Пернатые истории. Часть вторая

   Август 2010 года. Москва в дыму. Горячий жар «насквозь» пропитывает воздух, деревья и даже гранит. Термометр показывает плюс 41 градус! Нескучный Сад кажется совершенно безлюдным. Никто не отваживается на прогулки, и в городе много людей в защитных масках. Другой берег Москвы-реки скрывается в белом молоке тумана, и только птицы слетаются к роднику, питающему Екатерининский пруд. Здесь прохладная, кристально-чистая вода. Птицы радостно щебечут, чистят пёрышки, воробьи просто купаются в прохладных струях, а вороны расхаживают «по колено» в прибрежной воде. Деревья, окутанные дымом, кажутся сказочной декорацией, и оттуда, из этой дымовой завесы вдруг возникают синички. А с ними у меня уже больше месяца установились дружеские отношения. Я, как всегда, принёс их любимое лакомство – печенье «Юбилейное»! Спускаясь к пруду, я заранее наполняю ладонь крошками, и синички, заметив мою протянутую руку, доверчиво садятся на раскрытую ладонь. И начинается пир, сопровождаемый весёлым посвистыванием! Сначала пернатые гостьи уносят крупные крошки на ближайшую ветку и, зажав добычу лапками, старательно «обрабатывают» её клювиками. Одна за другой, как самолёты на посадку, птицы садятся на мою ладонь: «приладониваются» – такое я выдумал словечко. Их целая стайка: однажды я насчитал 22 синички.

   Птички организуют очередь на ближайших ветках, а потом, осмелев, перелетают ко мне на плечи и на руку возле локтя. Оттуда они по очереди отправляются на ладонь за желанной добычей. Вот на ладони – две, три, четыре птички! Наконец, пять, шесть и семь! Композиция постоянно меняется, как в детском калейдоскопе. На двух ладонях – семь птичек (три плюс четыре), шесть на одной ладони, а седьмая в очереди у локтя руки. Синички летают вокруг с радостным писком, освежая меня живыми веерами своих крылышек (а как это приятно в такую жару!). Крошки печенья рассыпаются вокруг и тоже становятся желанной добычей. У моих ног собирается группа пирующих пташек, которые охотятся за упавшими на землю крошками, постукивая клювиками по моим сандалетам. Крошки, рассыпанные по моей рубашке, тоже не остаются без внимания. Одна синичка устроилась у меня на груди, прицепившись лапками за рубашку, и принялась собирать крошки, изредка поглядывая на меня своими глазками-бусинками! Когда печенья на ладони остаётся немного, синицы по долгу задерживаются на ней, старательно собирая мельчайшие крошки.
Три-четыре синички спокойно сидят дружным кружком и лакомятся печеньем. Синицы сидят, мягко обхватив лапками мои пальцы и края ладони, а их клювики совершают «сеанс иглоукалывания». Такая «иглотерапия», вернее, терапия духовная, может использоваться как новейшая духовная практика. Если на ладони места не хватает, вновь прибывшие, ухватившись за палец, свисают вниз головой, как акробатки в цирке. Они раскачиваются (рука для них, словно гимнастический турник), а когда на ладони освобождается место, мгновенно занимают «место под солнышком»!

   Земля слухами полнится! Вижу: летит синица с другого берега пруда и прямиком на мою ладонь! Трапеза продолжается минут сорок. Рука устаёт, и я шевелю пальцами, на что синички не обращают ни малейшего внимания: они заняты трапезой! Компания не всегда бывает дружной. Появляется «синица-лидер», которая решает «приватизировать» мою ладонь. Синица пирует в одиночку! А если прилетает кто-то ещё, она, «грозно» распушив крылышки, прогоняет непрошенного «прихлебателя» из своей «собственной кормушки»! С наиболее настойчивыми гостями она вступает над ладонью в воздушный бой, и меня овевают «ветра сражений»! Оказавшись в победителях, синица возвращается на «свою» (на мою) ладонь и продолжает пировать в одиночестве! Одна синичка так и хозяйничала на «своей» ладони минут десять-пятнадцать! Старательно собрав все до единой крошки, она посмотрела на меня и преспокойно улеглась в тёплой ладони, как в гнёздышке. И в самом деле: после сытной трапезы полагается отдых. Не знаю, сколько бы она так отдыхала, но её прогнали возмущённые товарки!

   Другая синичка, оказавшись в аналогичной ситуации, принялась прихорашиваться, оставаясь на ладони, как в своём личном будуаре. Она распушила крылышки веером и принялась чистить клювиком зелёные, голубые и жёлтые пёрышки. Однако ей не удалось завершить свой туалет: назойливые подружки прогнали её с ладони.
Достаю из сумки новую дольку печенья, а синицы уже летают вокруг с нетерпеливым писком! Они садятся на руки, мешая мне раскрошить лакомство. Активные движения моих пальцев их нисколько не смущают. Иногда синички забираются в раскрытую сумку: нет ли там чего-нибудь ещё? Я терпеливо играю роль «живой кормушки», а синички собирают крошки со всей её поверхности, то есть, с плеч, с рубашки и так далее... Я переминаюсь с ноги на ногу, оглядываюсь на посторонние звуки, но это не отвлекает пирующих птиц от их основного занятия. Если мимо проходят люди, синицы разлетаются, а потом вновь собираются на моей ладони.

   Молодой человек (студент Карэн) подошёл ко мне с вопросом: как это у вас получается? Я стал объяснять ему «премудрости общения с пернатым царством», держа при этом раскрытую ладонь с лакомыми крошками. Разлетевшиеся поначалу синицы, постепенно осмелели и вновь стали слетаться на знакомую ладонь. Мы с Карэном продолжали активный разговор, а синицы пировали на моей ладони, не обращая внимания на звуки наших голосов. Лучшее объяснение – это живой пример. Спасибо Фее Леса, которая помогла мне провести этот «показательный урок» или «мастер-класс». Забегая вперёд, скажу, что у меня довольно быстро появились последователи, и у синичек стало больше верных друзей!

   В разгар «пира» к берегу подплывают утки, привыкшие получать свою долю пропитания. Теперь моя работа усложняется. Я кидаю крошки хлеба в пруд, а печенье для синичек кладу на ладонь, откуда оно немедленно исчезает, атакованное «пикирующей» синицей. Так и продолжается: хлеб – уткам, печенье – синицам! А мне – радостное наслаждение!

   23 августа. Лужайка у Летнего Домика. Теперь я организовал птичью трапезную под кустом сирени. Испытание жарой и дымом – уже пройденный этап. Воздух свежий, а небо в тучах: «кажется, дождик собирается». Наполняю ладонь крошками и «вакханалия» начинается! С радостным писком синицы атакуют «обеденный столик», и снова четыре-пять синиц оказываются на ладони и дружно «работают» клювами!
Поглядываю на тучи: как бы не помешал нам непрошенный (да, теперь уже «непрошенный») дождик! Но Фея Леса решила доказать, что дождь не помеха для нашего мероприятия. Дождь начинается и постепенно «расходится» не на шутку. А «синичкин пир» продолжается! Я терпеливо мокну под дождём, не решаясь достать зонтик и покинуть свой ответственный пост. Постепенно активность пернатых снижается, и на ладони остаётся самая терпеливая синица. Она преспокойно лакомится, не обращая внимания на «всемирный потоп»! Она испытывает моё терпение ещё несколько минут, а потом я медленно направляюсь к ближайшей мохнатой ёлке, держа на ладони пирующую синицу. Десять шагов, и мы под спасительным зонтом. А синица, кажется, и не заметила эту передислокацию.

   Оказалось, что остальные птички скрываются от дождя в гостеприимной пушистой кроне. И начинается новый акт представления! Синицы слетаются на ладонь, которую я периодически наполняю крошками! Мокрые птички садятся на ладонь и, отряхнув пёрышки, приступают к трапезе! На лужайке появляется мой счастливый «соперник» – ещё один «кормящий отец»! Он садится на свою излюбленную скамеечку и начинает насвистывать, призывая своих знакомых синиц. А синицы собрались вокруг меня, под густой голубой елью и делают вид, что не слышат призывы к обеду... Я решаю уступить место товарищу птицелюбу и осторожно покидаю свой пост. А дождь незаметно прошёл, и в солнечных лучах заблестели лесные зеркала-лужицы. У меня ещё оставались крошки и, выходя из парка, я решил рассыпать их на дорожке. Достаю пакет, и в этот момент меня атакует новая ватага голодных синичек! И начинается третий акт представления! На этот раз под яркими лучами августовского Солнца! Пальцами, на которых уже сидят (вернее, висят, зацепившись за них лапками) четыре синицы, размельчаю последнюю лакомую дольку и застываю в блаженном оцепенении. Под ногами собирает крошки компания воробьёв, к которым присоединяются нарядные зяблики. Зяблики ведут себя, как воробьи: смотрят на мою руку, а потом дружно кидаются за улетевшей в траву крошкой. На стволе дерева охотится поползень. Совершив по стволу очередную спираль, он останавливается и рассматривает сцену пернатой трапезы. Я бросаю крошку к подножию ствола, и вдруг поползень совершает совершенно не характерный для него поступок: он слетает за этой крошкой и уносит её с собой! Эта история повторялась несколько раз. Поползень внимательно следил за сценой кормления, и, заметив летящую в его сторону крошку, оживлялся и слетал за очередным угощением! Голуби толпились у моих ног, собирая крошки, и однажды один из них шумно взлетел и взгромоздился на мою ладонь, распугав обедающих там синиц! Я едва удержал его на ладони. Крошек там уже не оказалось, но голубь некоторое время сидел на ладони, довольный, тем, что оказался в центре событий, а синицы собрались на ветках сирени, в недоумении глядя на непрошенного сотрапезника. Вот так и закончилась наша «пернатая история»!