Куафюра на минималках

- Ну и причесон у тебя!

Ага, давай, смейся. Будто я сама не знаю, какой бедлам сейчас творится у меня на голове. А между тем мелкая поганка продолжала издеваться над моей многострадальной шевелюрой. С трудом  подавив желание запустить в ржущую бестолочь чем-то тяжёлым, потрогала причёску. Похоже, там всё ещё хуже, чем я ожидала.

- Чего ржёшь? Дуй расчёску искать, а лучше несколько разных, и захвати ещё другие приспособы для волос, пригодится. А ещё печеньку не забудь.
Засранка на мои слова только ухмыльнулась и показала язык.
- Быстро!
-Ой, не гунди! Хуже уже всё равно не будет. Потому что некуда.

На последних словах эта шишига дунула в сторону зала, а я пожалела, что со своей меткостью, точно бы промахнулась по этой наглой юркой мишени. Желание выместить своё негодование по поводу причёски, запустив в бестолочь хотя бы упаковку салфеток было просто невыносимым.

Пока эта попа занята поиском, мне самой не плохо было бы взглянуть в зеркало. Я и взглянула. А потом чуть не завизжала. Хотя это мне показалось, что «чуть не». Судя по прибежавшей перепуганной мартышке, визжала я вполне по-настоящему. Впрочем, поняв причину моего визга, она снова заржала. Не захихикала, не засмеялась, не захохотала, а именно заржала. От души. Так что её наверно полдома слышало, то, как я голосила, впрочем, тоже. И нет, не стыдно.

Минут через пять, когда вредина всё же соизволила пойти и отыскать-таки мою расчёску, а за одно и притащить всевозможные резинки, шпильки, и даже прихватив зачем-то пенку и бальзам для волос, мы в четыре руки принялись за дело. Я отчаянно не хотела пускать мелкую поганку к своим волосам, но выхода иного у меня просто не было. Одна я с этим бедламом рисковала провозиться до завтрашнего утра, и то, если повезёт.

В первую очередь решили обрызгать всю голову водой, в которой разбавили огромное количество бальзама. Просто на всякий случай, ну а вдруг. Хуже, как верно заметила мелкая вредина, уже не будет. Пока я принялась распутывать пряди у лба, мелкая занялась затылком. Что, по сути, было героическим поступком, ведь именно там, судя по ощущениям, был самый ужас.

За те три с половиной часа, пока мы в четыре руки пытались привести мои волосы в божеский вид, чего я только не наслушалась. Нет, я конечно знала, что у мелкой фантазия бурная, но не подозревала, что настолько. Эта бестолочь выдала всё, и «взрыв на макаронной фабрике», и «фанатка причёски Эйнштейна»,  и «последний, предсмертный писк моды», и «наглядное пособие о том, что будет, если засунуть гвозди в розетку». И много чего ещё. И ведь за всё время ни разу не повторилась. А вот использованием нецензурной лексики не гнушались уже обе. Вообще это было даже прикольно: обычно взрослые не матерятся при детях, дети не матерятся при взрослых, создавая общими усилиями иллюзию приличного общества. А мы сдержаться не могли, да и не особо хотели.

А потом сразу две вещи сломались одновременно: мой ноготь и моя расчёска (которая, к слову была в руках у вредины). И если до этого момента я ещё как-то сдерживалась, то сейчас попросту взвыла. И плевать, на соседей, которые уже стучат по батарее, у меня трагедия. Вот просто как? Как в один день у меня столько неприятностей, и причёска, и ноготь, и  расчёска, мелкая вредина стоит и ржёт. Нет бы, проявить сочувствие к чужому горю. Так ей не грустно, ей весело.

Короче салфетками я в неё всё же запустила. Она увернулась и обиделась. А потом заявила, что раз я такая неблагодарная, то и  со своим «куафюром на минималках» буду сама разбираться. Терять было уже нечего, так что я от бессилия запустила в эту вреднючку остатками от расчёски. И снова она увернулась.

Когда мелкая поганка ушла, я ещё раз внимательно оглядела свои волосы, и с прискорбием поняла, что «привет ножницы», а если не помогут и  они, то «привет бритва». Стало совсем кисло.