Тягучее стекло

Совсем стемнело. Шел сильный дождь, который барабанил по зонтику. Единственное, что могла слышать маленькая девочка- это свое сбитое  дыхание, она бежала, ловко  передвигая свои ножки. Она опаздывала на лекцию.

Низко наклонив зонтик, который почти закрывал обзор на дорогу, девочка шла по улице, уткнувшись глазами в мокрый асфальт. Девочка не знала точного пути, как добраться до нужного ей павильона. Девочка чувствовала себя в смятении, что она опять опаздывает, ей так хотелось попасть на эту лекцию, но уже прошло полчаса с ее начала. Девочка почти ревела.

Собрав последнюю волю в кулак, девочка решила не отчаиваться, и даже если она придет к самому окончанию, даже если все посмотрят на нее удивленно, когда она войдет запыхавшейся в аудиторию, даже если какая-то бабушка цокнет на нее, она все равно посетит эту лекцию. Сегодняшним субботним вечером для девочки это было вопросом жизни и смерти.

Навигатор показал путь до нужного павильона. Девочка быстрым шагом шла по главной аллее, пока голос не сказал, что нужно свернуть направо. Устремившись взором туда, в темноту, девочка засомневалась. Там не было людей, было очень темно, а сами павильоны стояли высокими темными гигантами, в них не было света. Но девочка была храброй, и она резво вступила в темноту. Продвигаясь дальше и дальше по навигатору, на дороге попадались полузаброшенные павильоны, это походило на кадр из фильма нуар. Девочка уже хотела повернуть назад, пока не заметила, как вдалеке блеснул огонек.

Туфли девочки намокли под дождем. Она хотела бы спросить у любого прохожего, правильный ли путь она выбрала, но прохожих все не было. Казалось, что она единственная оставшаяся во всем мире.

Это было двухэтажное кирпичное здание. Свет горел в окнах. Раздавались голоса. Девочка обрадовалась. Это был тот самый павильон, который она искала. Ей не терпелось поскорее скрыться от этого зловещего дождя, от всепроникающей темноты. Она потянула ручку двери. Потянула еще сильнее. Пока слезы не выступили у нее на лице. Дверь оказалась заперта. Дождь капал по щекам. Чувство досады захлестнуло сердце маленькой девочки.

 Одна единственная мысль, оставшаяся на белом свете- как попасть в здание, делая пару шагов то направо , то налево,  девочка лихорадочно оглядываясь по сторонам, но ничего не видела. Глаза заволокло пеной.

Девочка глубоко вздохнула и закрыла глаза. Открыв глаза через пару секунд, она заметила слегка приоткрытую дверь чуть подальше от нее. Подняв голову наверх, она увидела перед собой огромные белокаменные парадные ворота, которые можно увидеть на особняках 19 века. Но сегодня парадный вход был закрыт, а вместо нее была открыта еле заметная дверца, боковой вход. Девочка улыбнулась и побежала к этой двери.

Переступив через порог, первым, что увидела девочка, были зонтики. Цветной каплей они упали из корзинки.

Все вокруг было залито солнцем. Играла классическая музыка. У лестницы, ведущей на второй этаж, стояли пластмассовые стулья амфитеатром, на которых сидела публика. В основном это были глубоко пожилые люди, женщины с мужьями. Шеи женщин были повязаны шелковыми шарфиками. Рядом стояло пианино.

Несколько молодых парочек стояло у стены. Они все были людьми искусства. Это читалось в их манере одеваться и во взгляде, которым они смотрели на девушку, отнюдь не просто читающую лекцию, а удивительным голосом, своим захватывающим рассказом  уводила слушателей в далекие мастерские, в которых творцы собственными руками создавали произведения искусства.

Девочка смущенно улыбнулась. Она была рада тому, что ожидало ее здесь. Здесь нашлось место для нее. Она встретилась глазами с лекторшой.  Девочка боялась, как бы в ее взгляде она не прочитала чувство неудовольства, жалобы на опоздавшего слушателя. Но взгляд девушки  как будто говорил:

- Я рада, что вы пришли . На улице идет сильный дождь. Вы не намокли? Располагайтесь по-удобнее.

Девушка рассказывала про итальянское искусство изготовления стеклянных изделий. Ее тонкие пальцы плясали по экрану, показывая творения самых именитых мастеров. Казалось, что и она сама является наилучшим произведением творца. Она была похожа на драгоценную вазу.

Она показывала короткие ролики. Девочка была случайным посетителем. Должно быть, эту лекцию слушали люди, которые сами занимаются подобной работой. Они обсуждали техники, сыпали фразами, о смысле которых девочка могла только догадываться.
Но она могла видеть. Она видела руки мастеров, отправляющие раскаленные куски стекла в печь. Она видела, как эти пальцы брали тонкие палочки и выплавляли из этих кусков поразительной красоты изделия. Это было похоже на волшебство.

Там были мастера и подмастерья. Молодые подмастерья, боязливые, неловкие, настраивали печи. Мастера, сосредоточенные, глядя словно сквозь мутное стекло, точно выверенными движениями растягивали и соединяли, растягивали и соединяли вновь. Так рождались отдельные части люстр, ваз, статуэток.

В памяти девочки возник образ. Школьная экскурсия на завод советских ёлочных игрушек. Она вспомнила седого старика, который скрючился над огнем, в очках, он из раскаленной субстанции выплавлял ёлочную игрушку. Для маленькой девочки это было целым откровением. Ей казалось, что ёлочные игрушки, словно сладости, появляются уже готовыми в этом мире, их привозит Дед Мороз на своей колеснице, запряженной оленями.

Но это волшебство был ничем не хуже. Оно было настоящим. Она видела это волшебство воочию. И это волшебство было рукотворным. Позже она попробовала разукрасить ёлочный шарик, но она осталась недовольной своим рисунком, и здесь ее ждало еще одной открытие: это волшебство доступно не многим.

Лекторша рассказывала про зарубежные образцы стеклянного творчества, но так мало говорила про Россию, пока кто-то из аудитории не спросил у нее, как обстоят с этим делом у нас на родине.

Воцарилась тишина. Девушка развела руками. Все потупили глаза.

На  улице дождь перестал. Небо просияло. Девочка дышала полной грудью, свежий воздух бодрил.

Девочка достала телефон и зашла в интернет. Через пару минут она подписалась на множество стеклодувных мастерских. Ее лента заполнилась видео с творениями.

Девочка узнала о красоте. Она была счастлива.