Хроники швабских полков за февраль 1917 года

1 февраля
Санитарное дело во время мировой войны 1914-18
Для возможного поддержания уровня здоровья и во избежание эпидемий корпусным и дивизионным врачами были проведены масштабные санитарные мероприятия. Прежде всего нужно добиться, чтобы и сражаю-щиеся на передовых линиях, и работающие войска получали горячее питание, а укрытия отапливались маленькими, легко переносимыми т.н. окопными печками, на которых также можно подогревать пищу. В погребах и катакомбах Ле Мениль и Рокиньи были созданы чайные и кофейные кухни, горячие напитки с ромом по ночам приносили на передовые. Квартиры отдыхающих в населенных пунктах батальонов с их прискорбными грязью и запущенностью были очищены, на месте разрушенных домов, где поначалу солдаты лежали на холодных, продуваемых сквозняками полах или в гнилых погребах без соломы и стружки, были построены бараки и оборудованы комнаты обогрева, купальни и дезинсекционные пункты, постирочные с сушилками, бараки для амбулаторных больных с отапливаемыми залами ожидания (для 100-150 человек на полк), спецбараки для кишечных больных, диетические кухни, читальни и писальни, возведены уборные и санузлы, дезинфекция всех отходов строжайше проведена – всё под врачебным надзором и контролем. Также водоснабжение (родники, водопроводы) было сооружено и улучшено техническими работами (мастера из солдат под руководством технически обученных офицеров), как это известно с 1915 г. по Аргоннам. Затем в тыловых районах среди французского населения было проведено защитное прививание против тифа.
Благодаря этим мерам, при которых врачи, командиры и техники действовали сообща, удалось пред-отвратить эпидемии. Но прежде всего блестящей выносливости наших даже после величайших лишений быстро восстанавливающихся храбрых войск и их твёрдой воле продержаться мы обязаны тем, что даже при этом втором введении в битву на Сомме вюртембергские дивизии почти без отдыха всюду удержали свои позиции. 

2 февраля
Ландштурм вперёд!
Батальон лежал на т.н. позиции Ваумен на озере Бланкарт; его правый фланг достигал кладбища Диксмёйде. «Здесь куда интересней, чем в Тильте», писал тогда командир, барон фон Гайзберг-Хельфенберг, домой. «Перед нашим участком расстилается километровая акватория, где никто ни туда, ни сюда пройти не может. Мы уже хорошо прижились в окопе и находим его много лучше чем прежняя сторожевая служба и вечные учения. Населения не осталось, только кошки, да и то мало. Артиллерия с обеих сторон довольно активна, но к этому привыкли. Всегда что-то происходит, особенно на соседнем участке против Ипра много грохочет…».
Эта позиция шла, как и весь ипрский фронт, по району затопления. Брустверы и убежища из-за высокого уровня грунтовых вод были сплошь насыпными и, за исключением редких бомбоубежищ, не давали доста-точной защиты против артиллерийского огня.

4 февраля
Ульмские гренадеры на Западном фронте
Деятельность вражеской артиллерии сначала была направлена преимущественно на тыловые районы и только при хорошей видимости начав активно использовать авиацию, она усилила огонь по расположению боевого батальона, чьи окопы на снежном ландшафте слишком чётко выделялись. И вражеская пехота, стоящая местами на расстоянии окрика, была очень внимательна. Снайперы регулярно подстреливали неосторожно показавшихся, при этом 30 января от выстрела в грудь погиб лейтенант резерва Хауфф. 1 февраля с часа после полудня враг впервые направил эффективный, длящийся несколько часов огонь на поражение на полковой участок; он очень хорошо ложился, направляемый английскими лётчиками, нанеся полку потери - 1 убитый и 17 раненых. С тех пор враг повторял чаще свои огневые налёты, которые всё больше и больше производили впечатления планомерной артподготовки. 

5 февраля
Пехотный полк ландвера № 119
Буря, как подозревали, разразилась 5 февраля, в мрачный, туманный день, невиданной до сих пор силы, но и в этом отношении было уже привычно. Французы демонстрировали «огненные чары» высокопоставленному посетителю этой части фронта, как в общем бывает, или задумали что-то особенное? С 3:45 после полудни они долбили позиции С2 и С3, идущие от долины ручья Тру на Нидераспахе до дороги Эксбрюкнер, главным образом по расположенным в задней части деревни окопам и убежищам. Оглушительный грохот рос. Давление воздуха срывало двери укрытий с петель и зашвыривало их раздробленными внутрь. До 6 часов продолжался обстрел, причём французы использовали крупные калибры. Но ни один француз не показался, как и ожидалось. К тому же передовое проволочное заграждение удивительным образом мало повреждено. Опустошение на позиции велико как никогда. Воронки имеют диаметр 10 м и 4 м глубины. Где мины и гранаты взрывались в окопе, они вырывали мощные блоки замёрзшей земли и дико громоздили их друг на друга. Первая линия огня выглядит еще «аккуратно», а вот вокруг церкви все окопы стали непроходимы. Вторая линия и ход сообщения ужасно испорчены. В деревне последние целые дома были полностью разрушены. Канцелярия 3-й роты и 1-й пулемётной роты совершенно разгромлены. Всего подсчитано, что 700 мин и более 40000 гранат упало на позицию Нидераспах. Велики потери убитыми. Командир 1-й пулеметной роты, лейтенант Хойслер, убит ударной волной взорвавшейся мины, с ним два фельдфебеля, два унтер-офицера, а также 3 солдата 2-й роты. Два унтер-офицера и 10 солдат более или менее тяжело ранены. В 7-45 вечера был снова внезапно открыт огонь и длился он до 9 часов. Круглым счётом 75 мин и 1600 снарядов в этот раз обрушились на участок Нидераспах и ранили еще двух человек.
Одновременно бушевал артиллерийский огонь на высоте 425, где французы вели атаку по окопу. 2-й батальон на прилегающей позиции Уффхольц, был отсечён огнём и потерял тяжело ранеными двух солдат 8-й роты. На Эксбрюкнер снизошло такое же «гранатное благословение» как на Нидераспах. Там они должны вклиниться одним батальоном, не достигнув ничего особенного.

6 февраля
Пехотный полк ландвера № 123
Ответ противника на вылазку 124-го полка ландвера пришёл скоро. 5 февраля, в 9:45 утра, начался сильный артиллерийско-минометный обстрел высоты 425 и длился, не считая двухчасовой паузы в полдень, до 7 часов вечера. Насчитали около 650 тяжёлых и средних мин и 1600 снарядов всех калибров. Тяжелый ущерб был нанесён окопам и убежищам на высоте 425, особенно через заграждение перед головной позицией, ротный участок Б, сделаны широкие проходы.
Полк поднял по тревоге свои резервы и изготовился к бою. Многочисленные патрули были высланы ночью; все доносили о тишине у противника. Ничто не указывало на атаку. Тут в час ночи начался снова вражеский огонь и продолжался без перерыва до 3:45 утра. И наступила полная тишина. Но в 7:15 внезапно начался сильный огонь.
Под его прикрытием ворвались на немецкую головную позицию два вражеских отряда, но с помощью ручных гранат скоро были выбиты штурмовой группой 6-й роты 123-го полка ландвера, которая стояла на участке Б. При этом нескольким храбрым французам удалось прорваться к штольне у отсечного окопа, у в рукопашной убить командира 6-й роты 123-го полка лейтенанта ландвера 1-го призыва Динкельакера. Три человека из этой роты были тяжело ранены. Из прорвавшихся в наших руках оказались двое живых и один убитый. Они принадлежали к французскому 245-му линейному полку. При их допросе было установлено, что немецкую позицию атаковала как минимум рота и при любых обстоятельствах захватила пленных.
Вражеская атака была совершенно безрезультатна. Ни один немец не попал в руки противника. 2-й батальон выполнил свой долг. Ему выражена была большая признательность. Один пример того: генерал фон Гюндель издал 7-го февраля дневной приказ по армии: «Вюртембергскому пехотному полку ландвера № 123 и артиллерии, которые 6.2.1917 г. успешным своим взаимодействием отразили французскую атаку на высоту 425 под Зеннхаймом, я выражаю свою полную признательность. Своевременный и важный удар солдат ландвера снова доказал, что это средство постоянно ведёт к успеху».
Потеря лейтенанта Динкельакера была, конечно, тяжела. С ним сошёл в могилу замечательно храбрый и верный долгу, энергичный и практичный офицер ландвера, который с начала войны принимал деятельное участие во всех боях полка. Его должность сперва занял лейтенант Кёлер, прежний офицер хода сообщения 2-го батальона.
Повреждения, нанесённые обстрелом оборонительным сооружениям, также были чрезвычайно тяжёлыми. И лишь с мобилизацией всех сил удалось усердным трудом соорудить пригодные к обороне окопы и заграждения, тем более что вражеская артиллерия продолжала ощутимо мешать работам. Уже на следующий день пали жертвой огня три человека из 6-й роты.

7 февраля
248-й резервный пехотный полк
Первым делом 2-й б-н занял на новой позиции левый участок с холмом Таюр. Здесь стояли на залитой кро-вью, ставшей исторической земле. Во время осенней битвы в Шампани за этот ключевой пункт позиции шли кровопролитные ожесточенные бои; высота несколько раз меняла хозяев, но в конце концов осталась в руках немцев.
3-й батальон двинулся на правый участок, вслед за 247-м полком, который действовал справа от нас. Слева примыкал 111-й пехотный полк.
Уже короткая поездка через Седан дала непривычный вид на железные дороги, вокзалы и неразрушенные сёла, мы в новой зоне позиций попали в совсем другие условия. Мы высадились на вокзале Морель-Север под Вузьером. В отличие от Вердена с его лесистыми холмами и глубокими ущельями мы попали на всхолмлённую равнину. Пеший марш на позицию вёл через Лири и оттуда по дороге через Ор и Манр, две разрушенные деревни, мимо различных биваков, после командного пункта полка на ж/д ветке на Сомм-Пи. Типичной была обширная сеть узкоколеек, которая до высоты с командным пунктом приводилась в движение локомотивами, а дальше к фронту – волами.
Оставив позади командный пункт полка и перейдя железную дорогу, мы оказались в районе позиций с по-росшими расстрелянными сосновыми лесами вершинами и хребтами гор, отделёнными друг от друга широкими и глубокими лощинами, называемыми ущельями. На правом участке достигает Балканского ущелья, по которому ведёт вперёд транспортный путь, движимый волами, на левом – до Бригадного ущелья. Оба ущелья заканчиваются в широкой поперечной ложбине, чей обращённый к неприятелю край представляет собой отвесный склон. Здесь расположены командные пункты батальонов, отсюда ведут пути подхода сперва к главному рубежу, затем ко 2-й линии и дальше в окопы 1-й линии.
Надо всей позицией лежит мрачная серьёзность, соответствующая характеру этой части Шампани. В первые дни стояли очень сильные морозы. Журнал боевых действий в период с 1 по 14 февраля почти ежедневно содержит замечание: «Погода очень хорошая, очень холодно».
Окопы на деле производили впечатление хорошо и тщательно сооружённых. Они были частично бетонированы, очень узки, при сильно замёрзшей почве они казались чрезвычайно прочными. В отличие от леса Шом, где окопов почти не встретишь, по началу в этом лабиринте окопов едва разбирались.
В целом было спокойно. Оба противника обменивались в утренние часы железными приветами в виде мин и гранат различного калибра, а по ночам стреляли отдельные стрелки и пулеметчики, в предполье разыгрыва-лись еженощные перебрасывания ручными гранатами, но в остальном был характер тихой позиции.

8 февраля
Пехотный полк № 121
Ближайшие дни прошли в оживлённой боевой активности, одновременно при поддержке 1-го б-на 127-го полка работали на новых позициях. До опорного пункта Нойффен – на участке 119-го гренадерского полка – все снова были в руках полка. Чтобы прогнать англичан из Нойффена, выделенные для этого роты готовились в округе Итра с приданием батареи пехотных пушек, огнемётов и ударных групп штурмового отряда. В то время как с одной стороны враг стремился к тому, чтобы обеспечить завоёванный пункт для развития дальнейшего наступления, с нашей стороны вбитый посреди участка клин должен быть снова оттеснён.

10 февраля
125-й пехотный полк
10 февраля англичане, напротив, очевидно нацелился на участок полка № 125.
Уже утром у врага наблюдалось оживленное движение по чистому полю, а патрулями было установлено, что гарнизоны вражеских окопов сильны. В первой половине дня вражеские самолёты кружили низко над нашей позицией, а после полудня эскадрилья числом около 10 самолётов перелетела переднюю линию, другая из 5 самолётов – позицию Р2.
С 3-4:15 [sic!] часов после полудни враг поддерживал очевидно прекрасно направляемый его лётчиками интенсивный огонь на поражение по передовой позиции и Р1, который нанёс чрезвычайно сильные опустошения нашим оборонительным сооружениям. Наконец град снарядов обрушился главным образом на Нос и не непосредственно примыкающие части позиции, после чего вола из 50 человек заняла воронки перед Носом. И на других местах рассеянные слабые или сильные отряды пытались при поддержке пулеметов проникнуть в наши окопы. Далеко они не прошли. Благодаря внимательности и хорошему наблюдению рот, но прежде всего благодаря именно 5-й ротой (лейт. рез. Зайфриц) сразу и постоянно передаваемым на КТК сообщениям о положении и виде вражеского артиллерийского огня и действиях вражеской пехоты и пулемётов было возможно тотчас направлять огонь нашей артиллерии на те отрезки вражеского окопа, которые лежат против наших самых угрожаемых мест.
Речь несомненно шла о попытке атаки несколькими батальонами. Что она не была централизованно возобновлена ночью или утром 11 февраля, как мы предполагали, может быть вызвано тем, что наша артиллерия и пулемёты чрезвычайно нанесли ущерб противнику. Кроме того проведённая группами гранатометателей зачистка воронок перед Носом, также как и по окончании вражеского артиллерийского огня возобновлённая разведка, ясно показала врагу нашу бдительность и способность к агрессивному сопротивлению и повторение его рискованного предприятия охладила.
Основная тяжесть легла на роты в середине - 6-ю и 7-ю, которые блестяще оборонялись под руководством своих отличных командиров – лейтенантов резерва Кинцингера и Меннера. Потери составляют 9 убитых и 25 раненых. Среди раненых были лейтенанты резерва Бок и Райбле (6-я рота). Последний, в высшей степени осмотрительный и храбрый офицер, к сожалению, 14-го марта скончался от своего тяжёлого ранения в голову.

11 февраля
180-й пехотный полк
С 9 февраля видны на всех перекрёстках, у всех колодцев в деревнях и на больших зданиях, в частности внутри церкви сапёры с несколькими солдатами строительного батальона, ведущие таинственные работы. Там копали, минировали, бурили и долбили, а если вы спрашивали, что они делают, то вам отвечали только ничего не значащим пожатием плечами. Но понимающие положение знали, что дело идёт о подготовке масштабных работ по разрушению, поскольку с 9 февраля наступило т.н. «время Альберих», которое продлится около 35 дней и за которое должна быть подготовлена вся занятая нами полоса земли от Арраса до Лана в тыл до позиции Зигфрид. Этим перемещением назад должен быть сокращён фронт и тем самым стать сильнее, будучи удерживаемым меньшими силами.

12 февраля
Ландштурм вперёд!
После Рождества пришло несколько лёгких недель. Но ночные работы в феврале 1917 г. в снег и морозы по обе стороны пресловутой «долины гранат» у Лувемона и позже на отсечке Фосс – довольно часто под сильным вражеским артогнём – снова ставили высочайшие требования к силам батальона. Пулеметы были между тем задействованы на разных местах. Тяжёлая работа и плохие погодные условия этой третьей военной зимы принесли батальону много больных, среди них был также командир, капитан Филлингер.

13 февраля
Полевое управление, тыл и запасные формирования в мировой войне 1914-18 гг.
Большая длительность войны и нехватка сырья для изготовления новых предметов, так же как и масса поношенных вещей стали причиной перемещения основных усилий вещевого хозяйства с изготовления на починку. Запасные воинские части больше не были в состоянии производить ремонт многих поступающих с фронта вещей в собственных мастерских. Поэтому при управлении вещевого снабжения в Людвигсбурге уже существующие ремонтные мастерские значительно расширены и с 1917 г. оборудовано как управление ремонта вещей 13-го армейского корпуса в здании фабрики в Фойербахе с персоналом более 1000 человек (из них 328 обязанных вспомогательной службы). Там находилась сортировка и отделочная для вещей и обуви, дезинфекционная, большие производственные цеха и склады, в том числе для хранения меховых вещей. Для белья был создан склад в Корнвестхайме. При большом накоплении нуждающихся в ремонте имущества было нужно работы при помощи индустрии и органов социального обеспечения, гильдий и кустарей выполнять приготовления. Починку нижнего белья раненых в резервных лазаретах с большим успехом поручили «национальной женской службе» в Штутгарте. Какой объём приобрели приготовления управления вещевого снабжения в Людвигсбурге можно сделать вывод например по изготовленным в количестве между 1,5 и 2 миллионами мундиров, брюк и рейтуз, шапок, более трёх миллионов пар сапог и ботинок. В ремонтном управлении речь шла о многих сотнях тысяч предметах обмундирования и нижнего белья, которое снова годным к использованию поступило в части действующей армии.

13 февраля
Санитарное дело в мировой войне 1914-18 гг.
Сырость и холод затрудняли оборудование позиций, окопы заиливались, нужно было строить мостки и приготовлять специальные подножки для стрелков и наблюдателей. Между тем передовая частично состояла лишь из воронок, в которых солдатам приходилось стоять по колено в воде, три дня и три ночи, до смены. Потери ранеными были не очень велики, зато число убитых артиллерийским огнём было значительно. Главный медицинский пункт Фин (27-й пех. див.) зарегистрировал с 10-го ноября 1916 г. по 6-е февраля 1917 г. поступление 17 506 раненых, это в среднем составляет 6-7 человек в день, главный медпункт Мец-а-Куртре (26-я ПД) с 6 декабря 1916 г. по 18 марта 1917 г. - 17 925 (9-10 человек в день). Потери убитыми 26-й ПД за эти сто дней составляют 8 офицеров, 250 нижних чинов, это больше 1/5 общего числа потерь. Так лечение раненых отступило по отношению к болезням. Прирост больных в санитарной роте 26-й пехотной дивизии за упомянутый промежуток времени составляет 3065, из них 1200 госпитальных больных. Лёгкие случаи, которые излечивались в околотках и амбулаторных медпунктах, в это число не включены.

15 февраля
Санитарное дело в мировой войне 1914-18 гг.
Как страдали войска от тягот продолжающихся боёв – Сомма, Фландрия, снова Сомма – из-за недостаточного отдыха, плохого размещения, нерегулярного, часто недостаточного питания, холода и сырости выясняется из числа заболевших 27-й пехотной дивизии:
- ноябрь-декабрь 1916 г.: 3043 человек;
- январь 1917 г.: 2425 человек,
Итого: 5468 человек.
При этом преимущественно легко больные (грипп, бронхит, ревматизм), но пока – по меньшей мере в тече-ние нескольких дней – небоеспособных солдат. Кишечные заболевания не играли большой роли, всего 266 случаев. 

16 февраля
Ульмские гренадеры на Западном фронте
Пожалуй, редко попали нам ужасные последствия войны для земли и людей в непосредственной боевой зоне так в сознание, как здесь, на высотах Сейи, где в течение полугода прекраснейшие деревни и богатейшие угодья превратились в полный хаос. Отделить было не трудно и нетронутые деревни Варленкур, Линьи и Коллери-Сельвиньи с их относительно удобными убежищами были с ними приятным контрастом. Уже давно наступила пора для отдыха войск когда они и впредь оставались в совеем хорошем состоянии и для дальнейших задач хотели закалиться. Но как раз в те дни было меньше видов на завершение титанической борьбы, в которую сейчас собирались вступить Соединенные штаты Северной Америки путём разрыва дипломатических отношений.
 
17 февраля
Санитарное дело во время мировой войны 1914-18
Вместо жары царили холод и сырость, артиллерийский огонь по позициям, путям подхода, убежищам был почти неослабевающим, простудные и кишечные заболевания быстро распространялись. Оборудование позиций и укрытий под артиллерийским огнём, доставка строительных материалов по разбитым дорогам через изрытые воронками поля быстро снижали боеспособность и стойкость войск. Удовлетворительных возможностей размещения отдыхающих батальонов в сухости не хватало. Внушительные деревни Соммы, пышные нивы превратились в зияющие руины и распаханную снарядами пустыню. Непогребённые трупы лежали в предполье, отравляя воздух, окопы были покрыты грязью и мусором. При тяжёлых боях, быстрых сменах, постоянных чередованиях дивизий  порядок и чистота больше не поддерживались. Имелись все предпосылки для дизентерии, тифа.

18 февраля
248-й резервный пехотный полк
15 февраля людям в лагере Ной-Эссен (поддержка) выпало редкое зрелище. Ночью на позицию возле лагеря была доставлена «толстая Берта». Она должна помочь подготовке атаки на Рипон. Действие выстрела очень сильно. Мы в нескольких сотнях метров, но несмотря на это почти порваны у нас барабанные перепонки. Через несколько секунд, когда снаряд достигает верхней точки, когда его траектория круто уходит вниз, раздаётся низкое клокотание и рокот, становящиеся всё ужасней. Это как будто гигантская воронка хочет разверзнуться, как будто хочет всё вокруг погубить. Невольно втягиваешь голову, сейчас беда на кого-то обрушится, там далеко, на расстоянии многих километров слышен глухой взрыв. Там, где падает это страшилище, временно перестаёт расти трава! Воздействие на французов должно быть ужасно.
В ближайшие дни наступила оттепель и вскоре после неё дождливая погода. Из-за этого позиция превратилась в такую трясину, что её больше не узнать. Меловая почва выкрашивается всё больше, стены рушатся. Уровень воды в окопе около 30 см, грязь глубиной более полуметра делает окопы непроходимыми. Тут же лихорадочно работают, чтобы как можно скорей снова привести окопы в порядок и пригодное к обороне состояние.
Боевая активность сама по себе низка. Каждую ночь патрули ползают по предполью, они частично могут проникать во вражеские окопы. 

19 февраля
119-й гренадерский полк
Для изгнания противника из опорных пунктов задумали общую атаку 3-го б-на 119-го полка и 3-го б-на 121-го полка при поддержке артиллерии, минометов, сапёров и штурмового отряда и под названием вылазка патруля «Ипф» подготовлено на местности, точно обвехованной как цель атаки. Выполнение операции было запланировано вскоре, но из-за нехватки боеприпасов артиллерии, которые были срочно нужны для других боевых действий, отложена до 19-го февраля. До 10 февраля враг добровольно оставил опорный пункт «Лихтенштейн» и окопы отделений 9 и 10, но ещё сидел в «Нойффене» и 11-м. 19 февраля в 18:50 после предварительной стрельбы артиллерии и миномётов на поражение и меткого, длившемся две минуты огня пехотного орудия, 3 штурмовые колонны 119-го и 121-го атаковали, не обращая внимания на вражеский ружейно-пулеметный огонь. Колонне А сперва удалось пробиться с потерями от окопа 8 до окопа 11, а колонне Б - от «Лихтенштейна» до «Нойффена». В «Нойффене», чьи заграждения миномётный огонь никоим образом не повредил, завязалась ожесточённая борьба с ручными гранатами, в которой погиб лейтенант Лёффлер из 4-й роты. Между тем колонна Ц, в которой вскоре после выхода с исходной позиции был тяжело ранен лейтенант резерва Ницш также вторглась в «Нойффен». В ожесточённой рукопашной, при которой лейтенант резерва Райттер получил смертельное ранение, английский гарнизон был подавлен с действенной поддержкой приданого огнемёта из штурмового батальона № 1.
В 19:15 «Нойффен» был в руках полка и занят двумя взводами 2-й роты 119-го полка под командой лейте-нанта резерва Шмида. Было захвачено в плен 4 офицера и 28 нижних чинов с шестью лёгкими пулемётами «льюис». Полк потерял убитыми 13 человек, 19 – ранеными. Штурмовой отряд потерял двух гренадеров убитыми и двух ранеными.
К сожалению, часто отличавшийся храбростью лейтенант резерва Ницш скончался в лазарете в Камбрэ 22 февраля от своего тяжёлого ранения.
Сразу же после штурма сапёрная рота пехоты под началом лейтенанта ландвера Хока приступила к соору-жению окопа и заграждения между «Нойффеном» и ротным участком А и в краткий срок выполнила их пре-восходно. До мелочей упорядоченная подготовка рабочих, группы носильщиков и материала оказалась очень практичной. Драгоценное время после штурма до активации вражеской артиллерии было полностью использовано.
Враг не предпринял контратаки; он понёс большие потери убитыми. Только в «Нойффене» насчитали 60 убитых англичан.

20 февраля
119-й гренадерский полк
В ночь с 19 на 20 февраля случилось прискорбное происшествие, служащее предостережением нижним чинам: гренадер был убит пленным англичанином при транспортировке из Лешеля в Нёвиль. При убитом нашли пустую бутылку водки. Виновник, задержанный пьяным в Нёвиле, был расстрелян на месте.

21 февраля
119-й полк ландвера
Сила батальона всё еще росла и т.к. в Штутгарте больше не было возможности для размещения, четыре роты были передислоцированы в Дегерлох и нашли там со стороны населения радушный приём. С дальней-шим ходом войны вопрос пополнений становился всё более животрепещущим, так что батальон использовался для их призыва в почти все полки резерва и ландвера, да и кадровых тоже. Всё старше и менее годными к строевой службе в военное время становились ополченцы, так что уже в 1917 году можно было ощутить, что лук перенатянут. В конечном счёте батальон стал запасной войсковой частью для многих высших штабов, десяти батальонов мобильного ландштурма и большей части мобильного ландвера. Его сила постепенно шла на убыль. 500 офицеров и точно больше 150 000 солдат прошли через школу батальона.

22 февраля
13-й пехотный полк ландштурма
В 1915-16 гг. мы не познакомились с настоящей русской зимой, мы не убереглись от неё в 1916-17 гг. Январь во второй своей половине принёс до 29 градусов мороза по Цельсию и обильный снег, но истинная зима по утверждению местных жителей должна показать своё свирепое лицо только в феврале и первой половине марта. Так и было. В феврале мороз крепчал и 24-го достиг минимума в 37 градусов и только во второй половине марта (17.3 было еще -22) стал медленно слабеть.
Просеки, которые через болотистый лес проложил 107-й полк ландвера и сейчас предоставляли отличное сообщение на позицию и за фронтом, были в началах вымощены брёвнами. Но нужно было их дальше со-оружать, чтобы иметь ценность в мокрое время. Кроме одной-единственной дороги, которая через дюну ведёт к плацдарму Выгоновичи, не было ни одной без большого числа заболоченных мест. Хуже всего обстояло у 3-го батальона (саксонцы с тех возили на плацдарм В. продовольствие, боеприпасы и материалы, ночью грузили в лодки и по каналу через достигающее там 4 км шириной озеро к своим двум совершенно отрезанным ротам северней озера доставлять должны). Чтобы устранить этот дефект, они взялись за прокладку просеки длиной 12 км, подходящей для повозок и полевой дороги – просека Веттин – и примерно 8 км готовы.
2-й батальон имел сравнительно хорошие подъездные пути, у 1-го была одна-единственная, просматривае-мая днём, а ночью опасная дорога, т.к. за плацдармом она шла вдоль него. С настилами на позициях было так же плохо. На правом фланге местами сухие лесистые участки давали терпимое сообщение. На середину позиции вела укрыто выкопанная, но днём лежащая под огнём русских дорога на болотный двор. Она давала больше всего работы, т.к. её заносило то снегом, то песком или откосы от обстрела или из-за метеоро-логических факторов разрушались.
Кроме того две тропы вели к 5-километрововй позиции 1-го батальона, тропа Тениуса, плохая и опасная, и Коленолом, выложенный круглыми березовыми брёвнами, три км извивающийся через низкий березняк и делающий честь его имени (дорога на болотный двор - 1380 метров, тропа Тениуса – 1200 м).
Позиционные дороги вдоль канала были все замощены кругляком, который то и дело нуждался в ремонте, т.к. дерево стаптывалось или гнило. Работы на позициях были разнообразны. В среднем более мелкие саксонцы насыпали слишком низкие для нас, швабов, брустверы, мягкий болотистый грунт вероятно из-за нагрузки стволов деревьев и земли постепенно оседал, поэтому мы почти всюду должны были увеличить высоту брустверов. Похоже было и с укрытиями, которые до плацдарма включительно были встроены в бруствер, а с тех пор стояли за бруствером. Мы не могли в них выпрямиться и должны были их исправлять насколько возможно. Отдельно стоящие лёгкие хибары были плохо защищены от ветра и бури; мы их усилили, т.к. при этом зимнем холоде одного протапливания печи недостаточно. Близ печки мы почти обугливались, а  на некотором расстоянии у нас мёрзли ноги.

23 февраля
Ландштурм вперёд!
Из-за перевода произошло много изменений в ротах; но прежде всего чувствительные бреши создавали болезни – дизентерия, сыпной тиф, малярия.
В высшей степени это было в 4-й роте. 10 января она приняла под охрану около 4000 военнопленных, раз-мещённых в новой румынской казарме артиллеристов в Бузэу. Эта служба приняла чрезвычайно тяжёлый оборот. В первые четыре недели от холеры умерло 250 пленных. Но что рота до того времени совершила, было детской игрой по сравнению с тем, что её ждало в феврале, когда разразился тиф и несмотря на все контрмеры и изоляцию больных так свирепствовал, что временно из 4000 военнопленных лишь 100 были работоспособны и в течение нескольких недель ежедневно умирало около 50 человек. Обер-лейтенант Келлер и лейтенант Шварц, зауряд-офицер Штюрк и вице-фельдфебель Хефеле (которого болезнь тоже свела в могилу) как ответственные офицеры роты вместе с батальонным врачом д-ром Штраусом и охранниками, которым запрещено было покидать лагерь, совершили там героическое дело. Шла борьба не на жизнь, а на смерть, более жуткая и кровопролитная, чем бои на иных фронтах. Смена другими войсками была невозможна. Ужасная зараза принесла 4-й роте немало смертей. Лишь с наступлением более мягкой погоды снизилось число смертей и ярость эпидемии улеглась.

24 февраля
Санитарное дело во время мировой войны
Особые инфекционные госпиталя в Штутгарте, Людвигсбурге, Хайльбронне, Мергентхайме, Гмюнде, Вайн-гартене, Тюбингене, Мюнзингене, Ульме служили расположением инфекционных больных, особые инфекционные автомобили и несколько оснащённых больничными каталками железнодорожных вагонов – их транспортировке.

25 февраля
Полк полевой артиллерии ландвера № 1
На новом фронте по сообщениям сменяемых товарищей из полка полевой артиллерии № 33 перед нашим прибытием было очень тихо. Ведением заградительного огня и огня на поражение, который вследствие неправильности начертания линии фронта и частично трудными условиями наблюдения вызывал относи-тельно высокий расход боеприпасов, противник был энергичен и отвечал частыми огневыми налётами.
25-го враг предпринял вылазку патруля против нашей позиции Шамуа. Во время неё позиции батарей тоже находились под сильным обстрелом. Особенно крепко досталось 4-й батарее, по которой противник, видимо, хорошо пристрелялся и накануне она уже получила попадание.
К сожалению, при этом были тяжёлые потери. Был убит канонир Битцер, три человека тяжело и двое легко ранены, кроме того повреждены три орудия, так что батарея была отведена с позиции на бивак в населённом пункте.

26 февраля
Полк полевой артиллерии ландвера № 2
К предпринятой 25-го без поддержки артиллерии вылазке патруля 5-й роты 122-го полка добровольно присоединился лейтенант резерва Вайтбрехт, который всего пару месяцев назад стал офицером, попал в плен к французам, будучи тяжело ранен и на следующий день умер. Командир патруля, лейтенант Клинг, дал полку такую картину:
«Лейтенант Вайтбрехт с 5-й батареи полка полевой артиллерии ландвера № 2 добровольно примкнул к патрулю. Мы пересекли первое вражеское заграждение, однако не смогли пройти через второе густое заграждение из колючей проволоки и легли в 20 м от двойного поста в засаду. В подходящий момент мы попытались через улучшенное на днях заграждение обрушиться на возвращающуюся группу из 8-10 человек, но не смогли преодолеть его. Часовой крикнул: «Кто идёт?» и тут же метнул между нами несколько гранат. Одновременно лейтенант Вайтбрехт, который лежал в паре шагов позади меня, крикнул несколько слов по-французски и кинулся вперед. Т.к. в тот же миг со всего вражеского поста сверкнули выстрелы и полетели гранаты, я громко дал приказ отходить. В 50 метрах назад я собрал своих людей и установил, что лейтенант Вайтбрехт отсутствует. Тут же я двинулся с тремя своими людьми в то место, где видел Вайтбрехта в последний раз. Мы не видели и не слышали его. Окоп был занят, 8 или 10 человек обыскивали заграждение, но никого не увели и не унесли. При малейшем движении с нашей стороны тот час же открывался ружейно-пулемётный огонь, со всех сторон летели ручные гранаты, слышались команды – нам пришлось отступить».
Вайтбрехт погребён в Ресикуре, как полк узнал через Красный Крест через пару месяцев. Смерть бодрого молодого товарища вызвала всеобщее сожаление. Он мог бы своими специальными знаниями – он был откомандирован в топографическое отделение Романь – сослужить полку хорошую службу.

28 февраля
119-й полк ландвера
Наши лётчики установили, то французы усиливают свои войска, имеет место оживлённое движение по шоссе и железным дорогам. Много железнодорожных «когтей» [рельсовые пути с муфтами для гашения отдачи] было сооружено французами для дальнобойных орудий. Французы затевают операцию побольше? Иногда по ночам патрули лежат у проволочных заграждений врага и пытаются прорезать проходы, по которым на следующую ночь можно добраться до французского часового. На участке Ваттвайлер и перед Уффхольц А эти патрули часто делаются днём и имеют преимущество легче идти вперед, т.к. днём француз делает свою линию постов тоньше. Вражеская позиция то и дело прощупывается, отыскиваются её слабые места. Часто сталкиваются с французами.