Пернатые истории. Часть четвёртая

   24 марта 2010 года. На набережной Москвы-реки ветрено. Колючие снежные порывы неожиданно сменяются ярким солнцем. Выхожу к реке с пакетом печенья и хлебных крошек. Компания уток, заметив меня, вылетает из воды на берег и располагается «веером» на асфальте! Для них это уже привычная форма «построения на трапезу». Я сажусь перед ними на стульчик и бросаю крошки хлеба прямо в их клювы. Утки редко промахиваются. Как правило, они успевают перехватить крошку на лету. Я кормлю их по очереди: каждой – персональная крошка! Утки не суетятся, ведут себя на редкость дисциплинированно и спокойно дожидаются своей очереди. Удивляюсь, как быстро мне удалось «узаконить» такую, поистине королевскую церемонию? Утки отлично поддаются «дрессировке», если относиться к ним «по-человечески», то есть, почтительно и с уважением…

   Порывы ветра взъерошивают их перья, которые становятся торчком, и утки явно прилагают усилия, чтобы удержаться на месте, но «трапезную» не покидают. Из воды вылетает чёрно-белый «пингвинчик» – мой добрый знакомый нырок. Он, не спеша, проходит меж чинно сидящих уток и оказывается в первом ряду. Новый гость деловито берёт крошки, и на солнце ярко светятся его жёлто-зелёные глаза. Он рядом, его даже можно потрогать, и я жалею об отсутствии фотокамеры: как забавно выглядел бы его широкий клювик-лопаточка на фоне двух, сияющих в глазах, огоньков! Я бросаю уткам угощение «по кругу» (слева направо): они уже привыкли к такой церемонии и терпеливо ждут своей очереди. И они правы: не надо суетиться напрасно, выхватывать корм из-под лап соседей. Каждой утке своя доля трапезы гарантирована, и от них требуется только терпение! И утки охотно проявляют это похвальное качество, столь редкое в нашем бренном сообществе…

   Проходит весна, и лето вступает в свои права. 16 июня. Сижу на скамейке, на набережной возле ведущих к воде ступенек. Вокруг меня собралась весёлая компания голубей и воробьёв. Пир в самом разгаре. Мимо по реке проплывают два селезня. Заметив с воды сцену кормления, оба селезня, не торопясь, выходят по ступенькам из воды и направляются в мою сторону. Они подходят совсем близко, и я приветствую их новой порцией печенья!

   Забавно наблюдать за селезнями, которые проворно берут крошки прямо у моих ног, а вокруг суетятся голуби и «голодающие» воробушки! Когда голубь и селезень нацеливаются на одну и ту же крошку, селезень прогоняет голубя клювом. На набережной появляется компания студентов, и селезни отступают в воду, но не уплывают, а качаются на волнах возле ступенек. Когда компания удаляется, я машу им рукой, и селезни возвращаются на «сценическую площадку»! Они ещё не закончили своё «представление». Это был только первый акт! Трапеза возобновляется с новой силой. И тут на реке у ступенек появляется ещё одна парочка – утка и селезень. Они вступают в переговоры со своими друзьями, пирующими на берегу. Я слышу, как те и другие что-то негромко гогочут на своём языке. Наконец, переговоры закончены, и вновь прибывшие выходят из воды и присоединяются к нашей компании! Утка и селезень занимают место в первом ряду. Наверняка, это мои знакомые по зимне-весенним трапезам. Снова проходят люди, и пара селезней на всякий случай взлетает на каменный бортик. А утка и её кавалер не обращают на проходящих людей никакого внимания: они продолжают спокойно лакомиться печеньем. Печенье заканчивается, но пернатые гости не расходятся: они ждут, глядя на меня искрящими на солнце глазами. А потом степенно возвращаются в реку.

   24 июня. Сижу на той же скамейке. На этот раз вокруг меня кормится только береговая пернатая братия. Водоплавающие не показываются. Проплывает лишь утка с пятью утятами. Отведав немного крошек, семейство уплывает в «дальнейшее пространство». Воробей садится на спинку скамейки и смотрит на меня, вытянув клювик. Я вижу – он в позе «боевой готовности» и протягиваю ему ладонь с печеньем. Воробей спокойно слетает на «банкетный столик» и не спешит удрать с крошкой, как это было ещё несколько дней назад. Он сидит на ладони, перебирая крошки, и пробует их на вкус, а потом, прихватив кусочек покрупнее, улетает на бортик набережной. За ним устремляется пискливый птенец и получает свою порцию угощения в раскрытый клюв.

   В кустах за моей спиной раздаётся громкое: «пи-пи-пи»! Это синичье семейство «на охоте». Вот хлопотливая мамаша слетает на ладонь и уносит угощение своим птенцам. Отныне, я обслуживаю два пернатых семейства – воробьиное и синичье!
С новой работой пока справляюсь. С синицами всё просто – нет необходимости стоять перед ними с протянутой ладонью. Синица подлетает и садится на ближайшую ветку. Тогда я протягиваю ей ладонь с печеньем. Пока она, прихватив угощение, кормит своё семейство, можно отдохнуть и обслужить других, дожидающихся своей очереди, пернатых гостей.

   Для воробьёв первое время приходится держать ладонь постоянно наготове. Они ещё не привыкли к «банкетному столику»: завистливо поглядывают на пирующих синичек и делают соответствующие выводы. Здесь нужно проявлять терпение и ещё раз – терпение! И моя настойчивость была вскоре вознаграждена. Воробьи начали вести себя подобно синицам! Подлетали, садились рядом и принимали «позу готовности». Значит, настал момент с радостью протянуть им полную угощения ладонь! А радость, поверьте мне, великая! От души советую вам, друзья мои, испытать это трепетное чувство единения с Природой!

   Пернатые гости ведут себя в «столовой» по-разному. Один воробей подбегает по земле и тянется ко мне клювиком. Создаётся впечатление, что он даже «на цыпочки» привстаёт! Набравшись храбрости, воробей ловко взлетает на протянутую ладонь! Лапки у него – тёплые, а прикосновения клювика вызывают на коже приятную дрожь. Высшая степень релаксации, восстановление энергетического баланса – что там ещё предлагают нам «духовные техники»? Синица и воробей спокойно, пирующие на ладони – вот естественная альтернатива всем этим «техникам»! Итак, кормление птиц – это эффективная медитация, предложенная нам самой Природой! Птицы быстро привыкают к обществу человека, только нужно проявить благонамеренность и терпение. И про угощение не забывать...

   Летом прошлого года синицы повадились залетать в открытую форточку ко мне в рабочий кабинет. Сначала, сделав по комнате стремительный круг, гостьи тут же улетали. Потом они стали присаживаться на мой стол, если я в этот момент работал за компьютером в другом углу комнаты. Однажды, подходя к своей комнате рано утром, я услышал за дверью громкое синичье пение! Посмотрев в щель, я увидел компанию синиц, сидящих прямо на моём рабочем столе! Осторожно открываю дверь ключом, но гости, к сожалению, исчезают в открытой форточке…

   Бывали случаи, когда синицы стучали клювами по внешнему подоконнику, призывая меня выдать им желанное угощение. Конечно, я удовлетворял их законные требования…
Однако вернёмся на набережную Москвы-реки. 7 июля я встретил там огромного полосатого кота, который блаженно отдыхал под стволом липы. Место на пляже он выбрал себе первоклассное, с видом на волны речные! Кот возлежал на спинке, сложив на груди лапки, и всем своим видом показывал, что такая жизнь ему вполне по вкусу. Кот позволил себя сфотографировать и даже проявил интерес к печенью марки «Юбилейное»!

   Жизнь, как известно, полна неожиданностей, и счастливые моменты чередуются в ней с полосами грусти, что и хотел продемонстрировать кот своей «полосатой» шубкой! И это качество нашего мира незамедлительно проявилось... На реке я заметил семейство нырков – восемь птенцов во главе с мамашей! Явление пока ещё редкое на Москве-реке. Семейство быстро становится центром внимания, и в воду летят хлебные крошки. По реке в опасной близости от нырков проходит прогулочный катер. Птенцы стремительно удирают от «неизвестного зверя», а их мамаша скрывается под водой. Проходит минута, катер уплыл, но мамаша так и осталась в речных глубинах... А птенцы совсем ещё крошечные, и спасти их может только врождённая способность держаться вместе, плотной кучкой.

   15 июля я обнаружил на реке новое семейство нырков: семерых птенцов в сопровождении заботливой мамаши. Может, они выживут в нашем «непростом и непостоянном» мире...

   20 июля. Располагаюсь на своей любимой скамейке, на набережной. Как всегда, толпой собираются голуби и воробьиные семейки. Приветливый голубок взлетает ко мне на колени и доверчиво берёт хлебные крошки с ладони. Так ведь это мой старый знакомый! Но что это с ним? Повреждённая лапка мешает ему быстро бегать за хлебными крошками, и мне приходится кормить его в «отдельном кабинете», как говорится. А пока он нежится на моих коленях: в этой ситуации за «крошками» бегать не требуется: они сами «бегут» в доверчивый клюв!

   Голубок греется на солнышке, лёжа у меня на коленях. Одной рукой кормлю его с ладони, а другой рукой осторожно глажу гостя по спинке. Голубю это явно нравится, и он не собирается никуда улетать. Он берёт крошки нехотя – голод уже утолён – а ветерок ласково перебирает его перья. Вот новый голубок взлетает на моё колено, а отдыхающий его собрат перемещается ко мне на грудь и продолжает блаженствовать под летним солнышком.

   Третий голубок взлетает на мою руку и устраивается у локтя. Я отламываю от краюшки хлеба кусочки и подаю их в клюв голубю, сидящему у меня на коленях. Другой рукой предлагаю угощение «нахлебнику» у локтя. Он перебирает лапками, удерживая равновесие, но остаётся на завоёванной позиции. Стайка воробьёв окружает меня со всех сторон. В ожидании своей порции, воробьи сидят на спинке скамейки, на каменном бортике, но взлететь на мою ладонь им мешают голуби, считающие меня «своей территорией». А голубок на груди, похоже, уснул, разморившись от плотного обеда и солнечного тепла...

   На следующий день этот голубок опустился ко мне на колени прямо с лёту, завидев меня издали. Его собратья, толкаясь, пытались последовать его примеру, но уместиться на моих коленях смогли только трое.

   В заключение этого рассказа хочу пригласить вас, дорогие друзья, на набережную Москвы-реки. Там никогда не бывает скучно: на воде, в ближайших кустах и прямо на асфальте можно встретить пернатых друзей, которые охотно с вами пообщаются. Не забудьте захватить с собой угощение, и вы приятно проведёте время на радость себе и пернатой братии!