Человек и люди

  Высшие силы, всё подмечают, чтобы ты не совершил, и за дела твои хорошие, помощь тебе оказывается в нужный момент.
- Тёть, а расскажи что-нибудь старое и интересное, я и слово волшебное знаю, пожалуйста, — протянула шестнадцатилетняя
 племянница.
    Сделав последний пирожок, женщина уложила их на широченную лопату и, отправив в печь запекаться, закрыла отверстие заслонкой. Вытирая руки о передник, что-то вспоминала, пока лицо её не разгладилось, и она не произнесла:
- Поведаю я тебе поучительную историю о том, как за добро расплачиваются злом, и что из этого бывает.
   Девочка села за стол, и взяв яблоко из расписной посуды, приготовилась слушать. А тётушка уж начала рассказывать.
- Давным-давно это было на матушке Руси. В одном селе жил знахарь. Помогал он всем без исключения используя знания и умения свои: нечисть из семьи выпроводить, оберег поставить, сор прекратить меж спорящими и ругающимися, а бывало его и к роженице приводили, чтобы ребёночку помог народиться здоровеньким. Снять проклятье, отвести болезни с бедой и с горем, чтоб не портили жизни заговоренному, утихомирь плачущего и капризного ребятёнка, — со всем справлялся мужчина.
    Младшие дети тянулись к нему, и он им подарочки приносил, или тут же делал, пока старшие и родители заняты были хозяйственными и семейными заботами. Бывало за доброту отцы и матери, да деды с бабками платили тем, чем могли. А у тех, у кого он кровиночек больных излечивал или с того света вытаскивал, слезами обливались, в ноги кланялись, век обещали за чудо такое молится за него.
    Да только нашлись такие, что за спиной спасителя небывальщину с ужасами про него рассказывали. И пытались уверить в том других. Даже тем, кому он оказывал помощь, начинали верить лживым речам наговорщиков. Страх поселялся в людях, и спешили они лихорадочно припомнить бабкины и материнские заговоры и прочитать их над спасенными и вылеченными. Малыши, что получали от доброго дяди фрукты с ягодами, по родительскому наказу стали избегать того. Не было вреда и зла от лечащего ведуна, но всё же люд с опаской относился к нему. А когда тот воскресил мертвую женщину, уверились, кто ещё колебался, что за ним темная сила стоит.
А произошло это таким образом.
    Почила одна молодая мать, собрались её сельчане хоронить, но прежде нужно было по обычаю попрощаться с нею. Набились в дом бывшей хозяйки: мужики шапки в ручищах держат, не знают, что нужно сказать, бабы с девками молчат, очи в пол, только кто-нибудь возьми, да начнёт на себе одежу с платочком поправлять, да взгляды быстрые метать в сторону выхода, чай у них забот и дел хватает, а тут соблюсти правила приличия нужно, как ни как односельчанка померла. И тут знахарь к гробу подходит, в котором женщина лежала. Десницу на лоб той положил, задвигал губами, говорит что-то, а что, непонятно. Все на местах своих стоят, не двигаются, каждый чего-то ждёт, кто дьявольщины, а кто чуда, какого. Кто на что надеялся, тот то и получил.
    Открыла очи покойница, приняла сидячие положение. Народ от неожиданности назад подался, кто молиться начал, кто плеваться, а кто заговоры обереги читать. Только детки к мамке рванули. Обнимает их та, в головенки целует, слезы не прекращаясь, идут из глаз у неё. Мальчуганы и девчоночка теснее старались прижаться к родненькой. И опять никто не увидел, как неприглашённый "гость" исчез.
    Решили воспользоваться этим отдельные личности, чтобы сжить ненавистного им человека. Напугав остальных страшными байками с кривдой, злодеи объединившись с толпой пошли, вершить суд над оклеветанным. В тот день мужчины и женщины показали, как ценят чужое добро. Одни столб поставили, верёвки приготовили, копны соломы стали стаскивать и укладывать. А другие мужики пошли за целителем. Пришли к нему в дом. Посмотрел он на них ясными очами, ничего не сказал, встал с лавки и к ним подошёл. Неловко пришедшим сделалось, думали они, тот сопротивляться будет, тогда смогли бы силу применить, чтобы успокоить его, а тут всё не по плану. Убрали в карманы путы, окружили бывшего односельчанина, что на сторону зла встал, и повели насмерть.
   
   Тут хозяйка спохватилась, сама увлечённая рассказом, она совсем позабыла о пирогах. Убрав заслон, сунула в печь лопату и, вытащив горячие, румяные лакомства, высыпала те в приготовленную посуду.
- Неужели так всё и закончилось? - выдохнула слушательница.
- Славу Богу нет, как бы другим этого не хотелось.
- А что было дальше? - нетерпеливо поинтересовалась торопыга, цапая пирожок из миски, и роняя его на стол, больно уж горячий тот оказался.
    Дарья Ивановна продолжила:
- Все деревенские собрались смотреть, как зло будет наказано. Привязали его к столбу. Мужики, что делом этим занимались, не могли даже вскинуть взгляда на него, фигуры их жалкими казались, сутулившимися.
Некоторые бабы и молодые матери, опомнившись, уводили сынков и дочурок и сами оставались дома. Раз глаза не видят, как человека будут смерти придавать, значится, и греха на них нет — так каждая себя утишала.
    Страх начал пробирать слабое и загнившее нутро, и они спешили отгородиться от него тем, что не участвовали в сожжении того, кто когда-то спас их близких. Другие же, кто желал зла и ненавидел врачевателя, в нетерпении дожидались предстоящего зрелища.
   Родерик предполагал такое развитие судьбы, поэтому молча, принял то, что было ему уготовано. Опамятовала одна из бабонёк, вспомнив как тот её Феденьку из того света обратно вернул, и заговорила:
- Что же мы делаем? Грех такой на душу берём! – с подвыванием запричитала она.
    Был отдан приказ, и её уволокли и заперли в дому. Поспешно хворост подпалили, чтобы не дать другим прийти в чувство, пламя, словно этого и ждало, буйно и радостно накинувшись стога поглощать. Мужики, что виноватыми себя чувствовали, отвернулись от костра, на котором должен был умереть «колдун». Другие же столь жадно и с дикой радостью смотрели на свершаемое «правосудие».
    Тут громыхнуло так, что людишки оглохли на несколько секунд. Засверкали копья – молнии Бога Перуна и в землю али в избу ударили. Занялись деревянные строения небесным огнем. Кинулись миряне спасать дома свои, тут не до зрелища, когда родное пылает.
    Племяша уж и дышать позабыла, глазенки сверкают, кулачки ткань на брючках сжали. Здесь тётка прервалась и, взяв пирожок, откусила от него. Девочка нетерпеливо заерзала на месте, но всё же дождалась, когда та покончит с ним.
- А дальше, что? – напряженно выдохнула она.
- Исчез лекарь травник, да так искусно у него это вышло, что и никто в той суматохе и не приметил, как это произошло. Пока мужики да бабы тушили избы, небеса не прекращали ворчать, а молнии, то тут, то там вспыхивать и подгонять их. В страхе все были, даже и те, кто назло пошёл и остальных подбил на него. Кто поумнее оказался, спешно крестились и просили Бога не карать поспешливых и погорячившихся.
- Я так рада, что он не погиб, — облегчённо произнесла Арина, вытирая намокшие глаза руками, и спохватившись, поинтересовалась: - А что с ним сталось, когда Родерик спасся?
- Никто не знает. Но в чём я уверенна наверняка, пока он был жив, немало добра принёс на землю. А кто как его за сердечность благодарил, только Богу одному и известно.
- Ты так хорошо о нём рассказывала, будто сама находилась там, — испытующе глядя на женщину, произнесла племянница.
- Я - нет, а вот прабабка моя, была девчушкой, что и жила в то время. Когда она подросла, то ушла оттуда, хотела забыть о том страшном, что чуть не свершилось над жизнью.
- Думаю, никто бы тогда не нашёл бы в себе смелости, признаться в ужасном поступке, отрицая всё до последнего, — вдумчиво проговорила Аринушка.
- Потомки Адама и Евы готовы сами на грех пойти и других за собой утянуть и забрать, — проговорила Дарья Ивановна и добавила: - Хорошо если Боги и судьба заступятся за того, кого они приговаривают к травле и к смерти. Нечист род человеческий на руку и на совесть. И ведь вместо того чтобы в себе, в душах своих отыскать червоточинку, начинают искать, кого бы жертвой сделать. И доводят всё до того, пока совсем поздно не становятся для обоих, когда спасать будет некого.
- Глупцы, — жестко припечатала девочка, и зубами вцепилась в пирожок.