А. Бергсон. Любовь-жалость

Общеизвестно, что лучшие философы 19-20 веков  вышли из Достоевского. Потому что именно он заключал в себе то идейное будущее которое сегодня развернулось пышными веером всевозможных школ и  направлений.

Анри Бергсон, известный французский мыслитель, разрабатывал многие темы, затронутые Достоевским как бы вскользь. Одна из них - "любовь-жалость".

Тема вроде бы сугубо русская. Потому что только русские люди всегда понимали толк в такой любви. Потом, правда, подзабыли и потому начались в светском обществе потребления яростные споры о том, "хороша ли любовь-жалость?", "не унижает ли она человека, которого жалеют?" и "не возвышает ли того, кто жалеет?" А, между тем, эти споры не имели никакого отношения к подлинной любви-жалости.

А.Бергсон решил рассмотреть чувство жалости в своей работе "Опыт непосредственных данных сознания".

Анализ он начал с упоминания о том, КАК принято рассматривать это чувство в современной ему западной психологии.

Жалость, как правило, - размышлял он, - вызывают люди попавшие в беду. Человек, который видит несчастного, в первый момент чувствует жалость к пострадавшему, а затем - ощущает инстинктивный страх, вызванный опасением, что такое же несчастье может случиться и с ним.

Современные либеральные психологи восприняли это  высказывание как истину в последней инстанции и теперь прямо так и пишут в своих наукообразных эссе: "Жалость - это чувство страха, вызванное опасением человека при виде пострадавшего, что такое же несчастье может приключиться и с ним".

А дальше идёт совершенно возмутетельная галиматья, имеющая нынче официальный статус.

"Опасайтесь неудачников, - заявляют псевдо-психологи,  - иначе они заразят вас своими неудачами. Общайтесь только с победителями".

Здесь все - ложь.

Во-первых, потому, что не всегда человек виноват в своих неудачах и потому не он, а, например, плохое государственное устройства может быть переносчиком несчастья.

А, во-вторых, доказано, что смертность апологетов, кучкующихся вокруг победителей, настолько значительная, что впору говорить о вампиризме победителей.

А как же Бергсон рассуждает дальше? Он полагает, что СТРАХ, КОТОРЫЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ ВНАЧАЛЕ ПРИ ВИДЕ НЕСЧАСТНОГО - ЭТО ГОЛОС ИНСТИНКТА. Поэтому, если индивид руководствуется только грубыми инстинктивными чувствами, то он отвернется от пострадавшего и пройдёт мимо.

Но, если человек не озабочен темой грубой материи, то первое чувство страха будет вытеснено в нем состраданием, которое примет выражение деятельной любви-жалости. То есть, сострадающий не только захочет пострадать вместе с несчастным, но и оказать ему помощь.

Бергсон видит в такой жалости проявление более глубоких, чистых и благородных чувств, которые приподнимают человека над обыденностью.

Поэтому в христианстве - и особенно в православии - всегда практиковали любовь-жалость как чувство, возвышающее человека не в смысле  более высокой моральной статусности, а в смысле утончения вибраций.

Более того, стенания над несчастным запрещались. Сострадающий не должен был тратить свои силы на экстенсивное разворачивание своего чувства, но, сберегая энергию, просто оказать деятельную помощь.

Эта практика называлась "смирением" и связана она была не с отторжением страдания, а с принятием его в себя.

"Возрастающая интенсивность чувства жалости, - пишет Бергсон, - состоит... в качественном развитии - в переходе от отвращения к страху, от страха к симпатии, от симпатии же к смирению... Психические состояния, интенсивность которых мы только что определили, СУТЬ ГЛУБОКИЕ СОСТОЯНИЯ... Но они очень редки..."

Таким образом, современные психологи, к которым многие люди ходят на консультации, попросту обезглавливают их, оставляя один на один с инстинктом, и, отсекая душу, являющуюся хранительницей высших вибраций и утонченных чувств.

Поэтому, видя несчастных, большинство испуганных людей отводят глаза и проходят мимо. И лишь единицы помогают ближним в трудную минуту. И это те самые редкие люди, чувства которых подняты на более высокий уровень, чем у тех, кто остался на нижних ступенях эволюционного развития.