Утиные истории. Часть третья

   На Андреевском пруду этим летом (2009 год) появилось семеро утят, и все они благополучно выдержали испытание погодой. 11 июня пруд, заросший салатного цвета ряской, казался пустынным, но я знал, что где-то скрываются утиные семейства! Эй, ребята, ну, где же вы? – воскликнул я, размахивая руками и предвкушая, как утята набросятся на свежий белый хлеб. На противоположном берегу зашевелилась трава, и семеро уже повзрослевших утят стали спускаться в воду. Они отдыхали, укрывшись в густой траве на берегу, а над ними возвышалась голова бдительной утки-мамаши, зорко осматривающей окрестности.

   И вот они плывут дружной компанией на кормёжку и по достоинству оценивают продукцию московского хлебозавода. Утята проворно гоняются за кусочками хлеба, а утка-мамаша держится в отдалении, разрешая детям полакомиться вдоволь. Она даже не притрагивается к оказавшемуся рядом кусочку хлеба: полное хладнокровие и одновременно зоркое внимание ко всему происходящему. Только когда энтузиазм утят заметно ослабевает, утка начинает проявлять интерес к трапезе. По тому, как она хватает хлеб, видно, что утка проголодалась, но материнское чувство в ней заглушало голод. И вот теперь она позволяет себе полакомиться (на этот случай у меня была припасена добавка).

   Очередная кормёжка состоялась 26 июня. Я вышел на берег и решил переменить тактику. Вернее, я не предпринимал никаких действий, а спокойно стоял, ожидая, когда утята сами заметят мою скромную персону. В душе теплилась надежда, что утята меня уже запомнили. Вскоре я заметил слева от себя волнение в траве. Три серых комочка спрыгнули в воду и поплыли в мою сторону, а четверо оставшихся утят заковыляли ко мне прямо по берегу. Было очень смешно наблюдать, как они, переваливаясь с лапы на лапу, путаясь в траве и радостно попискивая, спешили ко мне! Утка-мамаша замыкала шествие, гордо плывя среди жёлтых кувшинок и ряски, как модель парусного фрегата! Подбежавшие утята плюхнулись в воду, и начался весёлый переполох. Вытянув шеи, утята перехватывали хлеб на лету, высоко подпрыгивая над водой. Плеск воды и хлопанье крыльев привлекли внимание пары уток и селезня, которые совершали променад на середине пруда. Но утка-мамаша заняла оборонительную позицию, не подпуская гостей к «семейному столу». Пришлось бросать гостям хлеб на середину пруда, отвлекая внимание пирующих утят новой порцией крошек. Как говорится, кормление на два фронта (или в две руки).
Кормёжка первого июля тоже имела свои особенности. На берегу я застал следующую картину. Утиное семейство отдыхало в траве, разделившись на две живописные группы. Утка-мамаша с двумя утятами расположилась у самой воды по соседству с «клумбой» жёлтых кувшинок. Пятеро утят отдыхали в траве поодаль. Четверо из них смотрели свои утиные сны, а пятый (по всем приметам старший в своей группе) стоял на страже, обозревая местность вокруг себя. Утёнок ответственно исполнял свою роль, позволяя мамаше спокойно пребывать в сонном царстве.

   Я потихоньку приблизился к ним и долго не решался нарушить утиную идиллию. Сторожевой утёнок сначала косился на меня одним глазом, а потом сделал вид, что тоже уснул... Хотя он и закрыл глаза, но шея его оставалась в напряжённом состоянии. Вот, оказывается, как происходит обучение и воспитание в почтенных утиных семействах: утята учатся на примере своей мамаши!
Сонное царство вскоре нарушилось вторжением спаниеля, который звонким лаем приветствовал рыбок в пруду! Собака была далеко, но старший утёнок и утка-мамаша сразу же встрепенулись и дружно повернули головы в сторону нарушителя порядка. Непосредственной опасности они не обнаружили, но безмятежный сон был нарушен, и среди утят началось лёгкое движение. Тогда и я «проснулся» и отправил в воду кусочек хлеба. Утята, словно нехотя, поднялись на лапы и лениво заковыляли к воде. Пруд успел почти полностью покрыться ряской, и кусочки хлеба терялись в зелёном «супе», но кормление состоялось! Всё же утята предпочитают хлеб природной пище, которой на пруду было вдоволь. Возможно, и общение с человеком обладает для них некоторым значением…

   Утка-мамаша оставалась на берегу, наблюдая со своего поста за событиями на воде, а когда утята утолили голод, она присоединилась к своему счастливому семейству и возглавила прогулочное шествие вдоль берегов пруда.
Большой Андреевский пруд расположен в заповедной зоне Воробьёвых Гор и полностью оправдывает своё название. Его пернатое население составляют два вида уток, гуси и лебеди. Совсем как в сказке! Третьего июля, выйдя на берег, я обнаружил на акватории пруда сразу три утиных семейства, которые незамедлительно приступили к трапезе. Вода у берега просто закипела от активности пирующих уточек разного возраста, но, при этом, в их стане соблюдался строгий порядок. Каждое семейство держалось своей кучкой, отгоняя клювами соседей, а утки-мамаши то и дело призывали своих «разбежавшихся» утят. Утята дружно подпрыгивали, и создавалось впечатление, что они бегут по воде, почти не касаясь её поверхности. Совсем как «невесомые» водомерки!

   Утиный переполох привлёк на берег компанию воробьёв, а за ними слетелись и вездесущие голуби. Откуда-то сбоку появился чёрный гусь. Уверенно проплыв сквозь утиную толчею, он вышел на берег, направил на меня свой клюв и требовательно сказал: «Га»! Его решительность увенчалась успехом: получив кусочек хлеба, гусь быстро с ним расправился и тем же манером потребовал добавку. Гусь оказался прожорливым: после каждого проглоченного кусочка хлеба раздавалось его настойчивое «Га»! В переводе на понятный нам язык это восклицание означало «ещё»! Гусь, видимо, хорошо усвоил свои права, и, стоя на берегу в двух шагах от меня, ловко перехватывал хлеб на лету. Даже воробьи, охотящиеся за мелкими крошками, не решались к нему приблизиться.

   Минут через десять гусь утолил свой голод (а может, жажду первенства), и грозное гоготание прекратилось. Так и не сказав «спасибо», гусь важно вошёл в воду и скрылся за поворотом…

   И тут меня ожидал самый главный сюрприз – апофеоз сегодняшней трапезы! В центре пруда сказочным видением возникла пара королевских лебедей! С бьющимся сердцем я помахал им рукой, и королевская пара величественно подплыла к берегу. Лебеди оказались огромными, чистейшей белизны, как два спустившихся с небес облака. Перья на их головах, подсвеченные заходящим солнцем, напоминали позолоченные короны, а на воде покоились отражения их августейших персон.

   Сначала я почтительно бросал им хлеб в воду, и лебеди, изогнув шеи, брали его с грациозными поклонами. Вскоре они подплыли совсем близко, и их белоснежные шеи возвышались над моей головой. Сидя на берегу, я мог дотронуться до их розовых клювов, протянув руку! Не берусь описывать переполнявшие меня ощущения. Да и мысли, казалось, в панике покинули голову при виде столь царственных особ!
Настал торжественный момент, и я решил исполнить свою давнюю мечту. Очередной кусок хлеба я радостно протянул белоснежному красавцу. И лебедь, изогнув шею, доверчиво принял моё угощение! Я почувствовал прикосновение его широкого клюва, в котором свободно могла разместиться и вся моя ладонь! И начался праздник кормления! Вот это была настоящая трапеза! Я быстро освоился в ситуации: если держать кусочек хлеба двумя пальцами за край, лебедь берёт его с другого конца, совершенно не касаясь моих пальцев. Это получается не с первого раза: лебедь может и промахнуться – ему ещё нужно освоиться с таким видом общения со своим кормильцем. Мелкие царапины и даже неглубокие вмятины не должны пугать «кормильца» – необходимо с пониманием относится к неизбежным промахам. Но «прилежание» с обеих сторон даёт поразительные результаты! «Страх» перед огромным клювом исчезает бесследно, рука с приобретённой ловкостью отправляет в этот клюв заслуженное лакомство, а белый великан с благодарностью дегустирует угощение!
Это лучшая в мире медитация! Я много раз убеждался в этом, общаясь с лебедями на Голицинских прудах в Москве, на берегу прекрасной Влтавы в Праге и на голубом озере «Балатон»! Даже простой отдых в их окружении доставляет блаженство, а кормление с руки – это особое таинство! Такой контакт вызывает удивительное ощущение единства с Природой. Вот когда по-настоящему понимаешь, что без животного царства наша планета «кое-что» бы потеряла… И на этой мажорной ноте я позволю себе закончить рассказ о «пернатых трапезах»!