Столкновение с Жизнью

  1.  НАЧАЛО

    И так со школой покончено. Что дальше? Куда идти? Мама советует:
    - Давай-ка, сынок, в  медицинский попробуем, а?
    Но ведь это надо кого-то резать, вскрывать нарывы, нюхать анализы... В общем сплошной ужас! Подумал, подумал и выбрал – Военно-Механический Институт на Первой Красноармейской. Такое симпатичное здание, так красиво всё рассказали, такая грандиозная перспектива. Поверил, уговорили. Подал документы. Но дальше первого экзамена ничего не получилось.
    На сочинении споткнулся. Тема была потрясающая. Я так загорелся, что забыл, где я нахожусь. Приводил кучу цитат и так залез глубоко, что не хватило времени проверить. Когда мне показали результаты проверки моего сочинения, мне стало плохо: там всё было исчеркано красными чернилами. Ну, конечно, пара!
    Ох, как я загрустил, как запереживал! Чуть-ли ни вешаться собрался. Но тут мамочка моя меня выручила:
    - Не переживай, сынок! Выкинь из головы! Хватит нам «военного»! Наелись до сыта. Времени до 18-ти лет у тебя ещё достаточно. Так что соберись, подучись ещё чуть-чуть в вечерней школе. Может работу какую найдёшь, мне легче станет. Ну а там дальше видно будет, нужно тебе высшеее образование, или нет. Живут же люди без него, а некоторые даже получше образованных.
    Да! Умная мне мама досталась, ничего не скажешь! Пришлось отложить учебники и задуматься, чем бы полезным заняться, что может пригодиться в жизни. Но ничего серьёзного в мою бестолковую голову не приходило. Первое время я не находил себе места. Меня тянуло на улицу, подальше от дома. Хорошо находившись днём, я возвращался домой усталый и брался за чтение приключенческой литературы.    
    Одна из моих любимейших прогулок была доехать на трамвае до Центрального Парка Культурры и Отдыха, (ЦПКиО). Дело в том, что я не плохо владел волейбольным мячом. Сказалась многолетняя практика игры в нашем дворе и в Таврическом саду, который был в двух шагах от нашего дома. Единственный мой недостаток был малый рост. Приезжая в ЦПКиО, я долго гулял по парку, выходил к заливу, любовался просторами и слаженной греблей байдарочников. Но особое удовольствие я получал, когда удавалось присоединиться к собравшимся в кружок молодым людям, играющим в волейбол.
   Однажды возвращаясь из парка домой, доехав до площади Льва Толстого, я решил выйти из трамвая, чтобы поближе познакомиться с достопрмечательностями этой не совсем обычной площади. Нужно сказать что площадь Льва Толстого представляла собой перекрёсток нескольких улиц, главными из которых были Каменноостровский проспект и Большой проспект Петроградской стороны. Меня всегда очень удивляло, когда я проезжал мимо, полное несоотвествие архитетурных стилей двух высоких зданий, стоявших напротив друг друга. Уж больно одно из них, носившее в простонародье кличку «Дом с двумя башнями», архитектурно было сильно украшено разными премудростями. Другое же, с противопложной стороны, наоборот, как бы противореча высокому стилю, выглядело как-то по-пролетарски просто и мрачно. Это выглядело, как вызов одного стиля другому. Оба этих здания были угловыми зданиями этих двух проспектов, смотревших друг на друга и спрашивающих: - Ну, как я тебе нравлюсь?
   Когда я сошёл с трамвая и повернул за угол большого здания, я неожиданно оказался лицом к лицу с вывеской «Дворец культуры Промкооперации». Какое-то внутреннее любопытство подсказало мне более подробно узнать, чем занимаются в этом дворце. На одной из дверей я обнаружил объявление, приглашавшее рабочую молодёжь в самодеятельные кружки. Среди не очень длинного списка был имено тот кружок художественого слова, который подсознательно заманил меня зайти в это мало привлекательное здание. Посмотрев на дни работы кружка, я с изумлением заметил, что один из указанных дней совпал с тем днём, когда я его прочёл. Что же касается времени начала занятия, то оно должно было начаться немного позднее. Я решил дождаться начала и познакомиться с педагогом и его подопечными.
   Сегодня, по прошествию многих лет, я плохо помню подробности этого знакомства. Скажу только, что руководительница студии была в недалёком прошлом довольно известной актрисой Пушкинского театра. Я к тому времени, начитавшись специальной литературы и воспоминаний профессиональных чтецов, уже не плохо усвоил, что художественное чтение и драматическое искусство это две большие разницы. Тем не менее мне было интересно и поучительно общаться с человеком из театральной среды и выслушивать порой очень справедливые замечания. Особенно нравилось, как она умела вскрывать скрытый смысл поэтического произведения.
   Помимо расширения моего поэтического репертуара и повышения мастерства, занятия в студии давали мне возможность бесплатно посещать в главном зале Дворца выступления знаменитых музыкальных ансамблей и артистов разного жанра. Одно из таких выступлений, врезавшееся в мою память на всю жизнь, был прекрасный сольный концерт французского певца и киноактёра Ив Монтана.
   Здесь в студии Дворца я достаточно близко познакомился с девушкой Лидой, которая произвела на меня сильное впечатление. Своим прникновенным чтением военной лирики позтессы Юлии Друниной она  разбудила во мне какое-то новое, незнакомое чувство, на которое я не знал, как ответить. Её расположение ко мне я почувствовал, когда мы с ней после занятий во Дворце решили прогуляться по Большому проспекту. Был прекрасный тихий вечер. Лида протянула мне руку, я сжал её ладонь и стал читать Блока:
       По вечерам над ресторанами
       Горячий воздух дик и глух,
       И правит окриками пьяными
       Весенний и тлетворный дух.
Умышленно сделав паузу, я глазами дал Лиде знак продолжать:
       Вдали, над пылью переулочной,
       Над скукой загородных дач,
       Чуть золотится крендель булочной,
       И раздается детский плач.
       . . . . . . . . . . . . . . . . . 
Так, передавая друг другу эстафету, мы дошли до строк:
       И каждый вечер, в час назначенный,
       (Иль это только снится мне?)
       Девичий стан, шелками схваченный,
       В туманном движется окне.
       . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Закончили мы путешествие у парадной дома Лиды дуэтом словами:
       В моей душе лежит сокровище,
       И ключ поручен только мне!
       Ты право, пьяное чудовище!
       Я знаю: истина в вине.
   Открыв дверь в парадную, Лида пригласила меня к себе домой познакомиться со своей матерью. Я не стал отказываться. Мне было интересно узнать, в каких условиях может жить такое воздушное, наполненное поэзией существо. Мы поднялись на пятый этаж и подошли к двери, на которой было очень много звонков. Лида открыла своим ключом дверь и, вяв меня за руку, повела по невероятно длинному коридору, которому не было конца. Она пояснила, что в её квартире 20 квартиросъёмщиков. Для меня было неожиданным узнать, что в нашем замечательном городе существуют такие квартиры-общежития. Заходя в такие квартиры, ты попадаешь как-бы в длинную пещеру, не зная, что тебя там ждёт. Познакомившись с Лидиной мамой, очень простой и милой женщиной, угостившей нас ароматным чаем с клубничным вареньем, я вдруг подумал, как мне не хочется отсюда уходить. Но вспомнив мать, почувствовал беспокойство за неё. Я поблагодарил милых хозяюшек за тёплый приём, попрощался и покинул милое семейство.

   2. РАЗОЧАРОВАНИЕ С ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ

   К сожалению в наши отношения с Лидой вмешался наш общий с ней знакомый Олег, который однажды пришёл в студию послушать интересных людей и поделиться своим творчеством. Он был лет на шесть старше нас с Лидой и всем своим видом и поведением пытался подчеркнуть своё духовное превосходство перед нами на правах более опытного и искушённого в жизни  человека. Первое время моего знакомства с ним я был шокирован его дружбой. Мне импонировало его пренебрежительное отношение к знаменитым авторитетам и к власти, его простота в отношениях с молодыми девушками. Необычное творчество этого прохвоста от поэзии казалось мне чем-то новым, недоступным моему уму. Постепенно я стал замечать, его настойчивое внимание к Лиде, котрое она принимала за чистую монету. Меня это стало раздражать и я, обидевшись, стал постепенно сторониться обоих, и Лиды и Олега.
        И копилась в глубине души обида:
        Почему я не такой, как все,
        Что какая-то, всем строящая глазки Лида,
        Не желает на меня смотреть совсем.
   К этому времени я уже чётко осознал, что пора взяться за ум и сделать новую попытку преодолеть препятсвия к вершинам знания, которые помогут мне состояться, как личности, и принести пользу  моему отечеству, которым я очень гордился. Желая углубить школьные знания я записался в вечернюю школу рабочей молодёжи в 10-ый класс. У меня появились новые знакомые, с опытом жизни, знающие цену рубля и дружбы. Особенно мне приглянулся молодой парень, чуть старше меня, польского происхождения с красивым именем Эмиль. Он работал электромонтёром на Экскаваторном заводе. Эмиль много мне рассказывал про свою работу и про свои увлечения, прежде всего о живописи. Однажды он пригласил меня в Русский музей, из которого мне было потом его не вытащить. Его любимыми художниками были Куинджи, Врубель, Левитан.
   Однажды во время очередной школьной встречи, Эмиль незаметно подошёл ко мне и, хлопнув дружески меня по спине, спросил:
   - Ремир! На моём заводе висит объяление с приглашением на работу молодых людей на рабочие места по разным специальностям с предварительным обучением высоко квалифицированными рабочими. Я могу поговорить со своим шефом, классным электромонтёром, чтобы он тебя взял учеником в свою бригаду. Как ты на это смотришь?
   Я попросил Эмиля поподробнее рассказать об этом заводе и как далеко он расположен от моего дома. Получив довольно подробную информацию от друга, я мысленно готов был дать согласие. Единственное, что меня смущало, как моя мать отнесётся к тому, что её сын станет простым рабочим. Немного подумав, я попросил Эмиля подождать ответа, пока я не поговорю с матерью и не узнаю её мнение. Эмиль вскочил со стула и, жестикулируя руками и вплотную приблизившись, стал меня убеждать:
   - Да чего тянуть? Зачем тебе эта школьная зубриловка? На заводе ты получишь специальность, будешь иметь свои деньги и сам будешь ими распоряжаться!
   Мой друг так раскипятился, что я с трудом понимал, что он говорит. Это был совсем другой Эмиль, не похожий на того спокойного ироничного рассудительного поляка, которого я знал и уважал. Я попробовал его успокить и вставить хотя бы пару слов, но он тут же перебил меня сногсшибательной фразой:
   - Да вот ещё! Ведь ты здорово читаешь стихи. У нас на заводе существует своя самодеятельность. Приходят профессиональные артисты из театров. Так что не теряй время зря! Вот тебе мой совет!
   В один прекрасный день я собрался и, плюнув три раза через плечо, поехал на Экскаваторный завод по написанному Эмилем адресу. Добраться до завода оказалось не сложно. Он располагался сразу за Александро-Невской лаврой, куда можно было легко доехать трамваями, идущими недалеко от нашего дома. От трамвая до проходной завода я шёл пешком минут 20 – 25. В проходной я объяснил цель моего прихода дежурному вахтёру. Тот в свою очередь позвонил в Отдел кадров и за мной вскоре пришла женщина и проводила до заводоуправления, где на первом этаже располагался Отдел кадров. После недолгой беседы со мной начальник позвонил моему будущему наставнику и пригласил зайти к нему для знакомства со мной. Закончив разговор по телефону, начальник отдела кадров попросил меня подождать в приёмной пока не придёт мой будущий шеф.
   Я вышел из кабинета, огляделся и решил выйти в коридор. Пройдясь по коридору я обнаружил доску объявлений и решил с ней познакомиться, чтобы поподрбнее узнать, с чем мне придётся иметь дело. Мне повезло! Рядом с очередным приказом директора завода с выговарами начальникам цехов висели красиво оформленные объявления и расписания культурных и зрелищных мероприятий. Особое вниманине я обратил на предстоящую премьеру музыкального спектакля «Свадьба в Малиновке» силами заводской самодеятельности под рукодством артиста Большого Кукольного тетра Кукушкина и артиста балета Малого Оперного театра Марецкого. Рядом с этим объявлением висели расписания работы театрального кружка, кружка хореографии, кружка изобразительного искусства и чего-то ещё, что я уже не помню. На этой же доске висело расписание выездных концертов в подшефных совхозах Тихвинского района.
    Да, - подумал я, - Вот, где есть разгуляться, показать себя, если есть желание и талант.
    Неожиданно, прервав мои творческие мысли о будущем, послышался громкий недовольный женский голос:
    - Молодой человек! Ну куда же вы пропали? Вас ведь ждут серьёзные люди! У вас что, с желудком плохо?
    - Ой, извините пожалуйста. С желудком у меня всё хорошо, а вот с головой, не уверен.
    Женщина провела меня в кабинет и, обращаясь к начальнику сказала:
    - Я с трудом нашла беглеца. Его заинтересовали приказы нашего директора. Он не мог от них оторваться!
    Начальник отдела кадров пригласил меня присесть и, указав на сидевшего напротив пожилого человека в рабочем костюме, сказал:
    - Ремир, я хочу вас познакомить со старейшим нашим рабочим Петром Сидоровичем. У него богатейший опыт работы и много его воспитанников с успехом работают на заводе. Я прошу пройти вас в соседнюю комнату и побеседовать с ним и, если он после знакомства с вами согласится сделать из вас хорошего мастера, мы возьмём вас на работу.
   Я не знаю, что заставило великого мастера взять меня под своё крыло. Думаю он просто пожалел мою мать.

   3.  ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ

   Так я оказался членом огромного рабочего коллектива под вывеской Экскаваторный завод. Пётр Сидорович работал дежурным электромонтёром в одном из цехов этого завода - Литейном. Цех этот был на особом положении из-за тяжёлых условий труда, отражающихся на здоровье. Я, конечно, об этом ничего не знал и столкнулся с этим, когда впервые вошёл в цех в сопровождении моего шефа. На его попечении была вся электрика Литейного цеха, включая электро-сталеплавилильную печь со своей подстанцией, формовочные машины, мостовые краны и т.п. Решив познакомить меня со своим электрохозяйством, с которым мне тоже придётся сталкиваться, он подводил меня к технологическому оборудовнию и рассказывал о нём.
   - Электропечь, - начал мне расказывать Пётр Сидорович, - превращает старый отработанный металл, так называемый металлолом (вторсырьё), в жидкую сталь. Добавляя в эту сталь дополнительные легирующие добавки (марганец, аллюминий, хром, никель, молибден) можно получить сталь требуемой марки. Полученная жидкая сталь выливается поворотом печи в заранее приготовленный огромный ковш. Тот в свою очередь после заполнения готовой сталью переносится специальным мостовым краном в ту часть литейного цеха, где стоят опоки с формовочной массой.
    В результате работы Литейного цеха завод получает стальные заготовки будущих основных деталей несущего каркаса эксаватора. Последующая их механическая обработка и закалка производится в механических цехах завода.
   Из всего рассказанного шефом у меня голова пошла кругом. Неужели я смогу с этим справиться? Я с грустью посмотрел на шефа и робко пробормотал: 
   - Ивините, Пётр Сидорович, мне с этой работой не справиться. Вам нужен другой человек, более знающй и решительный.
   Шеф улыбнулся и сказал:
   - Не скули, Ремир! Ведь ты же мужик. Все через это прошли и ничего, работают! Да ещё как!
    И вот этот великий мастер этого сложнейшего хозяйства, поистине кудесник, стал для меня всем: и учителем, и другом, и даже отцом! Не только в профессии, но и в жизни. Одного взгляда его мне хватало, чтобы я почувствовал себя на седьмом небе, или в яме с дерьмом.
   Первое время я ехал на работу, как на пытку, боясь получить очередной втык от шефа, услышать об очередной аварии, увидеть разъярённых рабочих из-за простоя и т.п. Но, чем сильнее я принимал к сердцу все эти испуги и стрессы, тем всё сильнее приростал душой и к шефу, и к цеху, и к заводу. И сегодня, смотря на рубец на нижней фаланге большого пальца левой ладони, полученный от страшной раны, чуть не оторвавшей мне палец во время сверления отверстия в тонкой металлической плстинке, я с благодарностью и нежностью вспоминаю то далёкое время и окружавших меня людей.
   Да, не буду отрицать чрезвычайно сложные и опасные события жизни, в которых я оказывался. Одно из них, когда мне пришлось лезть по деревянному столбу, чтобы выполнить дополнительное подсоединение двух проводов к существующей наружной проводке. В какой-то момент я неосторожно задел руками голые провода и почувствовал страшный удар, от которого чуть не потерял сознания. Рядом никого не оказалось, чтобы мне помочь. Собрав все силы, я с большим трудом вырвался из объятий смерти.
   Среди множества других сложных задач, которые мне приходилось решать, есть одна, что не даёт спокойно спать. Эта задача родилась в результате нашего ремонтно-тенического обслуживания закалочного отделения. Оборудованное двумя электропечами и специальной масляной металлической ванной, заделанной в пол, это отделение проводило закаливание ответственных металлических деталей для увеличения их прочности. Проблема возникала во время необходимости ремонта печей, когда приходилось ждать, когда они остынут. А остывали они очень медленно. А нагревательная спираль находилась внутри печи. И надо было ждать, когда печь остынет, чтобы произвести необходимый ремонт и замену спирали. Иногда приходилось лезть внутрь печей и проводить внутри все ремонтные работы в неостывшей до нормальной температуры печи. А печь-то была длинная и узкая. Вылезали мы из этих печей полуживыми. Но чаще было, нас из печи просто за ноги вытаскивали.
   И всё таки я не сдался, и даже считаю, что победил, потому что получил рабочую специальность электромонтёра 4-го разряда. Меня перевели в Электроремонтный цех. Я мог самостоятельно ходить на вызовы в случае необходимости. Началась нормальная будничная рабочая жизнь. Я почувствовал уверенность. Перестал прятаться за спину. Не боялся сказать правду в глаза.
   Почувствовал вкус Жизни.

   4. КОГДА СТОЛКНОВЕНИЕ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ПРАЗДНИК ЖИЗНИ

   Работа электромонтёром оказалась для меня замечательным средством для общения и знакомства с людьми  разных профессий, главным образом рабочих. Пожилые относились ко мне по-отцовски, молодёжь по-приятельски. Я не помню ни одного случая антисемитизма, хотя столкновений в связи с работой было достаточно. Жаловались в основном на начальство, на изношенность оборудования, на простой, низкую зарплату  и т.п.
   Работа позволила мне почувствовать, что я часть огромного заводского организма, от которого зависит его нормальное функционирование. Чаще всего приходилось посещать Механический цех № 1 и Механический цех № 2. В зтих цехах было очень много старого металлообрабатывающего трофейного и отечественного оборудования, которое требовало к себе внимания.
   Но особого моего внимания заслужила молодая станочница Тамара из цеха № 1.
   Я так увлёкся ею, что с нетерпением ждал её звонка о помощи. Это было щуплое невысокое создание со светлой копной волос, прикрытых синим беретом. В Ленинград она приехала два года назад из какой-то южной республики. Жила она в заводском общежитии в Невском районе недалеко от завода. Мы с ней быстро подружились и стали часто встречаться в свободное от работы время. Я её знакомил с Ленинградом, водил в музеи, кино, в театр. Она мне рассказывала про свою родину и своих родителей. Мне было с ней уютно и спокойно. Она понимала меня и терпела все мои выходки.
   И вдруг я увидел объявление о предстоящем праздновании 36-ой годовщины Октябрьской революции, в котором предлагалось дать знать о себе в местком, кто желает принять участие в праздничном концерте. Мои мозги зашевелились, я вспомнил, чем меня заманил на завод Эмиль. Не теряя времени, сразу после работы я забежал в местком и потребовал, да имено потребовал, включить меня в список артистов. Слушавший меня парень вылупил на меня глаза и открыл рот, чтобы задать встречный вопрос. Но я перебил его фразой:
   - Лучше меня никто не прочитает стихи Маяковского о партии!
   Все, кто был в комнате вдруг замолчали и уставились на меня. Один незнакомый мне мужчина средних лет ителлигентного вида подошёл ко мне и протянул руку для знакомства:
   - Владимир Владимирович Кукушкин, руководитель театральной студии и кружка художественого слова! С кем имею честь познакомиться?
   - Ремир, - робко промямлил я и протянул свою руку для пожатия.
   Вглядевшись в лицо моего нового знакомого, мне вдруг показалось, что я этого человека где-то видел. Он взял меня под руку, отвёл меня в сторону и начал задавать мне вопросы. Более всего его заинтересовало, где меня учили художественному слову и что у меня имеется в багаже. Когда я стал перечислять имена поэтов, он остановил меня и спросил, не могу ли я сегодня придти к нему на репетицию в актовом зале, чтоб он меня послушал. Я дал согласие. Посмотрев на часы, я вспомнил, что меня должна была ждать Тамара. Я выбежал из заводоуправления в надежде, что она меня может быть ещё ждёт. К сожалению в назначенном месте Тамары не оказалоось. Я вернулся в заводоуправление, прошёл а актовый зал и стал ждать Кукушкина.
   Постепенно зал стал заполняться молодыми людьми. Я понял, что эти люди участники художественной самодеятельности, которые пришли на очередную репетицию. С некоторыми из них я был знаком по работе. Вслед за ними вскоре появился Кукушкин, который представил меня и попросил что-нибудь прочесть для первого знакомства. Не мудрствуя, я выбрал полюбившееся стихотворение Владимира Луговского «Та, которую я знал».
   Я поднялся на сцену, откашлялся и начал читать. Постепенно шум смолк. Возня в зале прекратилась и все словно замерли. Чувствуя повышенное внимание, голос мой становился более уверенным, передающим переживане главного героя. И, наконец, под абсолютную тишину в зале я заканчиваю:
         Та женщина живет с каким-то жадным горем.
         Ей нужно брать все вещи,что судьба дарует,
         Все принижать, рвать и цветок, и корень
         И ненавидеть мир за то, что он просторен.
         Но в мире больше с ней мы страстью не поспорим.
         Той женщине не быть ни ветром и ни морем.
         Ведь та, которую я знал, не существует.
   Я кончил. Кукушкин встал и захлопал. Вслед за ним все присутсвующие тоже встали и захлопали. Я поклонился и пошёл на своё место.
   Так началось моё творческое сотрудничество с профессиональным драматическим артистом, будущим народным артистом РСФР Владимиром Владимировичем Кукушкиным.       Он проводил со мной регулярные репетиции, помогал подбирать поэтический материал и совершенствовал мои декламационные способности.
   С этого же времени я стал постоянным участником шефских коцертов художественной самодеятельности Экскаваторного завода в одном из совхозов Тихвинского района. Именно тогда я воочию увидел бедственное положение советского животноводства на примере одного коровника. Когда нас завели внутрь и показали бедных животных, у меня появились слёзы на глазах. Они не могли стоять на своих ногах, их подвешивали верёвками к потолку, чтобы они не лежали на грязном полу. Их кормили корой и хвойными ветками. На них было страшно смотреть. Их печальные глаза врезались в мою память настолько глубоко, что я их вижу, когда выступаю со стихотворннием Сергея Есенина «Корова».
               Жалобно, грустно и тоще
               В землю вопьются рога...
               Снится ей белая роща
               И травяные луга.
    Моя занятость в самодеятельности усложнила мои отношения с Тамарой. Мы стали реже встречаться. Мне было жалко её, но я ничего не мог с собой сделать. Тамаре хватило ума меня понять и мы мирно расстались. А тут уже подошло время сделать последнюю попытку поступить в институт, и мне уже было ни до чего другого дела, кроме экзаменов.
   Так закончилось моё первое серьёзное столкновенье с жизнью, которое меня закалило и подготовила к новым испытаниям.


                К О Н Е Ц