Мой стихотворный узор

 

                С в е т е

 Курзал.  Танцплощадка.  Внизу ресторана огни.
 Огни теплоходов ночных и огни морвокзала.
 Пожалуй, стихи мои все мемуарам сродни,
 что было со мной, что случалось – всё темами стало.

 И ты, о, любимая, в строчках живёшь до сих пор,
 то в парке сидишь, то смеёшься с игривой волною,
 от крымских реалий весь мой стихотворный узор
 становится  крымским, как было задумано мною.

 Инжир, шелковица, хурма, алыча и кизил,
 ковыль и полынь, и татарник у скифских курганов,
 мне крымский сквозняк душу так на века просквозил,
 что крымскостью ей не болеть было  даже бы странно.

 При всех парусах облака-бригантины плывут,
 меняя размеры, черты, но, не ведая фальши,
 и ветер, как лоцман, давно рассчитал их маршрут
 от пика Ай-Петри до створа  Босфора и дальше.

 И мне изменять ни к чему полюбившийся стиль,
 всё та же любовь у меня и всё те же задачи:
 зеркальная бухта огнями расцвечена – штиль,
 горбатая зыбь в хмурой бухте – штормит, не иначе.

 Курзал.  Танцплощадка. Ну, пусть – дискотека.  Курзал.
 Менты. Мендельсон.  Крах иллюзий. Статистика.  Дети.
 Я всю свою жизнь (прочитайте стихи!) рассказал,
 наверное, жизнь удалась, коль не спорила с этим.

 И ты, о, любимая, в строчках живёшь до сих пор,
 как, скажем, душа; ей комфортно до времени в теле;
 от крымских реалий весь мой стихотворный узор
 становится крымским, как мы с тобой (помнишь?) хотели…