог. Для защиты от танков неоднократно делались попытки применения лёгких миномётов.

26 апреля
49-й полк полевой артиллерии
В то время как противник в последние дни апреля на участке соседней справа дивизии по-разному предпринимал крупные наступления, причём наши батареи, особенно из группы А, ежедневно вели сильный поддерживающий огонь перед долиной ручья Сенсе, он своей артиллерией, которая была богато снабжена тяжёлыми калибрами, готовил атаку на участке дивизии, постоянно держа наш передний край под огнём и особенно обрабатывал тяжёлыми калибрами Рьенкур, а район артиллерии – сильно, систематически газовыми снарядами. Оживленный и неприятный огонь наших батарей дал ему возможность с помощью своей превосходной воздушной службы обнаружить и обстрелять их. В конце апреля и начале мая батареи удовлетворяли чрезвычайно тяжёлым требованиям, в первый отрезок времени особенно 4, 5, 6 и 7-я. Огромный расход боеприпасов, который колебался от 1500 до 2000 выстрелов на батарею в день, свидетельствует об этом. Также следует помнить, что эта высокая огневая активность довольно часто велась на глазах у вражеских лётчиков и под сильным обстрелом. То, что нашим батареям против таких низколетящих самолётов были приданы стрелки с автоматическими винтовками, беду не устраняло. Среди отстрелянных снарядов было много газовых, зелёный крест, которые нужно было применять осторожно, с оглядкой на нашу пехоту, и которые в основном расстреливались по группам вражеских батарей. С 25-го по 28-е особенно пострадали позиции 6-й и 7-й батарей, так что на 7-й были убиты два человека – ефрейторы Шено-Репон и Нудинг, трое тяжело ранены, а командир батареи капитан резерва Пфайффер ранен так тяжело, что умер через несколько дней, в то время как на 6-й сержант Гайссельхард, ефрейтор Шлямп и канонир Эберле погибли, командир батареи обер-лейтенант резерва Шерер был легко ранен и четыре человека отравились оксид-газом. Несколько орудий и орудийных окопов и штолен были повреждены и засыпаны. Восстановление этого ущерба наряду со всё большей активностью по ночам не оставляло батареям времени на отдых. Кроме того ночами пополнялись боеприпасы и убирался укупорочный материал. Большие английские атаки почти регулярно начинались на рассвете или прямо перед ним, так что к этому времени на батареях царила повышенная активность ведения заградительного огня.

27 апреля
119-й пехотный полк
В ночь на 27-е 5, 6 и 7-я роты 2-го б-на сменили на переднем краю на границе 121-го и 125-го полков части этого полка. Штаб и 8-я рота стояли на отсечке Плев. Предпринятая вечером 27-го в 10:01 атака 121-го полка и нашего 2-го б-на после беспокоящего огня артиллерии атака для захвата старой 1-й линии из-за сильного ружейно-пулемётного и артиллерийского огня противника не полностью привела к успеху; враг казался совсем неколебимым. При этом погиб храбрый лейтенант Линк; лейтенант резерва Шенкель был тяжело ранен и 5 мая 1917 года умер смертью героя от последствий ранения. С ними полк потерял дельных неустрашимых офицеров и дорогих товарищей.
8-я рота, чей храбрый командир лейтенант резерва Манц тоже был ранен, подошла вплотную к вражескому окопу. Ударные группы 5-й роты ворвались там в окоп с севера, но наткнулись на жесточайшее сопротив-ление. 

28 апреля
119-й пехотный полк
При повторённой ранним утром 28-го атаке вслед за 121-м во вражеский окоп ворвалась и 7-я рота. Но ударные группы 5-й роты 119-го тщетно пытались ударить во фланг по занятому большими силами вражескому окопу. Лейтенант резерва Нубер был ранен.
Внезапно в 5:20 начался сильный артогонь по нашей передней линии, особенно у 125-го. Вскоре после этого англичане атаковали этот участок. Однако противник попал под огонь фланговый огонь 5-й и 2-й пулемётной рот и понёс большие потери. Другие подразделения нашего полка были приведены в боевую готовность и частично выдвинуты вперёд.
В 6:15 утра 3-я и 4-я роты наряду с 1-й пулемётной по приказу бригады были выдвинуты к отсечке Плев в распоряжение 125-го полка. Роты проскочили сквозь заградительный огонь. Вражеские самолёты при этом подавали сигналы ракетами и сиренами, обстреливали из пулемётов продвигающихся гренадеров; при этом погиб бесстрашный командир 4-й роты лейтенант резерва Карл Шварц.
К 7:30 утра собирающиеся в 500 метрах северо-восточней лесочка у Монши англичане были взяты под эффективный огонь 7-й и 2-й пулемётной ротой и кажущаяся подготовка к атаке сорвалась. Около 10 часов утра гибнет от выстрела в голову храбрый молодой командир 7-й роты лейтенант резерва Хоффманн, а обер-лейтенант резерва Юнкер, осмотрительный и храбрый командир 2-й пулемётной роты, был ранен.
На отсечке Плев враг особенно домогался; но ограничилось артобстрелом, пехота врага больше не проявляет агрессию. Наш 2-й б-н всё-таки жаждал отдыха, и пришедший вечером приказ о смене 26-й дивизии 9-й резервной был встречен очень тепло; для отдельных подразделений полка она началась уже в полночь силами 395-го полка. Остаток был на очереди 29-го.

29 апреля
Ульмские гренадеры на Западном фронте
Местность была очень волниста. От дороги Эндекур – Каньикур она опускалась к переднему краю, достигая низшей точки у КТК, а затем снова поднималась, чтобы у Бюлькура и примыкающих частей позиции достичь гребня довольно широкой гряды. Если враг сможет там закрепиться, ему было бы открыто наблюдение глубоко в тыл, а владение Бюлькуром решало судьбу этого участка фронта, поэтому там неделями был очаг вражеского артиллерийско-миномётного огня. Позиция, занятая боевым батальоном, была из-за этого сильно потрёпана и частично уже имела ямообразный характер; от стен окопов мало чего осталось. Участок Б4 (4 ротных участка были разделены справа налево) уже являл собой настоящую линию воронок, с какими полк свёл знакомство в августовских и ноябрьских боях на Сомме, а некогда хорошее заграждение состояло лишь из запутанного клубка проволоки, в котором снаряды проделали широкие бреши. Перед Б4 оно по большей части повреждено и больше не давало надёжного прикрытия.
Но самое важное на позиции было в порядке и благодаря работе 26-й резервной дивизии это были просторные полностью бомбостойкие убежища в достаточном количестве, так что на переднем краю были размещены две трети боевого батальона. В самом Бюлькуре была едва намеченная позиция, но из-за продолжающегося огня не отрытая. Здесь тоже вся оборона стояла на передовой линии; будь она потеряна, Бюлькур тоже падёт, в нём ни катакомбы, ни погреба не давали укрытия от снарядов тяжёлых калибров. В свою очередь северней Бюлькура и восточней него за участками Б3 и Б4 шла 2-я линия, в чьих штольнях размещался остаток боевого батальона; одна, носящая имя Казарма, вполне могла вместить около 80 человек. Из пулемётов боевой пулроты 4 стояли на передовой, 4 – на второй линии, один – у КТК; пулрота поддержки имела в полной готовности по два пулемёта на позиции прикрытия артиллерии, у БТК, у опорного пункта южнее Эндекура и у командного пункта полка. Миномёты и мушкетная рота, которая имела на вооружении обслуживаемые двумя бойцами скорострельные винтовки, были приданы боевому батальону, который с момента приёма позиции ежедневно выдерживал тяжелейший огонь всех калибров. Так вся боевая зона постепенно превращалась в однообразную коричневую массу, в которой сохранились в полном порядке только убежища как спасительные острова. Бюлькур, ложбина к Эндкуру, он сам и Рьенкур тоже подвергались возрастающему обстрелу и перед позицией 124-го, который стоял перед Рьенкуром, тяжёлый огонь вообще не хотел отступить. В конце апреля началась нежданная активность авиации, также как планомерное разрушение позиций наших батарей, из которых особенно большие потери в живой силе и технике понесли стоявшие в Эндкуре. Всё это указывало на предстоящие события; тем временем в последней трети апреля мощные удары на нашем правом фланге снова разгорелись с большей силой. Зорко высматривали часовые в предполье на флангах битвы, в то время как масса пехоты сидела в штольнях и несмотря на мины и гранаты сохраняли свои силы и свежесть.

30 апреля
121-й резервный пехотный полк
Время в Сен-Кантене было очень интересным, особенно для тех, кто имел возможность выйти в город. Линия Зигфрида окружала его с трёх сторон и лежала близко от города. Сам город с начала марта был очищен от населения и полностью пуст. Хотя всё пригодное имущество, включая мебель, было вывезено, в домах еще находилось много чего. Так, на рыночной площади был универмаг, от подвала до четвёртого этажа забитый стеклянной и фарфоровой посудой; там можно было дёшево «купить» сколько угодно, кухни и казино пополняли из него свои средства. В одной извозничьей ещё стояли повозки, нашедшие новых хозяев в лице начальников обоза. Находчивые обнаруживали спрятанные в домах и погребах предметы - платье, бельё, продовольствие и вино. Одна пулемётная рота полка нашла несколько закопанных на фабричном дворе вагонов автомобильных шин. Город день и ночь лежал под французским и английским артогнем; ежедневно горело в нескольких местах, один квартал за другим становился жертвой войны. Почему же не спасти то, что можно спасти, прежде чем его засыплет мусором или оно сгорит?
В то время как в городе рвались снаряды, а над домами хлопали шрапнели, однажды по улицам предместья Иль двинулся торжественное свадебное шествие, мужчины во фраках и цилиндрах, ведущие под руки мощно выглядящих дам в светлых платьях. Это были солдаты одного из батальонов поддержки, которые несмотря на артогонь позволяли себе шутки. Кто добрался до центра города, мог осмотреть знаменитый собор. Он уже тогда выглядел прискорбно, а позже пострадал сильнее. Все произведения искусства были тщательно упакованы и доставлены в безопасное место, само здание почти каждый день получало пару попаданий и обнаруживало сильные повреждения. Внутренняя часть церкви завалена обрушившимися камнями и являла картину разрушения. Рядом с церковью раньше был памятник известному художнику Ла Туру. Бронзовая фигура была убрана, но на беломраморном пьедестале стояла большое чучело собаки. Кто знает, кто посодействовал этой собаке оказаться на столь почётном месте!
Выше уже упоминали, что позиция полка частично шла за откосом. Поэтому всякое наземное наблюдение было затруднено. Чтобы устранить эти выступы, позиция должна быть повторно захвачена.  Чтобы избежать  атаки, полк пытался рытьём нового окопа выдвинуть позицию вперёд. Утомительной работой, которая, к сожалению, стоила нескольких потерь, за пять-шесть ночей удалось отрыть новый окоп. Через это позиция стала выгодней, но цель не была достигнута полностью. Поэтому разрабатывались и готовились крупные операции.

За помощь в переводе благодарю Станислава Кельнера