Крысы

               
     Я всегда мечтал стать археологом. Это же так интересно, продолбить из недр земли  на поверхность нору и своими собственными лапами найти там, под чёрным небом и сияющими звёздами, среди бесчисленного мусора и хаоса то, что послужило бы доказательством или наоборот, опровержением научной теории, согласно которой предшественниками крыс были люди. Или установить, в конце концов, доподлинно, существовали ли они вообще когда-нибудь. Эти, так называемые, люди. Может быть это просто очередная крысиная фантазия изощрённых в научных изысканиях и перемудривших остроголовых крыс? Хотя мне грех идти против своей касты, я ведь и сам, что тут скрывать, остроголовая крыса. И в отличии от тупоголовых своих собратьев мне на роду написано заниматься научными изысканиями, а не построением подземных городов и выращиванием съедобных спор.

     – Бурохвост! – резкий окрик преподавателя, стоявшего у классной доски заставил меня вжать голову в плечи и мелко затрясти острыми ушками, сдвинув их почти на затылок. Это не страх, а житейская хитрость научила меня как лучше всего избежать последствий гнева своего наставника. Для убедительности я тихонько, чтобы не переусердствовать, потрясывал кончиком хвоста. – Опять витаете где-то в облаках! Учтите, я толкую вам это денно и нощно – для нас, крыс, не облака, а  земная твердь основа основ. И чтобы научиться её долбить вы должны слушать своих наставников. О чём я сейчас говорил?

     Шерстобит уставился на меня своими выпученными глазками, покрасневшими от гнева, и угрожающе водил хвостом из стороны в сторону.

     Ёк макарёк! Упаси боже сейчас не угадать! Я наморщил свой острый и в меру мохнатый лоб.

     – Учитель, вы говорили, что современная крыса, крыса разумная прямоходящая, произошла от так называемой помойной крысы.

     – Ну, и!..

     – Основателем этой теории была великая учёная крыса Остроглаз, явившаяся основоположником учения об эволюции видов.

     – Так, хорошо. Ну, а какие альтернативные учения существуют в современной науке?

     Шерстобит опустил свой хвост, а усы у него уже не торчали так угрожающе в разные стороны. Он скрестил за спиной лапы и стал размеренно прохаживаться вдоль ряда учебных парт.

     – Продолжайте, продолжайте. Чего замолчали?

     – Ну, есть теория, что помойная крыса и крыса разумная два совершенно чуждых и не пересекающихся между собой биологических вида. И что крысе разумной предшествовал такой исчезнувший вид как человек разумный.

     – Который с планеты Марс, – громким шёпотом с задней парты подсказал крысёныш Лупоглаз, за что тут же схлопотал от Шерстобита указкой по мохнатому загривку.

     – Ну, в общем, в полиэгинейскую эру эти люди вдруг все массово вымерли.

     – Бурохвост, вы присядьте. А вы, Лупоглаз, продолжайте.

     Лупоглаз под смешки класса неуклюже поднялся из-за своей парты.

     – Ну, вымерли эти люди, просто-напросто, из-за какого-то вируса вроде.
Шерстобит мягко нажал указкой на тупую макушку Лупоглаза принудив того сесть обратно.

     – Да, верно. Есть такая теория, что массовая гибель людей была вызвана стремительным распространением среди них смертельно опасных штаммов вируса. Дело в том, по мнению этих учёных крыс, что люди на каком-то этапе своего развития стали стремительно размножаться. Жизнь их протекала в крайне скученной среде. Уцелела только та ветвь людской расы, представители которой заблаговременно ушли жить под землю. Вот, собственно говоря, они и явились прародителями крысы разумной. Я ни коим образом не поддерживаю эту теорию. Но так считают некоторые учёные. И эта теория имеет право на существование. В  любом случае, обитая на поверхности планеты, человек разумный был обречён. Усиливающаяся солнечная радиация, природные катаклизмы, бомбардировка Земли космическими телами – всё это сделало существование человека явлением временным.

     – Учитель, – не выдержал я, – но как же. Если следовать учению великого Остроглаза, то человек разумный всё-таки ближе нам, разумной крысе прямоходящей, чем крыса помойная. Неужели наличие усов и хвоста делает два вида более родственными, чем наличие разума?
 
     – Дорогой мой Бурохвост, в известном отношении вы, конечно, правы. Но не забывайте, что есть такое понятие как геном. Геном крысы помойной и геном крысы разумной прямоходящей совпадают на 98 процентов, а с геномом человека у нас совпадений всего лишь на 92 процента. В сущности, некоторым из вас, – он выразительно глянул в сторону Лупоглаза, который в это время усиленно ковырялся длинным когтем в носу,– надо очень и очень немного усилий, чтобы снова превратиться в крысу помойную. А вот в человека превратиться – как бы там ни было, навряд ли получится.

     Класс весело оживился. Кто-то бросил глиняным шариком в Лупоглаза, кто-то придавил каблуком кончик его хвоста, заставив Лупоглаза взвизгнуть. Класс стал неуправляемым. Все зашумели, задвигали партами.

     – Крысы! А ну-ка тихо! – прикрикнул Шерстобит.– Вот вам задание к следующему уроку. Как вы поняли, для того , чтобы крысе разумной превратиться в крысу помойную усилий много не понадобится. А вот пофантазируйте, при каких условиях крыса может превратиться в человека. Подумайте-ка на каникулах.
 
     – Какой ты умный, Бурохвост! – говорила, забегая вперёд и заглядывая мне в лицо Пестроглазка. – Ты так много знаешь! И мне кажется, наставник тебя уважает.

     Я взял у неё портфель, и мы зашагали домой по выложенному изумрудами тротуару. Светящиеся лианы, обвивавшие каменные дома, кидали нам под ноги причудливые игривые блики. Искусственное солнце затухало медленно, и нас грела мысль, что мы до наступления ночи вволю наиграемся на берегу подземной речки. А ещё – у нас впереди ведь целые каникулы! Но не смотря на то, что на игры и всевозможные развлечения нам отводилась целая неделя, я решил не мешкать. Пообедав, отправился к заброшенной штольне. Конечно, в компании Пестроглазки. Куда от неё денешься. Тем более, что она как и я мечтала стать археологом. Она заразилась от меня идеей найти на поверхности земли следы обитания людей.

     – А ты, действительно, считаешь, что люди существовали? – спрашивала она, заглядывая мне в глаза.

     – Конечно, – говорил я. – Мало того, уверен, что люди наши далёкие предки.

     – Ой, – воскликнула Пестроглазка. – Всё-таки ты, Бурохвост, необычная крыса!

     Мы хорошо подготовились к выходу на поверхность земли. Тёплая одежда, фонарики, специальная обувь с нескользящими подошвами, складные лопатки и небольшой запас провианта. За столетия ступени в туннеле были отполированы лапами крыс, мечтавших побывать на поверхности земли. Штольня давно перестала служить учёным. Лишь романтики, время от время поднимавшиеся по её ступеням, не давали разрастись лианами и другой дикой растительности. Однако вылазки на поверхность были не совсем безопасны. Однообразный сумеречный ландшафт, отсутствие значимых ориентиров на земле послужило причиной того, что многие любопытные крысы навсегда здесь и остались, на поверхности земли, не в силах найти обратную дорогу. Были, конечно, и другие выходы, другие штольни. Но они были засекречены, поскольку там вовсю шла работа учёных-археологов. Пестроглазка оказалась здесь впервые. Она зачарованно смотрела на чёрное небо, утыканное бриллиантами звёзд. Ровное сияние покрывало и всю землю. Кое-где из завалов ответно сверкали драгоценные осколки горной породы. Ярко – изумруды и аметисты, тускло – золото.

      – Неужели и в самом деле здесь жили люди и вот так вот, как мы сейчас с тобою, смотрели на звёзды! – сказала она.

    Помолчав, я ответил:

     – Наверное это звёздам нужно, чтобы непременно кто-нибудь смотрел на них и восхищался. – Не люди, так крысы.

     – Какой ты, всё-таки...– Пестроглазка прижалась ко мне и обняв подрагивающим от восторга хвостом, снова устремила свой взгляд в звёздное небо.

     Прежде, чем идти дальше,туда, где до самого горизонта царил один сплошной хаос, я постоял, давая ей возможность полюбоваться бесконечным, но прекрасным в своей гармонии космосом.