Щель для Тарака-на

     Возможно, у иного читателя упоминание об этих мерзких насекомых вызывает приступ брезгливости.

     Автор приносит кучу извинений вам, читатель, за эту свою вольность.
    
     Совсем недавно, наличие этих насекомых из отряда таракановых наблюдалось практически в любом жилище человека.
      
     Причем, признаться своему соседу об их наличии в своем жилье считалось дурным тоном.
    
     Как же, может подумать сосед (или, соседка), что вы – неряха и грязнуля, раз в вашем доме поселился таракан.
    
     Нет сейчас смысла раскрывать глубину проблемы борьбы с этим древнейшим насекомым. 
    
     Столетиями бьется человека мысль, чтобы его уничтожить.
    
     Но речь сейчас пойдет не о том.
    
     Случилось так, что автору рассказа довелось повстречать в своей  жизни человека, который таракана боготворил.
   
     Ну, как таракана? Не то чтобы само он насекомое любил и уважал. Нет-нет, господа. Он его создал. Можно сказать, он его конструировал-рожал.
    
     Собственно, как такового у Вальки-пекаря (так звали молодого ученого друзья) не было влечения к питомцам дома, в лице Прусака, иль Черного, либо Восточного тараканов.
      
     Создал Валентин Кузьмич, благодаря, как он любил говорить, злодею-случаю, – устройство, нано-механизм.
      
     Его создание ума рождено было в печи муфельной.
      
     Нашел Кузьмич для себя зерно истины теории возникновения жизни на земле из «первобытного бульона», благоволеньем случая.
      
     «Чем чёрт не шутит, но природа победит!» – молвил Валентин, загружая муфельную печь хламом радиодеталей.
      
     Его начальник, уже который раз, на заседании парткома ставил вопрос о привлечении «пекаря» за расхищение-растраты народного добра.
    
     Годичные запасы радиодеталей факультета учреждения расходованы были им в два дня.
      
     Собственно, и кличку «пекарь» Валька получил за то, что третий год, все спекал транзисторы, сопротивления, диоды, и еще, бог весть, что. И все лишь для того, чтобы искусственный интеллект в печи родить.
    
     Высоким градусом нихромовой спирали пытался Валька-пекарь превзойти самого себя.
    
     И вот, в канун празднования Нового года, под бой курантов, должен открыть Валентин Кузьмич свою печь. В тысячный раз, поверьте!
    
     Сказать тут нужно честно, сотрудники лаборатории высоких температур его института все давно были дома.
    
     А Кузьмич, с праздничным фужером в руках, прослушав речь президента, бежит к печи.
    
     Таймер печи дано погас. Давно остыл и радио - хлам в печи, ждет своего хозяина.
    
     Сказать, что Валька-пекарь был пьян от игристого вина, автор не берется.
   
     Однако, непонятно от чего взявшееся в нем волнение его тела, не смогло унять дрожь в его обожженных пальцах рук.
    
     Извлеченный из муфельной печи спекшийся «каравай» хлама падает на кафель  плитки пола.
    
     Это ему было не в диковинку: четверть его спекшихся образцов, выпекаемых им «булок», всегда падали на пол и находили себе место в ящике для отходов.
    
     А тут, в первый раз, «пирог», испытав на себе десять земных g, не просто шмякнулся на пол и солидно на нем замер.
    
     Разлетелся он на тысячи, миллион мельчайших осколков.
    
     «Тяжелы пути твои, пирог печи!» – в сердцах произнес пекарь, и, взяв в руки совок и веник, попытался собрать разлетевшиеся по всей лаборатории осколки.
    
     Не тут-то было. Как ни пытался он сгрести их в кучу, они тут же вновь разлетались по полу.
   
     «Во, дела! Это что за карусель в новогоднюю ночь? Ну-ка, быстро по щелям, таракашки!» – засмеялся он и в сердцах топнул по полу ногой.
      
     Подкова его правого ботинка извлекла из плитки искру. Причем, замысловатый шлейф белесоватого дымка, отдававший запахом железа, окутал весь его ботинок.
    
     И тут началось-поехало.
    
     Мельчайшие осколки новогоднего «пирога» из муфельной печи стали роиться, словно мухи, у его правой ноги.
   
     «Ну, тут, конечно, нужно еще маленько выпить, чтоб соблюсти так нужный статус-кво!» – наливает Валентин остатки выдохнувшегося уже вина из бутылки в фужер.
   
     Пьет залпом, слегка поморщив нос и смачно крякнув.
   
     Опускает Кузьмич взгляд своих осоловелых глаз на пол и видит у своих ног странное создание.
   
     Несравнимое ни с каким земным животным, на него смотрит, вытаращив глаза, явно живое существо.   
   
     «Ну, ты просто Тарака! – смеется Валька - пекарь –  раз глаза таращишь так. Да, к тому же и глаз у тебя не два, а три!»
    
     «Впрочем, будем звать тебя не Таракой, как - то  не совсем красиво звучит. Давай, ты будешь Тарака - н - ом!» – садится он за стол перед компьютером и начинает писать отчет о завершении четырехгодичного эксперимента.
    
     Тарака-н, испуская, как казалось, искры счастья из среднего своего глаза, начинает пускать чудесные ароматы лесных цветов своими двумя оставшимися глазами. 
    
     Примечание: Продолжение следует