Портреты... Наша ограда

 Мой мир, начавшись с собственной кроватки, постепенно расширялся.

 Долгое время его центром была наша ограда. Ограда это забор вокруг наших домов. Но не только. Ограда — это люди! Мы играли всей оградой, дрались всей оградой, ходили в кино всей оградой.

 В ограде - три одинаковых дома в плане образующих равнобедренный треугольник, вписанный в прямоугольник дощатого забора. Симметрично центральной оси два длинных сарая, разделённых на отсеки — стайки. В стайках жильцы держат нехитрый скарб: велосипеды, лыжи, тряпьё. Хранят запасы: квашеную капусту, огурцы, банки с вареньями и соленьями. В некоторых стайках живут поросята.

 На чердаке «нашего» сарая штаб. Мы играем в Тимуровскую команду. У тимуровцев есть знамя, муляж винтовки, каски — советская и германский стальной шлем. В немецкой каске нет подвесной системы, но я об не знаю. Когда надеваю, сталь больно давит на стриженную голову. Непонятно, как в этом можно воевать.

 Старший брат покрасил шлем в красивый чёрный цвет и нарисовал сбоку, по совету соседа власовца, геральдический щит с тремя полосками — белой, синей и красной. Я не знаю, кто такие «власовцы», и что эти три полоски через много лет вернутся на наш государственный флаг, но фашистская каска кажется красивей, чем советская.

 Романтика чёрной формы сыграет с нашими ребятами дурную шутку. Когда выйдет фильм «Семнадцать мгновений весны», старшаки понарисуют советские и «немецкие» документы и станут продавать звания неразумной малышне. Мальчишки с другой улицы выкрадут секретные удостоверения и сдадут «фашистскую» организацию. Так бесславно кончится команда, начавшаяся как тимуровская.

 По обеим сторонам ограды две помойки - одна против другой. За стайками надворные туалеты.

 Воскресенье. Отец купил «воздушку». Мы прикрепляем к доскам туалета мишень и стреляем. Скоро возле нас весь двор. Мужики оттесняют детвору. Нам с братом остаётся ревностно наблюдать как быстро уменьшается горка свинцовых пулек, и утешать себя: «Какие наши годы!»

 Один за другим мужики пуляют в «молоко». Общий приговор: «Воздушка не пристрелена». «Ага,- с обидой думаю я,- ворошиловские стрелки, лишь бы чужую вещь охаять! Без вас разберёмся. Дайте мне стрельнуть. Я обязательно попаду, надо только подойти поближе к мишени».
 Во двор выходит мама с мусорным ведром. «Райчок, покажи как стрелять надо!»- предлагает отец. Мама ставит ведро на землю, вытирает руки о передник. Ей заряжают воздушку. Папа Лёва усмехается. Мама замечательно стреляет.
 Выстрел. В яблочко!
 Мужики разводят руками, садятся расписать «Пулечку». До полной темноты будут хлопать карты по старому столу, вестись разговоры.

 Во дворе всё упорядочено и симметрично. Должно быть это на меня наложило отпечаток: упорядоченное и симметричное, я воспринимаю как красивое, ручки, тетрадки на столе у меня должны лежать параллельно или перпендикулярно, иначе я работать не могу.

 Под окнами домов палисадники. Палисадники нам заменяют «природу». В палисадниках - тополя, клумбы с цветочками жидкой космеи, жёлтыми настурциями и ноготками, но чаще - дурной бурьян.

 В карманах между забором и домами огромные ящики из досок. Такой ларь есть у каждой квартиры. Там хранится уголь.

 Угля в городе много. Углём пахнет воздух, угольной крошкой засыпаны дороги. Черемхово — город шахтёрский.